Глава 30
Ноябрь 2010 года
Проснувшись, Карл почувствовал некоторое замешательство. Он не помнил, какой сегодня день и почему спальня напоминала базар в парке Геллеруп. Похоже, к нему в комнату вторглись одновременно амбре от сиропной жижи Ассада, вонь от протухшей шаурмы и спертый дух медицинских кабинетов.
Он дотянулся до наручных часов и констатировал, что уже двадцать пять минут десятого.
– Проклятие! – заорал Мёрк и выскочил из постели. – Почему никто меня не разбудил?
Йеспер опоздал, и он сам тоже. Потребовалось пять минут на то, чтобы смыть с себя вчерашний пот и натянуть более-менее чистую одежду.
– Йеспер, поднимайся! – заорал он и принялся ломиться в его комнату. – Ты опоздаешь, и не на кого будет пенять!
Затем он сунул ноги в ботинки и сделал очередную попытку осады комнаты своего пасынка, прежде чем слететь на первый этаж, почти не касаясь ступенек.
– О-ой, Карл, ты куда? Неужто на утреннюю службу? Еще только десять, – как ни в чем не бывало отозвался Мортен, стоявший у плиты в пижаме и любимом фартуке, похожий на собственную пародию.
– Карл, доброе утро, – донеслось из гостиной. – Неплохо ты вздремнул.
По-утреннему свеженький Мика, одетый в белые одежды с пят до головы, встретил его улыбкой. Перед ним на своей кровати лежал совершенно голый Харди, а на прикроватном столике стояли два дымящихся блюда с водой, которую Мика вовсю размазывал отжатой тряпкой по безжизненному телу.
– Мы тут решили чуток освежить Харди. А то он уже сам чувствует, что провонял кислятиной. Мы устроили ему камфорно-ментолатумную ванну, дабы уничтожить запах. Что скажешь, Харди?
– Скажу «доброе утро», – произнесла голова, сидящая поверх бледного, тощего, долговязого тела.
Карл нахмурился, и ровно в ту самую секунду, когда со второго этажа донесся рев Йеспера, провозглашавший Мёрка самым тупым идиотом на свете, мысли прояснились, и он вспомнил, какое сегодня число.
«Черт возьми, а ведь и правда – какое дерьмище, сегодня ведь воскресенье!» – подумал он, подпер голову рукой и поинтересовался, имея в виду запах:
– Что тут вообще происходит, Мортен? Ты собрался открывать кафе для дальнобойщиков?
Полицейский закрыл глаза и попытался вспомнить дурацкий разговор с Моной накануне вечером.
– Нет, к сожалению, ребенок не может остаться с ней, потому что она собирается к Матильде, – сказала подруга.
– Матильда? – переспросил Карл. – А кто это?
А спустя секунду уже готов был сам себе накинуть петлю на шею за этот глупый вопрос.
– Моя старшая дочь, такие вот дела, – ответила Мона с прохладой, после чего он проворочался в постели до самого рассвета.
Вот ведь черт возьми. Разве ему когда-нибудь говорили что-то о том, что вторую дочь зовут Матильда? Да вроде нет. Вот и стряслась беда…
Карл прекрасно слышал бормотание Мортена, не слышал только, что именно тот ответил.
– Повтори-ка, – попросил он.
– Это же завтрак, – повторил Мортен. – Прекрасная домашняя кухня для всех проголодавшихся, в том числе и для парочки влюбленных парней.
Его ресницы бешено затрепетали при слове «влюбленные».
«Когда же он перестанет говорить о своем сокровенном?» – подумал Карл.
Мортен расставил еду на столе.
– Добро пожаловать. Кусочки чеснока на ломтиках копченой бараньей колбасы и овечьего сыра. Овощной сок и напиток из шиповника с медом.
«Боже всевышний», – подумал Карл. Лучше вернуться в кровать.
– Сегодня начнем заниматься с больным, – возвестил Мика. – Мы стремимся к тому, чтобы ощутить боль, верно, Харди?
– О да, было бы замечательно, если бы это случилось, – ответил Карл. – Но мы ведь не ждем чересчур многого?
– Я вообще ничего не жду. Я просто надеюсь, – произнес Харди.
Мёрк обернулся и поднял вверх большой палец. Он ведь не будет тут сидеть и жалеть сам себя, раз другу приходится настолько тяжко.
– Позвони Вигге, – вмешался Мортен.
Так. Все-таки не жалеть себя не получалось.
Карл размышлял над утренним бутербродом с колбасой, совершенно игнорируя раздраженное выражение лица Йеспера. Ситуация с Виггой была неприятной. На самом деле он уже даже почти перестал думать об этом, как вдруг ему в голову пришло настолько логичное, простое и пробуждающее оптимизм решение, что он благовоспитанно поблагодарил Мортена за завтрак, хотя ему редко приходилось пробовать более отвратительное сочетание продуктов.
– Хорошо, что ты позвонил, – сказала Вигга.
Как ни странно, голос ее звучал несколько встревоженно. Учитывая, что она привыкла считать, что мировая ситуация подстраивается под нее. Но ведь не его вина в том, что она решила организовать свою новую свадьбу, еще не разведясь с ним, бывшим.
– Ну, так что ты скажешь, Карл? Был в банке?
– Вигга, кстати, доброе утро. Нет, не был. На это не было причины.
– Так-так. Только не убеждай меня, что ты в состоянии выплатить шестьсот пятьдесят тысяч, не прибегая к банковскому кредиту. Видимо, Харди пришел тебе на выручку?
Карл рассмеялся. Резкие интонации скоро исчезнут.
– Я согласен на твои шестьсот пятьдесят тысяч, Вигга. Всё в порядке. Половина разницы кредита твоя.
– Го-осподи, Карл… – Она была потрясена.
Мёрк еле сдерживался от хохота. Основное потрясение ей еще предстояло испытать.
– И у нас с тобой имеется еще один объект для взаимного расчета, я тут сегодня подумал.
– Для взаимного расчета?
– Ну да, дорогая Вигга. Вполне возможно, тебе близка эпоха хиппи, но вся страна давно уже не живет цветочным ароматом и любовью. Идет десятилетие эгоизма. Не забывай, что теперь все делается исключительно ради собственного блага.
Он наслаждался тишиной, воцарившейся на другом конце провода. Подумать только, оказывается, она способна быть молчаливой. Новое ощущение, испытанное Карлом, можно было сравнить лишь с двумя сочельниками подряд.
– Ну, слушай. Во-первых, пять-шесть лет Йеспер прожил у меня. Три года средней школы вылились в копеечку, имей в виду, и абсолютно неважно, закончил он ее в итоге или нет. Да и курсы по подготовке к экзаменам, которые он в данный момент посещает, тоже кое-что стоят. Но давай попросту исходить из восьмидесяти тысяч в год, и ни один суд не посчитает это перебором.
– Эгей, – прервала она, словно они уже перешли к рукопашной. – Я ведь выплачивала за Йеспера две тысячи крон в месяц.
Пришел черед Карла растеряться.
– Что ты говоришь? Очень надеюсь, у тебя имеются доказательства, ибо я не видел ни единой кроны.
И снова наступила ее очередь замолчать.
– Да-да, Вигга, – продолжал Карл. – Видимо, мы подумали об одном и том же. Твой чудесный сынок присваивал все себе.
– Исчадие ада, – только и прокомментировала она.
– Итак, Вигга, послушай. Что сделано, то сделано. Мы должны жить дальше. Как бы то ни было, в скором времени ты выйдешь замуж за своего Куркумаля в Карристане. Давай я выплачу тебе шестьсот пятьдесят тысяч, а ты мне – шесть раз по сорок тысяч за последние годы обучения Йеспера в начальной школе, за три года гимназии и предстоящие два года курсов по подготовке к экзаменам. Впрочем, если за последний пункт ты платить не желаешь, существует альтернатива – выплати мне только сто пятьдесят тысяч, а на время курсов забери сынулю к себе. Выбирай сама.
Тишина говорила сама за себя. Значит, у Гюркамаля с Йеспером, видимо, сложились не особо дружеские отношения.
– И наконец, есть еще твое собственное имущество. Я тут глянул в Интернете, что подобный летний домик можно продать за пятьсот тысяч крон, то есть я могу рассчитывать на двести пятьдесят. В итоге я должен выплатить тебе шестьсот пятьдесят тысяч, минус двести сорок, минус двести пятьдесят, остается сто шестьдесят, ну и плюс, конечно же, половина движимого имущества. Можешь сама прийти и выбрать, что хочешь.
Он оглядел обстановку, перед тем как громко рассмеяться.
– Не может быть, – запротестовала она.
– Могу прислать в Ислев калькулятор, если твой Куркумаль не справляется с такими большими суммами, – добавил он. – К тому же можешь больше не платить Йесперу по две тысячи ежемесячно, он уже и так обогатился. А я позабочусь о том, чтобы юноша сдал свои несчастные экзамены.
