Кризис пришел в реальный сектор и затронул практически все рынки. Капитализация российских компаний снизилась на три четверти.

Первым после банковского сектора пострадал рынок жилья. Хотя обвала на рынке жилой недвижимости не произошло, ситуация оставалась неясной. Из-за ужесточения условий кредитования цены на жилье снижались, особенно на первичном рынке. Подешевел и элитный сектор. «В результате сворачивания ипотечных программ банками и ужесточения кредитной политики такими операторами, как Сбербанк и ВТБ 24, первичный рынок городской недвижимости как значительно более рискованный, чем вторичный, лишился ипотечных денег вообще», – констатировал Иван Шульков, директор департамента инвестиционного консалтинга и аналитики компании «Усадьба». Но и на вторичном рынке ипотека практически замерла. «Те банки, которые продолжают выдавать кредиты под залог приобретаемой недвижимости, повышают процентные ставки по кредитам до неприличных», – говорил управляющий директор «Century 21 Запад» Евгений Скоморовский.

Штиль на рынке жилья больно ударил по риелторам и девелоперам. «Деньги у покупателей есть, они просто ждут падения цен и не торопятся покупать. Конечно, все газеты и журналы трубят о том, что цены будут падать», – возмущался Михаил Куликов, директор управления вторичного рынка компании «Инком-Недвижимость». Было от чего расстраиваться: за последние три месяца количество сделок упало как минимум в два раза, а в некоторых случаях и больше. Так, количество звонков в компанию «МИЭЛЬ» от желающих приобрести квартиры снизилось с июля по октябрь в три раза. В некоторых сегментах, например в загородной недвижимости, продажи практически встали. «В этой ситуации более актуально говорить не о доходах, а о расходах агентств», – констатировала Ольга Пономарева, директор департамента маркетинга агентства недвижимости «Доки».

Первыми не выдержали дискаунтеры – агентства недвижимости, завлекающие клиентов низкой стоимостью услуг. С 1 ноября приостановил деятельность «Агент 002», принадлежащий совладельцу компании «Вимм-Билль-Данн» Михаилу Дубинину. «Это превентивная мера, мы пошли на опережение процесса», – уверял генеральный директор «Агента 002» Леонид Меньшиков. А компания «Тактик & практик», «дочка» МИАНа, закрыла четыре из пяти своих офисов.

Крупные игроки (так называемая большая четверка, контролирующая около трети рынка: МИАН, «Инком-Недвижимость», «МИЭЛЬ» и «БЕСТ-Недвижимость») держались, но явно не за счет управленческих талантов своих менеджеров. «Агентства, аффилированные с крупными девелоперами, в большинстве своем неэффективны как бизнес-единицы, и владельцы пытаются вывести их хотя бы в ноль», – рассказывал Евгений Скоморовский, совладелец компании «Century 21 Запад».

Стала очевидной и депрессия в строительной отрасли. Темпы ввода в строй жилой недвижимости упали. Спад ввода жилья был зафиксирован во всех без исключения федеральных округах; даже в Московской области, которая традиционно была крупнейшей стройплощадкой страны, они упали в два раза. Как говорил Михаил Балакин, основной владелец ГК «СУ-155», «выбор небольшой: либо госзаказ, либо замораживать проекты».

Кризис не обошел стороной и добывающие отрасли. В октябре руководство «Газпрома», до сих пор уверявшее, что мировой финансовый кризис не затронет монополию, впервые признало его опасность. Еще недавно глава «Газпрома» Алексей Миллер заверял, что проблем у монополии нет: «Для такого гиганта, как “Газпром”, финансовый кризис не является никаким волнующим фактором. Мы себя чувствуем абсолютно уверенно. В условиях банковского кризиса, кризиса на рынке кредитов к нам, наоборот, стоит очередь со стороны банков, которые хотели бы кредитовать “Газпром”». Тем не менее вскоре «Газпром» попросил у государства $1 млрд на рефинансирование долгов. Компания не планировала роста выручки и прибыли по итогам года, несмотря на высокие результаты первого квартала.

