Глава 16
Дорога

Чингиз и я прятались в кустах у дороги, само существование которой противоречило всему, что я знал о зараженных территориях. Не удивлюсь, если последний выброс был вызван не только массовым выходом в Зону охотников за головами, но и строительством двухполосного шоссе.

Полдня мы топали по дороге и вдоль нее. Иногда мимо проезжали большие фуры, груженные под завязку. Грузовики едва ползли — для трассы Харьков — Днепропетровск, — но все равно ехали слишком быстро, в Зоне недопустимы подобные скорости.

По пути нам попадались разбитые машины. После пятого исковерканного грузовика, явно угодившего в «жарку», я перестал считать. Тот, кто заказал доставку в Зону, не жалел ни денег на страховки семьям погибших водил, ни самих грузов. Что глупо. Но есть, факт. Вот обугленное валяется, ржавеет. А транжира — тот самый человек, в гости к которому я собрался. Профессор, так его назвал майор Кажан. Судя по карте, дорога вела к его вотчине на берегу Янтаря.

— Прям автобан какой-то! — сплюнул Чингиз, когда мимо промчалась очередная фура.

Не знаю, сколько пообещали водиле за рейс, но он точно продешевил. Я бы ни за какие деньги не сел за руль в Зоне. Это же самоубийство! Хватит, уже покатался на мотоцикле!..

— He мешай мне, — сказал я и залег в густой траве у обочины. — Делай что хочешь, брат, но меня не трогай. Лады?

Надо подумать. Надо. Надо подумать. Надо…

Минут через пятнадцать меня таки накрыло. Я увидел грузовик с фурой, обтянутой когда-то черным, выгоревшим на солнце тентом. Грузовик подъехал к воротам поместья, выстроенного совсем недавно — еще год назад ничего подобного у Янтаря не было и в помине. Ворота открылись, грузовик впустили без досмотра. Пара шуток-прибауток, отпущенных охраной, не в счет. Водила рассказал анекдот. Всё, проезжай. Картинка померкла. Я пришел в себя.

Главный ориентир — черный тент. Эта фура доедет до нужного места без проблем, ничего страшного с ней не случится. И ее пропустят в поместье Профессора. То, что нам нужно. Однозначно.

Решение появилось само, и я тут же его озвучил:

— Надо, чтобы грузовик сбавил скорость. Определенный грузовик.

— Определенный?

— Да. Всякий нас не устраивает.

Чингиз засек ту самую машину, когда я решил, что на сегодня хватит, продолжим завтра. Отлепив покрасневшие глаза от бинокля, военстал буркнул:

— Едет твой черный, чтоб ему колесо проколоть за такую задержку.

Согласен, грузовик не торопился взять на борт двух вооруженных автостопщиков. Едет, да? Я припал к оптическому прицелу — ага, вижу, та самая тачка, с черным тентом. Пора заняться делом. Я устал отдыхать.

Была мысль захватить грузовик, перебив экипаж. Но мы отказались от нее сразу. Наверняка — зуб даю! — рожи всех водил, курсирующих по новой дороге, знакомы охране поместья. Потому и пропускают грузовики без предъявления документов. С одной стороны, нам это на руку, а с другой… «Что есть, то есть», — как говаривал первый президент моей страны, погрязшей в долгах, как свинья в грязи. Ничего, скоро мы забудем о кредитах и перестанем клянчить деньги у звезднополосатых друзей.

Подходящее деревце обнаружили еще утром, а потом тащили с собой: не шибко толстое, но и не тростинка, через которую можно запросто переехать. Ствол уложили поперек дороги. А что, нормальная тема — в Зоне деревья частенько валятся от ветра, старости и сами по себе. И какая разница, что корней нет? Мало ли как дерево росло…

Чингиз ожидал увидеть армейский «Урал», на большой скорости перепрыгивающий рукотворную преграду. Но я-то знал, что нас подвезет импортный дальнобой с трубами, задранными вдоль кабины вверх.

