Я стоял посреди своей кухни – у меня маленькая квартира, одна комната, совмещенный туалет с ванной и совсем крошечная кухня – посреди нее я и застрял с пистолетом в руке. Мне было интересно разглядывать его, было интересно лизнуть краешек ствола, почувствовать кислый привкус оружейной стали на языке.

Я смотрел в ствол то одним глазом, то другим, крутил оружие в руках, не опасаясь уронить его. Это был не самый лучший месяц в моей жизни. Отца упекли в тюрьму. Кто бы мог подумать – попытка изнасилования малолетней девочки. Я с пунцовым лицом ходил на судебные разбирательства. Прятал от отца взгляд, дабы не увидеть, как сильно похожи наши лица.

Процесс шел быстро, адвокат, забравши деньги, сделал нам ручкой, родители потерпевшей от денег отказывались, но, когда взяли, последовали примеру нашего адвоката – сделали ручкой. Оставив меня не только без средств к существованию, но и без возможности спасти единственного родителя.

На работе… на моей бывшей работе прознали, что я гей: системный администратор решил провести внеплановый осмотр наших компьютеров, вуаля – вскрылась моя переписка на тематических форумах, распространившись, впрочем, не только за пределы кабинета начальника, но и за пределы нашего офиса. И стала предметом насмешек надо мной, главной темой послеобеденных разговоров, шуток наших клиентов.

Мне не привыкать к тычкам и оскорблениям – со школы приходилось сидеть от хулиганья подальше, на первой парте, и бегать в учительскую. Там прятаться за юбкой своей покойной матери – она умерла, когда мне было семнадцать. В то время я не любил ее – именно ее я винил в своем одиночестве. Винил в своей порочной любви к мужчинам. Отцу ее было жалко, я никогда не видел, чтобы он так плакал, даже в тот день, когда ему вынесли приговор, он так не рыдал.

Проблемы на работе не ограничились раскрытием моей сексуальной ориентации – все же меня подкалывали и до этого, правда, по другому поводу. Только тогда не приходилось находить сигаретные бычки, затушенные в моей чашке с кофе (я обожаю холодный кофе, поэтому наливаю напиток с утра, а к обеду он остывает). Дело в том, что в банках – а я банковский служащий… бывший банковский служащий – очень сильна служба безопасности, и эта служба обращает особое внимание на тех людей, у которых есть хоть какой-то доступ к хранилищу или, как у меня, к конфиденциальным документам. Вторая проблема – это родители пострадавшей. Взяв деньги, они не постеснялись дать на меня показания – «попытка подкупа». Естественно, служба безопасности банка все пронюхала, и это была последняя каля. Меня попросили покинуть офис.

Я шел к месту, где я оставил свой автомобиль. Машину я увидел не сразу – коробки, что я нес в руках, мешали обзору. Но когда я его увидел, они все повалились на землю, я издал истошный крик.

У моей кредитной машины были разбиты стекла и фары. Изрезаны ножом колеса. Из крыши торчала отвертка. На водительской двери – надпись баллончиком «ПИДОР». Они открыли капот – лучше бы я туда не смотрел: аккумулятор разбит, все доступные взгляду провода выдернуты, все залито машинным маслом…

Я стою посреди своей кухни, рассматриваю пистолет, а в ногах у меня лежит АК и пара гранат. Вы думали, что я хочу совершить самоубийство? Вот уж нет – увольте меня, но просто так из жизни я уходить не хочу.

Оружие было достать просто, особенно если ты сын прапорщика, служащего на военном складе, – тут причина даже не в том, что отец воровал, а в охране склада: любой в него может проникнуть, охраны либо нет, либо это ленивые солдаты, бухающие у себя в дежурке, бери все что хочешь, вся безопасность держится на одном лишь мифе и незнании, куда сунуться. Я знал.

Я знал об этом так же, как о неработающем металлодетекторе на входе в банк, и рассказал мне об этом сам банк – вернее, мой бойфренд занимался этим, он много чего рассказал о системе безопасности банка, когда я его насаживал на свой член.

Они даже не подозревают, что я не единственный пидор в «системе» – ха-ха-ха! Завтра я совершу к ним визит: в моей сумке будет оружие, под пиджаком бронежилет, а в руках последняя стопка бумаг и бланков, которые мне необходимо вернуть, перед тем как меня уволят окончательно, то есть когда я сам их всех уволю…