За репликой последовала довольно длительная пауза, на радость компании мобильной связи.
– Нет, я отказываюсь, – выдавила Вигга.
Карл кивнул. Естественно.
– Помнишь прекрасного адвоката с Люнгбю Ховедгэде, которая помогала нам при сделке по приобретению дома?
Вигга хмыкнула.
– Теперь она допущена к практике в Верховном суде. Так что можешь отправить свои требования непосредственно ей. И еще не забывай: Йеспер мне не родной. Если возникнут какие-то проблемы, получишь сына обратно со всеми его причудами. И уравнение останется тем же.
Деньги снова ручьем потекли в телефонную компанию. Бывшая прикрыла ладонью трубку, по крайней мере, доносившиеся до него голоса звучали неразборчиво.
– Ладно, Карл. Гюркамаль соглашается, значит, и я тоже.
Да благословит господь этого чудесного сикха! Пусть борода его растет как на дрожжах…
– Но одно условие должно выполняться, как раньше, – заявила она с некоторой резкостью в голосе. – Наш старый договор о матери. Мы договаривались о том, что ты будешь ездить к ней хотя бы раз в неделю, а ты не ездишь. Сейчас я требую письменного соглашения. Если ты не побываешь у нее пятьдесят два раза за год, каждое пропущенное посещение обойдется тебе в тысячу крон, ясно?
Карл представил себе тещу. Многим доходягам из дома престарелых жить оставалось немного, но Карла Альсинг, казалось, была бессмертной. Вигга вовлекала его в весьма суровый компромисс.
– В таком случае у меня будет двенадцать недель отпуска, – сказал он.
– Двенадцать недель! У тебя мания величия, и ты воображаешь себя депутатом фолькетинга? Ни один простой человек не имеет двенадцатинедельного отпуска! Пусть будет пять!
– Десять, – не сдавался он.
– Нет, все равно слишком много. Давай сойдемся на семи, и ни днем больше.
– Восемь, иначе дойдет до адвоката из Люнгбю.
Снова пауза.
– Ну хорошо, согласна, – прозвучал ответ. – Но каждое посещение не меньше часа, причем первое состоится сегодня же. И еще – мне не нужна половина твоей движимой рухляди. Неужели ты считаешь меня настолько сумасшедшей, что я пожелаю забрать себе страшное радио восемьдесят второго года выпуска, когда у Гюркамаля есть стереосистема объемного звучания «Самсунг» с шестью колонками? Забудь об этом.
Просто чудесно. Да, практически невероятно. Он уладил все таким образом, что сможет развестись с Виггой ценою всего каких-то сто шестьдесят тысяч крон. И такие деньги у него даже имелись.
Взглянув на часы, Карл обнаружил, что, видимо, неплохо было бы позвонить Моне, независимо от того, насколько удался им с Матильдой вчерашний вечер. Однако, когда она наконец ответила, было непохоже, что она особо обрадовалась.
– Я тебя разбудил? – спросил он.
– Нет, не меня. Ты разбудил Рольфа.
Что еще за Рольф, будь он неладен? Мёрка охватило такое ощущение, словно его одолели все воскресные депрессии за целый год. Совершенно неподконтрольное низвержение.
– Рольф? – осторожно повторил он с нехорошим предчувствием. – Кто это?
– Карл, не бери в голову. Поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
Поговорят ли?
– Зачем ты позвонил? Чтобы извиниться за то, что не знаешь, как зовут мою дочь?
Мона была одурительно хладнокровна. Пускай он получил от нее заветный ключ, но кто сказал, что она не может открыть дверь своим собственным ключом кому-нибудь другому? Например, человеку по имени Рольф? Эта мысль лишила новость, какую он собирался сообщить, бесспорного положительного эффекта.
«Значит, нового дружка зовут Рольф, будь он проклят», – подумал Карл, пытаясь прогнать из головы образ накачанного торса, обладатель которого забил мяч в его ворота.
– Нет, не потому. Я позвонил, чтобы рассказать, что сегодня мы с Виггой достигли согласия по поводу развода. Позвонил сказать, что скоро я буду свободным мужчиной.
– Вот как, – отреагировала она без особого энтузиазма. – Рада за тебя, Карл.
Именно он прервал их разговор, и он же теперь сидел на краю своей кровати, расслабленно держа в руке мобильный телефон.
Какое жесткое падение с горных вершин.
– Что ты тут уселся такой надутый, Калле? – сказал из коридора Йеспер.
Самая глупая фраза, какую мог только придумать этот прыщ в данный момент.