И вот через час ожидания — водила предусмотрительно не гнал — в пределах видимости без оптики появился наш грузовик. Притормозил он за полста метров от поваленного дерева. Из кабины выскочил мужик — сменщик того, что за баранкой. С автоматом в руках, пригнувшись, он побежал к помехе на дороге. Личико цивильного скрывал респиратор, на глазах блестели большие солнцезащитные очки. Одет он был в пятнистый комбез, капюшон наброшен на голову, будто от дождя. Опытный перец или городской пижон — пока не разобрать. Но двигался он правильно — зигзагом, внезапно падая и вскакивая.

Логично. Я бы на месте водил тоже первым делом заподозрил засаду мародеров. По Зоне шастает много уродов, готовых убить за драную куртку и глоток воды. А тут целая фура добра!..

Логика — это хорошо. А хреново то, что грузовик остановился далековато от нашей лежки. Я иначе представлял себе расклад и ошибся. Если не можешь тему просчитать, то хотя бы предвидь ее, Край. Способности-то у тебя есть.

Но все решилось само собой. Добравшись до бревна и дав пару очередей по кустам у дороги, второй номер замахал рукой, мол, всё путем, коллега, не боись, подъезжай. Грузовик неспешно покатил вперед. Таки парень в комбезе и респираторе — не перец чили, но отстойнейший пижон. Такие любят сочинять байки, в которых они одной левой сбивают с ног псевдогиганта.

Пока водилы, разодетые словно спецназовцы из голливудского боевика, возились с бревном, мы выскочили из лежки и, чуток пробежавшись по асфальту, оккупировали кузов. И хоть под тентом было жарко так, что у меня даже язык вспотел, транспортным средством мы себя обеспечили. Следующая остановка — личные покои Профессора.

Подмигнув Чингизу, я забился в угол. Теперь можно перевести дух и помечтать о заслуженной награде — окладе мэра Чернобыля-4, казенном лимузине и толпах визжащих поклонниц. Чингиза сделаю своим замом. И все у нас будет хорошо.

Да только напрасно я так расслабился.

Весь кузов был забит деревянными ящиками, упакованными в полиэтиленовую пленку. Ящики громоздились один над другим до самой крыши из гнутых труб и брезента. Между штабелями предполагались довольно широкие проходы — чтобы при желании груз можно было досмотреть. Вот в такие щели мы и забились: я слева от центрального прохода, Чингиз — справа.

Грузовик ехал очень неспешно. Дорога новая, ровная, не трясло. Благодать, да и только.

— В таких ящиках станки перевозят разобранные, — вдруг сказал Чингиз, и от идиллии не осталось и следа. — На хрена Кому-то станки в Зоне?

Я в ответ хмыкнул, сделав вид, что мне без разницы. Но у самого появились нехорошие мыслишки: а что, если инженеры Профессора раскрутили гауссганы по винтику и теперь налаживают производство оружия в Зоне?! Филиал завода «Юпитер» на берегу Янтаря — вот что затеял Профессор. А?

Если мои выкладки верны, то все напрасно: процесс уже не остановить, я еду на заклание и везу с собой друга, который ни ухом ни рылом… Настроение у меня, мягко говоря, испортилось. Но даже если я прав, обратной дороги нет. Всё или ничего.

И тут мои размышления прервал странный шум в глубине кузова. Будто кто-то всхлипнул и ругнулся, а потом протяжно, с присвистом захрапел.

Что за ерунда? Какой еще храп? Я взглянул на Чингиза, но тот выглядел совершенно спокойным, будто ничего не слышал. Я навострил уши. Все-таки есть звук. Точно: кто-то храпит. Выставив перед собой нож — стрелять-то нельзя, услышат водилы в кабине, — я выполз из укромной щели. Надо выяснить: вдруг к моим патологиям добавились слуховые галлюцинации? Не исключено. В последнее время я что-то начал сдавать.

Увидав в конце кузова спящего парня, я так и не понял, что испытал — облегчение или разочарование. Волосы светлые, коротко стриженные. Крепко сбит — спортсмен или привык ручками вкалывать до кровавого пота. А сопел и причмокивал он так уверенно, будто лежал на перине в собственной постели, а не пристроился между ящиками в грузовике, едва ползущем по самому опасному району планеты.

