Глава 2
Аврора
Открываю глаза. Будильник не звонил, но я по привычке просыпаюсь рано. Уходя, папа поднял жалюзи, и теперь яркий белый свет затапливает комнату. Какие-то секунды я вспоминаю, кто я такая, какой жизнью живу и, последнее, из того, что помню.
Моя Церемония Перехода состоится…
От этого ослепительно-тяжелого света, мне кажется, я задыхаюсь, словно тяжелые прямые лучи уничтожили весь кислород. Прогнав воспоминания о сне, сажусь в кровати и принимаюсь размышлять о том, что меня ждет.
Совсем скоро мне исполнится двадцать один год, а значит, настанет время, когда я смогу стать Бессмертной. Можно было бы, конечно, сделать это и раньше; некоторые совершают Переход в двадцать и даже девятнадцать, но никогда позже. Обусловлен такой запрет тем, что к двадцати одному году человеческое тело на пике своего развития, мы достигаем золотой середины нашего взросления, и Яд Бессмертия действует. А если принять яд позже…
Лично я никогда не слышала ни от одного своего знакомого, что конкретно произойдет, но уверенна на все сто процентов — хорошо это не кончится.
Церемония Перехода существовала уже тогда, когда отец и мама были юными, но их семьи не могли позволить себе оплатить бессмертие. Поэтому мои родители потратили всю свою жизнь на то, чтобы мы с Дио совершили Переход и если бы не страшная трагедия (деталей которой я до сих пор не знаю), очень скоро заветная мечта предков обязательно бы исполнилась.
А так… все разделилось надвое, и их мечта исполнится не полностью. Мама. Дио. Папа. Единственные по-настоящему близкие мне люди, либо уже ушли, либо скоро уйдут… Анализируя это, я понимаю, почему так сильно неуверенна в том, что хочу обрести вечную жизнь.
Вечность! Никто толком не вдумывается в это слово, а ведь оно гораздо масштабнее и ужаснее чем, кажется. Все равно, что изо дня в день питаться только одной овсяной кашей, сидеть в одной пустой комнате, ждать понапрасну дорого человека, который никогда не придет. Удивляюсь иногда консервативности своих взглядов, но я считаю, что мы не должны жить вечно, что это противоестественно… У всего есть начало и у всего должен быть конец. А так, бессмертие — это дорога к цели, которая вдруг стала бесконечной. Тоскливо, если вдуматься.
Чем дольше держу свое тело в постели и углубляюсь в размышления, тем осознанней становится решение отказаться от Перехода. Пусть я и одна из немногих, кому предоставляется шанс жить вечно, но мне он не нужен. Жить и проживать жизнь — это очень и очень разные вещи. Интересно… из всех этих Организаторов Церемонии Перехода, правителей, властей, и тех, кто обрел вечную жизнь, хоть кто-нибудь однажды задумывался о том, что могло бы ждать после смерти, если бы они остались обычными людьми?
Неужели ни один из них не оставил места для Бога, для рая? Неужели никто больше в этом мире не боится и ему незачем просить высшие силы о прощении? Какая-то ненастоящая жизнь окружает всех этих «персонажей»; притупленные чувства, в буквальном смысле отравленные тела, одинаковые белые одежды… Ненастоящие! Я же хочу другой судьбы для себя, но… все больше начинает казаться, что твердая поверхность под моими ногами осыпается, и я очень скоро сорвусь.
На прикроватном столике требовательно мерцает планшет, что означает: мне пришло новое сообщение. Это может быть только один человек. Откидываю в сторону одеяло и беру в руки гаджет. Кликаю на послание, и передо мной появляется трехмерная проекция лица Афины.
— А ты симпотяжка по утрам! Только не отвечай мне, сначала почисти зубы! — подруга притворно морщится. Я даже не пытаюсь отвечать, связь односторонняя. — Надеюсь, ты еще в кровати, потому что новость сногсшибательная! Парис и его приятели пригласили нас в Неон! Можешь поверить?! — голограмма слегка искажается, когда Афина победоносно начинает пританцовывать, отчего ее лицо расползается на пиксели. — Сегодня в семь. И надень то платье, которое я подарила тебе на двадцатилетие!
