ПРОЛОГ
Июнь 2449, Венера, Альфа
— Гильермо, дружище! Ну, будь человеком! Не ломай кайф!
Гильермо сделал вымученный вздох. Судя по лицу Максимилиано, ему придется делать выбор между курсовой и дружбой. Оч-чень плохой выбор! С одной стороны, июнь месяц, а сессия в первом медицинском дело непростое даже для человека с его связями. Но терять друга ему хотелось меньше, чем пересдавать экзамены.
— Она хоть того стоит? — страдальчески закатил он глаза к небу.
— Стоит, дружище! — просиял Максимилиано. И таким счастливым он не видел старого товарища давно.
Максимилиано подфартило, его приняли в свое время в заведение мечты их обоих, Военно-Медицинскую академию. Конечно, они были честными романтиками и готовились к поступлению, вот только берут туда лучших из лучших, и связей папочки для зачисления оказалось недостаточно. Да, у него, сына мэра немаленького провинциального города, были преимущества по сравнению с другими, но… Но.
Однако Гильермо не пожалел. В отличие от друга, у которого время на развлечения и девочек появилось только сейчас, к концу четвертого курса, он жил полной жизнью, ни в чем себе не отказывая. Максимилиано же пыхтел, учился и вроде как даже демонстрировал успехи. Но дела сердечные никуда не делись, и теперь, когда наступило их время, он просто не мог отказать будущему сеньору практиканту флота ее величества — не позволяла совесть.
— Так что, дружище, если б не этот ее гонор!.. — расписывал свои сложности друг. — Но А без него ведь нельзя, не поймут. Это такая философия, нищета нищетой, но на окосевшей ламе к нам не подъедешь! Оскорбленное достоинство голытьбы!..
— Любишь ты препятствия, — засмеялся Гильермо.
— Это точно, — согласился друг. — С другой стороны, кем бы она выглядела, будь иначе? Вешалкой, вешающейся на всех, дабы исправить социальное и финансовое положение? Нет, нет и еще раз нет! Достойный ее сеньор САМ должен подойти и сам предложить "вкусную" жизнь! Только так! Да, потом все встанет на свои места, она будет бегать за ним, целовать ноги, чтоб не бросил, чтоб не возвращаться в свою клоаку… Но изначально поставить себя надо.
— И что собираешься делать с ней позже? Когда начнет ценить и бегать? — усмехнулся Гильермо. Максимилиано расплылся в задумчивой улыбке.
— Посмотрим, дружище, посмотрим. Девочка она хорошая, достойная того, чтоб согревать меня долгими ночами вдали от дома… Если не будет выпендриваться, конечно!
Это был сложный разговор. Сложный тем, что на данный момент девушка "выпендрилась" — в ультимативной форме уведомила, что берет с собою в ресторан, в который он ее пригласил, свою сестру, которой "надо развеяться".
— Старый трюк, старина, взять с собой кого-то. Но никуда не денешься, надо играть по правилам. Выручи, Гильермо! Век благодарен буду!
— Что за сестра? — нахмурился Гильермо.
— Не знаю. — Максимилиано покачал головой. — Маленькая еще, всего восемнадцать лет. Наверное, крышелетка малолетняя. Знаешь же этих юных сеньорит? Разбитая любовь, сопли на ровном месте, все такое… Тебе просто нужно будет взять ее на себя и отвлечь, все дела!
"Просто отвлечь" малолетнюю "крышелетку" после разбитой любви? Идея нравилось Гильермо все меньше и меньше. Но глядя в глаза друга, когда тот говорил о девушке из соседней группы, он уступил.
— Только отвлечь, и больше ничего?
— И больше ничего! — клятвенно заверил Максимилиано.
В назначенный час Гильермо в костюме от кутюрье, в сопровождении не менее представительного Максимилиано, ждали девушек в назначенном месте. Девушки не подвели — почти не опоздали, и внешне… В общем, посмотреть там было на что, хотя одежда и выдавала их происхождение с головой. Но это были не его проблемы, а Максимилиано.
— Прошу! — указал он сеньоритам на свой сияющий "Атлантико", купленный с аукциона и стоящий целое состояние.
