Глава 24
Мрачные новости из залива Баржи
Хорошенько отоспавшись за ночь, Ласточки вновь почувствовали себя прежними – отважными исследователями новых земель и дерзкими мореплавателями. Поднялись они рано утром и первым делом искупались. Потом решили наловить на завтрак рыбы и поймали дюжину окуней – Ласточки хотели приготовить завтрак еще и для Амазонок, на тот случай, если пиратки Блэккет заявятся совсем рано.
– Как знать, насколько рано они отправятся в путь, – рассуждала Сьюзен. – Мне, правда, что-то не верится, что они приплывут сюда к завтраку, но на всякий случай следует приготовить его на шестерых. Я займусь готовкой, а кто-нибудь пусть съездит на ферму за молоком.
Ласточки как раз удили рыбу, встав на якоре в Акульем заливе, неподалеку от фермы Диксонов. Они подвели лодку к берегу, и Роджер с Титти отправились вверх по склону, прихватим с собой бидон. Капитан и боцман тем временем пристроились на бережку и принялись чистить пойманных окуней.
– Титти наверняка снова будет звать Роджера с собой на поиски сокровищ, – промолвил капитан. – Там, конечно, никаких сокровищ нет, но она все равно будет проситься за ними.
– Иногда она не отличает, что происходит на самом деле, а что она просто придумала, – кивнула боцман. – Ладно, пусть сплавают сегодня после обеда. Но мне кажется, что она забудет об этих выдуманных сокровищах, когда Амазонки явятся на остров, поставят свою палатку и начнут строить планы на будущее.
– Сегодня утром нам нужно переделать кучу вещей, – сказал капитан. – Я хочу научиться вязать все виды рифовых узлов до того, как приплывут Нэнси и Пегги. Вообще-то я должен был сделать это еще вчера. И к тому же «Ласточку» действительно нужно почистить.
– А я хочу, чтобы в лагере было чисто и аккуратно, – подхватила боцман. – А то мои кастрюли и сковородки выглядят такими грязными, просто ужас!
К тому времени, как все окуни были выпотрошены и ровным рядком уложены на дне лодки, вернулись Титти и Роджер. Они принесли молоко и новости.
– Это просто кошмар, – пожаловалась Титти, не успев подойти к берегу. – Капитан Флинт снова побывал там, и в этот раз он вел себя еще хуже, чем в прошлый. Не успели мы поздороваться с миссис Диксон, как она заявила нам, что мы не должны были трогать баржу. Я сказала, что мы и не трогали. А она ответила: «Ну кто-то же туда забрался?» Потом она замолчала и ничего не ответила даже тогда, когда я сказала, что капитан Флинт настоящий негодяй и что я хотела бы, чтобы его баржа утонула.
– Тебе не следовало так говорить, – укорила ее Сьюзен.
– Я забыла, что она туземка, – повинилась Титти.
– Она не дала нам ни кекса, ни мелассы, – вздохнул Роджер. – Даже яблочка не дала.
– И почему бы ему не оставить нас в покое? – покачал головой Джон.
– Которого из окуней я поймал? – спросил Роджер, взглянув на рядок рыбин, выложенный на дне лодки. – Может, вот этого? Хотя нет, он был побольше. Этого поймала Сьюзен. Я видел.
Ласточки поплыли обратно на остров Дикой Кошки. Сьюзен разожгла огонь, поставила на него сковороду и растопила кусок масла, чтобы зажарить окуней. Роджер наблюдал за ней. Джон отправился на Дозорную высоту, а Титти увязалась следом.
– Можно, мы с Роджером после завтрака поедем искать сокровища? – спросила она.
– Сегодня прибывают Амазонки, – напомнил Джон. – До того как они приплывут, нам нужно отчистить судно и навести на нем настоящий корабельный порядок. Но потом, наверное, вы можете отправляться за своим сокровищем. Ого, – сказал вдруг он. – Титти, сбегай и мою палатку, принеси подзорную трубу. В залив Баржи заходит вот уже третья лодка.
– Есть, сэр, – отозвалась матрос и бегом бросилась в лагерь. Там ее отловила боцман, которая потребовала, чтобы кто-нибудь намазал бутерброды, пока она, Сьюзен, присматривает за окунями.
– Капитану нужна подзорная труба, – попыталась отвертеться Титти.
– Скажи ему, что завтрак почти готов, – сурово промолвила боцман. – Подзорная труба может подождать, а окуни – нет. Их нужно есть, пока они не остыли.
Удрав от боцмана, Титти отдала капитану подзорную трубу и передала сообщение от Сьюзен.
– Подожди минутку, – крикнул вниз Джон и поднес трубу к глазу. – В заливе Баржи что-то происходит. Только что в него вошел моторный катер с кучей народу на борту.
Из лагеря донесся сигнал боцманского свистка.
– Идем, идем, – откликнулся капитан.
– Если туземцы решили напасть на капитана Флинта, – пробормотала Титти, – мне тоже хотелось бы быть там.
– Боцман свистнула снова, и капитан с матросом спустились к костру.
– Что-то случилось в заливе Баржи, – сообщил Джон. – Лодки прибывают туда просто одна за другой. Думаю, пират пожаловался туземцам, что мы снова трогали его дурацкую баржу.
– Не думай о капитане Флинте, – резонно ответила Сьюзен. – Если он думает, что мы лазаем на его баржу, то мы ничего не можем с этим поделать. Он все равно будет так думать. Вспомни, что сказала мама: мы сами знаем, что мы этого не делали. И не беспокойся из-за него. Я положила тебе в чай сахару, а вот твой окунь. Тебе полагается еще один, а если Амазонки не появятся, то и третий.
Когда каждый из Ласточек съел по два окуня, а на сковороде осталось еще четыре рыбки, Сьюзен послала юнгу на наблюдательный пункт, чтобы тот посмотрел, не плывут ли Амазонки. Юнга вернулся буквально через минуту.
– Ни одного паруса в пределах видимости, – доложил он. – Зато из залива Баржи вышла большая лодка.
– Значит, Амазонки не появятся до конца завтрака, – рассудила Сьюзен. – Съедим еще по окуньку.
– Интересно, что все-таки произошло, – пробормотал Джон.
– Не думай о капитане Флинте, – напомнила Сьюзен.
– Ладно, не буду, – согласился Джон.
Как только завтрак был закончен, всему экипажу было велено заняться уборкой.
– Я буду заниматься лагерем, – заявила боцман капитану, – а ты можешь почистить «Ласточку». Возьми матроса и юнгу и приставь их драить палубу и чистить медяшку.
– Но на «Ласточке» нету медяшек, – возразил Джон.
– Зато есть гвозди, – напомнила Титти.
– Ну, вот возьмите и надрайте их, – велела боцман. – Наждака нет, возьмите песок и мокрые тряпки. Вот вам две тряпки, беритесь за дело. Счистите всю грязь, протрите все влажной тряпкой, короче, чтобы наша «Ласточка» выглядела как новенькая.
– Я пойду принесу в лагерь парус, – сказал Джон. – Его нужно заново закрепить на рее, к тому же я лучше справлюсь с рифовыми узлами, когда парус будет расстелен ровно.
– Делай все, что угодно, только не путайся у меня под ногами, – отмахнулась Сьюзен. – Мне еще нужно отмыть кастрюли.
– Мы отведем «Ласточку» в гавань и пришвартуем ее там, чтобы, когда Амазонки явятся, она уже стояла на своем месте, – сообщил Джон.
Капитан и матрос спустились в бухту. Юнга помчался туда вперед всех и уже был на борту лодки. Вместе они спустили судно на воду и перегнали его в тайную гавань, где оставили мачту с парусом, отправляясь сегодня утром на рыбалку. Джон поставил мачту на место и водрузил на ее вершину флаг, сделанный Титти.
