Прошло уже более 25 лет с тех пор, как мы с Майком пустились в наше аналитическое приключение. Заново оглядываясь на этот «случай», я понимаю, что он может показаться аналитически подготовленному читателю «сказочным». Отчасти это так, потому что я отобрал сновидения и ситуации таким образом, чтобы они соответствовали паттерну, который я пытаюсь проиллюстрировать, и убрал остальное. Если можно было бы представить сколько-нибудь полный отчет о нашем с Майком процессе, то этот анализ предстал бы гораздо более хаотичным. Тем не менее, описанный здесь паттерн – тот, который реализовался. И, по-моему, он нередко встречается в аналитических случаях.

Материал Майка изображает процесс развития, в ходе которого всемогущие защиты, возникшие из травматических истоков и несущие в себе как злонамеренные, так и доброжелательные энергии, постепенно утрачивали свою навязчивую власть над Эго и были гуманизированы через накопленный опыт в отношениях как в анализе, так и за его пределами. Следствием этого было медленное и последовательное центрирование личности – появление «оси», по которой я получало поддержку изнутри. Символы этой поддержки проявилась в сновидениях о храмах как священных убежищах, где разворачивалась драма сновидения, в образе шпиля, который постепенно освобождался из-под завала после оползней по мере того как ослабевали защиты пациента. Это было видно и в тех снах, которые показывали релятивизацию Эго по отношению к Самости, например, в снах о Будде и «обезглавливании». В субъективной жизни Майка эта новая «ось» проявилась в том, что возросла его толерантность к аффекту и он стал более живым – увеличилась его воплощенная душевность.

В ходе профессиональной жизни аналитика всегда найдутся один – два пациента, которые больше, чем другие, способствовали формированию его профессиональной судьбы и самопонимания. Конечно, Майк был для меня таким исключительным пациентом. В течение прошедших 20 лет с момента завершения его анализа мы поддерживали контакт, и меня не удивило бы, если бы в ближайшее время он рассказал эту историю своими словами. Через экстаз и агонию своей интенсивно прожитой жизни (в том числе в анализе) он явно нашел свой путь к тому, что Джеймс Хиллман называл «адекватной биографией» (Hillmann, 1996). Он даже и предположить не мог, что искал этого, когда начал свой путь. По правде говоря, возможно, его «призвание» искало его. В любом случае, заново открывая его для себя, он также помог и мне найти мое собственное «призвание».