К его удивлению, ни их внешний вид, ни машина не вызвали у сеньорит никакого отклика. Словно они приехали за ними на зачуханом тарантасе купольного класса без магнитных стоек, на которых разъезжают гастарбайтеры. Что задело, но и к этому Гильермо отнесся с пониманием.
Задавая наводящие вопросы, он понял, что старшая, которая как бы девушка Максимилиано, умная и целеустремленная, не боится ни бога, ни черта. Отчаянная. Такая не будет бегать и целовать ноги никогда, и "гонор нищей голытьбы" в ней не показной. Но Максимилиано об этом говорить, пожалуй, не стоит. Сестра же…
Эта особа произвела на него особое впечатление. Никакой "крышелеткой" там и не пахло, это была хоть и юная, но предельно собранная молчаливая сеньорита с застывшей грустью в глазах, неохотно и спокойно рассуждающая на различные жизненно-философские темы, присущие для обсуждения сеньоринам лет тридцати-сорока. Ей и восемнадцать-то трудно было дать по виду. Он понял, у нее действительно что-то случилось в жизни, совсем недавно, и это не юношеская "разбитая любовь" с соплями, а что-то из ряда вон. Но что именно — распространяться девчонки не хотели.
… — И что это? — задал он закономерный вопрос, когда они приехали, указывая на заведение с вывеской на русском языке без обязательного дублирования на испанском или португальском.
— "Пельмешка", — озвучил название Максимилиано. — Самый популярный нынче в Альфе ночной клуб.
— Русское слово! — заметила Марина, девушка друга.
— Сеньорита разбирается в языках? — уважительно кивнул ей Гильермо. Та пожала плечами.
— Нет. Просто как раз учу русский. В качестве самообразования. Кажется, я что-то слышала об этом заведении… — нахмурила она лоб.
— О, последнее время многие о нем слышали! — с восхищением пускающего пыль в глаза щеголя начал распинаться Максимилиано. — Еще совсем недавно это был заштатный кабачок, в котором собирались националисты Обратной Стороны. Знаете, есть такие заведения, типа фан-клубов: все законно, мирно, под колпаком пятого управления, но душу отвести разговорами о былом величии Великой Империи можно.
Но с недавних пор это место стало номером один в Альфе, а попасть сюда можно только по приглашению. Теперь внутри тусуется аристократия, сынки и дочки самых-самых обеспеченных людей Венеры. А кто в городе задает моду — сами понимаете…
— Говорят, сами принцы бывают здесь! — продолжил он тише, словно заговорщицки. — Все трое! Инкогнито, разумеется.
— Врут, наверное. — Пожал он плечами после паузы. — А может и не врут. Кто их, принцев, знает! Но заведение на уровне!
— Они что, выгнали наци? Эта аристократия? — не поняла Беатрис, сестра Марины. Это была одна из немногочисленных реплик, которые Гильермо услышал от нее за все время.
— Ни в коем случае! — вновь убавил громкость Максимилиано. — Это кажется немыслимым, но они там сосуществуют!!!
— Как это? — не поняла Марина.
— Никто не знает. — Максимилиано развел руками. — Там играют русскую музыку, подают русские блюда, на втором этаже проходят поэтические вечера русской классики, крутят русское кино… И во всем этом варится наш высший свет. Юные его представители, которым суждено править этой планетой в будущем.
— Может это и правильно? — грустно улыбнулась Марина. — Может, хватит "задвигать" русский сектор? Нам нужна интеграция, и кто-то там, наверху, это понял? — ткнула она пальцем в крышу купола.
Тем временем они подошли ко входу. На контроле лица стояло несколько дюжих охранников такого свирепого вида, что спорить с ними Гильермо поостерегся бы в любом состоянии и с любыми связями. Но кроме того, словно подтверждая слова Максимилиано об аристократии и принцах, он узрел рядом с охраной… Скажем так, лица, отдающие казенностью и незаметностью. То есть, место действительно "блатное".
Народу за цепочкой скопилось много, но бОльшая часть — представители нации латинос. Русских охрана все же предпочитала пропускать, если они соответствовали виду, характеризуемому словом "цивильный" и внутреннему перечню требований заведения к посетителям.