Я оторопел от такой беспечности. Ну ладно Чингиз да я: если один задремлет, второй покараулит. Но вот так внаглую?! Прирезать его, что ли? Приставить нож к горлу спящего и… Я никак не мог сообразить, что мне делать со своей находкой. Кто этот хлопец? Третий лишний, которому не хватило места в кабине? И потому он такой безмятежный, что рядом друзья?

Внимательней присмотревшись к парню, я отбросил эту мысль. Такого бугая в лишние не запишешь. Уж слишком блондин отличался от расфуфыренных попугаев, возомнивших себя сталкерами. Ни тебе комбеза из бутика для «реальных бродяг» (я видел в сети сайт одного такого в центре Киева), ни противогаза с тонированными стеклами, ни дробовика-слонобоя, из которого нельзя подстрелить даже тушкана…

Одежка на хлопце была не то чтобы бедненькая, но изрядно потасканная. Зона быстро оставляет свои отпечатки даже на дорогущих смокингах, а уж с вьетнамским ширпотребом расправляется враз. Тело спящего прикрывало нечто вроде спецовки заводского слесаря: темно-синие штанишки, куртка с карманами на груди. На ногах — плохонькие ботинки. И вот что бросилось в глаза: застиранные, не смытые до конца пятна крови, впитавшиеся в ткань. И натовские бандольеры, опоясывающие грудь. В бандольерах — магазины к «валу». АС лежал рядом.

Я поморщился. Во-первых, не уважаю эту игрушку: магазин маловат для действий в Зоне, патроны дорогие и приклад неудобный. Во-вторых, мне еще ни разу не попадались глупцы, которые в наших местах выпускали бы ствол из рук, каким бы хреновым он ни был. Разве что я проделывал подобный фокус — с одной целью: ввести в заблуждение врага.

Я похолодел от внезапной догадки.

И услышал шепот:

— Убери ножик. А то поранишь меня, я случайно дернусь и…

Что-то коснулось моего паха.

— Рот откроешь — яичницу сделаю.

Скосив глаза, я увидел знатный тесак, лезвие которого блестело у меня ниже пояса. Ну и влип же ты, Максимка. А еще опытный бродяга.

По прищуру блондина я понял, что кулинар из него отличный и, если надо, омлет он соорудит без малейших угрызений совести. А нож у него не просто хороший, но великолепный. И судя по тому, как блондин его держит, обращаться с холодным оружием его обучили на пятерку с плюсом.

— Ты это… не балуй, — подмигнул я парню и сразу почувствовал, как чуть сильнее прижалось лезвие к самой моей мужественности.

У меня дыхание сперло от такой наглости. Я замолчал, боясь пошевелиться. А вдруг грузовик наедет на кочку или выбоину на дороге?!.. Я заставил себя не думать о плохом. И не таких обламывали, Максимка. Забей, и это пройдет.

Потекли бесконечные мгновения тишины. Сплелись взгляды: глаза в глаза, кто кого.

У блондина глаза были голубые. Очень яркие. Прям неприлично яркие для мужчины. Уверен, его небесные радужки сводили с ума старшеклассниц, а вот рожа… С личиком мальцу не повезло. Оно выглядело… помятым каким-то. Будто кости черепа сломали, а потом наспех сложили в произвольном порядке.

Мне плевать на его внешность, но вот нож… дорога в поместье Профессора… Чингиз, до которого рукой подать, и водилы в кабине, которые обязательно услышат шум, начнись в кузове возня… Как некстати нарисовался этот блондин!

Вдруг помятое лицо парня исказила зловещая гримаса, губы дернулись, обнажив обломки зубов. И я понял: Максимка Краевой больше не товарищ ласковым девчатам в барах за Периметром. Я приготовился отомстить напоследок.

Терять-то мне уже нечего, верно?

И вдруг я понял, что парень давно опустил свой тесак. А гримаса, которую я принял за оскал, — добродушная улыбка. Просто у него с личиком конкретные проблемы. И проблемы те недавние, иначе он знал бы, что улыбаться ему противопоказано.

