Они стояли неподвижно, а уже второй за день кукловод собирался поджарить им мозги. И помощи ждать было просто неоткуда. Тем более что за спиной у твари стояла толпа совсем свежих зомби, и почти у каждого имелось оружие. Даже когда старикан совершенно неожиданно сцепился с кукловодом, Хантер сперва не чувствовал даже тени надежды. Ведь всего за несколько часов до этого очкарика самого пришлось спасать от предыдущего кукловода.

Совершенно незаметно начался дождь. Сперва он чуть слышно шуршал где-то наверху, в кронах деревьев, потом осторожно прошелся ледяными иглами по голове и шее и, наконец, уверенно забарабанил по вагонам, зашлепал тяжелыми каплями по земле и камням. Ни руки, ни ноги не слушались, но Хантер все видел, слышал и чувствовал. А главное – прекрасно отдавал себе отчет в том, что происходит, и от этого каждая секунда ожидания превращалась в пытку. Гораздо лучше было бы, чтобы кукловод сразу уничтожил сознание своих жертв, но вместо этого монстр отчего-то продолжал возиться со стариканом.

Внезапно показалось, что прямо в голове раздался пронзительный звук, похожий на быстрое расстегивание металлической молнии. И почти сразу пришло понимание, что все самое плохое уже позади. Хантер сумел пошевелить головой, а потом с удивлением уставился на руки. Они двигались! Они слушались его снова!

Радости лысого не было предела. Рядом приходили в себя люди из его команды, и на всех без исключения лицах можно было видеть выражение счастливого недоумения. Потом они обнимались и радостно кричали в честь своего спасителя, а старикан только по-доброму улыбался и кивал им с паровозной площадки.

А потом возникла необходимость как следует поработать. Ведь только подготовившись к борьбе, можно было отстоять свою свободу и независимость. И Хантер вместе со всеми принялся наводить порядок в товарных вагонах эшелона, на котором старикан был главным. Для этого пришлось перевернуть в них все сверху донизу, выбросить лишнее и правильно сложить все самое необходимое. Например, обнаруженные снаряды требовалось перенести на открытые платформы, где люди, пришедшие со вторым кукловодом, затаскивали их под брезент, под которым стояла какая-то гусеничная техника. Сам кукловод, кстати, тоже был здесь, принимая самое деятельное участие в общем процессе – видимо, старикан пощадил даже такую никчемную тварь и дал ей шанс искупить свою вину честным трудом.

Работа спорилась, и жизнь казалась наполненной смыслом обретения свободы. Лишь одна подлая мысль крутилась в голове, не давая целиком отдаться ощущению эйфории: за какую именно «свободу» следовало бороться и «независимость» от кого завоевывать, Хантер так и не понял. Правда, мысль, несколько отравляя существование, в целом работе нисколько не мешала, а глядя на счастливые и одухотворенные лица своих товарищей, вожак и вовсе забывал о странных сомнениях. Но стоило ему остаться одному, как неприятная, как червяк, мысль вновь начала глодать его уже с утроенной силой.

Наконец, не выдержав этой войны с самим собой, Хантер забрался в один из вагонов, спрятался за грудой ящиков, обхватил себя руками за плечи, зажмурился и попытался понять, о чем именно ему тревожно шепчет внутренний голос. Сначала ничего не происходило, лишь на душе становилось все тревожнее от того, что все его друзья работают на благое дело, а он один отсиживается в темном уютном вагоне.

Потом пришло отрезвление. Да так быстро и страшно, что Хантер даже завыл от ужаса, понимая, что кукловод все-таки победил старикана и теперь по неясной причине заставляет людей выполнять идиотскую работу. Немного отлежавшись и выбросив из головы остатки дурмана, бандит начал понимать, что вагон, в котором он находится, насквозь пропитан влагой, а от стен и пола идет неприятный запах. К тому же инстинкт самосохранения требовал немедленно бежать. Или, если вдруг получится, попробовать убить кукловода и снова всех освободить, как и несколько часов тому назад.

Но стоило ему выглянуть из вагона, как он лицом к лицу столкнулся со стариком. За его спиной стояли люди, которых Хантер еще совсем недавно считал членами своей команды, и целились в бывшего главаря из самого разнообразного оружия.

– Вы чего, мужики? – слабым голосом сказал Хантер, окончательно теряя связь с реальностью. – Это же я, Хантер! Проф, неужели и тебя до сих пор контролирует…

– Не стрелять, – сказал старикан людям Хантера, и те послушно убрали оружие.

– Проф, че за дела? – спросил Хантер, обводя взглядом обступивших его людей.