Матрос и юнга остались на борту и принялись надраивать и начищать корабль. Джон протянул верповальный трос с кормы «Ласточки» и фалинь – с носа, ошвартовав ее с одной стороны гавани, так что теперь в заводи оставалось место и для «Амазонки».
– Когда захотите сойти на берег, можете ослабить верповальный трос и выбрать фалинь, – сказал он остальным.
– Есть, сэр, – откликнулись матрос и юнга, продолжая деловито отскребать от грязи банки и дно лодки.
Капитан взял свернутый парус вместе с реем и укосиной, вскинул его на плечо и понес в лагерь. Там он расстелил парус на земле. Сьюзен только что закончила мыть посуду.
– Я схожу наверх, посмотрю, не уплыли ли те лодки, – сообщил Джон.
Сьюзен подняла взгляд от своей работы.
– Ты опять думаешь о капитане Флинте, – укорила она. – Это плохо. Забудь о нем, не вспоминай о нем вообще.
– Это было бы хорошо, – вздохнул Джон, – но никак не получается.
– Идем, поможешь мне развесить одеяла, – приказала Сьюзен.
– Может быть, Амазонки уже показались в виду, – с надеждой промолвил Джон.
– Меня не волнует, показались они или нет, – отрезала Сьюзен.
Они вынесли из палаток одеяла и развесили на веревках, за которые палатки были растянуты между деревьями. Потом капитан и боцман перетрясли тюфяки, которые сделались уже совсем комковатыми. Они трясли, взбивали и разглаживали несчастные тюфяки, пока те не перестали походить на полупустые мешки с голландским сыром и стали больше напоминать нормальные матрасы.
Потом Сьюзен взялась чистить мелким песком кастрюлю и сковороду – особенно их закопченную внешнюю сторону. Нельзя сказать, чтобы песок этот был слишком мелким – но все же самым мелким, какой удалось добыть боцману.
– А чайник я оставлю черным, как есть, – сказала Сьюзен. – Он и так выглядит отлично.
Джон расправил на земле парус и развязал шнуры, которыми парус крепился к рею и укосине. Потом достал катушку тонкой прочной бечевы, чтобы привести в порядок разлохмаченные концы рифов. Обмотав ниткой рифовый шнур, Джон аккуратно срезал истрепанные концы ножом.
Это заняло довольно много времени, а потом Джон заметил, что один из парусных швов вот-вот разойдется. На протяжении примерно пяти сантиметров шва нить, которой был прошит парус, лопнула и расползлась. Джон вернулся в свою палатку и начал обшаривать коробку из-под бисквитов.
– Хорошо, что мы привезли парусную иглу, – промолвил он, вернувшись обратно.
– Было бы еще лучше, если бы ты умел ею пользоваться, – фыркнула Сьюзен примерно минуту спустя, когда в очередной раз подняла взгляд и увидела, что капитан посасывает проколотый палец.
– Ну, я не виноват, – ответил капитан. – Настоящие парусных дел мастера проталкивают иглу при помощи кожаного наперстка или кожаной нашлепки, которую закрепляют на ладони.
– Давай, я попробую, – вызвалась боцман.
Вместе они вполне удачно починили парус.
Рифовые концы, сделанные Джоном, были выше всяких похвал. «Если бы в жизни нужно было сводить только рифовые концы, – еще год назад говорил Джону отец, – то тебе больше ни о чем не пришлось бы заботиться».
При активном участии Сьюзен Джон растянул парус вдоль рея и начал закреплять его. Оба они так увлеклись этой работой, что не заметили лодки, вошедшей в бухту Первой Высадки, – пока она с хрустом не причалила к берегу.
Подняв глаза, Сьюзен и Джон увидели высокого полисмена в форменной рубашке с короткими рукавами – он как раз втаскивал в лодку весла. Неуклюже балансируя, полицейский вы прямился во весь рост и ступил на берег. Потом, подняв мундир, лежавший на носу лодки, он направился прямо в лагерь. Было заметно, что полицейскому очень жарко. На ходу он крутил и дергал свой мундир, пока наконец не извлек из кармана большой красный платок и не вытер этим платком потное лицо. Остановившись, полицейский посмотрел на капитана и боцмана сверху вниз.