— Я тебя знаю, — заявил блондин, пряча кладенец в ножны. — Ты — Максим Краевой по прозвищу Край.

Я медленно кивнул, раздумывая, как реагировать на незнакомца, который видел мои портреты на столбах в Чернобыле-4.

— Ты ходил в Зону вместе с Вороном. Как он? Поклон ему от меня, — вдруг выдал парень.

Он говорил шепотом. Я едва слышал его сквозь шум мотора.

Интересно, как долго Чингиз будет дожидаться моего возвращения? Обнаружив еще одного «зайца», как бы военстал не начудил сгоряча. Чингиз может, кровь предков у него горячая.

— Поклон? От тебя? — прищурился я, заново разглядывая блондина, будто надеясь найти клеймо, подтверждающее, что тот имеет право передавать приветы. — А ты кто ему будешь?

— Я… — Парень замялся. — Считай, что зять.

Оп-па. Разговор становится интересней. Какой еще зять и почему «считай»? Значит, ненаглядная дочурка замужем. Но если у нее есть законный супруг да еще такой борзый, зачем Ворон потребовал с меня клятву во спасение кровиночки? Или блондин вовсе не тот, за кого себя выдает? Но на кой ему врать незнакомому человеку? Ведь оба мы — непрошеные гости в грузовике, едущем по Зоне, как по автобану. Мы — смертники. Если бы я не увидел, что с этой машиной ничего не случится, не сел бы в нее ни за что.

Внимательно наблюдая за реакцией парня, я медленно произнес:

— Погиб Ворон. В Припяти.

Блондин кивнул. Он ожидал услышать нечто подобное и удивился бы, узнав, что беглый сталкер отдыхает на Карибах в объятиях мулаток.

— Никто ей не поможет. Кроме меня… — задумчиво произнес хлопец, и лицо его при этом исказилось так, что смотреть было неприятно.

Я отвернулся. Определенно парню нужна помощь пластического хирурга. Очень опытного.

— Кому «ей»? — догадываясь, о ком речь, решил уточнить я.

— Не важно.

— Ээ, не скажи. — Я обернулся, чтобы посмотреть, как там Чингиз. Носок его ботинка выглядывал в центральный проход. — Один бродяга пообещал Ворону спасти его дочь, которую взял в заложники нехороший человек.

Яркие глаза блондина ослепительно вспыхнули — я не шучу: именно вспыхнули. Он попытался встать, но сделал это слишком резко и застрял между ящиками — широковаты плечи для такой узкой щели. Парень протянул мне ладонь, неожиданно маленькую для его габаритов. Такими пальчиками надо кошельки в трамваях тырить, а не ножом размахивать.

Ответное рукопожатие было в меру продолжительным и крепким.

— Значит, мы вместе, — сказал блондин. — Я пообещал жене Ворона вызволить Джу из плена. Мое имя — Игорь Родин. Или просто — Ирод. Так называли меня в отряде пловцов.

— Пообещал, значит?.. — хмыкнул я, улыбаясь своим мыслям. А ведь забавный узор сплела судьба-злодейка. С меня взял слово Ворон, а его благоверная отправила на ратный подвиг пацана, которого удача обходила такими огородами, что аж страшно. О том можно судить по его исковерканной роже. И при этом мои интересы совпали с клятвой: два в одном — и девочку спасти, и поговорить с Профессором по душам.

— Ты знаешь, кто такой Профессор? — не надеясь на положительный ответ, спросил я.

— Да, — кивнул блондин.

Оп-па.

— Ты расскажешь мне, как познакомился с Вороном?

— Да.

Хорошо, очень хорошо! Мне нравится этот светловолосый мальчуган, он заслужил конфетку, а то и две!

— Что ты слыхал о винтовках Гаусса?

— Ничего.

Твою мечту! Никаких конфеток!

— Ладно, — вздохнул я. — Дорога предстоит дальняя. Рассказывай. И помни: я люблю подробности.