Само собой, у Максимилиано были пригласительные, проблем со входом не возникло. Проблемы начались чуть дальше, когда после металлоискателя их тщательно облапали личности, которых Гильермо так же не мог отнести к рядовой охране клуба. Причем их с Максимилиано ощупывали мужчины, девушек — сеньора в форме и при оружии, связываться с которой он бы так же поостерегся. Наконец, перипетии входа завершились и они вошли.
— Пока еще рано, — кивнул друг на пустую сцену. — Группа заиграет минут через пятнадцать. Самое время занять столик. Сеньориты чего-нибудь желают? Коктейли?
— Что, хорошая группа? — кивнула на сцену Марина, хмурясь еще больше.
Максимилиано пожал плечами.
— Считается, что да. Говорят, такое столпотворение тут из-за нее, хотя я не верю.
— Что за группа? — вспыхнули глаза Беатрис. Впервые за вечер.
— Да, тоже русская, наци, — пренебрежительно махнул рукой Максимилиано. — Ретро-ансамбль, играют только на русском, и, редко, на английском, старинные вещи. Музыка жесткая, колючая, но все почему-то от нее тащатся. Текст никто не понимает, даже сами русские, я спрашивал, но при этом всем нравится.
— В общем, популисты, — сделал вывод он. — Поймали волну и гонят свою линию, пока народ "хавает". Мода пройдет — все о них забудут, но пока они — главный тренд столицы, и надо ловить момент!
Максимилиано рассмеялся, но девушкам смешно не было.
— Извините, я отлучусь, — коснулась плеча Максимилиано Марина и быстрым шагом направилась в сторону туалетных. Тот проводил ее взглядом и обернулся к Беатрис, стараясь удержать маску щеголя, которую, и он это чувствовал, держать становилось все труднее и труднее.
— Коктейли? Так сказать, для затравочки и настроения?
— Не откажусь! — улыбнулась вдруг девушка. Господи, вновь впервые за вечер! Гильермо сделал вывод, что не все потеряно, и что под надежной и прочной броней этого создания прячется хрупкое ранимое существо.
Гильермо незаметно кивнул другу, и тот испарился в сторону барной стойки.
— Тебе тоже надо? За сестрой? — спросил он девушку. Та отрицательно покачала головой. — Тогда пойдем?
— Куда?
— Туда, — указал он в сторону возвышения, где находился заказанный ими столик.
— Пошли, — пожала она плечами.
Неспешно продвигаясь сквозь редкую пока толпу, Гильермо думал над загадкой девушек, и особенно того создания, что шло рядом. Размышлял, как бы вытянуть ее на откровенность, поговорить по душам, понять, что с нею не так. Он чувствовал, что хочет этого, что эта загадка ему нравится. Но пока что они были слишком мало знакомы.
Вдруг его размышления были прерваны самым наглым образом — бестактным толчком налетевшей на него растрепанной сеньориты.
— Ой, извините! — пробормотала та. Гильермо начала разбирать злость — помещение небольшое (они прошли почти в самый угол), вокруг столики, столбы с украшениями, ступеньки… Какой смысл вообще разгоняться в таких условиях? Разве чтобы столкнуться с кем-нибудь вроде него!
— Ничего-ничего! — пробормотал он, оценивая внешность сеньориты и ее формы. Атлетически сложенная, видно, профессионально занимается каким-то спортом. Но более в ней не было ничего интересного.
— Разиня, — проговорил ей вслед, когда та достаточно удалилась. И вдруг его спутница покачала головой.
— Нет, не разиня. Все правильно она сделала.
— Чего? — не понял он.
— Я говорю, не разиня она, — пояснила спутница. — Ощупала тебя так, что ты ничего не почувствовал и не понял. Так уметь надо!
Гильермо стало смешно.
— Когда это она умудрилась? И зачем ей вообще меня ощупывать?
Беатрис пожала плечами.
— Проверить, есть ли у тебя оружие. Колюще-режущие, огнестрел в клуб сейчас не пронесешь. На что вообще проверяют ощупыванием?
Кажется, он так и застыл с отвиснутой челюстью.
