Глава 11 Ох уж эти принцессы! - Золотая планета - Сергей Кусков - RutLib.com

* * *

— Отрицательный результат — тоже результат! — словно прочитал ее мысли Майк, когда она закончила переговоры с диспетчерами. Все, проблема улажена, оба управления поставлены в известность, группа захвата отозвана. И даже сеть обещали включить через несколько минут.

Фрейя смолчала — сдержалась. Хотя стоило это большого труда. Остальные бойцы информационного фронта выглядели хмуро и пасмурно.

— Месяцы подготовки — и все псу под хвост! — подвел общий итог настроения Ктулху.

Ему никто не ответил — все все понимали. Готовить систему запутывания придется заново, начиная с завтрашнего дня. Парней не смущал отрицательный результат — в конце концов, при наличии времени они нашли бы лазейку, с их-то ресурсами. Всех выбивало из колеи ее читтерство, использование уж слишком super dues ex machine. Но что им сказать, Фрейя не знала.

Вдруг на глаза сам собой сполз козырек, и в "стекло" вихря постучалась симпатичная русалка из детского мультика. В ушах же, неслышимое для других, зазвучало высокое, срывающееся на фальцет, сопрано из известной классической оперной постановки.

— Я сейчас, — вздохнула она, поднялась и вышла из главной комнаты. Спальня. Ага, тут тихо.

Войдя, Фрейя закрылась изнутри (в этой квартире таким правом обладала только она, как "главный пользователь"), и активировала доступные ей внешние средства защиты от прослушки. Не идеал, но чем богаты. На канал связи с родной службой безопасности глушилки не подействуют, как и на защищенное оборудование — лазеек хоть отбавляй. Но от "дурака", как и от "сыщиков"-любителей, защита действовала.

— Привет! — активировала Фрейя вторую линию, расправляя юбку и усаживаясь на диван, одновременно завихряя визор с функцией обратной связи во всю противоположную стену.

Мачеха сидела в кресле в своем кабинете, как и положено, по форме. И улыбалась. Торжествующей, но не надменной улыбкой умудренной жизнью воспитательницы. Своих детей она так и не завела, и весь материнский потенциал всю свою жизнь реализовывала на них с братом и сестрой. И надо отдать должное, неплохо реализовывала.

— И стоило ради такого заваривать весь этот чай? — хмыкнула она. — Ты могла прийти ко мне и спросить. Я бы тебе и так сказала. Без потери времени и дурацких взломов.

— А сказала бы? — усмехнулась Фрейя. Мачеха пожала плечами.

— А смысл врать? Ты же все равно сама все раскопаешь, это вопрос времени. Не думаю, что обман способствовал бы нашему взаимопониманию.

Что ж, логично.

— Ты могла не ответить, — не сдавалась ее высочество.

— Могла. — Сирена кивнула. — Но ответила бы. Повторюсь, для тебя любые раскопки — дело времени. Спрятать что-либо на территории клана Веласкес… ОТ ТЕБЯ…?

Тоже логично. Но Фрейя чувствовала себя слишком уязвленной, чтобы так быстро признать поражение.

— Я хотела сделать это сама, — покачала она головой. — Потому, что… Да и систему безопасности мы все же протестировали! Не так ли? — Из ее груди вырвался смешок.

Сирена поддерживающе улыбнулась.

— Что ж, понимаю. И ни в коем случае не осуждаю. Сама — значит сама. Шаг, достойный и твоей матери, и тем более бабушки. Но, девочка моя, — ее улыбка превратилась в приторную, — ломать систему дворцовой стражи, и тем более клана Веласкес, с терминала главы государства, главы клана… Тебе не кажется, это чересчур для любой легенды?

Фрейя опустила голову. Стало стыдно.

— Иначе не получалось. Даже со всеми предателями и техническими возможности. Так что да, это поражение, хоть мы и прошли защиту! — гордо подняла она глаза на последних словах, чувствуя, что глаза ее полыхнули.

Теперь улыбка Сирены стала куда мягче. Признавать ошибки — этому учила и она, и мама. И, по их словам, это был девиз ее бабушки, страшной женщины, о которой среди старшего поколения аристократии до сих пор ходят легенды.

— Значит, говоришь, не будешь отпираться, если задам прямой вопрос? — усмехнулась ее высочество, поняв, что, наконец, пришла в себя.

Улыбка Сирены стала шире — теперь перед нею сидела не воспитательница, а хищница, игрок. Причем хищница мудрая и опытная, наставляющая ее, глупую и молодую, как брать след дичи.

— Нет, не буду. Ты приедешь? Или так поговорим?

— Если эта информация не под грифом "секретно", предпочитаю не терять время, — покачала ее высочество головой.

Мачеха кивнула.

— Нет, не под грифом.

— Ты знала, когда я буду проводить взлом. И специально убрала его досье из базы. Так?

Сирена покачала головой.

— Эксперимент должен был быть чистым. По крайней мере, с нашей стороны. — Насмешливый блеск в глазах, от которого Фрейя поежилась. — Нет, я не убирала его досье из базы.

— То есть, его там и не было?

Кивок.

— Кто такой Хуан? — перешла ее высочество на новый уровень вопросов… Но вдруг потерпела поражение.

— Девочка моя, я обещала отвечать только на то, что касается своего ведомства. Или мы не оговаривали подробности?

Нет, не оговаривали. Внутри Фрейи пробежала волна злости — вот всегда так!

Хотя, с другой стороны, найдя Хуана, она будет знать, что обязана этому не кому-то из родных и близких, что сделала все сама. И победа будет куда слаще. Нет, ее мачеха мудрая женщина, хоть ей иногда и хочется ее задушить. Жаль, что эта "мудрая женщина" по тому же лекалу воспитывает и Изабеллу с Эдуардо. Брат и сестра лишены государственного мышления и принимают такое поведение в штыки, как будто она их злейший враг. Особенно Бэль. Но здесь уже ничего не поделаешь — и думать об этом надо было много лет назад, и сама Сирена до сих пор свято уверена, что поступала и поступает правильно.

— Хорошо, — продолжила Фрейя, лихорадочно размышляя, какой бы вопрос задать, — тогда вопрос по твоему ведомству. Не так — лично к тебе. — Глаза ее полыхнули. — Как вы с мамой могли дойти до того, чтоб подкладывать мне мальчиков? Никогда бы не подумала, что вы на такое способны! Вы, с вашей красотой замыслов… И так топорно?

Маска на лице Сирены вновь видоизменилась на "добрую воспитательницу". Причем Фрейя точно знала, это не совсем маска. Точнее, совсем не маска.

— Девочка, как ты могла подумать на нас так плохо? Я не буду тебе ничего говорить, просто поинтересуйся у своей лучшей подруги, когда она заметила, что ей подложили мальчика? Через сколько ЛЕТ?

Фрейю передернуло — кажется, она даже покраснела. Неужели она не права, и все ее умозаключения…

Сирена меж тем продолжала:

— Если бы мы ставили целью сделать именно это — ты бы узнала о сем событии последняя. И не надо возражать! — вскинула она руку, останавливая готовый сорваться протест, — мы не ОНИ, знаем тебя, как облупленную. Поверь, у нас бы получилось!

Пауза. И снова:

— Он, действительно, ехал в Школу на прослушивание. Мы всего лишь узнали, к кому именно, и решили воспользоваться возможностью. Попросили дона Бернардо перенести твое занятие ровно на это же время.

Мы не знали, будет он прорываться к тебе, или подождет своей очереди, — Сирена нахмурилась, что подтверждало ее правоту. — Не знали, понравится ли он тебе, или ты не обратишь на него внимания. Не знали, как он сам отнесется к твоему высочеству — ты уже убедилась, это сложный мальчик. А после вашей первой встречи гадали, как скоро состоится ваша стычка, и кого после нее придется выносить. — Усмешка. — Нет, претензия не по адресу, моя дорогая.

Фрейю вновь пробрало зло, но теперь на саму себя. Однако, она не сдавалась.

— Но планы сводничества, выходит, все же были? Раз вы пошли на этот шаг — перебить время занятия?

— Давай сформулируем так, Хуан — наш тебе подарок, — улыбнулась Сирена. — Как ты им воспользуешься, и воспользуешься ли — решать тебе. Но если он тебе не нужен — мы и дальше будем заниматься им, как планировали.

Мы в любом случае ничего не потеряем. И, соответственно, раз так, ничем и не рискуем. Еще вопросы?

Фрейя растерянно покачала головой.

— Хуан. Он… Немного леворадикальных политических взглядов. Антимонархист. Вы уверены, что мне безопасно… Находиться в его присутствии? — сформулировала она.

Улыбка Сирены стала более яркой и понимающей.

— Елена за него поручилась. А она в таких вещах разбирается.

— Тетя Елена тоже в этом участвует?

Пожатие плеч.

— Она всегда во всем участвует. Ты же знаешь.

Фрейя знала. Тетя Елена единственная, кто может отговорить маму от каких-либо безумств. Когда та "втемяшит" в голову что-либо глупое и никого не слышит. Причем, это слова мамы, так же умеющей признавать ошибки.

— Ну что, все? Остальное будешь копать дальше? — усмехнулась мачеха.

— Наверное, сама. — Фрейя выдавила постную улыбку, почувствовав, однако, в душе облегчение. — Спасибо!

— Не за что! — благодарность была искренней. Сирена рассоединилась.

Ее высочество еще долго сидела на искомом диване, пока кто-то не начал ломиться в комнату, видно, не владея информацией о том, что ее высочество занята.

— Слушай, Лесная королева, ты это… Пиво будешь? — раздался голос Дэна. — Или что покрепче? Отрицательный результат — это тоже результат!

Еще один, со своими результатами! Фрейя закатила глаза. Но затем тяжело вздохнула, прогоняя оцепенение, и поднялась. Жизнь продолжается!

— Буду. Но не то пойло, что вы тут глушите, а… — отворила она дверь.

Собрать мысли в кучу удалось лишь в машине, на обратном пути.

Отмечать "успех" операции она не стала, покинув ребят и отправившись во дворец. В "берлоге" обстановка поразмышлять не располагала, квартира была полна постоянно галдящих людей — как взломщиков, чувствующих после сложной и важной операции эмоциональное опустошение, а вместе с ним прилив жизненных сил, так и девчонок, за ее спиной, как только отвернется, пытающихся с парнями крутить.

…Итак, кто-то походатайствовал перед доном Бернардо, чтобы тот послушал… Никому не известного мальчика. Пускай его взял в разработку клан Веласкес, обозначим пока так, — сформулировала она, — но мальчик на самом деле никому не известный. И это исходило не от команды ее матери — если Сирена не врет, конечно. Но врать ей Фрейя особого смысла не видела. Это не пропавший сеньорито Изабеллы, а вполне живой и осязаемый юный сеньор, местоположение которого минимум три раза в неделю ей прекрасно известно. Ну, в текущий момент занятия в школе еще не начались, но скоро начнутся, и она запросто сможет прижать его и вытащить любую информацию, как бы правда ни звучала.

То есть, это не сеньорины офицеры. Но кто-то, хорошо Бени знающий. Кто еще, кроме команды матери, мог походатайствовать?

Вопрос сложный, потому, как ответов на него было множество.

Отец?

Нет, не его почерк. Скорее всего, отца сеньорины держат от своего проекта подальше, да и после случая с Изабеллой тот вряд ли горит желанием лезть в жизнь второй дочери. Тогда кто? КТО???

…Ладно, дальше. В базе данных Сирены Хуана нет. Хотя он сам признался, что… Господи, как же он сказал дословно?.. Что имел с мачехой разговор! Вот! Это может быть ключом?

Может, да. А может, нет. Хуанито лишь признал, что работает на сеньорин, на клан. Что часть их проекта. Конечно, он не мог признаться, что тоже Веласкес, хоть и незаконный, не мог сказать, что из него готовят кадровый резерв…

…"Кадровый резерв!..".

Мозг зацепился за эти слова. И перед глазами сразу же предстала Мерседес, идущая по дому провинциального криминального барона, стреляя по очереди с двух рук…

…И размахивающая ногами в частной школе, в драке с охраной. Рядом с Ее Хуаном. "Кадровый резерв"…

…"Она дала присягу" — прошептало внутреннее чутье. И Фрейя похолодела, почувствовав, как по спине маршируют мурашки.

"Дон Бернардо… Бени…" — промелькнула следующая мысль, и она поймала себя на том, что пусть и рассеянно, но в упор смотрит на Оливию, глядящую на нее заботливым нежным взглядом. Бергер…

— Все в порядке? — напряглась начальник ее опергруппы, почувствовав, что что-то не так.

— Нет, все нормально. — Фрейя поняла, что пришла в себя. Что поймала нужную птицу версий за хвост, и та никуда больше не денется. Откинулась на диване, издала облегченный вздох. В голове выстроилась простейшая, но гениальная картина.

Глава опергруппы. Которая всегда рядом. Вхожа в любые кабинеты, в которые вхожа она. Знакомая с любыми людьми, с которыми она общается. И железобетонный предлог к любому закадровому разговору — ее же безопасность. Ай, да Оливия!..

…Впрочем, не обязательно она. Это может быть любая из девочек первого кольца. Та же Жанка, например. Она ведь тоже русская! А Оливии достаточно просто не мешать.

Захотелось рассмеяться, как все просто. Предельно, невероятно просто! Но нельзя — девочки не поймут. Она — принцесса, и должна вести себя достойно, а не как какая-то истеричка.

— Лив, поставь ту песню… — Фрейя нахмурилась. — …Ну, помнишь, Лана нам скинула, когда мы искали мальчика Изабеллы? Которая на русском. Гимн шестой интербригады.

Кажется, попала — глазки Бергер забегали — совершенно не умеет владеть лицом. Впрочем, ей простительно, она "мясо", телохран. Ее забота охранять, а не "мутить" интриги.

Вздохнув и что-то недовольно прошептав, Оливия вызвала перед собой контур управления машины, и через минуту салон огласила скрипучая музыка с невероятным акцентом:

Земля в иллюминаторе! Земля в иллюминаторе!

Земля в иллюминаторе видна!

Как сын грустит о матери! как сын грустит о матери!

Грустим мы о Земле — она одна!..

— Полегчало? — ухмыльнулась Оливия, заметив, что ее отпустило. Фрейя кивнула.

— Слушай, можно вопрос? Немного личный, в смысле, не связанный с работой?

— А с чем связанный? — напряглась Оливия.

— С корпусом. Вашей жизнью в нем.

Начальник охраны пожала плечами.

— Если смогу — отвечу. Ты же знаешь, это режимный объект, а я — человек маленький.

Фрейя кивнула.

— Да нет, ваши секреты мне не нужны. Туда даже мама лезть не жаждет, куда уж мне… — Пауза. — Просто скажи, единорог — чей тотем? Какого взвода?

Ага, лицо дернулось. Нет, не умеете вы собой владень, сеньорита. Да и остальные девочки отчего-то поотворачивались, не желая встречаться с нею взглядами. У всех, конечно, мотивированная "отмазка", заняты чем-то важным, но она в эту занятость не верила.