– Доброе утро, – вежливо произнес Джон.
– Утро, утро, – отозвался полисмен. – Вы заняты?
– Да, очень, – ответил Джон.
– Однако это полегче, чем грести при такой погодке.
– Вы приплыли издалека? – поинтересовалась Сьюзен, прикидывая, что можно предложить выпить этому незваному визитеру.
– Верно, – подтвердил полицейский, – издали. И хотелось бы мне знать, что вы тут делаете?
– Это наш лагерь, – сказал Джон. – Не хотите ли присесть и отдохнуть? Прошу прощения, пива у нас нет, но вон на том дереве еще осталась парочка бананов.
Полицейский что-то пробурчал и даже не поблагодарил Джона за любезное предложение. После нового сражения со своим мундиром он достал из кармана блокнот и карандаш.
– Прошу вас сообщить мне ваши имя, фамилию и место жительства, – официальным топом произнес полисмен.
– Меня зовут Джон Уокер, – ответил Джон. – А место жительства – здесь.
– Уокер, Джон, – повторил полицейский, записывая в блокнот. Потом он снова вытер лицо. – Место проживания?
– Здесь.
– Где?
– Здесь.
– Это не пойдет, – покачал головой полицейский. – Где вы живете?
– Вон в тех палатках.
Полицейский прошествовал к палаткам и заглянул внутрь.
– Мы еще не заправили постели! – запротестовала Сьюзен.
Как раз в этот момент с другого конца острова донесся заливистый веселый посвист.
– Там еще кто-то есть? – осведомился полицейский.
– Есть, – кивнул Джон.
– А теперь слушайте мои вопросы и честно отвечайте на них, – сказал полисмен. – Когда вы оказались на борту баржи, принадлежащей мистеру Тернеру?
– Мы и близко к ней не подходили, – возразил Джон, – если не считать того раза, когда я приплывал, чтобы поговорить с мистером Тернером.
– Ну-ну, – скептически фыркнул полисмен. – Ты меня не проведешь. Так вот, дело в том…
– Сэмми! – воскликнул звонкий голос. Полицейский резко обернулся. – Сэмми, мне стыдно за тебя. Если ты немедленно не уберешься отсюда, я все расскажу твоей матери.
– Я, конечно, прошу прощения, мисс Милли, – ответил полицейский, и лицо его стало краснее его носового платка, – но я думал, что они что-нибудь знают об ограблении, если бывали на барже прежде и что-нибудь видели. Я и понятия не имел, что они ваши друзья.
– Конечно, друзья, – сообщила капитан Нэнси, вступая в пределы лагеря и сваливая наземь связку стоек для палатки. – Они и пальцем не трогали баржу дяди Джима. Можешь вернуться к дяде Джиму и так ему и передать… А может быть, захватить его лодку и взять его в плен? – добавила она, обращаясь к Джону.
– Нет, не делайте этого, мисс Милли, – взмолился полицейский. – Только не сегодня. Я собирался отправиться отсюда в участок…
На тропе, ведущей из гавани, появилась Пегги Блэккет с огромным белым тюком на плече. За нею шли Титти и Роджер, тащившие одеяла и сложенные удочки.
– Привет, Сэмми, – поздоровалась Пегги. – Что ты здесь делаешь?
– Да я тут просто по ошибке, мисс, – ответил полисмен.
– Так уматывай отсюда, Сэмми, и больше не совершай таких ошибок, – распорядилась Нэнси.
Здоровенный полисмен бегом вернулся к своей лодке, запрыгнул в нее и оттолкнулся от берега.
– Мисс Милли и мисс Пегги, – умолял он, – не говорите ничего моей маме.
– Хорошо, Сэмми, не скажем, если ты будешь вести себя хорошо.
Полицейский схватился за весла и быстро погнал лодку прочь.
– Чего ему было надо? – поинтересовалась Титти.