Для нефтяников резкое падение цен на нефть оказалось одновременно откровением и шоком: еще недавно стратегические планы развития они строили, исходя из цены $110 за баррель, а теперь даже $70 казались чересчур оптимистичными. Практически все нефтяные компании реагировали на падение нефтяных цен и кризис ликвидности сокращением не связанных с добычей нефти инвестпроектов, операционных и административных расходов. Первым о сокращении капитальных затрат (почти вдвое) и прочих расходов объявил ЛУКОЙЛ. «Роснефть», которая единственная в отрасли уверенно наращивала добычу, была вынуждена обратиться в правительство за помощью в рефинансировании долга. Вице-президент компании Питер О’Брайен сообщил, что в бизнес-план на 2009 г. заложена цена нефти не $68 за баррель, как при формировании текущей инвестпрограммы, а $50. «Роснефть» успешно сокращала расходы на добычу, а операционные расходы компании были выведены в ноль. «Газпром нефть», по словам заместителя председателя правления компании Вадима Яковлева, собиралась урезать инвестпрограмму на 20–25 %.

Затронул кризис и металлургов. Качканарский ГОК, входящий в Evraz Group, первым из российских производителей ЖРС объявил о снижении добычи в ноябре почти наполовину и переводе части персонала на сокращенный рабочий день. Это решение было связано со снижением потребления руды со стороны металлургических предприятий Evraz Group – основных потребителей продукции ГОКа. В пресс-службе «Металлоинвеста», единственного российского производителя ЖРС, ориентированного на внешнего потребителя, сообщали, что предприятия холдинга сталкиваются «с нарастающей проблемой неплатежей за уже отгруженную продукцию», но «продолжают выполнять все свои обязательства по контрактам». А вот Новолипецкий металлургический комбинат объявил об остановке трех из пяти своих доменных печей общей мощностью почти 4 млн тонн чугуна. Стоит напомнить, что остановка домен – крайняя мера, на которую металлурги идут только в очень тяжелой ситуации. Гендиректор холдинга «Русспецсталь» Сергей Носов, работавший с 1999 по 2005 г. гендиректором Нижнетагильского металлургического комбината (EvrazGroup), вспоминал, что в 1998 г. там из шести домен работали две. Три домны были остановлены и на Магнитогорском металлургическом комбинате. В «Мечеле» сообщали, что Челябинский металлургический комбинат выпускает чугун в полном объеме, но на «Северстали» воздерживались от комментариев.

О снижении объемов добычи сообщали и угольщики. Их основные потребители, металлурги, уже не могли обеспечить спрос, а их общая просроченная задолженность перед отраслью составляла порядка 20 млрд руб. Первой из угольных компаний о снижении продаж объявило ОАО «Распадская». Снизили объемы добычи «Сибирь-уголь», «Южкузбассуголь» и входящий в группу «Мечел» «Южный Кузбасс». Спрос на уголь у ряда компаний снизился на 70–80 % и более, а цены упали вдвое.

Ситуация в автопроме тоже не радовала. Группа ГАЗ сообщала, что 6 октября на неделю прекратила выпуск «Газелей». А представитель КамАЗа Владимир Самойлов говорил, что «все подразделения КамАЗа переходят с шестидневной рабочей недели на четырехдневную»: завод сокращал производство из-за падения спроса на крановую и самосвальную технику со стороны строителей.

Пострадали и транспортники. В конце октября президент ОАО «Российские железные дороги» Владимир Якунин признался, что кризис уже сказался на объемах перевозок ОАО «РЖД»: в результате падения перевозок металлов, лома, кокса и цемента выручка госмонополии сократилась.