Девушка игриво подмигивает и проекция исчезает. Почти минуту я сижу без движения, осознавая сказанное Афиной. Нас пригласили в самое потрясающее, самое элитное питейное заведение Византии! Обычно там развлекаются только новообращенные Бессмертные, ну или те, кто живут на третьем уровне и должны вскоре пополнить ряды «перешедших». Ребята на курсах то и дело треплются о том, как им хочется побывать в Неоне и попробовать «Фликер» — фирменный напиток заведения, имеющий чуть ли не наркотический эффект.
Так же попасть в Неон многие хотят и потому что, знакомства, заведенные там, гарантируют тебе поддержку в «верхах» и возможность получить хорошо оплачиваемую должность. А уж силу денег в Византии нельзя переоценить! Но ко мне, дурманящие голову напитки, престижные знакомства и прочая ерунда не имеют никакого отношения, я хочу попасть в Неон только по нескольким причинам.
Первая — это доказать самой себе, что не хочу стать частью одной из этих привилегированных ячеек общества, а вторая вытекает из первой: как можно ближе пообщаться с прошедшими через Церемонию Перехода и понять наконец, кем становятся эти люди.
И люди ли они еще?
Когда я прохожу мимо кабинета отца, я замечаю что его тачпад включен и неяркий свет стелется по темным стенам. Должно быть, отец не заходил в свой кабинет еще со вчерашнего дня — оконная панель опущена — но тогда не ясно, почему включен его компьютер.
Я отбрасываю этот вопрос и иду, куда и направлялась — в столовую. Наливаю кофе, делаю тосты с ананасовым джемом и сажусь напротив панорамного окна.
Вид умопомрачительный: грандиозных размеров тучи, наконец-то поглотили солнце, и на Византию опустился, словно бы ядовитый туман, разъедая верхние этажи жилых комплексов. Кольца магнитных дорог, огибающие весь гигантский город, так же наполовину исчезли в серой пелене, а те части, что видны, напоминают щупальца неимоверных размеров осьминога.
Я словно смотрю самый дорогостоящий трехмерный фильм на земле, где чудище-исполин напало на удивительной красоты город. Мои фантазии живут еще какое-то время, пока их резко не уничтожает одна мысль, ворвавшаяся в голову: папа не забывал выключить тачпад! Его данные взломали, ну или еще до сих пор взламывают…
Резко вскакиваю со стула и тарелка с тостами, падает на пол, разлетаясь на кусочки. В груди загорается огонь, будто я вот-вот разгадаю какую-то загадку, о которой даже никогда не слышала. Пулей вылетаю из столовой и несусь к отцовскому кабинету, уже на пороге задеваю мизинцем дверной косяк, и наинеприятнейшая боль поражает правую ногу. Я стону, попутно выплевывая ругательства но, даже прихрамывая, ковыляю к рабочему столу отца.
На экране планшета появляются и тут же исчезают какие-то кодовые числа, странные слова. Всплывают и пропадают ярлычки рабочего стола. В этот самый момент, когда я зависла над отцовским компьютером, кто-то неведомый поглощает информацию.
Секунды я стою в полной растерянности, а потом принимаюсь стучать по экрану пальцами, в надежде хоть что-то изменить. Вывожу на главный экран панель, отвечающую за перезапуск системы, но бесконечно всплывающие информационные строки не дают мне возможности хоть что-то предпринять. В голове, параллельно моим тщетным попыткам остановить взлом, появляется сам собой вопрос: почему это меня напугало? Ощущение очень похожее на страх; словно в дверь моего дома стучит незнакомец.
Нет, здесь есть что-то еще. Волнение за отца? Я тут же строю догадку: кто-то хочет совершить на него покушение из-за его должности и сейчас занимается сбором информации.
Главная панель — Режимы системы — Перезапуск.
Ошибка.
Черт возьми!
Внутри меня начинает разгораться паника, я и сама не понимаю, отчего так взволнованна, но сознание, словно переводчик, принимается расшифровывать посылаемые чувствами сигналы. Страх? Предчувствие? Острый параноидальный приступ? Возможно все вместе, но я склонна определить это, как предполагаемый подвох.