– И почему он так испугался? – подхватил Роджер.
– Вы его знаете? – добавила Сьюзен.
– Конечно, знаем, – фыркнула капитан Нэнси. – Его мама когда-то была няней нашей мамы, а потом и нашей няней – когда мы были совсем маленькими. Сэмми работает полицейским. Он не боится никого, кроме своей матушки… и нас, конечно. Слушайте, вы знаете, что случилось?
– Что?
– Ну, вы помните то сообщение, которое передали вам два старика Билли, чтобы вы передали его нам? Насчет того, чтобы дядя Джим запирал свою баржу на крепкий замок? Так вот Билли были правы.
– Баржу дяди Джима ограбили, – добавила Пегги.
– Я так и понял, что что-то случилось, когда увидел сегодня утром все те лодки, – кивнул Джон.
– Какие-то пираты напали на корабль капитана Флинта, пока он был в отсутствии, – пояснила капитан Нэнси. – Вы же знаете, он уезжал, вы сами нам говорили. Так вот, мы были не правы. Свет, который мы видели на барже, когда плыли к острову в темноте, зажег вовсе не капитан Флинт. Это сделали грабители – то есть те пираты. Как раз в тот момент они вершили свое грязное дело.
– Но свет заметил кое-кто еще, – подхватила Пегги. – Это был моторист, который точно знал, что дядя Джим уехал. Так что утром он явился проверить, что это был за свет, и увидел, что дверь каюты вскрыта, а внутри все перевернуто вверх дном. Моторист сразу же сообщил маме, а она послала телеграмму дяде Джиму. Он вернулся вчера вечером и отправился на баржу, но там творился такой кавардак, что он решил заночевать у нас дома вместе со своим попугаем.
– Он был просто вне себя от злости, – сказала Нэнси. – А попугай слишком переволновался, чтобы говорить.
– Иногда он был злой, а иногда делался просто мрачный, – поправила Пегги. – Он говорил, что ему было бы плевать, даже если бы баржу обокрали начисто – но только бы оставили то, что пропало у него теперь. Они забрали у него старый сундук с пишущей машинкой и книгой, которую он писал все лето. С той самой книгой, из-за которой он больше не дружил с нами, как раньше. Он сказал – они, наверное, украли этот сундук потому, что он был такой тяжелый. Он не знает, что у него еще пропало. Но воры выкинули на пол все, что лежало в шкафах, и разбросали все вещи. Дядя говорит, что это хуже весенней уборки. Иногда он просто сидит грустный и вообще ничего не говорит, а иногда начинает проклинать это озеро, где кишит всякое пацанье, и вас тоже…
– Он всегда считал, что это сделали мы, – заметил Джон.
– Я как раз собиралась сказать ему, что вы не могли сделать этого в ту ночь, – сообщила Нэнси, – потому что были на реке Амазонке, когда мы видели свет в окнах каюты, но Пегги как раз вовремя ткнула меня локтем, и я вспомнила, что в ту ночь мы спокойно спали у себя дома, и заткнулась. Я вот думаю – хорошо, что мы уже уплыли из дома и собираемся стать здесь лагерем. В любую минуту нам могли это запретить, потому что все страшно взвинчены. Мы тайком выбрались из дома еще вчера вечером, погрузили вещи на «Амазонку» и спрятали ее на реке вверх по течению. А нынче утром вели себя тише воды ниже травы, пока дядя Джим не отправился на свою баржу. Когда мы вышли в море, ветра почти совсем не было, а то мы явились бы раньше. Нам пришлось идти мимо островов на веслах, а потом мы еще смотрели, как народ сплывается в залив Баржи, чтобы посмотреть, где произошло ограбление.
– Вчера утром вы успели вернуться домой вовремя? – спросила Сьюзен.
– С трудом, но успели, – ответила Нэнси.
– Мы только-только нырнули в постель, даже не раздеваясь, как мама начала барабанить в дверь, – хихикнула Пегги.