— Точнее, единорожиха, — поправилась Фрейя и почувствовала, что улыбается. Улыбка лезла из нее наружу, ломая все мыслимые барьеры хладнокровия. — Такая симпатичная, с ресничками. Тринадцатый взвод, да?

В ответ закономерное молчание. Оливия тоже отвернулась, решив, что достаточно искушать судьбу. Типа, она не при чем, ее высочество и сама обо всем догадалась. Красноречивее подтверждения представить было сложно.

— Изменение маршрута! — скомандовала Фрейя, приободрившись. — Въезжаем на территорию через Восточные ворота. Кстати, они отсюда ближе — почти и доехали, — выглянула она в окно. Спрашивать, в каком взводе проходит обучение взятый в корпус мальчик, не стала. Достаточно, что в тринадцатом взводе и числится, и находится ее "любимая" имперская кузина.

* * *

Вот так всегда, стоишь в спарринге, никого не трогаешь… А всякие там приходят и начинают!

Впрочем, обо всем по порядку.

После памятного концерта прошло где-то с неделю. Школа закрылась до октября — каникулы, потом прием молодняка. Карен и Хан сказали, что тоже берут паузу — будут решать какие-то свои проблемы. Мы работаем, но дистанционно — я лопачу материал и отсылаю им, они его "переваривают", обрабатывают и пересылают мне для оценки. Так и общаемся.

Свободного выхода у меня все так же нет. Златовласая сказала: "В счет будущих увалов. Сиди на базе, и так бываешь тут по праздникам. Наверстывай…". Что наверстывать, если конец лета, преподаватели в отпусках? Они же тоже люди, особенно вольняшки. Так что теоретическая нагрузка на меня не восстановилась, хоть я и не выхожу за гермозатвор. А потому гораздо больше времени, чем обычно, приходится отдавать физическим упражнениям, отработке навыков ближнего боя. И это хорошо — я чувствовал, именно этот аспект изучаемых здесь умений мне в обозримом будущем пригодится больше всего.

Девчонки помогали, не отказывались. Для коллективного спарринга в тренажерку я приглашал "пятнашек"; "тет-а-тет" против меня стояла Паула; для отработки же парного боя иногда приходили Сестренки и Гюльзар. Получалось неплохо, белобрысая выдра не обманула тогда с отчетом о проекте "Белый ягуар" — я чувствовал, что скоростью восприятия медленно, но догоняю их. При том, что физически был сильнее изначально. Но для того, чтобы сравняться, все равно нужно время, быстро только крысы плодятся.

В этот день я решил отработать индивидуальный бой. Надо сказать, на решение мое повлиял задумчивый вид Паулы, переживший два дня назад очередную сердечную трагедию — ее текущая "горизонтальная связь" нашла себе мальчика за воротами и отправила ее за орбиту Эриды. Личные трагедии у рыжеволосой происходят с регулярностью раз в два-три месяца, для нее это своеобразная ничему не обязывающая игра, но мне хотелось с нею поговорить, потрепаться "за жизнь", пока ее психика отвлечена и максимально открыта для диалога.

После той ночи она изменилась, стала более задумчивой, более ответственной в решениях и поступках. Начала теснее общаться с девчонками, окончательно разрушая последние барьеры со своей стороны. В отношении меня… Тоже изменилась. Исчезли глупые подколки, попытки совращения, шарахания в душевой. Мне все меньше и меньше хотелось назвать ее словом "любовница" и все больше и больше "друг". С такой Паулой было гораздо интереснее — сдержанной, не пытающейся воздействовать женскими чарами, рассудительной и спокойной. Можно сказать, я разглядел в ней совсем иную сеньориту, и все последние дни лихорадочно думал, что из этого всего выйдет. Ведь перемены не завершены, это не конец трансформации. Впрочем, мимо сие не пройдет, поживем — увидим.

Заняв самое дальнее татами, чтоб никому не мешать, мы занимались, в перерывах обсуждая какие-то невинные вопросы. Настроение было благодушное, приподнятое, которое можно описать словами "покой" и "умиротворение". Вокруг стоял самый обычный фоновый галдеж, присущий любому большому спортивному залу: голоса, выкрики, звук звонких и глухих ударов. Иногда ругань и различные восклицания — обычный день обычной тренировки. Ты этот гул никогда не замечаешь, обращая внимание лишь в момент, когда он вдруг куда-то исчезает, и ты оказываешься как бы в вакууме. Вот мы неожиданно и оказались в таком вакууме, разлившемся по залу словно волна, зародившаяся возле выхода — эпицентра.

— Стоп! — Паула подняла руки, сделав шаг назад. Я стоял спиной к выходу, но к тому моменту уже и сам почувствовал непорядок и напрягся. Медленно обернулся.

Deja vu. Тогда их было пятеро, и без оружия. Теперь же к ним добавилась ее высочество инфанта, а на поясах у каждой висели игольники. Все остальное один в один — девочки высокого статуса зашли проучить глупого мальчика-выскочку. Нет, по лицам хранителей это сказать было невозможно, но вот Фрейя скривила мордашку так, что компенсировала показное равнодушие остальных.

— Привет. — Я улыбнулся, решив первым начать разговор. Появление ее высочества сюрпризом хоть и стало, но не особо ярким. Где-то в подсознании вероятность такого события просчитывалась. Фрейя, сверкая глазенками, подошла вплотную, картинно уткнула руки в бока. Медленно перевела взгляд с меня на стоящую за спиной Паулу и обратно.

— Привет-привет, сеньор республиканец! Как же так, с твоими взглядами, и в корпусе телохранителей королевы?

Я меланхолично пожал плечами. Этот вопрос ни я, ни она всерьез обсуждать не собирались.

— Да еще с кем? С этой самкой богомола? Знаешь, если бы мне сразу сказали, что ты — кадет корпуса, я бы не задумываясь ответила, кто будет рядом с тобой!

— Ты имеешь что-то против Паулы? — нахмурился я. — Или меня?

— Паулы… — пробормотала Фрейя под нос, как бы пробуя на вкус это имя. — Да нет, против нее ничего не имею.

— Значит меня. И что плохого я сделал? — Происходящее нравилось мне все меньше и меньше. И особо не нравилось то, что Фрейя целенаправленно устраивала скандал. — Я чем-то провинился?

— А то ты сам не знаешь, чем провинился! — сделала она огромные, как чайные блюдца, глаза. — Ты трепло и обманщик! А еще предатель!

— Предатель… — Теперь слово на вкус попробовал я. — Знаешь, солнышко, ты в корпусе, а здесь не принято разбрасываться такими обвинениями. Аргументируй!

— Я "аргументируй"? — Ее высочество заводила себя, распалялась… И вдруг созрела. Демонстративно обернулась налево, направо, словно проверяя, что делают ее хранители, после чего подошла к кромке татами и взяла свободную пару перчаток.

— Не буду я ничего аргументировать. Это ты должен аргументировать. И советую поскорее начинать.

— Фрейя! — Это Оливия. Дошло. Впрочем, наверняка она просчитала что-то в поведении подопечной — вон, сколько кобылиц с собой взяла. Ведь впрямую запретить ей что-либо делать, пока та не совершит глупость, она не может.

— Что, "Фрейя"! Это же тренажерный зал? — показно заозиралась ее высочество. — Вот я и позанимаюсь. Постою в спарринге с маминым будущем телохранителем. Не думаешь же ты, что мамин будущий вассал сделает мне больно?

Нет, Оливия не думала. Но ситуация висела на волоске, и она ни на что не могла повлиять. Потому продолжила увещевания, впрочем, не особо надеясь на успех:

— Ты не в форме. И вообще в юбке!

Фрейя лишь усмехнулась.

— И что? Некоторым можно драться в юбках, чем я хуже? У меня тоже ноги красивые! — И бросила уничтожающий взгляд на мою спутницу.

— Хуан, думаю, вам лучше поговорить наедине, — мудро произнесла огненный демон, устранившись от конфликта

Предательница!

Больше всего мне понравилось слово "поговорить". Да и "наедине" тоже ничего!..

Я окинул ее высочество придирчивым взглядом. Ну, что раскопала насчет школы — ничего удивительного с ее возможностями. И юбка у нее хоть и не длинная, но по меркам Венеры достаточно скромная. И главное, не узкая — движений стеснять не будет. Остальное мелочи.

— Слушаю тебя? — отошел я на несколько шагов и встал в защитную стойку. Фрейя встала напротив, отзеркалив мое действие. "Левша" — пронеслось в голове. И это не очень хорошо.

— Я думала ты обычный парень, — начала предъявлять она претензии, нарезая круги. Пару раз попробовала провести удары, но не всерьез — пристреливалась.

— А я необычный? — Я удивленно закатил глаза, стараясь не терять контроля за ее движением. Это чертовски сложно, переключаться между режимами! На сверхскорости, я был уверен, побью ее (хотя кто его знает…), но вот разговаривали мы в нормальном восприятии. То есть, в данный момент ключ к успеху лежал в кармане у того, кто быстрее может переходить из состояния в состояние, а женщины мало того, что превосходят в этом мужчин физиологически, так и эта выдра тренируется уже много лет. У нее опыт, что вещь немаловажная.

— Ты — ангел, — продолжила она.

— И что?

— Ты меня обманывал, все это время.

Подтверждением ее слов стала серия ударов. Еще не серьезная, но уже качественная разведка боем. Она кипела злостью, но при этом успевала пробовать на "вкус" мою защиту. Эх, не наделать бы ошибок! Не в ТАКОМ поединке!

— Я не обязан отчитываться перед тобой, кто я, — пытался парировать я, разрывая дистанцию.

— Как бы нет, не обязан… — Фрейя грустно усмехнулась. — …С точки зрения закона, устава. Но ты ломал передо мной комедию. Играл, заставляя верить в игру. Что ты — обычный. Чтобы я относилась к тебе, как к простому парню с улицы. Черт возьми, ты даже цирк устроил с этим республиканским нонконформизмом!

Она сорвалась резко, неожиданно — я почти проморгал ее атаку. Которую отбил чудом. Ого! А ее высочество умеет бдительность усыплять! И да, переходы у нее великолепны. Стоит ли говорить, что о контратаке я и не помышлял?

— Ты смеялся надо мной, да? — продолжила она, накручивая саму себя. — Какая я дура? Ничего не знаю, не подозреваю?.. Постой, это, получается, мои жучки на тебе обнаружили в воротах? — скривилось вдруг ее личико. — А я гадала, куда сигнал делся!..

Теперь моя атака — надо было срочно перехватить инициативу. Есть, попал, хоть и вскользь. Заболталась, голубушка! Болтология до добра не доводит!

Фрейя и сама поняла ошибку. Отскочила, прижав перчатку к губе. Бывает, девочка, бывает. Я тоже не лыком шит.

— Зачем тебе вообще понадобилось сажать жучки? — усмехнулся я. — Зачем принцессе какой-то республиканец с улицы? Я — мусор, ты на таких никогда не обращаешь внимания! Долго думал, солнышко, но так этого и не понял!

— Не называй меня "солнышко"! — Вспышка ярости, атака. ОЧЕНЬ быстрая. Да у нее уверенная "четверочка" и без границы перехода! М-да!..

— Хотела, чтобы Бени тебя вышвырнул! — со злостью продолжила Фрейя, когда я отбил атаку. — Решила насобирать материал! "Жучки" из долгоиграющих, не ломаются, не портятся от воды и прочих раздражителей. После мои мальчики просмотрели бы записи по ключевым словам, и тебя бы точно вышвырнули. Рано или поздно. Но сигнал исчез в первый же вечер.

— То есть, ты их нацепила с прицелом на будущее, — вновь ухмыльнулся я и провел атаку. Она отступила. Атака не была вершиной моего мастерства, но за ней угадывались знания и опыт, и в глазах противницы появилось уважение. Нет, она все еще смотрела на меня свысока, как на нахватавшегося выскочку, но на выскочку с потенциалом.

— А они "выстрелили" в первые же несколько часов! — Усмешка. — Националисты хреновы…

Удар. Она меня достала — проморгал. Но я обладал еще одним преимуществом — физической крепостью. Женский кулачок есть женский кулачок, даже на скорости, и на ногах я устоял, вновь позорно разрывая дистанцию.

— Фрейя, я не обязан был раскрываться перед тобой, — попробовал решить дело миром и успокоить ее, пока не кончилось чем-то плохим. Женщина, обиженная на мужчину, подобна дикой кошке. И не важно, что мужчина не виноват — для женщины нет такого понятия, "не виноват". Он виноват уже потому, что мужчина. И вряд ли Фрейя будет выбиваться из математического ожидания.

Меня, как и думал, не услышали, восприняв слова как лишний повод себя распалить.

— Конечно, не должен! Ты должен был кривляться передо мной, держать меня за дуру! И знаешь, получилось у тебя отлично! — Удар. Я отвел, но это было только начало. Еще удар, и еще. Злость придавала маленькой богине поистине нечеловеческие силы. — Скажи, вы сильно смеялись надо мной?

— Мы? — сделал я удивленное лицо, не понимая, кого конкретно она имеет в виду.

— Вы. Ты. Оливия. Жанка. Остальные. — Удар, и я, кажется, пропустил — отвлекся, подсознательно желая увидеть лицо черненькой в этот момент. Ай, как нехорошо! — Вы все предатели! ВСЕ!!! Но ты — особенно!

Пауза, разрыв дистанции.

— Почему же я — особенно? — усмехнулся я, пытаясь перехватить инициативу.

— Потому. Ты знал, кто я. Но все равно кривлялся. Хотя, если бы у тебя в отношении меня в планах ничего не было, я не вижу ни одной причины не сказать мне, кто ты!

Контратака, и вновь ее удар достиг цели. Нет, ну я так не играю! И главное, не возразишь! Оттого и с защитой торможу. Она искренняя, кипит внутри, слова от души идут; я же трачу ресурс внимания, чтоб сообразить, что говорить. М-да!

— Объясни, Хуан! — не стала добивать она, видимо, решив, что не все сказала. — Вот объясни мне, такой мартышке? Я не права? Почему бы тебе, кадету корпуса, будущему вассалу матери, МОЕМУ вассалу, черт возьми, не признаться? Если ты в школу с чистым сердцем пришел?

Атака, для закрепления, подтверждения доминирования. Я молчал — не успевал соображать, и это была лучшая стратегия, хотя и не выигрышная.

— Может потому, что пришел не с чистым сердцем? — она ядовито усмехнулась. — И наша встреча не такая случайная?

Удар, но я отбил. Эта валькирия продолжала:

— Конечно не случайная! Трахнуть меня ты шел! Это называется "подложить мальчика". Что, не так?

Я отрицательно покачал головой.

— Не ври. Сирена уже призналась. Знаешь, она бы хоть тебе сказала, чтобы показания совпали! А то некрасиво получается!