— И как ты это поняла?
Девушка улыбнулась.
— Это одна из девчонок Анариэль.
И все. По ее мнению сказанного было достаточно, а кто не понял — его проблемы. Видя, что расшифровывать фразу она не собирается, Гильермо решил не спешить, а больше слушать. По оброненным фразам иногда можно узнать больше, чем задавая прямые вопросы.
Глубоко вздохнув и обернувшись в сторону цели их путешествия, он уткнулся в оценивающий взгляд еще одной сеньориты похожего сложения, мирно стоящей на лестнице, облокотившись о парапет, внимательно разглядывая зал. Чем-то неуловимо она была похожа на ту, что его толкнула. Причем смотрела она не как самка в поисках перспективного самца, как обычно смотрят сеньориты в клубах, а… Наверное, как удав на кролика. Сытый такой удав, знающий, что может задушить жертву в любой момент, но не считающий нужным это делать.
— Не пялься! Не пали ее! — ткнула локтем в бок Беатрис.
— А?.. Что?.. — он вновь посмотрел на спутницу, мысленно поправляя челюсть. Тайны продолжались, и обилие их ему переставало нравиться. — Ты о чем?
Юное создание огляделась по сторонам, приблизилась вплотную и заговорила почти шепотом.
— Я же говорю, это девчонки Анариэль! Они здесь под прикрытием, не пялься на них! Это их демаскирует!
— Анариэль… — прошептал он это слово, словно пробуя на вкус. — Да кто это такая, черт возьми? И что за имя странное?
— Эльфийское, — беззаботно пожала плечами спутница. — Она всегда играет за эльфийских лучниц. Несколько раз пыталась воинами и магами, но лучники у нее получается лучше всего. А так ее зовут Анна.
— Анна… — вновь проговорил он. — Угу, понятно.
Сказать, что Гильермо что-то понял — ничего не сказать, но по мордашке этого существа было ясно, что уточнять она не будет. Такое не в ее правилах.
Что ж, поиграем по правилам, поиграем!
Но только он собрался идти дальше, как рядом с ними раздался звонкий возглас:
— Тигренок!
После чего в поле зрения появился парень лет двадцати, латинос с длинной темно-темно-русой шевелюрой и огромными карими глазами, одетый в модную ныне кожаную куртку, с разбегу подхвативший его спутницу, закружив вокруг своей оси. Беатрис завизжала и рассмеялась от удовольствия. В душе Гильермо неожиданно для него самого появился червячок ревности — это его загадка! Он отгадывает ее, а не какой-то!..
— А мне когда сказали, что ты тут, я не поверил! — произнес парень, когда поставил девушку на место, полностью игнорируя его присутствие. — Ты это, чего сегодня делаешь?
— Я… — Девушка замялась, опустила глаза. Только теперь парнишка поднял на него изучающий взгляд.
— А… Это с тобой, да?
— Это Гильермо, — представила его Беатрис. — Просто Гильермо. Эдуардо, — ее ладошка уткнулась в грудь парню. — Просто Элдуардо.
— Очень приятно, просто Эдуардо, протянул Гильермо руку новоприбывшему, душа в себе злость.
— Взаимно, — просто Гильермо… — улыбнулся в ответ парень, и в улыбке его ревностью не пахло. Хм…
— У нас типа… Свидание, — пояснила девушка.
— А, понятно, — разочарованно покачал головой "просто Эдуардо". — А то помнишь тех козлов, что сделали нас в субботу? Мы решили их сегодня проучить. Собрали всех наших, Фрейю с Майком подписали! Всех отрядили, только ты на связь второй день не выходишь! Я тебе и так, и этак…
— Мне некогда было, правда, — грустно улыбнулась девушка. Парень глубоко вздохнул, но понимающе развел руками. Видно, загадки этой девушки для него таковыми не являлись.
— Ладно, забей. Постараемся сделать их и без тебя. Я, Анариэль, Фрейя, Майк… Еще будут два воина, и чувак один, вроде пал. Взломщики его где-то нашли, будет танчить. Не хватает только дамагера твоего класса и хиллера.
Вздох.
— Ну, да ладно, найдем, еще время есть.