– Я удивлен, как ты сумел выйти из-под двойного контроля, – сказал старикан, с любопытством разглядывая Хантера. – По-хорошему, уже за одно это тебя следовало бы пристрелить.

Хантер с недоверием уставился на старикана. Все, что тот сказал за последние несколько секунд, никак не укладывалось в голову. Старик же, глядя на дикую мимику одноглазого лысого человека, вдруг развеселился и даже смахнул набежавшую от смеха слезу.

– У меня есть слабость, – сказал он, продолжая давиться смехом. – Я чертовски ценю оттенки чувств, которые еще в состоянии испытывать. И потому я очень сентиментален. Не стану тебя убивать. Будешь при мне навроде карманной собачки. Своими ужимками и гримасами ты поднимаешь мне настроение.

– Что? – пролепетал ошалевший Хантер. Он готов был услышать что угодно, но «карманная собачка» его шокировала не меньше, чем понимание, что старикан стал кукловодом.

– Ты свободен бегать, где угодно, и делать, что угодно, – пояснил старикан. – Но в безопасности будешь себя чувствовать только рядом со мной.

– Я могу… уйти? – осторожно спросил Хантер.

– Да, я тебя ничем не ограничиваю, – сделал легкий взмах рукой старикан. – Только в паровозе гадить не разрешаю, а так – беги, выполняй свои собачьи обязанности… орошай деревья и обнюхивай своих дружков!

Он засмеялся жутким дребезжащим смехом, от которого у Хантера спина покрылась мурашками. Но самое худшее случилось потом. Ему действительно захотелось бегать, и он побежал, не в силах побороть закипающую внутри бешеную энергию. И бегал вокруг поезда до тех пор, пока не выбился из сил и не упал совсем рядом с микроскопической аномалией, немедленно попытавшейся втянуть в себя руку неосторожного человека.

Только в этом состоянии Хантер смог отдавать себе отчет в происходящем. И этот отчет его пугал настолько, что он решил во что бы то ни стало сбежать из-под контроля страшного старика. Стараясь не давать волю желанию снова подняться и побежать вдоль насыпи, Хантер медленно протянул руку в сторону аномалии и, ощутив, как натянулась кожа и защелкали суставы в пальцах, стремясь поскорее присоединиться к «тянучке», крепился до тех пор, пока боль не стала нестерпимой. А потом резко поднялся на ноги и рванул в лес.

Бандит бежал, не разбирая дороги, с ужасом ожидая, что зомби с автоматами сейчас развернуться в его сторону и откроют ураганный огонь. Но все было тихо, и, кроме его собственного тяжелого дыхания и хруста веток под ногами, ни единый звук не нарушал больше первозданную тишину. Поезд быстро скрылся из виду, кругом возвышались деревья, за которыми можно было спрятаться от преследователей, а дальше и вовсе начинались заросли кустарника, в которых беглеца не смогла бы отыскать любая по численности банда зомби.

Хантер остановился, осмотрелся и в изнеможении рухнул прямо на землю. Он был свободен! Даже не верилось, что удалось так легко уйти от мерзкого кукловода. Несколько минут одноглазый чувствовал себя просто замечательно. До того самого момента, как внезапно ощутил первый укол страха.

Он не был сталкером и никогда не ходил по Зоне в одиночку, а это значило, что, куда бы он теперь ни пошел, везде его ждала опасность, похожая на игру в рулетку, где единственной ставкой была его собственная жизнь. С учетом того, что многие аномалии оставались незамеченными, даже «наградив» человека летальной дозой радиации или яда, было вполне возможно даже лежа здесь, в совершенно безопасном месте, уже медленно становиться покойником.

В испуге поднявшись на ноги, Хантер вдруг вспомнил, что в лесах Зоны водится множество самых разных мутантов, не говоря уже про кукловодов, которые сегодня тянулись к эшелону, точно мухи к меду. Нервно оглядевшись по сторонам, бандит понял, что не может доверять спокойствию, которым, казалось, просто дышала местная флора.

Страх становился все сильнее, а желание вернуться к поезду, где были хоть и немножко зомбированные, но все-таки свои товарищи с оружием, – все навязчивее. Обливаясь холодным потом, Хантер еще несколько минут боролся сам с собой, а затем, подвывая от ужаса, бросился бежать обратно.

Когда он, весь в грязи и сухих листьях, выбежал к вагонам, на него никто даже не обратил внимания. Лишь старикан, которого он быстро нашел и опустился рядом в изнеможении, ощущая, как отступает страх, рассеянно погладил его по лысой голове.