— …Нет, я все понимаю, тебе приказали — ты пошел! — вновь усмехнулась ее высочество, разорвав дистанцию, чтоб подольше поговорить. — Но пойми и меня, как ко всему относиться мне?

— Я не получал приказа тебя охмурять, — покачал я головой и даже попробовал провести пробную атаку. — Ты не поверишь, но шел я именно к дону Бернардо. И кортеж внизу меня озадачил.

— Потому ты и ломанулся через охрану?

И тут я не выдержал.

— Да, черт возьми! — Я встал, показно опуская руки. Дескать, делай что хочешь, я говорю правду. — А ты бы на моем месте как поступила? Тебя знакомят с инфантой! Потрясной девчонкой! С которой ты все равно будешь работать потом, когда-нибудь, через время! Так какая разница, если мы познакомимся сейчас?!

Фрейя тоже опустила руки, рассматривая меня через прищур.

— И что?

— И то! Ты стоишь того, чтобы ломиться к тебе через охрану! Я это понял еще на площади, когда ты сжигала "демократию"! — Вздох. Так, Шимановский, быстро взял тебя в руки! Бегом!

— Ты хочешь сказать?.. — хмыкнула она, я перебил:

— Что я бы не простил себе, если бы не познакомился с тобой. Только и всего. И плевать на матерей-командиров.

Пауза. После которой она отрицательно покачала головой.

— Не верю. Ты знал. Знал, что надо меня… Совратить. Соблазнить. Как ни называй, ты знал, зачем идешь. Хуан?

Я немного вспылил:

— Я НЕ ПОЛУЧАЛ такого приказа!

— А разве все приказы нужно озвучивать вслух? — усмехнулась она, сверкнув глазами.

Она была в неадеквате, эта маленькая богиня. Ей очень хотелось выместить на мне зло, любой ценой. Потому любые аргументы разбились бы о ее броню, или отскочили, как горох от стенки. Нет, все было бесполезно — она пришла избить меня, и не поставив галочки напротив этого пункта, не успокоится. Просто потому, что. Но я честно пытался.

…К тому же, как невыносимо сложно оправдываться, когда оппонент так чертовски прав!

Видимо прочитав во мне неуверенность от последней мысли, поняв по глазам, что я говорю не всю правду, тиски ярости, которую она хоть как-то сдерживала, дали сбой. И горящий в ее глазах огонь выплеснулся наружу огромным вулканом.

Атака. Удар, еще удар. Я ушел в транс, сдерживать ее натиск стало легче. Однако, я все равно только защищался.

— Я для тебя кукла! Игрушка! Над которой можно посмеяться! — успевала кричать она, вновь и вновь нападая. — Посмеяться, а потом трахнуть! Да, Хуан?

Я молчал — все слова сказаны. Что осталось — эмоции, а с эмоциями нужно поступать совершенно иначе

— Ты… — Она продолжила тираду. Кричала и кричала, но я уже знал, что делать. Если было бы возможно, встретился бы глазами с Оливией, получить благословение, но такой возможности я не имел.

Есть, перехват… Увод в сторону, захват… И удар. Не сильный, но в лицо — святое место для любой женщины, в ее "витрину".

— К чему слова, солнышко? — зло усмехнулся я — меня тоже прорвало. — Ты пришла сюда за этим? Избить меня? Вперед! — сделал я приглашающий жест.

Фрейя криво ухмыльнулась — на лице ее явно будет неплохой синяк.

— Действительно, чико, к чему слова?..

И понеслось.

Но теперь бой не походил на наш "разговор". Теперь два человека совершенно целенаправленно бились друг с другом до последнего. Цель определена, задачи ясны, инструментарием каждый владел на приемлемом уровне… Сказка, а не бой!

Мы бродили по татами кругами, проверяя защиту друг друга. Она больше не лезла на рожон — словно вспышка ярости активировала в ней центр контроля над разумом. Подозреваю, это тоже продукт длительных тренировок, перед серьезной угрозой настоящий боец просто обязан очищать голову от посторонних мыслей. А бой, повторюсь, как раз и перешел на подобный уровень. Однако, ненависть в ее глазах стала лишь сильнее — передо мной стояла не кошка, а как минимум тигрица.

Я тоже не рисковал. Я не знаю ее уровня, не стоит свою маленькую богиню недооценивать. А что она моя уже не сомневался — как было сказано месяц назад, от ненависти до любви один шаг. Тогда эта теория подтвердилась, подтвердится и на этот раз, не будь я Хуаном Шимановским. Ибо в любом ином случае она выкинула бы что угодно, но не пришла бить мне морду сюда, на территорию корпуса. Однако это теория, практически же ее еще надо воплощать, и это далеко не тривиальная задача.

Есть, атака. Продуманная, серьезная, с несколькими обманными сериями. Она действовала быстро, почти достигая уровня ангелов, явно превышая стандартную для спецподразделений "троечку" погружения. Но теперь я успевал, хоть и на пределе. Видел ее атаки до завершения. А еще… Фрейя принцесса, будущий менеджер государственного уровня, и, наверняка не самый плохой. Но как боец она — хуже посредственности, несмотря на тренировки и длительную раскачку сознания. Потому, как по лицу истинного бойца не должно читаться о его действиях ничего; по ее же глазам я видел каждую задумку задолго до ее начала. Что так же облегчало противодействие на стратегическом уровне.

Итак, мы кружились. Я в основном отбивался, она — атаковала; иногда серьезно, иногда лишь прощупывая. И вдруг я поймал себя на мысли, что не хочу бить ее! Она зла, да. Но злость пройдет. А память об ударах останется. Стоит ли оно того? Можно, конечно, подождать, пока она устанет… Но что-то подсказывало, я ошибусь раньше, чем это произойдет. И выждав какое-то время, зашел на новый, последний круг переговоров:

— Фрей, может давай прекратим этот фарс? — снова опустил я перчатки.

Противница усмехнулась.

— Боишься?

Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Просто глупо это. Да, я не ангел, в смысле поведения. И многого не сделал, что мог бы, — обтекаемо сформулировал я, не вдаваясь. — Ну, покуражились — теперь давай обсудим это в менее нервной обстановке?

Она задумалась, но тоже покачала головой.

— Нет, Хуанито. Мы обязательно поговорим, и ты еще споешь свою песню. Но не сейчас, позже.

— После того, как буду валяться у твоих ног? — усмехнулся я.

— Угу. — Скупой кивок. — Весь избитый, униженный и в крови. Тогда я почувствую, что отмщена, и все выслушаю.

— Униженный? — не понял я.

Она пояснила:

— Я же не ангел. Я — "какая-то девчонка". Да еще член королевской семьи, политическая противница!..

Вот оно как.

— Фрей, я не хочу тебя бить, — покачал я головой. — Давай остановимся. Попсиховали и хватит.

Она ядовито ухмыльнулась:

— Защищайся!

Уход на сверхскорость, атака.

Я отбил, где заблокировав, но теперь жестко, не отводя удары в сторону, а встречая, как и положено в гибридной школе, а где уйдя с линии атаки, разрывая дистанцию. Фрейя не унялась и снова нагнала, пытаясь додавить, нащупать в моей защите дыру.

Я снова ушел, часть ударов отведя, часть заблокировав. Но ее высочество не унималась.

Значит, доминантная альфа-самка? Права она и только она, а если кто думает иначе — его проблемы? Девочка, привыкшая получать все, и чтобы перед нею при этом плясали?

Угу. Вот и сейчас, вместо того, чтобы реально разобраться, выпустив пар (а мы со своими плясками его уже порядочно выпустили) пытается добить. Унизить? Ну, в своих глазах определенно унизить. Поставить себя выше. И только потом "договариваться".

Такой подход — бескомпромиссность, диктат условий, тем более, когда есть чем заявку подтвердить — неплох для королевы. Но сейчас она не королева, мы не на дипломатическом поприще, и вообще не та ситуация. Совсем не та. И окоротить девчонку не просто нужно — для нее это будет полезно! Мир состоит не только из побед и превосходства, и даже хорошо, если этот урок ей дам я.

Ну вот, все и встало на места. Я не буду ее бить — я всего лишь преподам урок. Совершу благородное дело, без кавычек. Приняв такое решение, я про себя усмехнулся и атаковал, собрав все силы и активировав все доступные способности. Кажется, мои глаза даже сверкнули, но это мелочи.

Она отбилась, почти. Несколько ударов все же достигли цели. И сама попыталась ударить в ответ, так же выжимая из тела все, что можно — почувствовала, что настал ТОТ САМЫЙ момент.

Я атаку выдержал, и контратаковал, жестко, кое-какие ее удары банально не замечая. И двинулся вперед.

Удар. Блок. Блок. Удар. Шаг вперед. Удар. А этот серьезный, в силу. И этот.

Есть, а вот, наконец, и то, чего так усердно добивался — дыра в ее обороне. Фрейя открылась, я заставил ее таки совершить ошибку!..

…И ударил. Мощно, эффектно — со всей доступной силой. Не знаю, какие у ее высочества будут последствия, в тот момент было наплевать. Во мне проснулся дракон, и он тоже хотел проучить некую наглую девчонку, возомнившую о себе невесть что. Нет, я себя контролировал, просто наши цели с этим рептилоидом совпадали.

Фрейя отлетела назад, метра на полтора. Застыла, удивленно блымая глазенками. То, что синяк будет на полрожи — полбеды, думаю, заплывет и глаз. Про зубы молчу — мог выбить, мог нет, но в любом случае справится. А вот если я организовал ей сотрясение — уже хуже. За такое королева по головке не погладит.

Впрочем, плевать и на королеву. Девчонка сама заявила на всю тренажерку, что хочет постоять в спарринге. А спарринг вещь травмоопасная в принципе. Главное, теперь она трижды подумает, как пристало вести себя наследной принцессе, а как нельзя ни в коем случае.

…Нет, я ошибся — не подумает. И сотрясения я не сделал. Потому, как хищно оскалившись, Фрейя снова пошла в атаку. Мощную, безудержную, на одной ярости, совершенно позабыв о защите.

За что и поплатилась. Я ее не жалел, бил от души. И в корпус, и вновь по лицу, разбивая в кровь ее нос. Снова в корпус, надолго оставляя следы на таком аппетитном восхитительном теле. И, завершающим штрихом, в подбородок. Для этого удара в последний момент унял силу, чтобы не покалечить, но вышло все равно убойно.

На сей раз ее высочество не удержалась, упала, и я бы удивился, будь иначе. Повторюсь, бил от души, выплескивая этим все напряжение, которое она сама же во мне и вызвала. Что будет дальше… Что-то будет, но меня такие вещи не волновали. Однако кое-кого волновали, ибо ее высочество еще не коснулась земли, а со всех сторон началось движение, и несколько шустрых тел сбили меня с ног, валя на землю и погребая под собой.

Глава 11
Ох уж эти принцессы!

Сентябрь 2448, Венера, Альфа

— Хуан, зайди.

И все, рассоединилась. Я шел после развода на занятие, сегодня это была стрельба. Ну что ж, опоздаю — не страшно. Хуже, если пропущу рукопашку, или, ни дай бог, теоретические занятия.

Издав тяжелый вздох, направился в кабинет любовницы-начальницы. А вздыхать было над чем. Прошло почти три недели. И Фрейя все это время как залегла на дно. Я ее понимал, синяки там, все такое… Но по моим подсчетам, выйти на контакт она должна была с неделю назад. Неужели я неправильно просчитал ситуацию? Неужели ошибся? И теперь все мои построения полетят на Макемаке? Или там что-то другое, о чем я не знаю, и, соответственно, банально не могу учесть?

— Садись, — кивнула златовласка, указывая на место рядом. На столе уже дымился фарфоровый чайник и стояла заветная коробка с баночками самых изысканных сортов древнего напитка, а так же всеразличные ароматизующие добавки — разговор будет личным.

— Что будешь? Жасмин, бергамот, ромашка? — кивнула она на это богатство.

— Ромашку давай. Нервный я какой-то. — Я поежился.

Хозяйка кабинета кивнула и приступила к процессу заваривания. Сама? Мне? Что это на нее нашло?

— Рассказывай, — произнесла она, закончив и требовательно уставив взгляд. Я присел, развалился, насколько позволяло кресло (раз разговор неформальный).

— Что именно?

— Свой план. Насчет Фрейи. Ты ведь что-то задумал, так?

Отпираться было глупо, но я и не отпирался. Я молчал.

— Хуан, нам надо знать, чтобы ничего не испортить. Лея ввалила нам за тот раз, за разбитую дочуркину физиономию. Оливию спасла от расправы Елена, лично настояв, что та не могла ничего сделать, не усугубив ситуацию еще больше. А она для Леи — последняя инстанция, последний заслон. Вот и представь уровень ее гнева.

Я озадаченно покачал головой.

— Так все серьезно?

Кивок.

— Через три дня после вашей "беседы" Фрейя должна была присутствовать на знаковом благотворительном мероприятии в Авроре, открытии образовательного центра для людей с ограниченными возможностями.

— Но не поехала, — констатировал я, пробуя на вкус обжигающий напиток. Мишель покачала головой.

— Даже укол не помог. Не рассосалось. А светиться с таким… С такой… Это мы здесь свои, привычные. А они там…

Из моей груди вырвался вздох. Да, там, на воле все по другому…

…Господи, я здесь уже свой до мозга костей! А еще и года не прошло!

— В целом она осталась довольна, что вы все же завязали знакомство, — продолжила златовласая. — Но требует от меня плана, отчета, что ты задумал и как будешь действовать. Чтобы ничего эдакого больше не повторилось.

Я повесил на лицо приторную улыбку.

— Мишель, план есть. Но никаких объяснений. Я буду действовать сам, без вашего контроля и тем более помощи.

— Хуан, это королева! — воскликнула собеседница. — Ты можешь строить тут меня — я переживу. Но она…

— Мать. И это ее дочь, — отрезал я. — Потому нет, тебе я бы еще сказал. Если бы знал, что дальше тебя не пойдет. Ей — нет, не скажу. Проще закрыть проект, чем ждать удара еще и со стороны королевы.

Она вздохнула, тяжело и обреченно.

— Хуан, ты понимаешь, что играешь с огнем?

Я кивнул.

— Уверен, что план сработает?

— А в таких вещах можно быть уверенным? — усмехнулся я. — Или я влюбил в себя не одну сотню принцесс, чтобы делать далекоидущие прогнозы?

— Ну, одну-то до этого влюбил!.. — вырвалось у нее. Тихо, как оффтоп, но я услышал.

— Ладно, постараюсь тебя прикрыть, — выдала она вердикт. — Буду отбрехиваться тем, что на тебя нельзя давить — ты можешь взбрыкнуть. Что последствия будут непредсказуемы. Но ты прав, она мать, и именно поэтому будет трудно.

— Понимаю. — Я закивал и перевел тему. — У тебя есть новости? Ты за этим позвала?

Кажется, чай приостыл, и я начал пить небольшими глотками.

— Да. Сегодня вечером ты едешь с ее высочеством… Куда-то. Куда — не знаю.