— О, привет! Ты?.. — раздалось сбоку. Все лица сразу повернулись к подошедшей Марине, сопровождаемой приобнявшим ее за талию, начавшим активную фазу Максимилиано. Причем, лицо у Марины при виде "просто Эдуардо" было донельзя вытянутым.
— Ты? — Удивление "просто Эдуардо" так же зашкаливало. А при виде приобнявшей девушку руки, в нем проснулась некая праведная злость.
— Слушай, Пантера, — оглядев Максимилиано через прищур произнес он, — я понимаю! Ты свободная женщина и все такое!.. Но не здесь же? — окинул он рукой клуб. — Других заведений в Альфе не нашлось?
— А ты имеешь что-то против этого заведения? — моментально вспыхнул ничего не понявший Максимилиано, почувствовавший от паренька необъяснимую, но лютую угрозу. — Да ты сам вообще кто такой?
Запахло скандалом, но Гильермо ничего не успел предпринять. Всех спасла очередная атлетически сложенная девушка, сеньорита с личиком няши, "случайно" врезавшаяся другу в бок.
— Ой, извините! Я такая неуклюжая!.. — расплылась она в невинной улыбке. — Вы мне не поможете?
В кавычках "случайно" для Гильермо и остальных, разумеется. Максимилиано воспринял толчок, как и должен был воспринять любой самец на его месте — за истинную неуклюжесть слабого существа. Ударившись о его плечо, девушка рассыпала какие-то листы бумаги, и друг, забыв, что только что кипел злобой, принялся помогать ей их собирать, что-то выговаривая девушке, что надо быть аккуратнее. А еще Гильермо готов был поклясться, что заметил, как она ощупала его в момент столкновения.
— Ладно, как знаешь! — покачал Марине головой Эдуардо и повернулся к Беатрис. — Короче, Тигренок, если передумаешь, через три часа выходи на Арену. Я пошел, мне еще хилера надо найти. И кого-нибудь вместо тебя, если все же не решишься.
Он обнял ее, хлопнул по плечу и собрался было уходить, как вдруг вернулся глазами к нему.
— Слышишь, просто Гильермо! Ты это, не вздумай ее обидеть! Пожалеешь!
— Ты мне угрожаешь? — Гильермо почувствовал, как от передозировки информации зло пробрало и его.
— Я? — Парнишка удивился, и удивление его тоже было искренним. — Нет, я тебе не угрожаю. Мне фантазии не хватит тебе угрожать. Я просто предупреждаю. По дружески. Ты вроде неплохой чел…
Эдуардо похлопал по плечу и его, и двинулся прочь, быстро потерявшись в толпе.
Гильермо посмотрел на Марину — та все еще стояла в ступоре. Повернул голову к спутнице.
— Может, скажете, что здесь происходит? И кто это такой?
Ответить та не успела, со стороны сцены раздались скрипящие звуки настраиваемых гитар.
— О, а вот и группа! — констатировал Максимилиано, как раз закончивший с сеньоритой и бумажками. Гильермо пригляделся — на сцене стояло трое парней: двое с гитарами, и не славянской, и не латинской внешности, скорее восточной; третий же, очевидный выходец с Дальнего Востока, садился за барабанную установку.
— Пойдем поближе? — Марина безапелляционно потащила Максимилиано в ту сторону. Друг попытался что-то маякнуть ему, но не успел.
Гильермо, оставшись со спутницей наедине, посмотрел на нее задумчиво и более внимательно. Разрозненные мысли в его голове начали собираться в единую конструкцию, а собранные в кучу факты давать целостную картину. Эта картина ему не нравилась, она была невероятна. И тем более невероятна, учитывая, кто эти девушки, и что они на самом деле те, кто есть.
— Просто Эдуардо. Фрейя. Анариэль. Толкающие вовремя и ощупывающие сеньориты… — начал перечислять он. — …А с Эдуардо, как я понял, у вас ничего нет?
— Нет, ничего нет, — согласно закачала головой спутница. Причем она не оправдывалась, а ставила перед фактом. — Это территория Анны. У нее на него свои планы, и туда лучше не лезть. Хотя в самом начале я думала об этом, было дело… Но не мое!..