Владимир Якунин даже уверял, что он давно почувствовал наступление кризиса: «Полтора года назад. Не придумываю. Я помню свой первый разговор с таким альтернативным американским экономистом, профессором Линдоном Ларушем. Он человек, который использует очень нетривиальные алгоритмы оценки экономического состояния и перспектив. И он сказал: “Владимир, я могу вам уверенно сказать, что экономический кризис уже имеет место”. Он подчеркивал, что основанием для кризиса является превращение экономики и прежде всего финансов в виртуальную экономику и виртуальные финансы. Из всего денежного оборота, который сегодня в мире происходит, по его мнению, только до 15 % бумажных денег обеспечены реальными ценностями – промышленным производством, полезными ископаемыми и так далее. Мне кажется, что сейчас мы наблюдаем как раз справедливость этой формулы. Летом я тему кризиса обсуждал и с другими экономистами, со своими друзьями в правительстве, поэтому сам кризис не стал неожиданным. Но я же не профессиональный финансист. Если кризис был виден и очевиден мне, то должен был быть виден и очевиден людям, которые занимаются управлением финансами». Глава ОАО «РЖД» считал, что либеральный капитализм в России заканчивается: «Я об этом говорил еще год назад. Когда Фрэнсис Фукуяма опубликовал свою известную работу о конце истории, я сказал, что речь идет о конце неолиберальной теории. Пропагандировавшийся в рамках неолиберальной экономической теории тезис о том, что государство должно выйти из всякого управления экономическим развитием, близко к нему не подходить и выполнять только функции института, который, создав определенную законодательную базу, выполняет ограниченные функции относительно социально-экономического развития, красиво смотрелся только для благополучных стран, которые эксплуатировали ресурсы других. И у нас были очень громогласные заявления, что не надо государству вмешиваться в экономику, рынок все сам рассудит. Мы видим пример США – апологета этой теории. Там сейчас происходит, по сути дела, национализация. Как это соотносится с неолиберальной теорией? Да никак. Именно поэтому я говорю, что данной теории конец». А значит, речь может идти о формировании новой парадигмы: «Надеюсь, наконец-то поймем, что нельзя жить на финансовых суррогатах, нельзя, чтобы весь мир жил на одной валюте, не обеспеченной ничем, которая называется доллар. И то, что президент Дмитрий Медведев произнес относительно возможности создания финансового центра в России и использования национальной валюты как расчетной, – не выдумки, это реально обсуждается. Например, с крупными арабскими финансистами. Это, я считаю, рождение нового финансового мира».

Аграриям и пищевикам тоже пришлось несладко. Крупный производитель мяса птицы – компания «Агрохолдинг» – допустила технический дефолт, а другой крупнейший российский агрохолдинг – ОАО «Группа “Разгуляй”» – сообщил о намерении заморозить инвестиционные проекты на сумму 5 млрд руб. Московский завод «Кристалл» сократил выпуск водки более чем наполовину, а основное предприятие «Алкогольных заводов Гросс» в Ульяновске – на 77 %. В целом снижение по отрасли превысило 15 %.

Добрался финансовый кризис и до продуктовых ретейлеров. Если раньше сетевики хвастали показателями дохода с квадратного метра торговой площади, то теперь – отношением долга к EBITDA. «На своей шкуре кризис мы ощутили месяц назад, – вспоминал в конце ноября Николай Власенко, председатель совета директоров и совладелец калининградской ГК «Виктория». – Утяжелилась процедура выдачи кредитов, долгосрочные займы прекратились, овердрафты усложнились, при пролонгации и переоформлении кредитов начались проблемы». За месяц ставки по кредитам поднялись в среднем в два раза. Приходилось бороться за выживание.

Исключение составляла разве что немецкая сеть супермаркетов «Билла». «Бизнес идет как всегда, и никаких проблем мы не видим», – рассказывал генеральный директор «Билла» Кристиан Хартен. Сложностей с привлечением денег компания не испытывала. Оно и понятно: материнская Rewe Group с 12 тыс. магазинов в Европе и оборотом €45 млрд выделяла своей «дочке» кредитные линии с низкими процентными ставками. Поисками подобной богатой «мамочки» была озабочена большая часть ретейлеров. Но не всем страждущим было суждено получить доступ к денежной инъекции. Лишь несколько сетей могли получить помощь государства – они вели активные переговоры о доступе к денежному мешку в кабинете вице-премьера Игоря Шувалова. В число избранных входили X5 Retail Group, «Седьмой континент», «Мосмарт», «Лента», «Дикси», «О’Кей», «Магнит», «Холидей классик» и «Виктория». «Деньгопроводами» были выбраны ВТБ и Сбербанк. Правда, говорили, что глава Сбербанка Герман Греф готов протянуть руку помощи только Х5 и «Седьмому континенту», но в конце октября и сеть «Мосмарт» получила кредит.