Внутри меня все возликовало. Не ошибся! Клюнула! И это была радость не только прожженного циника, сделавшего правильный расчет. Что-то в душе всколыхнулось и кроме — и это надо признавать открыто, чтобы не стало поздно.

— Форма одежды?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, любая.

Пауза.

— Да, Хуан, она клюнула. Потому-то Лея и лютует. Хочет определенности.

— А до этого, все эти дни, значит, ждали реакции.

Вопрос относился к разряду риторических.

— Передай ей, — усмехнулся я, — и можешь даже процитировать. Если она вмешается, влезет и испортит мне игру, это будет на ее совести. Пусть потом сама думает, как влюбить дочь в меня.

Мишель осуждающе покачала головой.

— Хуан, с королевой так нельзя.

— Солнышко, мы или делаем дело, или отпускайте меня домой на четыре стороны. Нет, правда, смысл тогда был в этой подготовке, если мне в любой момент могут подгадить?

Хозяйка кабинета смотрела долго и выразительно. Наконец, издав вздох, полный обреченности, решилась:.

— Ладно, прикрою. Но завтра утром ко мне с отчетом. Так и быть, дальше меня это не пойдет, но мне надо понять, как держать Лею на расстоянии.

Грамотная позиция. Взвешенная. И что-то подсказывало, белобрысая, действительно, трепаться не будет.

Я как раз добил чашку и поставил ее на стол.

— Заметано. Во сколько быть готовым?

— В шесть. Вот пропуск на выход. До полдевятого утра. К разводу чтоб был как штык, хоть затрахай ее до полусмерти. Дисциплина есть дисциплина, сейчас это важно.

Я похабно улыбнулся. Говорить "солнышку" о том, что "трахать" ее высочество я буду очень нескоро, не стоит.

И вообще, перебьются. Или они мне доверяют и все свои действия координируют… Или, блин, я сам пошлю этот проект к Проксиме Центавра!

* * *

Без пятнадцати шесть я уже стоял с внешней стороны шлюза. Дежурный офицер не стала ломаться и выпустила, когда клятвенно заверил, что буду стоять эти пятнадцать минут рядом. Эта тоже ситуацию просекла — что иду на свидание с ее высочеством к обеду в корпусе знала даже малышня.

К моему удивлению, машины кортежа подъехали без пяти шесть. То есть Фрейя не то, что не опоздала, а приехала раньше. Выругавшись про себя, я, словно извиняясь, кивнул на головной "мустанг":

— Мне пора!..

Из груди офицера вырвался вздох. В пропуске было указано четко — восемнадцать ноль-ноль, и ни минутой раньше. Кивнула:

— Ладно, иди!..

В этот раз ее высочество приехала не на стандартном функциональном "мустанге", а на чуть более роскошной, но менее бронированной "иберии". Люк салона распахнулся, приглашая меня сесть, и, как только я залез, кортеж тронулся по направлению к проходной.

— Привет. — Фрейя сидела в роскошном вечернем платье всех оттенков коричневого. Волосы покрашены в ядовито-черный цвет, лицо загримировано. Однако загримировано не настолько, чтобы ее нельзя было узнать.

Я окинул ее стандартным раздевающим взглядом, оценивая фигуру, платье и боевую раскраску, мысленно отмечая сережки из какого-то явно дорогого, но подходящего под цвет платья коричневого камня. Что можно сказать, стильно! Со вкусом! Это не в окровавленной блузке бегать.

Последнюю мысль она прочитала по моим глазам.

— Я могу одеваться как надо, когда надо. — Расплылась в улыбке. — Как ты это время? Скучал?

Я пожал плечами.

— С сеньоринами инструкторами не соскучишься. Ты как? Все же решила рискнуть?

Она отрицательно покачала головой.

— Не совсем. Пока просто пристреляться, посмотреть на тебя поближе. Ты против?

Боже упаси? Против? Я?

В следующий момент мне удалось перевести разговор на что-то нейтральное, "о погоде". А после — на беспроигрышный вариант, ее жизнь в корпусе.

— …Ты не представляешь, как у меня тогда голова кружилась! — рассказывала она про "мозговерт", когда в машине установилась доверительная атмосфера. — Если бы не девчонки — с ума бы сошла, честно тебе говорю!

— Да нет, я как раз представляю!..

Так и доехали, избегая скользких тем, шутя и веселясь.

В салоне мы были одни, что делать, как отшить ее дальше я не знал. Потому шутил, поддерживал беседу, выжидал. И ожидания оправдались — с таким мной, одетым в пролетарские брюки и недорогую рубашку, она никуда ехать не собиралась. А собралась привезти меня в бутик, где и одеть с иголочки, как подобает выглядеть в сопровождении сеньориты ее уровня истинному кабальеро.

Мое мнение никто не спрашивал, да я и не лез. И ад, именуемый, "выбор одежды", длившийся примерно час, вынес стоически, по максимуму используя это отведенное судьбой время. Я что-то одевал, что-то снимал, вертелся, крутился, но постоянно держал под наблюдением лицо спутницы, ее мимику и жесты. Мне нужно было поймать момент, когда она, погруженная в привычную атмосферу шопинга, расслабится, и мысли, спрятанные в черепной коробке, сами вылезут наружу.

Тактика сработала, кое-какие выводы сложились — боги в тот день были на моей стороне. И главный из них, передо мной была не та девочка, с которой я целовался возле лавочек в роще. Это была альфа-самка, все просчитавшая, взвесившая, расписавшая план действий по уничтожению моей свободы и уверенно ему следующая. Я для нее превратился в гаджет, объект; центровой нашей пары была она, только она и никто кроме нее. И следующей мыслью после осознания реалий стало противодействие — как поставить ее на место, не разругавшись вдрызг? Не сделав своими руками то, чем пугал ее тогда в раздевалке?

В общем, передышка пошла мне на пользу. К тому же все заканчивается, закончилось и это.

— Вот, то, что надо! Теперь тебя от настоящего аристократа не отличить! — выдала вердикт она, поддерживаемая Оливией и еще двумя девочками первого кольца, участвующими в "смотринах".

Все, мой выход. План, принятый после недолгих раздумий, был прост, как все гениальное, но и одновременно гениален, как все простое. Я картинно окинул себя — в примерочной делал все, только не разглядывал отражение в зеркале — и остался доволен. Аж жаль, что придется входить в новый образ. Серебристые в легкую крапинку туфли по последней моде, светлые брюки, пиджак, стоящий целое состояние… Деньги не важны — настоящую принцессу можно сопровождать только так, важно то, что одежда сидела превосходно и безумно мне шла. Я чувствовал себя будто сросшимся с нею. Потому в душе после первых же слов у самого что-то оборвалось и облилось кровью.

— Нет, не пойдет! — опротестовал я вердикт.

Мое высказывание стало неожиданностью. Присутствующие в салоне сеньориты, исключая каменно спокойную сотрудницу магазина, переглянулись.

— Почему? — Это Оливия. На правах участницы процесса выбора.

— Потому, что слишком обтягивающее. — Я скривился и хлопнул себя по поясу. — Куда мне оружие цеплять?

Воцарилось недоуменное молчание.

— Дальше, что у меня будет из спецсредств? — продолжал я с самым серьезным видом, подкатывая рукав. К которому, по-видимому, полагались запонки, просто мы до них еще не дошли. — Метательные ножи? Если да — то рукав слишком узкий. Если нет… Тогда мне нужно что-то другое. Легкое и незаметное. Мне еще не сделали операцию, у меня нет ни "бабочек", ни "вельветки", а обладать чем-то метательным хотелось бы.

— Хуан, зачем тебе оружие? — не поняла Фрейя.

— Ну, я же иду с тобой! Сопровождаю тебя! Разве нет? — сделал я удивленное лицо. — Как ты представляешь своего телохранителя без оружия?

— Хуан, ты идешь не как телохранитель, — покачала она головой.

Я сделал вид, что не услышал. Покрутился, облапил себя по спине и животу.

— Вообще, не на сегодня, на будущее, под низ стоит одевать бронерубашку. Я уже бегал в такой — она не сильно массивная. Но место для нее надо оставить, верхняя одежда не должна быть такой плотной. — Перевел глаза на Оливию. — Возможно, надо взять на полразмера больше…

— Хм-м… Хуан, тебе не нужно оружие! — повторилась Фрейя громче. — И бронерубашка не нужна. Ты идешь со мной!

— С тобой? — Только теперь я ее "услышал" и состроил гримасу тяжелого мысленного усилия. — Вот именно, иду с тобой. И потому мне неплохо бы и AEG-шник, и что-нибудь в рукав, — вновь задрал я манжет.

Они вновь удивленно переглянулись. Я же доигрывал:

— Ладно, допустим, игольник будет сильно выделяться. Но тогда я должен в случае угрозы закрыть тебя телом и оттащить подальше, пока злоумышленником займутся девочки. И не поверишь, но мне очень бы хотелось при этом выжить! Что на это скажешь? Это вы продумали?

Оливия и девочки не стояли с раскрытым от удивления ртом только ввиду профессиональной натасканности на раздражители. Фрейя же хлопала глазами, пытаясь понять, я серьезно кошу под дурака, или это шутка такая? И если нет — что плохого она мне в прошлый раз сделала, что я затаил обиду?

— Что? — наконец, я "увидел" ее ступор. — Я что-то не так говорю?

Из груди ее вырвался вздох.

— Хуан, все не так. Я. Пригласила. Тебя. В ресторан. В качестве компании. А не телохранителя при исполнении.

Я выдавил легкую усмешку.

— Начнем с того, что в твоем присутствии я всегда телохранитель. — Помолчал, теребя пальцем манжет. — Но это не важно. Потому, что ты не приглашала меня ни в какой ресторан.

— Как это не приглашала? — Она возмущенно вспыхнула. — Тебе передали, что в шесть я за тобой заеду? Передали. Ты вышел? Вышел. Значит, знал?

— Ты не поняла… Давай присядем, что ли?

Я прошелся и сел на диванчик, на котором по задумке хозяев заведения должны ожидать результатов примерок сопровождающие клиентов лица. Она согласно кивнула, села напротив.

— Фрей, мышонок, сегодня утром я получил приказ… ПРИКАЗ, солнышко! — повысил я голос. — Сопровождать тебя сегодня вечером. Куда? Понятия не имею до сих пор, но я и не интересовался. Мое дело маленькое, куда прикажут — туда и поедем.

Пауза. Она попыталась что-то сказать, но только теперь ее пронзило понимание идиотичности ситуации.

— Естественно, я не могу сопровождать тебя абы в чем, — продолжал я, не скрывая издевки. — Это первый мой выход в первом кольце, а потому, пока мы не купили эти вещи, прошу уделить внимание вопросам функционала, а не только тому, как я рядом с тобой буду выглядеть.

— Хуан… — Она блымала глазенками, подыскивая слова. Получалось с трудом. — Хуан, я не хочу, чтобы ты сопровождал меня. В смысле, хочу, но чтоб сопровождал добровольно! Это не приказ!

— Не приказ? — я показно сощурился. — А Мишель сказала, приказ.

Кажется, маленькая богиня про себя отвесила златовласке пару нелитературных эпитетов. Впрочем, уж кого, но белобрысую подставлять можно, ей все равно ничего не будет.

— Она должна была всего лишь передать, что я буду тебя ждать, — закончила ее высочество.

Я усмехнулся.

— Мышонок, так дела не делаются. Заешь, как это выглядит со стороны? Поясняю. Ты связалась с Мишель и попросила отпустить меня с тобой вечером. Так?

— Так.

— Дальше твои хотелки она, как глава твоих телохранителей, воспринимает, как нечто, обязательное к исполнению. Поправь меня, если не так.

— Если это не противоречит… Чему-то бОльшему, — не стала ломать комедию и играть в бесправную невинность ее высочество. — Уставу, другим планам, приказу мамы…

Я кивнул.

— То есть, ты просишь устроить в городе мероприятие и помочь с кадрами. Что делает она? Правильно, выполняет поручение, отдав приказ мне, по инстанции — поступить в твое распоряжение. Распоряжение, Фрейя. Это слово не подразумевает свободу выбора, тем более учитывая, кто мы.

Чем мы будем заниматься там, куда ты меня отпрашиваешь, — вернулся я к теме, — ее не интересует. Я не давал присягу, но это ничего не меняет — я телохранитель твоей матери, и обязан подчиняться.

И вот я здесь! Подчиняюсь! — хлопнул я себя по коленкам. — Приказывай!

Она отрешенно покачала головой.

— Хуан, я не хочу приказывать. Я не хочу, чтоб было ТАК.

— Тогда второй тебе сценарий. Ты спрашиваешь белобрысую о ВОЗМОЖНОСТИ отпустить вечером с тобой мальчика, после чего просишь соединить с ним и открытым текстом говоришь, что хотела бы его видеть и заказала столик. Может сеньорите и не пристало назначать свидания кабальеро, но у нас не та ситуация, чтобы следовать общепринятым правилам. Я нахожусь на военной базе, режимном объекте, и связывает нас куда большее, чем простую сеньориту и простого кабальеро.

— Знаете, в чем была проблема, ваше высочество? — усмехнулся я. — Вы привыкли получать все, что задумаете с первого взгляда, с первого слова. Для вас ничего не значат мысли или желания других людей.

— То есть ты не желаешь ехать со мной в ресторан, — скривилась она. — В этом все дело.

Я покачал головой.

— Желаю. Жажду. И ждал этого почти три недели. Но не поеду, потому, что не люблю, когда об меня вытирают ноги.

Есть, главная мысль донесена. Теперь пауза, чтоб закрепилась в сознании. И финальный заход на цель:

— Итак, вы хотели меня видеть, ваше высочество? Хотели сходить со мной куда-то? Я весь в вашем распоряжении до восьми часов завтрашнего утра, пока выписан пропуск. Приказывайте, сделаю все, как скажете, в лучшем виде!

Она вскочила и заходила взад-вперед по магазину, едва сдерживаясь в приступе ярости. Продавщица, видя, к чему идет дело, спряталась за стеллажами; ее коллеги вообще старались не высовываться на линию нашего обзора. И даже молчаливый охранник отдела сделал вид, что он манекен. Девочки Оливии тоже рассредоточились по помещению, выполняя свою работу, не глядя на ее высочество, и даже друг на друга. Эдакие эталоны профессии!

— Хуан, зачем ты так? — обернулась Фрейя, видимо, взяв себя в руки. — Ну ладно, лопухнулась я, не позвонила… Да просто боялась я! Что ты… Откажешься!

М-да, сама сливает козыри. Я так не играю!

— То есть, пошла на такой шаг осознанно. Браво! — Я похлопал. Фрейя побагровела. — Осознанно попросила моего командира дать меня тебе в подчинение. А теперь вдруг заявляешь, что не хочешь приказывать, и я должен ехать с тобой добровольно.