Гильермо не стал уточнять, в самом начале чего. Понял, что узнав это, его жизнь необратимо изменится. А пока он еще не был готов к этому.
— А Фрейя это…
— Она самая, — кивнула девушка, уголки глаз ее ехидно заблестели. — Ее игровое имя — "Лесная королева". Она играет за друида. Это самый сложный класс, — пояснила она. — Воин или пал, что, — две управляющие команды на контуре всего играют. Вешаешь несколько исполнительных модулей на пальцы и прешь, как танк, только успевай их активировать! Маг — посложнее, там думать надо. А друид… Высший пилотаж!
— Зато опытный друид на поле — бог, — расплылась она в улыбке профессионала сетевых игр. — Точно тебе говорю, не зря ее лесной королевой назвали!
— И тоже лесные эльфы?.. — хмыкнул он. Девушка кивнула.
— Ну, так у темных же друидов нет!
— А почему эльфы? А не орки или оборотни? Или вампиры?
Пожатие плеч.
— Не знаю, что-то личное. Я вот за оборотней играю. Тигром-охотником. Раз уж назвали — надо соответствовать!..
— Ясно… — потянул он, не зная, что говорить и делать дальше. Стоял, затягивал паузу, размышлял…
…Спасла его группа. На сцену поднялся последний, четвертый ее участник. Выбрал гитару и провел по струнам, сличая звучание с чем-то у себя в памяти.
— Ой, Чико! — воскликнула Беатрис и запрыгала на месте, словно девчонка.
Гильермо прищурился. Червячок ревности вновь зашевелился, и он почувствовал, что эта угроза посерьезнее "просто Эдуардо".
Парень тоже не относился к славянам. Он назвал бы его чистокровным латинос, было странно видеть такого в заведении для русских наци. Высокий, выше среднего роста, подкаченный и подтянутый, от него во все стороны шли невидимые нити силы, призывавшие либо бороться с ним, либо подчиняться — харизматичный сукин сын! Волосы коротко острижены, словно у военного, на лбу повязана красная ленточка, как делали партизаны-guerrillas прошлого. Одет был в футболку с говорящим изображением Фиделя Кастро, открыто кричащей о его протестных воззрениях. Активировав "перчаткой" режим микрофона, парень уверенным ровным голосом произнес:
— Приветствую вас, друзья! — Произнесено было на русском Обратной Стороны, Гильермо про себя отметил чистоту звучания. — Клуб "Пельмешка" рад приветствовать вас на своей земле! А тем временем мы продолжаем сегодняшний вечер, и первая песня посвящается бравым парням сто тридцать второго десантного полка марсианской республики!
Последние слова он выкрикнул, подняв кулаки вверх в сторону стоящих около сцены здоровенных парней в гражданском. В которых, несмотря на повседневную одежду, нельзя было не признать ни марсиан, ни военных. Марсиане ответили дружным ревом, надрывая глотки.
Неуловимый жест, удар по струнам. Зазвучала мелодия, удивительно тяжелая и удивительно скрипучая — Гильермо скривился. Но что-то в ней, действительно, было, хотя уж слишком непривычное его уху.
— Это про него говорил Эдуардо, когда предупреждал тебя! — прокричала в ухо девушка. — Это он порвет любого, кто меня обидит!
В ее голосе засквозило торжество. Гильермо понял, что перед ним женщина, маленькая, слабая… Но невероятно уверенная в себе! Потому, что есть человек, который закопает за нее кого угодно и куда угодно. И более того, этот человек и тип на сцене, которого он оценил как очень опасного противника, одно и то же лицо.
А еще, любая сеньора или сеньорита умрет от зависти к этой шмякодявке, жаждая иметь такого же.
— Послушай, я не собираюсь обижать тебя, Беатрис! — прокричал он в ответ. — Не надо так! Ладно?
— Да, хорошо! — крикнула она. — Я вижу тебя, ты хороший!
Она прижалась к нему, словно котенок. Его рука притянула ее покрепче, словно боясь отпустить.
— Просто они мои друзья, и беспокоятся обо мне! Они любят меня! — продолжила она.
