Что же потом случилось со Скоблиным? По одним данным, его тоже вывезли в Москву, где он некоторые время жил на даче в Болшево, изучая испанский язык. Именно там он якобы написал письмо своему резиденту в Париже, где восторгался Сталиным: «…Сейчас я имею полную свободу говорить всем о моем Великом Вожде Товарище Сталине и о моей Родине – Советском Союзе… Сейчас я тверд, силен, спокоен и верю, что Товарищ Сталин не бросит человека…». Но Сталину верил он напрасно. В «благодарность» за сотрудничество с советской разведкой Скоблина убили, а его жена умерла в тюрьме, откуда (учитывая, что в то время у СССР был пакт о дружбе с Германией), Сталин мог бы вполне ее освободить.

Многие в эмиграции не поверили в предательство Скоблина. Во-первых, на судебном процессе Плевицкая ни в чем не призналась. Во-вторых, видный деятель РОВС Савин уверенно заявил, что записка, якобы оставленная генералом Миллером, была написана не его почерком, это – фальшивка, и Скоблин невиновен. Не выдерживают критики и обвинения в том, что он и Плевицая «жили не по средствам», что якобы подтверждает версию о «тридцати сребрениках». Однако Плевицкая часто выступала с концертами, и ей по-прежнему хорошо платили.

Но самое главное, трудно было вообразить, что боевой генерал мог писать доносы на своих прежних однополчан, или помогать похитить русского генерала, обрекая его на мученическую смерть. Чтобы делать все это, надо было быть совершенно свободным от любых моральных принципов. Трудно поверить, что так мог поступать кадровый офицер Русской армии, закаленный огнем сражений. Да и упомянутое выше письмо с аллилуей в адрес Сталина написано явно в стиле советского Агитпропа, а не рукой царского офицера, жившего в Париже. Ведь он не мог не знать, что в СССР призывали уничтожить офицерство «как класс», говоря об этом даже в стихах: