Глава 20

Многие согласятся, что алгебра с мистером Астером – ака. мистер Жопастер, – это скучнейший урок на свете, но моя теория состоит в том, что скука – удел скучных людей, не наделенных воображением. Конечно, если бы я вслушивался в монотонный бубнеж мистера Жопастера, мне бы тоже стало скучно, но я на такое не способен.

Одно из моих занятий – мотоджет. Мотоджет – это что-то вроде откормленного серебристого горного велосипеда, только он умеет летать, у него есть крутые пулеметы и пусковые ракетные установки. Когда тебе нужно прибавить скорости, достаточно дать тяги на сопла, и вррруууумм! Тебя уже нет.

Вся видеоигра у меня в голове, и вместо того чтобы сидеть на алгебре, я спасаю вселенную или, на крайняк, свою школу. Не знаю, сколько раз я спасал Кэссиди от террористов, гангстеров и злобных военных диктаторов. Естественно, время от времени я терплю крушение, причем каждый раз очень зрелищное: мотоджет пикирует на фоне вечернего неба, задевает водонапорную башню, сносит прожекторы на футбольном стадионе и кубарем катится по полю на глазах у всех учеников.

Он замирает возле ворот, и рыдающие девчонки со всех ног бегут туда, где я лежу искалеченной, тлеющей кучкой. С ними бежит даже мама. «Не беспокойтесь, – говорю я им, когда оседает пыль вокруг моего переломанного тела. – Со мной все в порядке. Все замечательно!»

Сегодня миссия моего мотоджета постоянно прерывается мыслями об Эйми. Я не могу поверить в то, что почти забыл о нашей встрече за обедом. И сейчас, вместо мотоджета, я в голове прокручиваю фильм о том, как Эйми в одиночестве стоит у дверей кафетерия, смотрит на часы, вглядывается в лица прохожих, а меня все нет.

Саттер, говорю я себе, ты не можешь подвести эту девушку.

Наконец алгебра заканчивается. Я запихиваю все в рюкзак и направляюсь к двери, рассчитывая сразу же двигать к кафетерию, чтобы Эйми не пришлось ждать ни секунды. Но сделать это не так-то просто, потому что меня окликает мистер Жопастер и требует, чтобы я подошел к его столу. Сбежать я не успеваю.

– Присаживайтесь, – говорит он, указывая на парту, которая стоит перед учительским столом. – Мистер Кили, вы, кажется, в очередной раз не сдали домашнее задание на понедельник?

– У меня были ужасные выходные, – говорю я ему, а он мне:

– У вас, кажется, всегда ужасные выходные. – Мистеру Жопастеру постоянно все кажется. Он никогда ничего не утверждает.

К сожалению, вместо того чтобы орать на меня, он решает, что сейчас самое подходящее время проверить, как я усвоил сегодняшний материал. Наверное, не стоит упоминать, что я не очень хорошо отвечаю на его вопросы. Ему кажется, что я плохо слушал его объяснения. Я смотрю на часы, все еще надеясь, что успею к кафетерию одновременно с Эйми.

Однако мистер Жопастер не останавливается. Теперь он распространяется на тему о том, как он заинтересован в моем образовании и что моя неудача на выпускных экзаменах станет и его неудачей. Ему кажется, что я должен иметь хотя бы базовое представление о том, чему он учит меня на своих уроках, если я рассчитываю поступить в колледж.

Я от всей души соглашаюсь с ним. Я действительно собираюсь готовиться, объясняю я. Действительно собираюсь грызть гранит науки до конца семестра. Если кто-то думает, что мистеру Жопастеру этого достаточно, то он ошибается. Мистер Жопастер дает мне задачу, чтобы я попробовал свои силы и лишний раз убедился в том, как плохо я знаю его предмет. Выясняется, что знаю я его даже хуже.

Он смотрит на меня поверх очков. Выражение на его лице такое, будто он цокает языком, только без звукового сопровождения.

– Позвольте, мистер Кили, я покажу вам, как ее решить, – говорит он. – Смотрите внимательно.

Я только что не рычу в ответ. Я прямо вижу, как Эйми в одиночестве стоит у двери кафетерия. И слышу, как она говорит самой себе: «Так и знала, что он не придет. Ничего удивительного, ко мне все так относятся».

– Вот так она решается, мистер Кили, – говорит мистер Жопастер. – Для вас в этом есть какой-то смысл?

– Да, сэр, – отвечаю я. – Конечно, есть. Для меня в этом огромный смысл.

Когда я, наконец, выбираюсь из класса, я уже опаздываю на пятнадцать минут, поэтому сразу перехожу на бег. Мисс Жирафшеева высовывается из окна класса истории, но я уже слишком далеко, чтобы до меня можно было докричаться. Друзья – вернее, квази-друзья – бросают мне вслед «Куда летишь, Саттер?» и «На пожар или на тусу?». Но у меня нет времени отвечать на их шутки.

Когда я добегаю до кафетерия, я не верю своим глазам. Эйми, в одиночестве, стоит у двери. И ждет. В самом деле ждет! До чего же стойкая девчонка! Она непоколебимо верит в Саттермена!

Я перехожу с бега на шаг.

– Эй, ты здесь, – говорю я, учащенно дыша. – Извини, что опоздал.

– Все в порядке, – говорит она, и я спрашиваю себя, сколько раз за свою жизнь она говорила это тем, кто подводил ее.

– Нет, – говорю я. – Не в порядке. Но я ничего не мог поделать.