15

— Ты еще горишь желанием разобраться с Чирусом? — спросил Рябов, наливая мне кофе из гигантского термоса.

Поудобнее откидываюсь на сидении его «Волги», обжигаюсь первым глотком своего постоянного допинга под названием «мокко» и лишь затем довожу до сведения Сережи:

— К утру у меня других желаний не осталось.

Рябов недовольно хмыкнул, но сейчас этот звук вряд ли звучал колокольным набатом по судьбе Чируса.

— Сережа, ты чем-то недоволен? А вот Снежана до того счастлива, что вряд ли к третьему уроку проснется.

— Вот-вот. Конечно, это не мое дело. Но девочка к тебе слишком привыкла.

Вот это да, видимо, годы накладывают свой отпечаток даже на Рябова.

— Сережа, Сережа, — грустно замечаю в ответ, — ты становишься сентиментальным. Скажи лучше — тебя больше заботит другая личность.

— Когда у человека появляется привязанность… Словом, слабость это. Я так думаю.

— Ты имеешь право говорить мне эти слова?

— Это моя обязанность. Нужно исключать даже… Вспомни судьбу Кошелька.

Кошелька мне было жаль. Способный парень, сумел ухватить за хвост жар-птицу и так дернуть, что в руках его остался громадный пучок роскошных перьев. И вряд ли его конкуренты пристроили бы что-то директору совместного предприятия Кошелеву, однако сегодня каждый серьезный бизнесмен просто обязан участвовать в политической борьбе. Иначе фирмача неправильно поймут, а режим работы его предприятия вряд ли будет щадящим, если он, конечно,выживет. И Кошелек, который самым прекрасным образом умел предвидеть все, что касается спроса на полезные ископаемые вместе со внезапными для непосвященных скачками курса доллара перед резким падением, в политических игрищах сделал неправильный выбор, примкнув к команде противника нынешнего мэра.

Еще не было известно, кто именно займет кресло руководителя города, а команды уже повели между собой пока бескровную войну. Все правильно, чтобы добраться до короля, сперва выбивают офицеров, несмотря на то, что их прикрывают пешки. Первой ход конем сделала команда, к которой примкнул Кошелек, и один из мозгового центра претендента на пост мэра был вынужден покинуть поле сражения. В противном случае, намекнули ему, кинофильм о более чем нежных отношениях с другим мужчиной, продемонстрируют не только его супруге.

Вряд ли Кошелек мог догадываться, что в результате ответных действий его позиции пошатнутся до такой степени, что он будет вынужден не просто стать зрителем бескомпромиссной борьбы, подобно сопернику-гомосексуалисту, но сбежать из родного города в Италию.

И до такой степени Кошелев испугался, сразу стало ясно — хотя он интересует органы государственной безопасности, но все-таки не рассматривает их как главную угрозу своей жизни. Так что сидел Кошелек на собственной вилле, заборы которой были утыканы телекамерами, и боялся даже нос свой высунуть за ее пределы.

Очень скоро Кошелек получил ультиматум, главным козырем которого стала судьба его шестнадцатилетней любовницы. Об оставшейся в Южноморске семье он почему-то так не беспокоился, как об этой девочке. Думаю, если бы кто-то стал шантажировать Кошелька дальнейшим ухудшением судьбы его супруги, тот бы пальцем не шевельнул. А тут засуетился, открылся и в результате все-таки добрался до родного города. Но только не своим ходом, а в цинковом гробу.

Так что, быть может, Сережа и прав. В конце концов прямая обязанность Рябова — исключать любые случайности и их возможные последствия, о чем он справедливо напомнил с утра пораньше.

— Как там Чирус? — перевожу разговор с личной темы на производственную.

— Ты хочешь его… Или заработать при этом? — спрашивает Рябов.

— Одно не исключает другого, — спокойно замечаю по поводу Сережиных соображений. — Давай все по порядку.

— Чирус, он же Игорь Уличкин, директор производственно-коммерческой фирмы «Пантера», — начал Сережа. — Фирма производит исключительно мыльные пузыри. Торгуют всем, что на глаза попадается, даже солдатскими одеялами.

— Банк?

— Коммерческий, естественно, отпадает. Он пользуется государственным. И хорошо пользуется.

— Ну понятно. У них же есть дежурная отговорка насчет того, как деньги месяцами неизвестно где блуждают. Кто там сейчас директор?