А теперь давай подумаем, а что же в этой ситуации делать мне? — подался я вперед. — Выполнять приказ, как должен по распоряжению командира? Или поступать по желанию, как хочешь ты? Если, конечно, ты открыто, в присутствии хранителей, могущих подтвердить твои слова, признаешь, что поступила неправильно, дезинформировав Мишель. Что такого от меня изначально не планировалось.

Фрейя засопела. И сопела долго, обдумывая, какую каверзу я еще выкину. А что выкину — она не сомневалась.

Не придя ни к какому выводу, осторожно произнесла:

— Хуан, я дезинформировала Мишель. Я не хотела тебя в распоряжение. А хотела, чтобы ты поехал со мной в качестве спутника, добровольно. Доволен?

Все, юридически проблема решена, цели я добился. Остался последний штрих, собственно, "кидалово" ее высочества.

— То есть, ты признаешь, что отказываешься приказывать мне.

— Да, признаю. Ты свободен делать все, что вздумается, даже если это будет противоречить моим… Хотелкам.

— Все слышали? — обернулся я по сторонам. Девочки отошли подальше и делали вид, будто они тоже манекены. Но не слышать они не могли. А Бергер так и вообще была вынуждена отреагировать — по статусу положено. Пускай всего лишь вздохом и скупым поворотом головы.

— В таком случае, раз это не приказ, поспешу откланяться! — закончил я цирк, поднялся и направился в примерочную. Быстро, в темпе переоделся — назад, в свою рабочее-крестьянскую одежду.

Путь на выход из отдела преграждала ее недовольная фигура, готовая метать громы и молнии. Я остановился.

— Хуан, я не понимаю твоих мотивов, — произнесла она.

— Мотивы? — Я скривился. — По-моему, все очень просто. Я не хочу, чтобы о меня вытирали ноги.

— Хорошо, не мотивов, — согласилась она. — Целей. Да, я… Поступила немного неправильно. Совсем чуть-чуть — мелочь. Но тебе ли выпендриваться?

Я сделал вид, что не понимаю. Хотя, почему сделал вид? Я не понимал!

— Кто ты такой, чтобы ставить меня на место? — продолжила она. — Сын польской шлюхи, ничтожество. Да, талантливый, и на тебя обратила внимание мама. Но кем бы ты был, не будь этого?

И сама же продолжила:

— Да никем! Мусором! Пылью! Кто ты без нас? Так повторюсь, тебе ли выпендриваться?

Я молчал. Смотрел ей в глаза и молчал. Да, не напрасно затеял эту дохлую на первый взгляд авантюру. Я не знал, а только чувствовал, что надо поступить так, осадить ее. И сеньора интуиция вновь не обманула. В который раз, в который раз…

Фрейя восприняла мое молчание по-своему и продолжила гневную тираду:

— Клан Веласкес вытащил тебя из дерьма. Ты всем обязан ему — и что имеешь, и что будешь иметь. Так не зарывайся, Хуан! Знай свое место!

— Не возражаешь, если я пройду? — мило улыбнулся я. И когда она посторонилась, подошел к магнитным стойкам у выхода и обернулся.

— В гробу я видал ваш клан, маленькая богиня! Если меня будут топтать с грязью — проживу и без вас как-нибудь! На тебе свет клином не сошелся!

Злой выдох. И итог:

— Привет! Пламенный!

И под гнетущее молчание всего отдела вышел в коридор торгового центра. Вперед, к эскалаторам. Эта дрянь слишком сильно задела последним выпадом, требовалось срочно удалиться на безопасное расстояние и привести себя в порядок.

Mierda!

* * *

На улицу выходил уже спокойным, взявшим себя в руки. М-да, а ваше высочество та еще зараза! Учтем!

Захотелось закурить, но сдержался.

Что ж, одно могу сказать уверенно, все идет по плану. Игрушку начинаешь ценить только тогда, когда она тебе дорого досталась; полученное даром никем никогда не ценилось и цениться не будет. Пусть так, как есть, но цели я добился, и высочество озадачил.

Теперь вторая часть операции — ревность. У нас был разговор с красноволосой по этому поводу, она согласилась подыграть мне, но в воздухе висело само будущее проекта. Надо было понять, что же решила Фрейя, прежде чем начинать. А потому никаких активных действий мы не предпринимали.

В ухе пискнул сигнал сообщения. Я щелкнул пальцами, завихряя перед глазами козырек главного меню, ткнул пальцем в мигающую красным иконку. Адресат лаконичный: "Бергер".

"Хуан, может не стоило так круто? В целом правильно, вот только…"

Что "только" она не дописала.

Нет, Оливия, золотая моя смугляночка, все так, как должно быть. И чем выше планку задеру, тем большего добьюсь. Не сразу, но время есть.

Не торопясь прошелся мимо припаркованного у дороги кортежа. Жаль, сорвался вечер у ее высочества, но сама виновата. Девочек, оставшихся внизу, не видел, но недоуменные взгляды их почувствовал.

Итак, старт самому масштабному и грандиозному проекту в моей жизни дан. Теперь важно спокойствие и хладнокровие, ясный здоровый ум. И для начала неплохо было бы где-нибудь присесть и обдумать, что делать дальше. Ибо у меня куча времени, которое можно потратить с пользой — пропуск до утра, а возвращаться на базу — признак дурного тона.

Ребята… С ребятами у нас все хорошо. Я регулярно отсылаю им материал, который стоит по моему мнению того, чтобы его внимательно рассмотреть. Они его изучают, выдают вердикт. Затем мы спорим. В итоге приходим к какому-то общему мнению, после чего… Они разбирают материал на партии и присылают мне мою. Я у них так и остался на вокале со второй, неглавной гитарой. Таким образом, дистанционно, выучили уже три песни.

С ребятами накладка — звонить им и предлагать встретиться вечером… Тоже дурной тон, если только не приглашать их бухать. А бухать я не хочу. Пить с музыкантами, когда в восемь нужно быть у базы… Бр-р-р-р! Меня передернуло.

В общем, тратить случайно выпавшую халявную ночь за воротами на дела музыкальные я не решился.

В конце улицы уютно располагался небольшой скверик. Это центр города, тут много сквериков — все же народ вокруг проживает небедный, да и строились сии кварталы еще при королеве Аделине, с ее заботой о человеке и его праве на зелень. Присел на ближайшую свободную лавочку, взглянул на браслет. Полвосьмого.

Дом…

Домой не хотелось. Нет, я скучаю, конечно, по маме. Но как-то притерпелся. Как и она. К тому же сегодня туда грозились пойти Сестренки, посекретничать о мальчиках (я мысленно перекрестился) и привет ей от меня передадут. Ах да, я ж не сказал, у девчонок сегодня выходной. Законный трудовой, положенный по уставу раз в четыре дня, если нет усиления.

Марина… Нет, эту солнышку подставлять не буду, хотя пойти и оторваться, эдак отомстить, было закономерной мыслью. Чего доброго ее высочество начнет чересчур психовать и мстить всем подряд, а семейство Санчес обидеть легче легкого. Может и нет, но я слишком плохо знаю нашу инфанту, чтобы прогнозировать.

Пойти в клуб? Снять кого-то там, оторваться, развеяться? Благо жениться больше все равно не получится?

Нет, глупо. Не тянет в клуб. Своих… Объектов отрыва девать некуда.

Напроситься в гости к Мишель? Четвертая эскадра неделю назад улетела в третью точку Лагранжа, на расположенную там гелиоцентрическую военную базу. Сеньора Росио Мендеса совершенно точно нет дома. Обсудим с нею стратегию насчет Фрейи, да и как на духу спрошу совета? Она дольше прожила, больше меня знает. Да и ее высочество у нее на ладони выросло, чего-нибудь дельного обязательно подскажет. И вино в ее ванной пьется неплохо!..

…Словно в насмешку именно в этот момент раздался вызов по второй линии.

— Не поверишь, только что о тебе подумал! — усмехнулся я, активировав связь.

Белобрысая моего веселого настроения не разделяла.

— Хуан, я обещала тебя прикрыть — и прикрыла. Но еще один такой финт, и не смогу сделать этого. Чисто технически. Понимаешь, о чем я?

Я мысленно издал стон.

— Уже знает?

— Да. Мир не без добрых людей.

— Лютует?

Пауза.

— Пока нет. Но хочет объяснений.

— Скажи, что все под контролем. — Я скривился. — Я знаю, что делаю.

— Точно? — В голосе насмешка.

— Абсолютно! — зло выдохнул я.

— Хорошо.

И все, рассоединилась.

Ехать к Мишель резко расхотелось.

Не долго думая, палец вернул предыдущий пункт меню, вызвал горячие иконки вызова и проткнул насквозь маленького лисенка с косичкой. Или не так, маленькУЮ лисенкУ. Рыжую и симпатичную.

— Чико? — почти сразу ответили на том конце. Фоновым звуком был звонкий девичий смех. То есть, она в компании.

Но меня это заботило мало — я не собирался вторгаться в ее личную жизнь и набиваться ее друзьям. Я просто хотел увидеть ее саму. Позарез!

— Можно к тебе? — сразу перешел я к делу. Свои люди, чего политес разводить.

Недоуменное молчание на том конце.

— Зачем?

— А что, ты мне не рада? — Я картинно-возмущенно фыркнул.

— Я не одна, — попробовала откреститься она.

— А я не буду мешать. — Я по-проказнически улыбнулся.

Снова молчание. Наконец фоновый звонкий голос спросил:

— Кто там?

— Друг. — Это не мне, ей.

— Что за подруга? — Это я ей.

— Не важно. — А это, кажется, мне. Нет, все-таки обожаю связь без видео!

— Тогда жди! Еду! — коварно усмехнулся я. — Обожаю групповуху!

— Я не дома! — бросила она. Но слишком быстро, чтоб быть правдой. Врунишка!

— Ну, тогда вообще замечательно! У тебя большая кровать, хорошая!

Рассоединился. Тут же проткнул иконку третьей линии.

— Оперативную, — бросил диспетчеру, предвосхищая стандартное обращение к своей персоне.

— Да, Хуан?

Сегодня за оперативную Марселла. Ну, не Капитошка, но тоже мне не враг. Попробовать стоит.

— Сеньора, вам нельзя давать конфиденциальной информации, потому просто скажите "да" или "нет". Капрал Огонек в данный момент находится в доме номер… улицы…?

Марселла на том конце засмеялась.

— Что я буду с этого иметь?

— Нет, ну в каморку я к вам не пойду… Как насчет тортика? Вкусного!

Пауза. Длинная-длинная. Достаточная, чтобы отдать искину приказ и взглянуть на карту города.

— Заметано! — выдала она вердикт и рассоединилась.

Граждане, всегда дружите с непосредственным начальством! Даже если с ним не спите!

Я встал и довольный собой направился в сторону ближайшего метро. Которое было не далеко — торговые центры вообще строятся недалеко от подземки.

Если бы Паулы не было дома, Марселла бы на контакт не пошла, рассоединилась. "Не захотев" меня слушать. А так она официально мне не ответила, чиста. А что тортик выпросила… Так женщины вообще существа нелогичные. Все в порядке вещей!

* * *

— Привет! — голос ее обреченно говорил: "Ты все-таки приперся!"

— И тебе не болеть! — довольно хмыкнул я и вошел.

Паула была одета в красный (я говорил, что ей идет все красное?) махровый домашний халатик, волосы затянуты полотенцем. Только что из ванной. — И где она?

— Кто? — наигранно хмыкнула напарница.

— Так-так! А у меня уже все готово! — раздался звонкий голосок из кухни. — Заходите!

Люблю, когда приглашают таким голоском!

Это была симпатичная девчушка лет двадцати-двадцати пяти с ровным слоем естественного загара и неправильными, но миленькими чертами лица. Невысокая, сильно диссонирующая ростом со здоровенной Паулой, но стройная, миниатюрная. Притягивающая. В ее фигуре я прочитал некую изысканность, воздушность. Легкость. Которая угадывалась и в ее осанке, и в каждом движении. В том, как наступает, в поворотах головы…

— Танцы? — вырвалось у меня. Блин, я ж еще ее имени не спросил! — Ты занимаешься танцами?

Паула скривилась, демонстративно хмыкнула и ответила за гостью:

— Танцы.

— Как угадал? — растянула рот до ушей девушка. Ее карие глаза выдавали веселое безоблачное настроение. Что-то подсказывало, она вообще жизнерадостная, но меня сегодня еще и с нетерпением ожидала.

Я пожал плечами.

— Легко двигаешься. И ты не воин. Хотя "мозговерт" проходила.

Ответом мне стал скупой кивок — видимо, в точку. Во всем.

— Тогда мыть руки, и за стол! — подвела она итог "первому впечатлению".

К слову, на этом самом столе гордо располагался разнос с еще горячими булочками, явно вынутыми из духовки в пределах последних пяти минут. А так же огромный электрический кофейник.

— Кузина Дженнифер, — произнесла моя напарница, указывая на гостью, когда я, действительно, помыв руки, присел на противоположный от них диван. — Из Техаса.

— Дженнифер? — скривилась "кузина".

— Из Техаса? — вторил я. Оба мы выжидающе уставились на огненноволосую, все-таки снявшую полотенце, решив досушивать волосы естественным путем.

— А что тут такого? — картинно развела она руками. — Да, Дженнифер из Техаса!

Действительно, что такого? Все равно истинное имя сеньориты вслух не произнесется. Она, видать, тут инкогнито, и "палить хату" не стоит. А догадаться… А я уже догадался. Слишком много у девочек общих черт. Так сказать, фамильных.

— Да ничего, — пожал плечами я. — Вот только южный говорок у твоей "кузины" совершенно с Техасом не ассоциируется. Ладно я — мне все рано. Но кто другой внимание обратит.

При слове "южный говорок" "Дженнифер" скуксилась и даже опустила булку, которую поднесла ко рту.

Паула же была сама невозмутимость.

— Ну да, она из Аргентины. Ну, так я тоже родилась в Венесуэле! А живу на Венере. Закономерность не улавливаешь, Чико?

Нет, не уловил. Чтобы сохранить говорок надо ЖИТЬ в Аргентине. На постоянной основе. Он меняется вместе с переездом, а у девочки он чересчур яркий. То есть, она достаточно много времени проводит в регионе Ла-Платы, подальше от Венесуэлы, Каракаса и королевского двора. Ибо Пурто-ла-Крус находится всего лишь в получасе езды по скоростной магнитке от столицы, слишком близко от ее императорского величества.

А Техас… В Сан-Анджело располагается школа подготовки агентов службы внешней разведки Империи. Может это мои догадки, но проживание оной "Джениффер" в этой северной провинции вполне может быть связано именно с этим. Ее грация и легкость в движениях подсказывали, что это не самый нереалистичный вариант.

— Ее тут никто не знает, и отчитываться она ни перед кем не будет, — растянула рот до ушей Паула. И перешла ко главному, закрывая тему:

— Итак, что случилось? Почему не на базе?

Я картинно хмыкнул.

— Меня сеньорите в ответную уже не представляешь?

Красноволосая нахмурилась, но все-таки выдавила:

— Хуан. Тот самый. Мой напарник.