– Понятно, – кивнул Джон. – Значит, ограбление произошло в ту самую ночь, когда мы с вами вели военные действия?
– Конечно, – хмыкнула Пегги. – Я же вам говорю – мы видели свет на барже, и это были воры. Если бы мы только знали, мы могли бы захватить их на месте, и тогда дядя Джим до конца жизни был бы перед нами в долгу.
– Тогда, возможно, Титти действительно слышала кое-что в ту ночь, – пробормотал Джон.
– Наверное, пираты, которых я слышала, были теми самыми, которые ограбили корабль капитана Флинта, – заявила Титти.
– И что ты слышала? – спросила Нэнси.
– Они подплыли в весельной лодке, когда я была на «Амазонке», стоявшей на якоре, – объяснила Титти.
– Может быть, это действительно были те самые воры, – задумчиво произнесла Нэнси. – Мы видели свое, а потом ты слышала их. Но вот интересно, почему дядя Джим вбил себе в голову, что вы как-то причастны к этому ограблению?
– Мы тут ни при чем, – решительно сказал Джон.
– Гром и молния! – воскликнула капитан Нэнси. – Ты мог бы этого и не говорить, я и так знаю! Я только понять не могу, почему дядя Джим считает, что вы при чем.
Капитану Джону было сильно не по себе.
– Он не поверил мне, когда я сказал ему, что мы не трогали его баржу. Ну, в тот раз, когда я приходил к нему, чтобы передать послание от углежогов.
– Но почему он тебе не поверил?
– Н-ну… – протянул капитан Джон. – Понимаете, капитан Нэнси, это на самом деле не имеет значения.
– Нет, имеет! – возразила капитан Нэнси. – Старина Сэмми не заявился бы сюда и не стал бы ничего вынюхивать, если бы не услышал от дяди Джима какой-нибудь гадости про вас.
– Это было в тот день, когда мы вас впервые увидели, – неохотно признался капитан Джон. – Ну, тогда, когда мы подумали, будто он в вас стрелял. Он увидел нас, когда мы плыли по озеру, чтобы посмотреть, куда вы направляетесь. И он решил, что это мы забросили петарду на крышу его каюты.
Капитан Нэнси сильно покраснела – так, что это было заметно даже сквозь загар.
– Я немедленно наведу порядок в этой неразберихе, – пообещала она. – Он сильно тебе нагрубил?
– Он назвал меня вруном, – ответил Джон. – Но теперь это не имеет значения, правда-правда.
– Имеет! – возмущенно прошипела Нэнси. – Эй, Пегги!
– Да, сэр?
– Выгрузи с «Амазонки» остальные наши вещи, сними мачту, выведи лодку из гавани и перегони ее в эту бухту. Мистер боцман, капитан Джон, у вас в лагере найдется карандаш и листок бумаги? И еще мне нужен будет уголек из вашего костра.
Капитан Джон сходил в свою палатку и принес оттуда тетрадь и карандаш. Капитан Нэнси улеглась на землю и принялась писать что-то на бумаге, после каждого слова слюнявя карандаш. Она выводила слова, так сильно налегая на карандаш, что дважды ломала его кончик, и ей приходилось заново точить его. Все это заняло у нее несколько минут.
– Я так делаю, чтобы буквы были жирные и черные, – объяснила Нэнси, поймав удивленный взгляд Сьюзен. Титти и Роджер тоже смотрели на нее, приоткрыв рты.
Закончив писать, Нэнси поднялась и достала из костра кусочек обугленного дерева. Перевернув листок бумаги исписанной стороной вниз, она тщательно зачернила угольком обратную его сторону. Затем, сложив бумагу, она спрятала ее в карман своей рубашки.
– Лодка готова, сэр! – крикнула из бухты Пегги.
– Я скоро вернусь, – сказала капитан Нэнси.
– Но куда ты собираешься? – спросил Джон, когда Нэнси оттолкнула лодку от берега.
– Вручить ему «черную метку», – ответила Нэнси и погребла прочь, вздымая веслами тучу брызг.