Впрочем, банки не спешили делиться наличностью, и сети пытались выкручиваться самостоятельно. Стратегических направлений было два: продавать и не возвращать. «Все равно что продавать. Что купят, то и нужно продавать. Переговоры ведем и по земельным участкам, и по объектам недвижимости», – говорил председатель совета директоров и совладелец калининградской ГК «Вестер» Олег Болычев. Общая стоимость выставленного на продажу добра составляла $50 млн. «Самохвал» пытался продать 10 земельных участков и 17 объектов недвижимости по схеме sale and leaseback (продажа с последующей арендой) под 15 % годовых от суммы сделки. Не у всех сетей было что продавать, но зато было что не вернуть.

Или, как симптоматично оговорился представитель одной из сетей: «В отсутствие возможности кредитоваться у банков поставщики – это единственный, ой, один из возможных инструментов для пополнения оборотных средств». Оговорка «по Фрейду»!

По большому счету кризис разделил российские сети на два лагеря – поглотителей и поглощаемых. К первой группе можно было отнести Х5, у которой была как сильная акционерная поддержка в лице «Альфа-Групп», так и государственная помощь. По словам генерального директора одной из сетей, «лидеру рынка не дадут умереть». Представители Х5 не скрывали, что готовы к приобретениям «нуждающихся». Сеть «О’Кей» тоже была нацелена на скупку региональных сетей. По словам бывшего «ашановца», генерального директора компании Патрика Лонге, его компания «выйдет из кризиса без проблем». «О’Кей» успела еще до кризиса, весной, договориться с ЕБРР о $200 млн кредита сроком на семь лет. Во вторую группу попадали преимущественно ретейлеры, чьи облигации торговались с годовой доходностью выше 15 % («Мосмарт», «Самохвал», «Магнолия», «Виват» и «Алпи»). Единственной застрахованной в этом списке сетью был «Мосмарт», акционеры которой – Михаил Безелянский и Андрей Шелухин – в октябре увеличили уставный капитал компании. «Мы ожидаем, что пять-семь компаний консолидируют большую часть российского продуктового ретейла», – высказывал свое видение будущего вице-президент ГК «Дикси» Федор Рыбасов. – Через пять-шесть лет на их долю будет приходиться 25–35 % розничного рынка».

Впервые за десять лет бурного развития рынка шаткость своего положения ощутили рекламщики и пиарщики. Первыми экономить на рекламе стали банки и страховщики. За ними последовали автодилеры, девелоперы и производители люкса. Экономить начинали даже самые щедрые. «Многое будет зависеть от ценовой политики СМИ, – замечал менеджер по медиа и коммуникациям ООО «Юнилевер Русь» Илья Микин. – Приоритет номер один для нас – ТВ. Другим СМИ придется агрессивнее бороться за долю бюджета». Пересмотрели маркетинговую политику и в Mirax Group, где объем затрат на рекламу уменьшился более чем в два раза. «Мы оптимизировали расходы. Например, в апреле щитов с рекламной кампанией “Мстите лично мне”, которую не обсуждал только ленивый, было лишь 20 штук по всей Москве, в то время как раньше мы размещались на гораздо большем количестве щитов», – объяснял Максим Привезенцев, член совета директоров Mirax Group. Основные торговцы телерекламой – «Видео Интернешнл» и «НТВ-Медиа» – увеличили расценки на 25 %.

Влияние финансового кризиса ощутили и участники PR-рынка. Они констатировали, что компании финансового сектора, которые давали 15–20 % оборота отрасли, начали отказываться от услуг агентств.

Инвесторы отворачивались не только от производства и торговли, но и от искусства. Говорили, что только на «Мосфильме» была приостановлена работа над 80 проектами. Что касается других киностудий, то почти каждому второму российскому продюсеру пришлось притормозить реализацию одного, а то и нескольких проектов. «Обвал рынка был неминуем даже и без мирового финансового кризиса, – в частной беседе говорил один из ведущих продюсеров. – Кино было большой пирамидой. Стоимость производства ежегодно росла, причем темпами, заметно опережающими рост доходов. Мы ожидали, что скоро все рухнет».