Слова "тот самый" мне, конечно, понравились больше всего, ну да ладно — что еще ожидать от прекрасного пола, да еще от самых близких друг для друга людей?

Гостья на мое представление бурно не прореагировала — вполне себе поняла, кто я, и без него. А скорее догадалась еще на стадии, когда я напрашивался в гости. Учтиво, но стандартно позволила поцеловать свою руку и старательно, но протокольно, хлопнула ресницами.

— Итак? — требовательно выгнулись брови хозяйки. — Я слушаю?

Пришлось рассказать. Не все — некоторые подробности при "кузине Дженнифер" светить не хотелось по этическим соображениям. Но с точки зрения алгоритма произошедшего ситуацию отобразил верно.

— М-да, — покачала напарница головой, уйдя в глубокие раздумья. — Не ищешь ты легкой жизни!

— Она меня съест, Паулита, — улыбнулся я, отправляя в рот такую замечательную печеную вкуснятину. Кстати, при слове Паулита "Дженнифер" непроизвольно скривилась. Впрочем, наверное, стоит писать без кавычек имена их обеих, ибо шиты одними нитками.

— Ну, а от меня чего хочешь? — воскликнула она. Нет, все она понимала… Но этот разговор оставим на потом, когда будем одни.

Я пожал плечами.

— Ничего. Пожаловаться на судьбу. Если есть совет — выслушать. Ты ж моя напарница, к кому мне еще бегать за советом?

Так-так, а глазки Дженнифер при этих словах заблестели. Словно у Архимеда с его "Эврикой". Мои подозрения насчет Сан-Анджело подтверждаются? Господи, не дай мне еще и тут вляпаться! Это уже дипломатия, иной уровень!

Паула задумалась.

— Чико, советов не дождешься — мучайся сам. Но в целом считаю, все правильно. Я тебе про эту цыпочку давно говорила — рога ей обломать надо, больно высокомерная. Но она инфанта, а значит, в процессе у тебя обязательно возникнут проблемы.

— Я боюсь за тебя! — посмотрела она мне в глаза. Совершенно серьезно. — Она тебя может раздавить. Ты готов к такой войне?

Я молчал — слишком серьезно предупреждение прозвучало. Красноволосая же не успокаивалась:

— Это не корпус, Малыш. Это иной уровень.

— Она никто, — покачал я головой. — ПОКА — никто. Только дочь своей матери.

— Это интересное слово "пока"… — прошептала огненный демон, окончательно испортив мне настроение.

Но, впрочем, все давно было решено и без нее, и отступать я не собирался. Потому стоило закрыть тему.

— Послушайте, девчонки, — озвучил я еще одну сегодняшнюю гениальную мысль. Причем гениальную без кавычек. Посетила она меня в бутике, когда я понял, как мне одежда идет, но я все равно совершенно не готов идти в ресторан с наследницей престола. — У меня нарисовалась проблема, о которой я раньше не мог и думать… Но оказывается… В общем, хочу попросить вас о помощи. Обеих.

— Обеих? — вздернулась бровь напарницы.

— Ну, раз уж Гортензия здесь, почему бы и не обеих? Вы же обе отлично знаете нравы, обычаи и порядки в высшем обществе. Кто научит лучше вас?

Девочки переглянулись. Причем глазки Паулы будто сказали:

"Ты же видела, я ничего не говорила! Он сам!"

Больше факт моего упоминания истинного имени гостьи обозначен не был, из чего я сделал вывод, все все знают, но приличия соблюдены, и не стоит больше заострять внимания на проблеме.

Девочки подошли к делу серьезно. Приготовились читать лекции и тут же демонстрировать на наглядном пособии. Гортензия безапелляционно была назначена главным пособием; ее протест был подавлен еще до того, как она его озвучила вслух.

— …Итак, ты не можешь сесть, пока не усадишь сеньору, — порхала вокруг красноволосая. В этот момент ее было не узнать — передо мной стояла настоящая принцесса, аристократка энного поколения. Существо, которое пыталось сойти за свою в обществе венерианских бродяжек, вспоминалось, как страшный сон. — Причем усаживаешь ее справа. И запомни, Хуан, сеньора справа для тебя в приоритете! Она прежде всего, кем бы ни являлась!

— Вилки… Ножи… — успел я кивнуть на стол, сервируемой милой крестницей нашей королевы, в которой так же чувствовался аристократический шик, хоть и росла она в стороне от двора. Но красноволосая перебила:

— Дойдем до вилок и ножей. Вначале общие правила. Усвоишь их — пойдем дальше. Я знаю, у тебя хорошая память, так что запоминай!..

Дальше начался ад, который за сегодняшний день. Но этот ад я терпел стоически, ибо правила этикета мне были реально нужны. Я не мог позволить себе выйти в свет с принцессой, не зная даже базовых вещей. Прослыть невеждой, "свиньей", оборванцем с улицы… Быдлом каким-нибудь… Это приговор. А в ресторане мое незнание вскроется на раз-два-три! Это великое счастье, что мне удалось сегодня "откосить!"

— …Нет, к тарелке! Не от, к! — распиналась меж тем ее императорское высочество Мерседес Мария Амеда.

— …Те, которые расположены ручкой вправо — берутся правой рукой. Влево — левой. Это в качестве подспорья. Если заведение достаточно солидное и расставили правильно — не ошибешься. Но боже упаси сделать наоборот!..

— …Нет, не так. Вот так. Ручка ножа должна упираться вот сюда. Знаю, Маркиза не так тебя учила, но ты и не метать их будешь! Что, если понадобиться метать? Не смешно, Чико! Ах, ты у нас еще и телохранитель, автоматически… Гор… Дженнифер, не смейся! Чико правду говорит! Да, такое возможно, это же Венера!..

— …Нет, метать вилки — это все-таки к Восточной красавице, не ко мне. Ну, вот как раз и начнете заниматься! Даю голову на отсечение, ей самой интересно будет. А пока только так, как я сказала и никак больше!..

— …Нет, если соус мясной — им поливают только мясо. Где я тебе его возьму? Вот сейчас закончим, поедем практиковаться — там и принесут. У меня дома не товарная база. Да, без наглядного материала! Но память-то у тебя хорошая, запомнишь!..

— …Куда! А ну поставил на место! Я же сказала, это для десерта! Когда сказала? Так в самом начале!..

— …Нет, пробовать мы не будем. Вино есть, могу наполнить, но остальную тару запоминай визуально. Что, с вином лучше запоминается? Дженифер, открой ящик вон того стола, будем память тренировать. И с сушки бокалы захвати. Да, еще два — у нас что-то тоже память ни к черту…

…Нет, там штопор, вино я сама принесу. Где-где, где надо! Это же не квартира, а проходной двор; не успеешь спрятать — без тебя вылакают! Да есть тут одни!..

…О, а следующей темой будет, как правильно открывать вино! Нет, Чико, тоже есть правила…

— …Нет, рыбой лучше не заморачивайся. Что-что, придешь домой и поешь ее вволю! Просто поверь! Нет, не только особый нож. Рыбный нож — меньшее из бед. Конечно изучим, только потом, не сегодня — пожалей и нас, и свою память!..

* * *

— Вот и не знаю теперь, что делать, — вздохнул я, подводя итог длительному монологу.

Паула, держащая в руках полупустой бокал, задумчиво хмыкнула.

— А что тут думать? Ты же все решил. Еще там, у себя дома, — абстрактно кивнула она в сторону и грустно усмехнулась. — А насколько я знаю таких людей… Вы можете хандрить, плакаться, жаловаться, но все равно доведете дело до конца. Кто бы что ни говорил и ни советовал.

— Возможно. — Я залпом допил содержимое своего бокала и отставил его в сторону, на журнальный столик. — Вообще-то не люблю "плакаться". Но иногда накатывает, и… И тогда нужен кто-нибудь, кому можно поплакать в жилетку. Кто поймет и не осудит. Иначе сойдешь с ума.

— Понимаю. — Ее улыбка стала еще загадочнее и грустнее. — И не осуждаю. Все мы люди. И ты не железный, что бы девчонки о тебе ни думали.

— Спасибо!.. — Я наклонился и убрал мнимую пядь с ее лица. — Ты не представляешь, как мне в этом кавардаке нужен друг! Просто друг! Без всяких этих…

— Отношений, — подсказала она.

Я кивнул.

— Если бы меня кто-то понимал, как ты… — Грустный вздох. — Но девчонки… С ними не обсудишь многих вещей. Они просто не смогут осознать, постигнуть их. А ты… Ты, наверное, меня ненавидишь, да? Что я так подло поступаю?

— Нас к этому готовят с детства, Чико. — Она грустно усмехнулась. — Нас — принцесс. Да и принцев тоже. Что личное счастье может только сниться, интересы семьи и государства важнее. Надо будет выйти за кого-то — выйдешь и не пикнешь. И хорошо, если им окажется хороший человек!

Пауза.

— А любовь, чувства… Я готова, Хуан, — улыбнулась она, но по щеке ее пробежала предательская слезинка. Возможно, не выпей она столько вина, контролировала эмоции бы лучше. Но мы накачались уже изрядно, раздавив бутылку практически на двоих, да на старые дрожжи.

— Меня готовили с детства, — продолжила она. — Не забывай. Потому быть твоей жилеткой мне не сложно. Могло быть и хуже, это еще не самое неприятное.

— Но ты ко мне неравнодушна! — воскликнул я. — А я обсуждаю с тобой других баб. Это подло!..

— Лучше обсуждай со мной других баб, Чико, — произнесла она. — Только не бросай…

Она подалась вперед, ко мне. Я забрал у нее бокал, обнял. Уткнул себе в плечо, принявшись гладить ее по голове свободной рукой. Мне тоже было хорошо — наверное, вино крепкое, быстро подействовало. Но еще больше, чем вино, пьянила эта девушка. Пьянило не просто ощущение близости: атмосфера полного безграничного доверия!

— Конечно, не брошу, — шептал я. — Что ты!.. Как могла такое подумать?..

— Хуан, а кого ты больше любишь из них? Только честно? — произнесла мое рыжее солнышко, лежа у меня на коленях. — Только не говори, что эту лохудру. Иначе бы тебе не хотелось танцевать по-настоящему. Но и про ту лохудру тоже не говори — иначе бы не устраивал этих концертов, а нашел свою аристократку. Ту самую, потерянную. Которая тебя тоже искала и почти нашла.

Вот что мне ей ответить?

— За это я тебя и люблю, — продолжал я гладить ее волосы. — Что задаешь правильные вопросы.

— На которые у тебя нет ответов? — улыбнулась эта бестия.

Я кивнул.

— Но рано или поздно ты определишься, не так ли.

Я пожал плечами.

— Наверное.

Помолчал.

— Скажи, вот вы с Гортензией спокойно делите мальчиков. Почему они… Они ведь тоже сестры!

Паула уткнулась мне в грудь, весело хрюкнув.

— Чико, рассмешил!

— Да нет, я образно, абстрактно! — воскликнул я, оправдываясь.

— Они даже образно не станут тебя делить, — покачала она головой. — И мы с Гортензией делим только тех, кто нам безразличен. Понимаешь, о чем я?

Я кисло скривился.

— Мы весело проводим время. Только и всего. Своих же мальчиков… — Она вновь покачала головой. — Своих мальчиков не дадим даже друг другу. Все, что говорят по поводу распущенности в верхах — наглая ложь. Когда дело касается чего-то серьезного, распущенность уходит. Так что думай, дорогой напарник, что тебе милее: красиво потанцевать или грамотно порулить государством? И не смотри на меня так. Да, знаю, выбор неочевиден!

— Почему же? — усмехнулся я на веселые искорки в ее глазах, но неуверенность давала о себе знать.

— Потому, что лучше быть с готовой ради тебя на все любящей шлюхой, чем с высокомерной твариной, подставящей тебя при любом удобном случае, когда отвернешься, если в этом возникнет необходимость. Но тут уж, извини, решать тебе, — театрально пожала она плечами. — Это только мои мысли, но ты сам выяснил, что я в душе маленькая мышка, избегающая конфликтов и сложностей.

— Да, это так, моя маленькая мышка, — потрепал я ее шевелюру.

— Я бы выбрала младшую, — констатировала она, хотя я это и так понял. Жаль, девочка, что я не ты.

— Мерседес… Ты моя умница! Красавица!.. — продолжил я ее гладить. — Чтоб я без тебя делал?

Я гладил ее по волосам, проводил ладонью по лицу. Нет, о сестренках Веласкес думать не хотелось — подумаю завтра, когда протрезвею. У меня на коленях лежала обалденная девчонка, которая…

…Которая всегда будет моей, кого бы я ни выбрал и что бы ни случилось. И эта запоздалая мысль окончательно отпечаталась в моем мозгу только что.

У меня будет много "баб", включая сестренок Веласкес и ее кузину Гортензию. И много кого еще — я даже представить боюсь, кого и сколько. Но рыжий демон останется рядом, вот так же, лежа на коленях, и будет помогать и подсказывать, как может. И не только на коленях. Неважно как. Главное, что я не отпущу ее. Да, как та собака на сене — ни себе, ни кому-то, но мне плевать. Я порву, разорву любого за нее! Но не отдам. И все равно, как это будет выглядеть со стороны!

— Ты у меня лучшая, Мерседес! — провел я пальцем ей по носу. — Самая лучшая!..

— Я знаю…

Я наклонился к ней, она одновременно подалась вверх, ко мне, и мы как бы встретились на полпути. Этот поцелуй был жаркий, и он стал логичным завершением такого долгого насыщенного дня, расставляющим все точки всех процессов.

Рывок, и я сижу, откинувшись на спинку дивана, запрокинув голову. Она сидит у меня на коленях, продолжая пытку поцелуем, мои же руки освобождают ее прекрасную грудь. Может это не самая большая грудь в корпусе, даже если считать только среди ее сверстниц, но самая лучшая — однозначно.

Провал. И вот я уже лежу, откинувшись на диване, а огненноволосая возвышается сверху. Из одежды на ней только трусики… Кажется. На мне… Тоже что-то несущественное. Но до существенного мы еще не дошли. Мы не дети, а ценители, и прежде чем дойти до существенного просто обязаны сгореть в огне друг друга! Истинный мед сладок только после пожара!..

…И мы горим в порыве страсти. Нас, наверное, не остановит и "Экспресс любви" на полном ходу. Я готов прыгнуть в огненно-рыжую бездну вновь, послав к чертям всех остальных принцесс, какие только есть на свете. И и я знаю, что никто во всей вселенной не сравнится с моей Паулой-Мерседес…

— Ой, а вы уже начали? И без меня? — донесся до нас показно разочарованный голосок откуда-то издалека. — Вы что, уже пять минут подождать не можете?

Гортензия присела на противоположный диван и налила себе в один из наших бокалов. Пелена безумия спала. Я повернул голову. Ее императорское высочество была завернута в банное полотенце, но цель прикрыть все самые интересные места она явно не ставила.