— Власов.

— Не знаю.

— Если понадобится, то с ним работает твой старый приятель.

— Котя?

— Да.

— Дальше, Сережа.

— Что именно?

— Расскажи о сегодняшнем дне этого замечательного животного «Пантера».

— Сегодня в их ассортименте компьютерная техника и бананы. Весь город засыпали.

— Компьютерами?

— Бананами. Насчет компьютеров… Словом, их сейчас на каждом углу вагон купить можно.

— Слушай, Сережа, а где они хранят эти скоропортящиеся продукты?

— В жизни не догадаешься.

— На портовом холодильнике?

— Нет.

— Тогда пас.

— В городском морге, — вполне серьезно заметил Сережа и пристально посмотрел на меня.

Я промолчал, а Рябов тут же начал высказывать свои соображения:

— Только не говори, что мне нужно морг загрузить трупами. Чтобы оттуда товар Чируса выкинули.

— Я подумаю. Нужно будет, морг загрузим. Долго ли умеючи, а, Сережа? Шучу шучу, а то, не дождавшись окончания нашего рандеву, побежишь докладывать Вершигоре… Не дуйся, Сережа, я еще раз пошутил. Кому подчиняется Чирус?

— Он под рукой Градуса.

— Тут я не вижу особых проблем. Чирусу ведь придется разориться в честной конкурентной борьбе, да, Сережа?

— Да, тем более…

Рябов замолчал и стал усиленно делать вид, что гораздо больше нашей беседы его интересует завинтить опустевшую крышку термоса.

— Продолжай свою интересную мысль, Сережа. Может, ты боишься, что в нашем разговоре снова всплывет имя Вершигоры? Или другое, не менее звонкое?

— Генерал тебе сказал, что ты имеешь право действовать экономическими путями, — почти перестал притворяться Рябов, — так что пусть Градус тебя не волнует.

— А тебя?

— Мог бы не напоминать, — пробормотал Сережа.

Еще бы, станет Рябов полностью доверять генеральским обещаниям, он ведь даже мои действия постоянно контролирует. И правильно делает. В конце концов, это давний стиль работы, а меня утешает только одно — я веду себя по отношению к Рябову не менее достойным образом. Мы полностью не полагаемся друг на друга, даже в ситуациях, когда взаимозаменяемость и подстраховка может показаться излишней роскошью. Но, как любит говорить Сережа, береженного Бог бережет. И вдобавок, моей природной скромности просто противно такое пристальное внимание, которое оказал родной город прибывшему из-за границы в необычном транспорте директору совместного предприятия Кошельку. А вспомнить, что покойный был компаньоном Градуса…

— Какие у нас еще данные по «Пантере»?

Рябов молча протягивает мне папку.

— С документами я ознакомлюсь по дороге в офис. А ты поезжай домой, Сережа. Вряд ли в эту ночь у тебя состоялось свидание с подушкой.

— Ты тоже наверняка не слишком долго спал.

— Конечно, это ты виноват. И когда ты уже поймешь, что просто обязан создавать мне условия для полноценного отдыха? — начал веселиться я, однако Рябов вполне серьезно заметил:

— И все-таки подумай насчет Снежаны.

— Тебе нужно отдохнуть, Сережа, — несколько жестковато напоминаю своему коммерческому директору.

Рябов не повелся на это замечание, сделав вид, что понял его в прямом смысле слова:

— У меня еще есть заботы с Ляховым.

— Что-то не в порядке, Сережа?

— Ты так считаешь?

Врать все равно бесполезно, а нейтральный ответ Сережу ни в чем не убедит.

— Поживем — увидим, — произношу ни к чему не обязывающую фразу. — Поехали, Сережа.

— И чего это ты не спрашиваешь о своем любимчике Саше? — пробормотал Рябов, врубая первую скорость.

Как же, будешь долго ждать, пока я тебе задам вопрос о своем водителе. Хотя мне и очень не нравится, что слово «любимчик» Сережа произнес с тем же оттенком, как в прошлый раз.

Я раскрыл папку, этот результат блестящей работы Рябова за очень короткий срок, и перед тем, как ознакомиться с трудами коммерческого директора, понял: Сережа не скажет мне, куда подевался Саша, до тех пор, пока я не выскажу свои соображения по поводу Ляхова.