Именно в этот момент Хантер вдруг ощутил жгучий стыд. Его, главаря серьезной банды, готовой еще год назад брать власть на большей части Зоны и принуждать к выгодному для себя сотрудничеству все крупные сталкерские кланы, человека, способного спланировать похищение крупного государственного чиновника, превратили в самое обычное домашнее животное. Такое оскорбление прощать было нельзя!

Ярость охватила все его существо. Старикан должен был умереть за такое унижение. И Хантер поднялся, оскаленный и страшный в гневе, готовый убивать голыми руками и грызть, если надо, зубами. Старикан обернулся, посмотрел на него в полном изумлении, но не испугался, а только сказал строгим голосом:

– Фу! Плохая собака!

И ноги понесли Хантера прочь.

Остаток дня он, страдая от всех возможных страхов и недобрых предчувствий, мечтал только об одном: вернуться поближе к старикану, в обществе которого чувствовал себя так спокойно. Но, как ни пытался, не мог подойти к нему ближе чем на сотню метров.

А потом началось и вовсе самое страшное. Сумерки все ближе подбирались к поезду, и в какой-то момент все люди, что занимались самыми разными делами, вдруг все побросали и двинулись в сторону двух открытых вагонов в центре состава. Не имея возможности подойти поближе, Хантер с ужасом наблюдал, как людская масса покорно лезет в товарные вагоны и запирает изнутри тяжелую дверь. Куда делся старикан, бельмастый не заметил, но вдруг ощутил, что ноги снова слушаются его, и немедленно, подстегиваемый настоящим животным ужасом, устремился к поезду.

Но двери вагонов были уже закрыты, и сколько он ни кричал, сколько ни молотил в сырые доски, никто открывать ему не спешил. А вокруг продолжала сгущаться непроницаемая чернота ночной Зоны. И в этой чернильной темноте вдруг страшно и протяжно завыла какая-то тварь.

Ноги у Хантера подломились, и он осел на землю. Под руку ему попалось что-то холодное, он рефлекторно сжал пальцы и вдруг понял, что стал обладателем пистолета. Видимо, один из зомби, которых привел кукловод, выронил свое оружие, но даже не заметил этого. Окрыленный этой находкой, Хантер сделал единственное, что ему пришло в голову: быстро забрался на открытую платформу, нырнул под брезент и залез в открытый люк танка.

Страх при этом никуда не делся, но понимание того факта, что снаружи его ждет верная ужасная смерть, заставило его практически неподвижно сидеть на жестком неудобном сиденье всю ночь. Иногда он проваливался в странные сновидения, в которых старикан был его пленником и униженно просил не трогать какого-то Зюзю, но при этом хитро улыбался и зловеще подмигивал.

Среди ночи снаружи начал доноситься неясный шум и рычание, затем кто-то пронзительно закричал, и все сразу стихло. А еще через какое-то время Хантер услышал мерные приближающиеся удары, словно кому-то вздумалось идти вдоль поезда и лупить по бортам палкой. Пожалуй, именно в этот момент бандит дошел до той точки, когда люди от ужаса начинают сходить с ума. И тут он вспомнил, что все это время при нем было самое надежное средство от изнуряющего страха. Поэтому, когда очередной удар пришелся по броне танка, в котором он сидел, Хантер вздрогнул и вставил ствол пистолета в рот. Только вот нажать курок не смог. Так и сидел с пистолетом во рту. А потом, по всей видимости, уснул. Но и во сне страх не отпускал его.

Проснувшись утром от очередной серии кошмаров, Хантер обнаружил, что за ночь исцарапал пистолетом все нёбо и десны. Наверное, только саднящая боль не дала ему выстрелить, как только он вспомнил, где находится. Осторожно вынув ствол пистолета изо рта, он потрогал языком ссадины и от ощущения полной безысходности даже пустил слезу.

Особого выбора у него не было. Обреченно вздохнув, Хантер принялся выбираться из танка, чтобы найти старикана. Ведь только рядом с ним можно было хоть чуть-чуть отдохнуть от бесконечных волн страха, вновь принявшихся накатывать одна за другой.

Но когда он выбрался наружу, оказалось, что проклятого яйцеголового нигде нет. Зато зомби уже повылазили из вагонов и вовсю хозяйничают на платформах. Столкнувшись с одним из созданий, пришедших вместе с кукловодом, Хантер с отвращением оттолкнул в сторону начинающее разлагаться, но все еще подвижное тело и, в очередной раз испугавшись до слабости в ногах, побежал прятаться.

Забравшись между вагонами, он решил, что будет сидеть там до последнего. Тем более что сил бегать и даже просто бояться у него больше не было. Когда же прямо напротив него остановился человек, которого он считал повинным во всех своих несчастьях, Хантер испытал настолько сложное смешение самых разных чувств, что чуть было не лишился рассудка.