Что-то похожее, по крайней мере! Будто бы я заметила несоответствие на двух идеально похожих картинках. И тут приходит одна единственная мысль: сейчас или никогда, я должна вырубить эту штуковину! И прежде чем я хватаю со стола гаджет и бросаю его на пол, замечаю последний всплывший файл на экране планшета — оповещение от дирекции школы о том, сколько продлится экскурсия на Окраину и список учеников.
Планшет на уровне груди. Делаю взмах, и электронная пластина разлетается об пол.
Значит, они (кто бы эти «они» ни были) искали информацию о завтрашней экскурсии моего курса. Но зачем вообще кому-то это может быть нужно? Ни один стоящий ответ не приходит в голову, но отослать только что произошедшее событие на задворки памяти, я не могу.
Единственное решение, которое в данный момент я могу принять — занять выжидательную позицию, и просто ждать еще какого-нибудь сигнала. В любом случаи, кто бы что ни затевал, им вряд ли удастся добраться до меня (если вообще есть такая цель).
Нас будут сопровождать несколько охранников и Стражи из числа Бессмертных, экипированные электро-перчатками. А уж эта самая перчатка, остановит любого, разрядом в несколько ампер. Ее действие я видела по телевиденью, когда транслировалась одна из Церемоний Перехода; в церемониальный зал ворвался революционер из числа противников Перехода и совершил покушение на кого-то из граждан, но его остановил Бессмертный, просто отправив разряд в бунтаря. Через секунду потерявшего сознание мужчину выволокли из зала и Церемония продолжилась.
Если я стану Бессмертной, как символ господства и могущества мне тоже будет вручена электро-перчатка.
Хоть как-то отвлечься от мыслей о «заговоре», я решила книгой. Конечно, не бумажное издание (размечалась), но сути это не умоляет. Моим любимым жанром с детства — остаются сказки. И пусть, я, наверное, уже слегка старовата для такой литературы, но поделать с собой ничего не могу. Порывшись в электронной библиотеке, наткнулась на произведение под названием «Снежная королева». Даже ладони вспотели, и сердце стало биться учащеннее. Глупость какая-то, наверное, сказало бы большинство из моих знакомых — из какого ты века? Что за чокнутая будет читать сказки в двадцать лет и дрожать от того, что нашла новую!?
Но что я могу с собой поделать… Эти прекрасные творения забирают меня из реальности, в которой я не счастлива.
Не хотелось, конечно, переставать читать, но так я смогу оставить еще и на завтра.
На часах 17:05, пора приниматься за готовку. Сегодня хочу порадовать отца морепродуктами; бросаю в кипящую воду креветки, затем ставлю на плиту другую кастрюлю, в которой готовлю суп с кальмарами и осьминогом. Специально не включаю вытяжку, мне хочется чувствовать все эти запахи, складывается странное ощущение, будто вечером соберется вся моя семья, и я порадую их вкусным ужином. Вслед за этой фантазией в голову просачиваются воспоминания. Они дороги мне, но сердце сжимается от боли.
Я все еще помню, как пахли мамины волосы, когда она выходила из душа и не успев высушить голову, шла в комнату к нам с братом. Наверное, у нее был шампунь с запахом лесных ягод, потому что она пахла земляникой и свежей травой… Она спрашивала меня: — «Что ты читаешь?» А я почему-то всегда стеснялась и убирала электронную книгу под подушку.
Она улыбалась… Как же красиво улыбалась моя мама… Я не кривлю душой: не раздумывая, отдала бы бессмертие в обмен на возможность еще раз увидеть, как ее лицо озаряет улыбка! Вот бы, еще хоть однажды почувствовать, как ее нежная рука проводить по мои волосам, касается щеки…
Грудь сжимает так, словно я получила удар ногой. А голову все продолжают топить воспоминания.
Дио был сорванцом. Всегда непослушный, задающий множество вопросов. Помню, как он все мечтал поскорее начать водить магнитомобиль, ему тогда было не больше тринадцати, а я совсем малышка… Безусловно мобиль одно из самых безопасных средств передвижения современности, но отец все равно не позволял ему прокатиться. И тогда, однажды ночью, он прокрался на платформу и угнал отцовский мобиль. А я проследила за ним и напросилась прокатиться.