— Наверное, тебя невозможно не любить! — крикнул он, обнимая ее и второй рукой.
Так они стояли, прижавшись друг к другу. Он, взрослый парень из семьи со связями, состоявшийся, практически выпускник медицинского института, и она, маленькая… Но такая взрослая женщина. Со связями, с которыми его собственные не шли ни в какое сравнение, и при этом о которых никто из окружающих не имел ни малейшего представления.
Задрожали дали, завыли ветра.
Заживо глотали соленую волю.
Ярились казаки с утра до утра
Погулять по синему морю,
— начал петь меж тем парень, и в голосе его было столько энергии, столько чувств, что Гильермо невольно втянул голову в плечи.
Каждому с рожденья звенела роса
Славы необъятной ни тени богатства.
Вечностью крылатой влекут паруса
Боевое грозное братство.
— У вас что-то было? — спросил Гильермо, кивнув на сцену. Она пожала плечами.
— Считай, что нет. Не стоит об этом.
Судя по тону и нахмуренному лбу, действительно, не стоит.
— А она? — Гильермо разглядел в толпе перед сценой друга, которого явно и в цвет отшивала пришедшая с ним девушка, вырываясь из объятий.
— Он — ее муж! — произнесла Беатрис. Вроде три простых слова, произнесенных обыденным тоном… Но Гильермо стало не по себе. Хотя он думал, что после сегодняшнего разучится удивляться. — Законный! — кивнула девушка, чувствуя его обалдение. — Но лишь формальный!
Пауза.
— Но она любит его! — грустно продолжила она. — Это ради него она начала учить русский в свободное время!
— А он?
— Он — нет! — Покачивание головой. — Но она надеется.
— Фрейя? — вспомнил Гильермо имя, оброненное и ею, и Эдуардо. Беатрис пожала плечами.
— И Фрейя тоже! Там нешуточная бойня, и Марине лучше туда не соваться! Она и не суется! — новый тяжелый вздох, — но все равно надеется! Слушай, пойдем отсюда? — отстранилась вдруг она.
— Неприятно, да? — усмехнулся Гильермо. — А как же вечер, столик?
— Не здесь, — покачала она головой.
Он задумался.
— Надо бы подойти… — И указал на друга, вставшего за спиной своей… теперь уже точно бывшей девушки, глядя, как та неотрывно, влюбленными глазами смотрит на сцену. — Мы же вроде вместе пришли, неудобно!..
Беатрис отрицательно покачала головой.
— Там уже ничего не сделаешь! Лучше не надо, поверь! Давай лучше спасать то, что спасти можно?
С такой постановкой вопроса спорить было трудно, и он позволил утащить себя прочь, на улицу. Перед самым выходом Беатрис обменялась информативными взглядами с еще одной атлетически сложенной сеньоритой, и Гильермо мог поклясться, что это и есть та самая Анариэль — слишком властный был у нее взгляд.
Слава богу, пытка закончилась, они вышли на улицу. Но только тут он понял, что все только начинается. И что ему будет жаль, неимоверно жаль, если она сейчас по-простецки попросит его подвезти до дома.
— Теперь куда? — обреченно произнес он, гадая, каков должен быть следующий шаг для развития знакомства. Ибо с этой сеньоритой не сработает ни один стандартный сценарий, к которым он привык за немаленькую в общем жизнь.
Глаза Беатрис загорелись:
— А поехали в игровую?
— Игровую? — Кажется, его челюсть вновь отвисла. Действительно, отныне ему придется выбросить из головы все стандартные сценарии.
— Почему нет? — забегали глаза этой бестии. — Ты же играл в "Тайны волшебного леса"? Играл, по глазам вижу! — констатировала она.
— Я так, новичок… — опробовал возразить он, но это было бесполезно.
— Ничего! Будешь играть хиллером — там много ума не надо! И новичок справится!
Поехали, быстро подтянем тебя! У нас два часа, а потом пойдешь с нами на Арену. Ты не представляешь, что за козлы были в ту субботу!.. — Глаза девушки гневно вспыхнули. — Там же тебя со всеми и познакомлю.
Видя, что он не решается, она привела в действие последний аргумент:
— Слушай, твой друг говорил, что ты тоже с ним в военно-медицинскую поступал, да?