– Мы с твоей матерью разводимся, – ответил он.
– Ну и что, черт возьми?
– Да, черт возьми, что? Видимо, тебе это ни о чем не говорит, Йеспер?
– Нет, каким боком развод касается меня?
– А я расскажу тебе, дорогой друг. Он касается тебя ровно тем боком, что две тысячи крон, присваиваемые тобой в течение нескольких последних лет ежемесячно, накрылись с этой самой секунды. Вот каким боком! – Карл хлопнул в ладоши, чтобы парень наглядно представил себе, как захлопнулась его касса.
Забавно, что этот известный изобретатель-индивидуалист не смог придумать ни единого возражения. Лишь громыхнул всеми дверями в доме, какими только было можно.
В своем унынии Карл подумал, что вполне мог бы раз и навсегда покончить с обязанностью посещать свою будущую экс-тещу.
Он прекрасно видел мужчину в сине-сером костюме, топчущегося у двери машины посреди парковки, но если не считать того, что этот мужчина отвернулся, когда Карл проходил мимо, в остальном он выглядел точно так же, как множество других молодых людей, в воскресный день ожидающих выхода своей девицы из бетонной коробки. Кроме того, Карлу было плевать на все и вся, ибо он только что разбудил Рольфа, вызвав раздражение у Моны.
Он преодолел все пятнадцать километров до Баккегордена в Баусверде, не обращая внимания ни на пробки, ни на слякотные обочины. И когда сотрудница интерната открыла дверь в здание, он едва удостоил ее взглядом.
– Я к Карле Альсинг, – угрюмо оповестил он другую работницу из отдела для престарелых умалишенных.
– А, так она спит, – прозвучал ответ, и это как нельзя лучше устраивало Карла.
– В последнее время миссис Альсинг доставляет столько хлопот, – продолжало строгое создание. – Она курит в комнате, несмотря на строжайший запрет курения во всем нашем заведении. Мы понятия не имеем, откуда она берет свои сигарки. Может, вы знаете?
Карл поклялся в своей непричастности. Он не был в интернате уже несколько месяцев.
– Ну ладно, но буквально на днях у нее изъяли целый блок сигарет. Это настоящая проблема. Скажите ей, пускай пьет свои никотиновые таблетки, когда ощущает тягу. Ей они не причинят никакого вреда, если не считать вреда для кошелька.
– Обязательно скажу, – согласился Мёрк, в действительности даже не слушая, о чем идет речь.
– Карла, привет, – поздоровался он с тещей, не рассчитывая на ответ.
Женщина, отработавшая официанткой в ночном Копенгагене на протяжении двух поколений, лежала в кимоно на диване с закрытыми глазами, проветривая свои впалые ляжки, которые Карл, конечно же, видел раньше, но не настолько обнаженные.
– О, бог мой, – удивленно ответила она, открывая глаза с таким кокетливым морганием, какое не смог бы повторить даже Бэмби.
– Э-э, я Карл, твой зять.
– Мой прекрасный большой сильный полицейский… Ты пришел меня навестить? Как замечательно!
Мёрк хотел было сказать что-то насчет того, что отныне он будет посещать ее довольно регулярно, но, как обычно, оказалось чрезвычайно сложно вставить слово в обществе женщины, научившей Виггу изъясняться настолько длинными предложениями, что оставалось поражаться, как только она не теряла сознание от нехватки воздуха.
– Хочешь сигаретку? – предложила она, вытаскивая из-под подушки пачку «Адвоката» и одноразовую зажигалку.
Вскрыв пачку с глубоким профессионализмом, старушка предложила закурить.
– Карла, тут нельзя курить. Откуда у тебя сигареты?
Теща наклонилась к нему, так что кимоно приоткрыло вид на красоты верхней части тела. Для одного раза было как-то чересчур.
– Я оказываю услуги садовнику, – с этими словами она ткнула его локтем в бок. – Интимные, знаешь ли. – Снова последовал тычок локтем.
Было трудно понять, что уместнее – перекреститься или преклониться перед старческим либидо.
– Да-да, я прекрасно помню, что следует принимать никотиновые таблетки, так мне сказали. – Она достала целый пакет таблеток и засунула одну в рот. – Мне начали давать никотиновую жевательную резинку, но мне не понравилось. Она склеивает вставную челюсть, и та выпадает. Так что жвачку заменили таблетками.
Старуха вытащила из пачки сигарету и прикурила.
– А вообще-то, Карл, знаешь, мне так нравится жевать таблетки и курить одновременно!