Теплота разливается где-то в области живота, но она имеет оттенок тоски. Тяжелейшей. Трудно дышать, я изо всех сил цепляюсь за столешницу, на которой разложены продукты для готовки, но, кажется, это не помогает. Я все помню, помню…
Он визжал от восторга, тыкал пальцами по всей приборной панели и даже умудрился опустить крышу магнитомобиля, отчего в салон ворвался поток теплого летнего ветра. Думаю, ехали мы совсем на смехотворной скорости, но тогда мне казалось, что мы мчимся, словно гончие псы, куда-то за приключениями, оставив родителей дома…
Это было замечательно, потому что на соседнем сидении находился мой старший брат, он искрился от восторга, и я знала, что все будет хорошо.
Ему тогда здорово влетело: когда мы стали спускаться ниже по кольцам, нас остановили Стражи. Я тогда, глупая, все боялась, что родители обозлятся и на меня, и в наказание отберут электронную книгу (сокровище из сокровищ), но они посчитали, что брат взял меня с собой по собственному решению. Я промолчала.
Каким взрослым он сейчас бы был! Наверняка настоящим красавцем, сравни с Дорианом Блэком. Бессмертный. Навсегда оставшийся рядом со мной, чтобы защищать свою глупенькую младшую сестру…
Что-то громко бухает, а после раздается громкий тревожный сигнал.
Я обнаруживаю, что скрючилась на полу и мой ужин, давно сгорел, поэтому и сработала система безопасности дома. На пару минут все вокруг перестало работать, погасла даже аварийная лампа за панорамным окном. Я ощущаю себя переболевшей какой-то серьезной болезнью — слабость не дает подняться на ноги. Я все еще сижу на полу, медленно отпуская из сознания лица двух моих близких людей. Не могу поверить, что начинаю их забывать! Забывать, как они выглядели в реальности: форму подбородка, линии скул… Такие простые вещи.
Почти полностью прейдя в себя после такой неожиданной молчаливой истерики, я смотрю на часы и понимаю, что прошел целый час. Через сорок минут за мной заедет Афина, и мы отправимся в Неон, а ужин для отца так и не готов. Впадаю в панику, начинаю метаться из комнаты в комнату, выискивая то самое платье, о котором упомянула подруга, вспоминаю, где хранится моя косметичка (раньше я ею не пользовалась, так что понятия не имею, куда ее подевала) и попутно насухо вытираю заплаканное лицо.
У меня такое ощущение, что время становится тем сам самым песком, что отсчитывает мгновения в особенных часах.
Решаю проигнорировать косметику, для приличия провожу кисточкой по ресницам и в мгновение, они становятся густыми и черными. Превосходно! Далее надеваю платье по совету Афины, кряхчу, когда стараюсь протиснуть оба плеча в маленькое отверстие для головы.
Пффф! Такое впечатление, что все оборачивается против меня, точно начата холодная война.
Наконец могу посмотреть на себя в зеркало. Делаю это в маминой комнате. Она купила на аукционе превосходное старинное трюмо из орехового дерева, резные стебли которого выкрашены в золотой цвет. Подходя к зеркалу, замедляю шаг. Впервые я удивляюсь тому, как неплохо выгляжу.
Из-за инновационной косметики, мои глаза кажутся огромными, а платье цвета первого снега, превосходно сочетается с моей чуть загорелой кожей (мамины гены). Смущает во внешнем виде лишь одно: словно выцветшие на солнце волосы, падающие на лоб и плечи, точно намокшие пакли. Я тут же принимаюсь собирать их в пучок, полностью откидывать за спину, зачесывать на один бок, но непослушные пряди словно имеют собственный характер.
Ну, хватит! Из-за моих попыток придать волосам хоть какой-то подобающий вид, становится только хуже. Оставляю все как есть. В моем распоряжении еще минут пятнадцать, трачу это время на оформление заказа в Службе Питания.