— Да. — Гильермо скривился.
— Но не поступил.
Отвечать не требовалось.
— Так в чем проблема? — развела она руками. — Хиллер — и есть военный медик! Только в "Тайнах…". Быстро, ноги в руки, будем твою мечту исполнять!
Они побежали к его машине. И он вдруг понял, что сделал правильный выбор. На пути его ждут сюрпризы и передряги, сам путь будет неимоверно долог… Но оно того стоит!
А еще, с этой девушкой никогда не будет скучно…
* * *
Пороха в достатке и вдоволь свинца.
Жаждой поединка грубеют ладони.
Нет в огромном мире иного венца, —
Не горим в огне и не тонем!
Эй, кистень проворный — заветный друг;
Убегают волны, зарей играя.
Нет врагу пощады! Разорван круг!
Ждут героев ангелы рая!
— пел Хуан. Марина стояла, смотрела на него, слушала энергию голоса и боролась с внезапно нахлынувшими слезами. Он не просто пел; он нагло влезал в душу, заставляя пережить все эмоции людей, о которых пелось; заставлял пережить то, что творилось в этот момент в его собственной душе.
А еще она поняла, что ангелы в его песне — немного не те, о которых говорится в изначальном тексте, как бы ни считали бравые десантники сто тридцать второго полка.
Позади дымятся наградой года.
Впереди, как прежде — походы и брани.
Кто костлявой смерти в лицо хохотал,
Кто в боях не раз был изранен.
Нет, песня эта предназначалась не марсианам. Пел ее он для избранных, находящихся в зале. А таких было немало, начиная от собственного взвода (кажется, в углу она заметила одну из Сестренок) и взвода Эдуардо, и до… Кто его знает, сколько их здесь! Марина так и не научилась вычленять их из толпы. А теперь, под прикрытием места для тусовки аристократии, в клубе можно спрятать самого черта, не то, что каких-то смазливых девочек!
И главное, теперь она понимала, что ангелы эту песню полностью заслужили.
Сполохи знамений лобзают уста,
Жаркие молитвы и дрожь сновидений.
Только неизбежна победа креста
В череде лихих наваждений.
Света не убудет — отмерен срок;
Пламенеют судьбы в веках сгорая.
Нет врагу пощады и в этом рок!
Ждут героев ангелы рая!
Кажется, она все-таки заплакала. Да и не плакать под этот голос было невозможно. Но плакала не только она — у многих вокруг глаза были на мокром месте. Причем не только у фанатеющих сеньорит, облепивших сцену и что-то визжащих по поводу: "Ваня, я тебя люблю!" Рослые дюжие марсианские десантники, которых трудно заподозрить в сентиментальности, плакали тоже — ибо помимо прочего принимали текст песни на собственный счет.
…Но все заканчивается, закончилась и эта пытка.
— Следующая песня посвящается одной девушке, которая стоит сейчас в этой толпе, — произнес вдруг Хуан, приторно улыбнулся и загадочно подмигнул в первые ряды. Окружающие ее фанатки в один голос взревели: каждая приняла подмигивание на свой счет (или хотела принять, не суть важно). Но Марина ясно видела, что смотрел он в этот момент персонально на нее, несмотря на то, что освещение в клубе оставляет желать лучшего, а знать, что она здесь… В общем, она не была уверена, что ему о ней сказали.
Что-то крикнув своим, Хуан вновь ударил по струнам. Окружающие его парни поддержали, и по залу разлилась другая музыка. С похожей энергией, но неуловимо… Иная. И во время проигрыша, и Марина ясно это чувствовала, он смотрел только на нее.
Видно дьявол тебя целовал
В кpасный pот, тихо плавясь от зноя.
И лица беспокойный овал
Гладил баpхатной темной pукою.
Если можешь беги, pассекая кpуги,
Только чувствуй себя обpеченной.
Стоит солнцу зайти, вот и я
Стану вмиг фиолетово-чеpным.
Да, сегодня позволено все
Что кpушишь в себе так увлеченно
Видишь, я над тобою кpужу
Это я фиолетово-чеpный…