— Ты очень долго плескалась, — произнесла Паула, со вздохом слезая с меня. Я тоже поднялся. — Так состариться и умереть можно, не то, что тебя дождаться!

— Да, что-то долго ты, поддержал я. Ведь действительно, пока она плескалась в душе, мы успели полностью обсудить ее наследное высочество Венеры и решить кое-какие свои проблемы.

Паула вознамерилась было встать, но моя рука обняла ее за талию и потянула назад, прижав к себе:

— А ты далеко собралась? — Мое! Не отдам!

Огненный демон не сопротивлялась. Расслабилась и утонула в моих объятиях.

— Извините. Привычка, — хмыкнула Гортензия. — Это вы в корпусе быстро моетесь — разводы, тревоги, все дела. Да и вообще на Венере все воду экономят. А я поплескаться люблю-ю!.. — мечтательно закатила она глаза. — Грязь смыть…

Искренности в ней было не больше, чем в предвыборных обещаниях премьер-министра. То есть, она хотела оставить нас наедине, присоединившись позже. Ох уж эти девчонки! И тут мудрят!

Но в таком случае, как согласуется с их "коварным" планом заявление красноволосой о "своих" мальчиках, с которыми не делятся? Ибо она все равно бы вышла, мы бы вдвоем только начали! Или тут что-то свое, их личное? Или со мною можно, так как я очевидно не-свой? Хм…

— Ладно, кто следующий? — фыркнула Гортензия, указывая в сторону ванной комнаты.

— Чико, давай ты, — ткнула меня локтем в живот огненный демон.

Мне не хотелось никуда идти. Я был согласен зацепить обеих девчонок прямо сейчас и тут же тащить в сторону кровати с зеркальным балдахином. О чем настойчиво заявил. Но красноволосая была неумолима:

— Ты хочешь, чтобы две представительницы правящего дома самой сильной державы Земли трахались с каким-то вонючим мужланом? Ты нас совсем не уважаешь?

Кто б говорил! Слышать такое от ангела, с которым прошли все возможные тренировки на износ и полигоны?..

Но Гортензия ее поддержала. И я сдался.

— Хорошо. Я быстро!

Стоя под душем я думал о… Принцессах. М-да, ох уж эти принцессы! Фрейя. Изабелла. Гортензия. Мерседес. Все четверо взбалмашные. Все — центры вселенной и готовы драться за статус центра до последнего. У всех куча своих "фишек", придающих каждой изюминку. Все интересные в общении. И все… Принцессы.

Я — везунчик, или совсем наоборот? Радоваться мне такому обилию контактов с младшими представительницами правящих домов, или хвататься за голову и бежать без оглядки? Ведь общение с ними — это политика. А политика — это власть. Любой неосторожный шаг, любая ошибка — и последствия будут катастрофические!

…Но все-таки они мне нравятся. Все четыре. И нравится ситуация, в которую попал. Я не променяю подобное ни на что на свете, несмотря ни на какие риски. Слишком уж эти девочки… Захватывают.

Даже не тем, что красивые. Они все… Оригинальные! Трудно подобрать грамотную аналогию, но как-то вот так. Мне интересно с каждой из них. А какую в итоге выберу… Определимся по ходу движения.

Кажется, под струями контрастного душа я немного протрезвел, разрозненные неуловимые мысли слетелись в кучу, пришли в порядок. Нет, о том, что все серьезные вопросы завтра — единственная здравая мысль на сегодня. А пока отдых, отдых и еще раз отдых! Да и как может быть иначе, если в комнате меня ждут две самые сексапильные представительницы человеческого общества, подводить которых я не имею… Просто даже морального права? И вылезши из душевой кабины, я подумал и откинул в сторону полотенце, которое собирался было нацепить на бедра… Ради мнимых приличий.

Гортензия сидела на кухне одна и глушила вино — была открыта следующая бутылка. Догоняла то, чего мы уже как бы достигли с Паулой.

— А эта рыжая бестия где? — картинно заозирался я. — В комнате?

Сидящая девушка внимательно оглядела мое тренированное тело взглядом эдакого профессионального доктора, врача-эксперта. Увиденным осталась довольна. Покачала головой.

— Нет, ушла.

— Как ушла? — не понял я. Ну, как не понял — понял. Просто отказывался верить. Присел на диван напротив, налил и себе полбокала. Залпом выпил. Собеседница пожала плечами.

— Вот так. Ушла.

— Бросила тебя, значит, в трудную минуту? — Ирония из меня так и перла, хотя сидящая напротив девушка не имела к нашим с рыжей проблемам никакого отношения.

— Знаешь, я тут подумала… Я бы тоже ушла на ее месте, — выдала вдруг собеседница.

Я как раз налил новую порцию и сделал глоток. Закашлялся.

— Поясни?

— Она любит тебя. Это серьезно. Серьезнее, чем я думала. Я бы тоже ушла на ее месте.

— А она тебе сказала, что я ей ничего не обещал? — хмыкнул я и нахмурился. — Точнее обещал, что ничего не будет?

— Я думала, она приукрашивает. — Гортензия вновь покачала головой. — Она будет твоей, Хуан. А ты — ее. Но на это надо время.

Какой-то нелогичный вывод. Впрочем, выверты женской логики, как кадету корпуса телохранителей, мне знакомы.

— Почему ты так думаешь? — улыбнулся я, но без насмешки. Девушка, как истинная сеньорита, вздернула носик.

— Иначе не может быть!

Что ж, для сеньориты аргумент очень себе даже.

— Надеюсь, это маленькое обстоятельство, а именно неуважение к нам со стороны одной твоей кузины, не помешает нам приятно провести время? — высокопарно заявил я и поднялся, протягивая ей ладонь.

— Ни в коем случае! — озорно сверкнула глазами девушка и коснулась моей руки кончиками пальцев.

Я потянул, намереваясь закружить ее, словно мы продолжаем нашу битву на танцполе, и она крутанулась вокруг своей оси. Но вино сыграло свою подлую роль, и одна из лучших танцовщиц Империи, потеряв равновесие, плюхнулась мне в объятия. Алкоголь — зло, всегда говорил!

Я отбросил и так почти упавшее с нее полотенце в сторону, подкинул девушку вверх, поймал на руки и понес в комнату, где своего часа спокойно дожидалась зеркальная кровать. Ох уж эти принцессы!

Планы на будущее

Проснулся я от писка в ухе. Голова раскалывалась — между первым и вторым разом мы выглушили почти бутылку вина, которую за тот день. Смачно, хоть и шепотом, выругался, перелез через спящую рядом девушку, одернул занавеску и дотянулся до прикроватной тумбочки. Схватил двумя пальцами покоящийся там браслет, активировал прием — навигатор цеплять было в лом.

— Слушаю.

— Хуан! — Кассандра. ОЧЕНЬ недовольная. — Опять???

Я бегло перевел глаза на табло хронометра. Восемь — пятьдесят две. До развода восемь минут. М-да, déjà vu.

— Понял. Разрулю.

Рассоединился. Все-таки потянулся за навигатором, нацепил его на голову, активировал вихрь с "горячими" вызовами.

Ответили мне почти сразу:

— И что ты хочешь мне сказать? — ядовито произнес голос. Что его обладательница в бешенстве — слабо.

— И тебя рад видеть! — выдохнул я хриплым голосом. сказано

— Хуан, как это называется? — совсем не весело ухмыльнулась Мишель. — Дорвался до сладкого? Ты думаешь, что если на тебя обратила внимание наследница престола, то теперь ты избранный и можешь ни во что не ставить порядок и дисциплину?

— Лапуль, вы взяли меня не для того, чтобы я соблюдал ваш порядок и вашу дисциплину, — нагло парировал я, идя с козырей. — Чтобы ходил в ваши наряды и стоял на ваших постах. Так что не кипятись. И делаю я именно то, для чего вы меня взяли — ни больше, ни меньше.

— Трахая крестницу королевы? Хм… — Наигранное удивление. — Мне кажется, ее высочество инфанта дочь королевы, а не крестница. И "ублажать" ты должен был ее. И именно с этой целью получил вчера увольнительную. Я где-то ошиблась, или ты что-то перепутал?

— Приеду — все объясню, — отмахнулся я. Больная голова не жаждала ввязываться в дискуссию. — Тогда же и назначишь мне наказание. Кстати, я и так не выходной, кнутов и плеток не боюсь, а карцер — слишком строго, офицеры не поймут. Придумай что-нибудь оригинальное, как меня наказать, пока есть время. Все, скоро буду.

Рассоединился. Откинулся на подушки.

— Проспал? — раздался тихий голосок Гортензии. Эта, кажется, чувствует себя лучше, похмельем не мается — голосок просто сонный. Наверное, большой опыт возлияний, принцесса все-таки!

— Немного. Не бери в голову, — отмахнулся я.

Закрыл глаза, сделал несколько упражнений на концентрацию. Вроде помогло — почувствовал себя легче.

Девушка тоже согнала с себя сон. Легла на бок, подперев голову рукою, внимательно рассматривая мои действия.

— Что? — улыбнулся я ей.

— Спросить хотела, — покачала она головой. — Я многое понимаю, но некоторые вещи выбиваются из картины.

— И о чем речь?

— Как ее зовут?

Моя бровь недоуменно выгнулась.

— Как зовут ту девушку, ради которой ты хочешь хорошо танцевать? Это не Фрейя, для Фрейи ты танцуешь более чем великолепно. Тогда кто?

Я издал обреченный вздох, поднялся. Командным голосом приказал:

— Так, я в душ — надо прийти в себя. Ты же за это время активируй все имеющиеся средства подавления сигналов — и ваши, и наши. Тогда и поговорим. Не хочу, чтобы о нашей беседе кто-либо узнал, особенно представители имперской разведки.

— Хуан, я… — подалась она вперед, но я протестующе поднял руку.

— Ни слова. Я сказал — ты услышала. Все, я в душ, не подсматриваю и не подглядываю. Действуй!

Распахнул занавесь, вскочил с кровати и быстрым уверенным шагом отправился на процедуру, от которой мозг с утра прочищается, а тело заряжается бодростью. И мозг, и бодрость мне понадобятся — Гортензия не исключение, а яркий пример правила. Любое неосторожное слово в разговоре будет иметь последствия.

Одеваться мы не стали. Я не посчитал нужным ввиду того, что после беседы собирался задержаться (не облысеет Мишель, подождет); ее же нагота вообще не смущала. Будто это она с Венеры, а не я. Ну что ж. Сели друг напротив друга на диваны на кухне, Гортензия, на правах хозяйки, разлила в бокалы остатки ночного вина.

— Я вся во внимании, — расплылась она в улыбке.

— Ее зовут Изабелла, — пригубил я волшебный напиток — у Паулы хороший вкус в винах, принимая максимально удобную позу для неторопливой беседы. Собеседница кивнула.

— Кто она? Дочь главы какого-то важного клана? Какого?

— Клана Веласкес, — не моргнул я глазом. — Сестра Фрейи.

Вот тут от показного равнодушия собеседницы не осталось и следа. Возможно, в глубине души она боролась с эмоциями, и на лице даже проступили отголоски этой борьбы, но стали лишь фоном общего ошарашенного выражения.

— Когда ты успеваешь, Чико? — Задумчиво покачала она головой. — Лея тебя не убила?

— Как видишь, — развел я руками. — И еще, не называй меня "Чико". Ты тоже не ангел, а это профессионально-корпоративное.

Гортензия кивнула — с аргументом согласилась.

— Меня в корпус взяли из-за Изабеллы, — перешел я на откровенности. — Идея попробовать с Фрейей появилась позже. Ты точно все глушилки включила? — нахмурился я. — Эта зараза мне уже подбрасывала "жучки", не хотелось бы, чтоб она услышала лишнее.

Ее императорское высочество выдавила улыбку заправского астероида, на который несется хоть и гордый, но очень маленький кораблик с намерением его сдвинуть с орбиты.

— Фрейя — не услышит. Хотя за крестную отвечать не возьмусь.

Я кивнул. Достаточно, на большее и не рассчитывал. Глупо на Венере пытаться скрыть что-то от спецуры Веласкесов. Нет, такое сделать можно, но для того, чтобы прогнозировать, перехватят они беседу, или нет, надо быть специалистом по прослушке очень высокого уровня, коий нам даже не снился.

— План с Фрейей родился позднее, — продолжил я, — и, как видишь, четко выполняется. Потому тебе настоятельно не советую лезть ко мне с любовью-морковью. Паула не улетела на Землю только потому, что я ее отшил, и ее решение уйти вчера было на самом деле мудрым. Ты ведь именно такое задание получила на Земле, залезть ко мне в постель? — криво усмехнулся я.

Нет, Гортензия хреновый разведчик. Все, что угодно можно по лицу прочитать. Вспыхнула, как водород на катализаторе.

— Хуан, я…

— Так, давай начистоту, — я вновь пресек. — Если хочешь работать со мной и получать откровенные ответы — плати откровенностью взамен. Я более чем уверен, что Лея в курсе всех подробностей, так что ты ничем не рискуешь.

— Ты не Лея, — пробурчала она. Но задумалась, и, все же, решилась.

— Нет, не залезть в постель. Стать твоей девушкой. Постоянной.

Я недоуменно нахмурил брови.

— Зачем? Смысл?

— Не знаю. — Она грустно вздохнула. — Исполнитель не задает вопросов, он просто выполняет приказ. А мой приказ — вскружить тебе голову, стать смыслом жизни. Про сестер Веласкес нигде не упоминалась, даже как про осложняющий работу фактор.

— Хотя просчитать такое — плевое дело… — Я задумался. — Неужели твой отец уверен, что Лея не вышлет тебя с планеты, если перейдешь ей дорогу?

Гортензия вновь пожала плечами.

— Хотя с другой стороны, а кто еще? — продолжал рассуждать я. — Ты хотя бы ее крестница. Любой иной кандидат обречен, даже не начав работать.

Мне вдруг вспомнился дон Козлов и Камилла. Агент влияния, находящийся у всех на виду. Все свято уверены, что держат руку на пульсе, что все контролируют…

…И что из этого вышло. Нет, император не дурак. Ставка с Гортензией может сработать. В определенный момент, при определенных граничных условиях, но без нее он не получит и этого. Что ж, примем, что ход не так уж и глуп, как кажется на первый взгляд.

— Как Лея тебя пустила? — Кажется, я непроизвольно скривился. — О чем-то спрашивала?

Лицо сеньориты принцессы скривилось, будто лимончик съела.

— Предупредила, что малейшее подтверждение того, что я работаю против Венеры, и стану не въездной до конца жизни. Те, кто платит злом на добро не стоят ее внимания.

Что ж, и это логично. Есть еще одно "но", но о нем позже.

— У тебя раньше были задания? С чем сравнивать есть?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Нет. Я только прошла подготовку.