Это уже сам по себе нонсенс! Еще никогда после смерти мамы, я не подавала отцу заказную еду. Задумываюсь над этим. Делаю только один вывод — мне плевать! Не на отца конечно, но на весь уклад моей жизни.
Что это со мной сегодня? Странные перемены незаметно, но неумолимо меняют мой характер.
Примерно через семь минут после звонка в Службу Питания, курьер въезжает на платформу и оставляет у входа аккуратно разложенную по пакетам еду. Отцу даже не придется ее разогревать, термоупаковка сохранит ужин горячим. Вот он удивится еде по доставке! Или даже не заметит…
Еще пара минут до приезда Афины. Я сижу в прихожей, выходящей на подъездную платформу, над головой стеклянный потолок, и я вижу, как высоко, на третьем уровне по кольцевым дорогам катятся магнитомобили. Я чувствую себя спокойно, нет волнения из-за предстоящей вылазки в Неон, что-то другое беспокоит меня глубоко внутри.
Предвкушение! Да, это именно оно, я будто предвижу, какое-то грандиозное событие, ожидавшее меня, целую жизнь. Сначала я слышала только эхо этого самого предстоящего «чего-то», но прямо сейчас оно так близко, что меня начинает потряхивать. Никогда такого не испытывала, да и испытывал ли кто-нибудь вообще? Это по правде? Или я только выдумываю?!
Меня накрывает тревогой, я отнимаю руку от поверхности дивана и замечаю, что оставила на бежевой коже влажный след. Сердце наращивает ритм, отчего я хватаю воздух ртом. Да что это, черт возьми!? Я ведь точно уверенна, что не переживаю из-за гулянки с Афиной, но тогда какая причина?
Тревога улетучивается, как только на платформу въезжает мобиль подруги. Я не даю ей возможности даже выйти из салона, прямиком иду к ней. Если бы мы растянули момент нашей встречи, она обязательно зашла бы в дом и уговорила меня накраситься, чего мне совершенно не хочется.
— Готова втыкнуться? — так она называет прием Фликера, имеющего наркотическое воздействие.
— И тебе привет, Афина. — в моей голове всегда столько вариантов как ей ответить, но я никогда их не применяю.
Ни с ней, ни с кем бы то ни было. Они даже не представляют, что творится в моей голове, потому что я прячу этот мир за маской застенчивости. Нет, это ни притворство, просто я еще не нашла причину, зачем мне рассказывать людям, что на самом деле происходит внутри меня.
— А ты миленькая. — хвалит подруга, щипнув за правую щеку, как маленькую девочку. — Кто бы мог подумать, что такое святое дитя как ты, окажется расхитительницей сердец! — Афина коварно улыбается, и ее красные губы кажутся еще привлекательнее.
— Что, Парис уже наябедничал? — задаю я вопрос, отмечая, какое отвращение стал вызывать старый знакомый.
— Уоу, полегче, детка! А то заискришься! — примирительно вскидывает подруга руками. Кажется, и правда, удивившись моему настрою.
— Перестань. Что мне уже и позлиться нельзя? — накинув ремень безопасности, буркнула я.
— Вообще-то нельзя. На что ты злишься-то, а?! Шикарный кусок мяса возжелал тебя, а ты воротишь своим миленьким носиком! В тихом омуте… Старая, но мудрая поговорка! — она ехидно фыркает, будто даже довольная моим поведением и выруливает на восемнадцатое магнитное кольцо, уходящее высоко вверх.
Платформа перед клубом Неон заставлена самыми разными, но очень дорогими магнитомобилями. Не знаю, как Афине удалось припарковаться.
Она выходит, я за ней. Вокруг куча молодежи, все в белом, одежда одна из самых шикарных в Византии, настоящий модный показ! Стараюсь не пялиться на людей, но выходит с трудом, так и тянет посмотреть на какую-нибудь молоденькую старлетку, что уже засветилась в рекламе.
Эти люди прекрасны без преувеличения, а что с ними будет после Перехода? Юные боги, уже осознающие свое величие.
В очередной раз одергиваю себя и перестаю пялиться, тупо следую за Афиной. Подруга то и дело, машет кому-то, кидает фразу в ответ на чей-то комплимент. Она здесь как рыба в воде, это ее высшее общество, я же абсолютно не понимаю, что здесь делаю, но домой не прошусь — интересно посмотреть, что будет дальше.
