Работа горя
Одной из основных эмоций в нашей первоначальной работе было горевание и оплакивание потерянного времени, упущенных возможностей и утраченных связей с людьми. Часто сновидения показывали эти утраты так, что вызывали необходимые ему чувства горя и скорби. Иногда казалось, что сновидения изображали утрату всего детства:
Я нахожусь в Колорадо. У меня такое чувство, что случилась какая-то катастрофа. Я беру дельтаплан и парю над долиной, разглядывая ее. Постепенно я вижу, что весь город завален оползнями. Он разрушен, а его жители погибли. Я возвращаюсь и иду на почту, где отправляю телеграмму Ронни, моему близкому другу в этом городе, спрашивая, все ли с ним в порядке… хотя я знаю, что это не так. Я переполнен горем и ору на телеграфиста. Он ведет меня в заднюю комнату, где я могу увидеть подробности катастрофы по телевизору. Я ухожу оттуда и направляюсь в медитационный центр, похожий на собор. Мне очень одиноко, я в изоляции. Отсутствие друзей рядом со мной почти невыносимо!
Ронни из этого сновидения был старинным школьным приятелем Майка. Он был очень «милым ребенком», музыкальным и поэтическим. Майк подумал, что телеграфист – это я, и ассоциировал экран телевизора с экраном сновидений, на котором мы оба видели детали той «катастрофы» его раннего детства. В то время его собственное «милое, музыкальное, поэтическое» альтер эго было похоронено под защитами. Вместе с этим сновидением с его «оползнями» вернулись болезненные воспоминания о прозвище «Рокки». Дети насмехались над ним и сердили его. Он «бил им морду». Он выказывал им все свое презрение… не давал им добраться до него. Когда он «срывался», то всегда был в ярости. «Ярость всегда замыкала мой ум накоротко, – сказал Майк. – Я терял рассудок». После молчания, полного слез, он тихо сказал: «Я так давно перестал касаться этого, что во мне возникла мертвая зона». Какими болезненными ни были бы эти знания, они открывали Майку новую точку зрения (с дельтаплана) на его опустошенную жизнь в раннем детстве. Постепенно шло развитие «медитационного центра», это был первый признак консолидирующего центра в нем – внутреннего пространства, где он мог проживать свои чувства, пространства «между мирами».