Тяжелый вздох, и:

— …Вся моя подготовка ерунда, Хуан! — вдруг взорвалась она. — Только для галочки! Мне не доверяют и доверять не будут! Я не знаю ни связных, ни координаторов, ни путей сброса нужной информации, кроме официальной диппочты. Я в вакууме! Агенты так не работают. Все это задание — липа, фиговый листок.

— Сама что по этому поводу думаешь? — непроизвольно улыбнулся я. — Для чего все это?

— Возможно, отец хочет тебя перевербовать. Дождаться, пока венерианские Веласкесы сделают ошибку и перехватить тебя, предложив работу на Земле. Не знаю, Хуан. Я не вижу логики.

Я вновь задумался. Что ж, неплохая мысль насчет перевербовки. Однако тут два "но". Веласкесы могут не ошибиться, и я не захочу работать на Империю, даже если они это сделают. Но как гипотеза имеет право на существование.

Что же касается информационного вакуума… А вот это как раз логичнее некуда. Незачем "палить" перед Леей свою девочку. Та не должна оступиться, а проще всего этого не допустить, если у нее не будет для этого технической возможности. Операция рассчитана не на сегодня, и не на завтра. Ее задумали с долгим-долгим прицелом. А значит…

…А значит, Гортензия привязана ко мне на долгие годы. Как и Мерседес. Хотя совершенно иначе.

— У меня для тебя предложение, — ухмыльнулся я, переходя к главному.

— Вся во внимании, — девушка отсалютовла бокалом.

— Предложение касается нашего плодотворного обоюдовыгодного сотрудничества. Сама понимаешь, Веласкесы задумали слишком большое дело, которое в одиночку я не потяну. Да я в общем и не планирую этого делать. Но вопрос в том, что и они не вечные. Первоначально да, будут подсказывать, помогать решать важные или наоборот, второстепенные задачи. Но рано или поздно им надо будет воспитать преемников. А для второстепенных задач начинать воспитывать таковых надо уже сейчас…

…Короче, мне нужна команда, — выложил я суть предложения.

— То есть, ты не планируешь стать всемогущим временщиком, единолично заправляющим Венерой, — растянулись в усмешке ее губы.

— Я похож на идиота? — сделал я выразительные глаза. — Нет, королева по задумке будет марионеткой, но марионеткой буду и я. И это правильно — я не справлюсь со всем один. Тем более я не потомственный аристократ и многие двери до конца жизни останутся закрыты.

Я помолчал, собираясь с мыслями. Наш разговор, возможно, слышат "нужные" люди, и потому не стоит рисковать. Слова надо подобрать осторожные. Но, блин, при этом пробивные!

— Может быть когда-нибудь я им и стану, — растянул я губы. — Мне не нравится современная система "политбюро" в в клане. Но не раньше, чем выполню задачи, которые на меня возлагают и не наберусь опыта. И к тому времени тем, кто начинает проект, будет уже все равно. Даже дедушка Сантана давным-давно передал нити управления кланом потомкам, а наши сеньорины, при всех их достоинствах, на управленца такого уровня не тянут.

Гортензия расхохоталась и озвучила то, что меня смущало:

— Хуан, а если они тебя слышат?

Я картинно пожал плечами.

— Они властны над временем? Могут контролировать старость? Нет? Тогда ничего страшного.

Помолчал.

— Нет, я не собираюсь бить в спину инвесторам. Но команда мне нужна независимо от них и их хотелок. А если начнут настаивать — то и вопреки. И я предлагаю тебе в ней место… Скажем так, советника по внешним делам.

От веселости на лице собеседницы не осталось и следа. Она задумалась, и думала долго.

— Ладно, опустим моменты с сеньоринами. Думаю, тут ты владеешь информацией больше меня, чтобы делать суждения. Но ты собираешься взять в команду имперскую принцессу, шпионящую на Венере. Шпионящую персонально за тобой. Тебе не кажется это чересчур?

А если хочешь меня перевербовать… — Она театрально усмехнулась. — …Что можешь предложить для этого? Титул? Деньги? Что можно предложить графине де Росарио Кордоба, официально признанной дочери императора, могущей позволить себе все, что только можно пожелать?

Я отрицательно покачал головой.

— Ты никто, графиня де Росарио Кордоба. На Венере ты всегда будешь имперской принцессой, на Земле — крестницей венерианской королевы. Тебя нигде не примут, и единственное, что тебе можно поручить, это задание вроде нынешнего, без явных методов и целей.

Удар ниже пояса. Но кто сказал, что рыцари должны быть благородны? Они должны побеждать, а не демонстрировать глупость на ровном месте. Впрочем, Гортензия укола даже не заметила — возможно потому, что дела обстояли даже хуже, чем я собирался расписать. Ибо жена императора, сеньора Герреро, никогда не даст ей жить и дышать спокойно. Просто из чувства мести.

— И самое скверное, отойти от дел, просто пожить своей жизнью тебе тоже не дадут, — продолжил я. — Поскольку ты слишком ценный ресурс для влияния. Для Венеры ты — возможность играть с императором, доводя до него через тебя какие-то важные моменты и сведения, для Империи — такая же игра с королевой. И твое мнение, твои хотелки, в расчет не берутся — они ничто на алтаре большой политики.

…И кстати, — вновь ухмыльнулся я, — успехи тебя ждут только на этом поприще, на ниве торговли между Веласкесами. Здесь ты можешь подняться до слона или ладьи. Дома же всегда будешь пешкой. Слишком много людей приложат для этого все усилия. Ну что, я тебя перевербовал, или еще нет?

— Продолжай, — благосклонно кивнула девушка.

— Продолжаю. Я предлагаю тебе осесть здесь, на Венере, навсегда. Однако с одним нюансом — на МОЕЙ Венере. Которая к тому моменту должна стать НАШЕЙ.

— "Нашей" — это не только твоей и моей, разумеется.

Мои губы расплылись в улыбке.

— Ты догадливая.

— Ты так и не ответил, почему тебя не смущает моя работа в имперской разведке, — покачала она головой.

— Почему меня должна смущать работа внедренного в имперскую разведку сотрудника Agencia de Intelligencia? — парировал я.

На этот раз она удар выдержала, я почти не почувствовал ее волнения. Да и то, что почувствовал, проявилось не на психологическом, а на биоэнергетическом уровне — то есть собой девочка владела.

— И кто же этот сотрудник? — картинно взлетели ее брови.

— Ты. Или скажешь, ты просто так, от страха и с испуга вернулась тогда домой из Форталезы, когда вы бежали с Мерседес?

Вот оно! Попал! Это была всего лишь маленькая морщинка, но ее хватило. Внутри запела эйфория — ай да я!

— Вы бежали, сделав кузенов инвалидами. Во всяком случае, они могли ими остаться. Мерседес — племянница твоего отца — возвращаться отказалась. Ты же — его дочь — вернулась. Хотя именно ты для мачехи — цель номер один; на огненного демона ей было плевать. Дочь дуры — что с нее возьмешь?

Ты же на существо, которое можно парализовать страхом, не похожа — вполне боевая девчонка. А тогда еще и находилась под защитой крестной. Обмануть, навешать тебе лапши… Извини, слишком сложно. И не под защитой крестной.

— Нет, ты не могла вернуться, — поставил я в монологе точку. — А Мерседес не годилась для вербовки ввиду своей простоты и прямолинейности. Сама сказала, она силовик, ей важнее стрельба и рукопашка. Ты же — вихрь, необузданный, неуловимый, постоянно изменчивый. Игрок. Артист. И кому, как не тебе, предлагать такое глубокое внедрение? Главной платой которого станет месть, самое сладкое на свете блюдо из всех существующих, и тем более сладкое, чем более остывшее. Я не прав, Гортензия?

Пауза висела достаточно долго, чтобы она могла утверждать, будто это не так. Быстрое отрицание — да, я бы сомневался, что попал. Но долгое раздумье…

— Чего ты от меня хочешь? — улыбнулась, наконец, она. — Твои фантазии — твое право, но чего ты хочешь от меня?

А вот это уже деловой разговор.

— В будущем — иметь возможность влиять на твоего отца через тебя. Доносить нужные сведения. Или на брата — жизнь сложная штука, всяко бывает. Сегодня, сейчас… — Я непроизвольно вздохнул. — …На данный момент, чтобы ты подыграла мне в моих начинаниях с Фрейей. Или, если все же не получится, с Изабеллой. Санчес не очень подходят для объекта раздражения, слишком беззащитные, а вот крестной сестре девочки ничего сделать не смогут.

— То есть, официально ты собираешься со мной… Как бы встречаться?

Я бегло пожал плечами.

— Я собираюсь дразнить Фрейю связью с тобой. Связью реальной, не мнимой. В каком виде? Посмотрим по ходу движения. "Отшибить рога" Фрейе можно только ревностью к равной.

Ты же в отчете перед отцом сможешь честно писать, что успешно двигаешься в выполнении задания и спишь со мной. Отец останется довольным. А что конкуренция… А он что, хотел, чтобы все было просто? — искрометно улыбнулся я.

— И, наконец, я. Ты учишь меня танцам. Это мой собственный бонус от нашего сотрудничества. Тебе это ничего не стоит, я же буду благодарен.

Сделал паузу. А теперь, к "пряникам", немного "кнутов".

— А если ты не согласна, то же самое тебе прикажет Лея. Только в более жестких рамках. И ты не пикнешь — сама сказала, исполнитель. Да и отец в случае отказа не поймет. Тебе оно надо? — закончил я. — Так что выбор за тобой.

— Ты умеешь убеждать! — ошарашено покачала головой девушка.

— За все надо платить, — парировал я. — У меня своя плата. У тебя — своя. Пошли! — протянул я ей руку, подводя конец переговорам. Она моя, чтобы понять это совсем не нужно ждать формального ответа. А время, которое собираюсь выторговать у Мишель на личное, небезгранично. Должен быть предел и наглости (господи, это я говорю?).

* * *

— Хуан, зачем это тебе? — прижалась она ко мне. Я разглядывал изгибы ее тела в потолочном зеркале. Красивая девушка! И очень-очень одинокая. Но ей я помочь ничем не мог. Да и нельзя помочь всем. Достаточно ее безответно влюбленной кузины.

— Что именно? — пошевелил я ей волосы.

— Зачем ты согласился на все это? Фрейя, Изабелла… Стать марионеткой ваших сеньорин…

Из моей груди вырвался тяжелый вздох.

— Изначально пришел за защитой. Потом понял, что от игрищ не отвертеться. А не так давно осознал, что надо прекращать этот бардак и брать власть самому. Даже если не всем инвесторам это понравится.

— Они не дадут тебе подвинуть себя, — улыбнулась девушка.

— Куда они денутся. Мы же в одной лодке.

Помолчал.

— Вот смотри, твой отец все настойчивее и настойчивее лезет во внутренние дела Венеры. Опутывает планету сетями торговых отношений. Королева же на Земле с каждым днем влияние теряет и ничего не может с этим поделать. Что, скажешь не так?

Она покачала головой.

— Так. Об этом раньше тихо говорили, а теперь все громче.

— И дальше будет только хуже.

М-да, а ведь она задала простой вопрос! Очень простой! А я, оказывается, до сих пор не сформулировал для себя на него ответа.

— Восток объединяется, — продолжил я. — Вторая сверхдержава Земли. Два года назад кое-что произошло, но весь мир почему-то недооценивает это событие.

— Ты о соглашении в Дарвине?

Я кивнул.

— Раньше это был союз. Близких, но независимых держав с общими интересами. Теперь же они создали нечто, вроде Латиноамериканской империи прошлого, монархии во главе с королевой Австралии, ставшей вдруг императрицей.

— Хуан, это пустая болтовня, — покровительственно улыбнулась девушка. — Этим договором не изменилось ничего. Они как были…

— Сейчас — да, — не согласился я. — Но в будущем… Теперь они ОДНО государство, пойми. Пусть и рыхлое. А чем станут через двадцать лет?

— Мы закуклились в своем инопланетном коконе, — продолжил я. — Погрязли в болоте собственных мелочных распрей. Сидим на ресурсах, не думая о развитии. А значит, проиграем. Это вопрос времени.

И значит, надо ломать эту систему! — воскликнул я. — Давить распоясавшуюся олигархию, прижимать к ногтю и ставить на службу государству. Их — государству, а не наоборот.

— Фрейя не справится, — покачал я головой. — И у нее будет второй фронт, пятая колонна. Феррейра. Которым нужно урвать себе от государства, а не наоборот. И таких "феррейра" на планете множество. Мы не выстоим. Потому я готов пожертвовать Изабеллой, к которой, как мне кажется, все еще что-то чувствую, и сделать то, что хотят сеньорины. После же…

Глубокий вздох.

— После же я пойду дальше. Надеюсь, они поддержат и пойдут со мной, не остановятся на достигнутом.

— А если нет?

— Тогда я буду переступать через них, — зло сверкнули мои глаза. — Не говорю, что получится. Но я попытаюсь. Ради Венеры.

Девушка вновь покачала головой.

— Если они тебя слышат, ты труп, Хуан.

Я пожал плечами.

— Морган сломалась, много лет назад. Королева ее сломала. Но в душе она — авантюристка. Она может поддержать. Либо уйдет, не станет мешать. Тьерри… Эта на своем месте, и там и останется. Любой королеве нужен абсолютно надежный тыл в виде корпуса, и никто не создаст его лучше нее. Дон Козлов… У него свои счеты со знатью. Он может поддержать только ради этого, хотя да, надо будет активно делать вид, что рулит он. И соответственно оставить ему по максимуму те сектора, которые не потребуют взрывного развития и надрыва. Этот тыл будет надежный, главное, чтобы он захотел. Лиса Алиса… Кстати, ты знаешь, это персонаж старинной русской сказки?

Гортензия улыбнулась.

— Это все знают. Как и то, что дон Козлов не имеет к этому прозвищу никакого отношения.

— Она для меня пока загадка. Но я буду работать и в этом направлении. Надеюсь, она способна понять необходимость перемен. Без нее будет трудно.

— Остаются сестренки Веласкес, — произнесла девушка. — Самый главный пункт плана.

— И самый слабый, — обреченно выдохнул я. — И именно поэтому мне нужна ты. И еще, ты же понимаешь же, что ничего не дается в жизни просто так?

— Ох, Хуан!.. — Эта бестия поднялась и потянулась. — Ты все говоришь-говоришь… А как же действия?

Я зарычал, схватил ее и повалил, нависнув сверху.

— Такие подойдут?

— Такие — да! — предвкушающее закрыла она глаза.

Действия… Будут действия. Что-то мне подсказывало, когда они начнутся, взвоют многие на этой планете. Но всему свое время. Планете — свое, этой девушке — свое. Я вновь зарычал и пошел в атаку. Пока только телесную.

Переговоры завершились, агент влияния завербован. Вторую фазу плана наших сеньорин можно считать официально начавшейся. А дальше… А дальше будем действовать в соответствии с развитием событий, нечего гадать на кофейной гуще. У нас тоже есть планы, вот и будем корректировать.

Октябрь 2015

Назад: Часть двадцатая КАБАЛЬЕРО

На главную: Предисловие