У самого входа в Неон, за «вип-столиком» под открытым небом расположился Парис и его компания. Я знаю только нескольких из них, они ходят со мной на курсы. Стоило им нас заметить, как разговоры в полный голос прекратились, и началось секретное перешептывание.
— Слушай, что бы Парис ни выкинул, я не буду иметь к этому никакого отношения. — неожиданно предупреждает меня Афина.
И тут я начинаю чувствовать мерзкое волнение, имеющее конкретное отношение к понятию — стыд.
Что такого Парис может мне сделать? И это из-за того, что я не захотела стать его девушкой?
Мы уже возле ребят. Высокомерные улыбки направлены только в мой адрес, но я будто ничего не замечая, буднично отвожу взгляд, рассматривая огромные светящиеся двери Неона. Афина здоровается с каждым, о чем-то шутит, а я с трудом продолжаю стоять под натиском всех этих недобрых взглядов, в особенности одного.
— Когда летели к вам, думала, Стражи вот-вот заграбастают, потому что выжала… — хвастается своей манерой вождения подруга, но я не дослушиваю ее речь.
Все мое внимание приковано к парочке за нашими спинами, по левую сторону от общей парковки. Эти двое сидят, свесив ноги, на бампере мобиля, девушка положила голову парню на плечо, а он пьет что-то из большой стеклянной бутылки. Их взгляды… Они будто насмехаются над всеми этими богатыми людьми, что толпятся перед входом в Неон. Влюбленные наблюдают за молодыми людьми, жаждущими бессмертия так, словно ребенок за муравьями. Они одно целое — он и она. Кто они такие? Не похожи на готовящихся к Переходу. Неужели они поднялись с первого уровня. Мне нравится смотреть на них, на два разных организма, связанных чем-то большим.
— Пора хорошенько оторваться… — доносятся до меня слова Париса, и я машинально иду за компанией. Но меня останавливает резкий тычок в плечо.
Я вскидываю голову и понимаю, что идти дальше мне запретил Парис. Линия его улыбки изломанна коварством. Не понимаю, как такой симпатичный внешне человек, может быть так уродлив изнутри. Его темнота рвется наружу, я это вижу.
— Стоп, смертная, какого черта ты прешься за нами? — продолжая упираться рукой в мое плечо, грубо спрашивает он. Никакого изумления или шока я не испытываю, лишь возмущение.
— Парис, да отвали ты от нее, пусть Аврора повеселится хоть раз в жизни! — вступается Афина, но нужно заметить довольно-таки вяло.
Парень игнорирует слова подруги и продолжает, глядя мне в глаза:
— Это заведение только для тех, кто всеми руками и ногами поддерживает Церемонию Перехода, так сказать для привилегированной части общества. А ты крошка…как бы выразиться помягче… ты мусор!
Не понимая, что со мной творится, я сжимаю правую руку в кулак, но сквозь стиснутые зубы говорю:
— Я имею право ходить туда, куда мне хочется.
— Нет. Как раз ты, такого права и не имеешь. Ты из семьи тех, кто желал переворота и отмены Церемонии… — позади Париса слышны удивленные вздохи. — Твой отец кокнул твою мамашу, только из-за того, что она сбежала к повстанцам в Олимп!
Отвожу правую руку назад, насколько могу, и бью кулаком в морду Париса. Он вскрикивает и, не удержавшись на ногах, валится на своих друзей за спиной.
Я ухожу, оставляя за спиной удивленный гомон и оскорбления, летящие мне в спину. Иду пешком по правой стороне магнитной дороги, предназначенной для пешеходов. Уже стемнело, и черное беззвездное небо начало осыпать Византию первым снегом. Осень понемногу сдает позиции Зиме, измазывая дорогу слякотью.
Я замечаю, что испачкала обувь. И даже платье. Меня приводит в восторг то, что я замаралась! Белая одежда в редких мазках грязи. Во мне хоть что-то перестало быть идеальным…. Мне это до безумия нравится.
