Глава 2
День рождения Митрича
Кривой знак с алыми буквами «ОСТОРОЖНО! ЭПИДЕМИЯ!» валялся метрах в сорока от форпоста. Доблестные питерцы почли за честь сломать его. Над Северным клубился дым. Ветер то и дело швырял черную копоть в лица «варягам».
– Противогаз сейчас не помешал бы. – Ашот не единожды пожалел о том, что его КИП-8 оказался неисправен. – Эпидемия эпидемией, а хоть подышал бы по-людски.
Мариша закашлялась, но вернуться к шоссе отказалась наотрез.
– Мы и так потеряли груз, хоть осмотрим форпост для отчета.
– Типа с паршивой овцы хоть шерсти клок, да, Петрушевич?
– Верно, Ашотик. Надо же как-то замаливать грехи.
– А если кто выжил, а, брат? – Ашот задал вопрос, над которым Дану меньше всего хотелось думать.
И действительно, что, если обнаружится раненый, но живой абориген с признаками заболевания – карбункулами с некрозами и отеками прилегающих тканей? И надо будет сделать ему искусственное дыхание?
Дана передернуло. Это жестоко, но лучше бы питерцы избавили всех местных от страданий. Пуля в голову – гуманный в данном случае вариант.
Форпост окружала стена из кольев, поверху опутанных ржавой колючкой, ныне большей частью пылающих. За стеной ютились десятка три домов-срубов, склады, пара колодцев, ветряк электростанции и церквушка. Ветряк, горящие лопасти которого медленно вращались, и церквушку, не тронутую огнем, доставщики увидели издалека. Прочее рассмотрели, пробравшись в Северный. Проломов в стене хватало, так что попасть в форпост проблемы не составило.
Ашот хотел скинуть ярко-желтый костюм, но Дан запретил – какая никакая, а защита. Тем более что везде валялись трупы – большей частью местные, но попадались и в форме.
– Есть кто живой?! – крикнул Дан.
Тишина в ответ. Только треск пламени.
Ашот склонился над погибшим бойцом.
– В левом нагрудном кармане должна быть аптечка, а в карманах на рукавах – перевязочные пакеты, две штуки. – Ашот вытащил из карманов трупа их содержимое. – Так и есть. Следовательно, моя догадка верна.
– Какая догадка? – Покашляв в кулак, Мариша окинула толстяка снисходительным взглядом. – Ты по положению трупа определил, что вояка ел на завтрак, обед и ужин?
Ашот проигнорировал подколку:
– Эти парни одеты в советскую униформу для мотострелковых частей образца тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Все совпадает в мелочах. В гранатной сумке две ручные гранаты с запалами. Обе почему-то учебные. Есть даже фляга на семьсот пятьдесят миллилитров. А в подсумках по три магазина к «калашу».
Последнее Дан уже выяснил самостоятельно, пополнив оскудевший боекомплект.
– Да, еще… Все обнаруженные трупы – рядовые. Ни сержанта, ни офицера. И это странно, не находишь, брат?
Дан пожал плечами. Одной странностью больше, другой меньше – какая разница?
– А тут у нас что?.. – Ашота заинтересовало еще одно тело в советской униформе.
А вот Дана волновали лишь трупы с признаками антракса. Они валялись тут и там, норовя попасть под ноги – внезапно выныривали из низко стелящегося дыма, стоило сделать шаг. Жаль, чемоданчик с лекарствами сгорел вместе с джипом. Дан слопал бы целую пачку таблеток – для профилактики.
Мариша подошла к толстяку и трупу, лежащему на спине. Из живота мертвеца торчали вилы – местные защищались как могли. В руках боец сжимал «калаш».
– Молодой совсем, симпатичный. Ему бы жить и… – Не договорив, Мариша отшатнулась.
– Ты чего?! – Дан встал между девушкой и трупом, словно тот мог причинить вред.
Труп открыл глаза и уставился на Дана с такой лютой ненавистью, что по спине побежали мурашки. Зарычав, «мертвец» вскинул автомат и даже успел нажать на спуск, но пули ушли в небо – Ашот врезал ногой по предплечью бойца, а потом, наклонившись, вырвал автомат.
Смертельно раненного затрясло, на губах его вспузырилась кровь, когда он попытался вырвать из живота вилы, пришпилившие его к земле.
Ашот присел на корточки рядом и, ласково улыбаясь – копируя манеру Гурбана, – спросил:
– Ты кто такой? Имя, часть? Кто вы все такие? Что здесь делаете? Зачем убили местных?
Но в ответ раздалось лишь рычание. А потом боец затих, глаза остекленели.
Толстяк тронул пальцем его горло:
– Пульса нет. Какой-то он неразговорчивый был. А что, если… – Ашот выдернул вилы. Носком ботинка перевернул покойника на живот. Затем кончиком ствола стянул с головы питерца каску – и доставщики дружно ахнули.
– Твою мать! – вырвалось у Дана.
– Как такое может быть, брат?!
На затылке мертвеца извивался слизень, обрывая связи с бездействующей ЦНС носителя.
– Это зомбак, сомнений нет. Но почему он в форме? – не унимался Ашот. – Как справился с оружием? И если он такой умный, то почему рычал только, не говорил?
Вопросов много, ответов нет.
– Слизень самый обычный. – Мариша деловито разглядывала паразита. – Не из тех, какими нас подключили к Братству.
Толстяка передернуло:
– И не вспоминай даже.
Даниле тоже стало не по себе.
– Это что же получается, брат? И слизни обычные, и зомбаки шагают строем и стреляют в нормальных людей?!
– Думаешь, весь тот отряд – зомбаки? – Все подумали, а Мариша спросила вслух.
Проверив еще пару трупов в форме, «варяги» убедились, что это так.
Ашот покачал головой:
– Неужто питерцы нашли способ управлять зомбаками? И, вооружив безмозглых тварей, отправили войной на Москву?
Дан мотнул головой. Слишком фантастичными казались домыслы друга. Одно точно: колонна зомбаков идет в сторону Москвы. Нужно сообщить Совету об увиденном, а там пусть Тихонов и прочие решают что почем.
Мариша задрала голову:
– Что это?!
Над горящим поселком нависла темная туча – то есть Дану показалось поначалу, что это туча, на самом же деле скопление водяных паров в воздухе было тут ни при чем.
– Да это же… – Ашот не договорил, на лице его заиграла радостная улыбка.
– «Георгий Победоносец», – закончила за него Мариша. – Ты на редкость догадливый для жиртреста.
Восстанавливая дирижабль Маркуса, Ашот и Ксю нарисовали на его бортах герб Москвы – всадника, пронзающего золотым копьем черного змия.
Толстяк покачал головой:
– Сочувствую Дану. После твоих объятий надо в бане париться, чтобы согреться.
Опять они за свое. Как же Дану надоели эти пикировки!..
– Нашли время и место.
– Ага, нашли нас! – Размахивая руками, Ашот заголосил: – Эй, вы там, наверху, принимайте своих!
А вот Данилу появление дирижабля насторожило. Слишком уж все это напоминало сказку. По щучьему велению, по моему хотению прилети-ка сюда цеппелин, забери меня и моих однокашников в Москву, а то у нас джип сгорел и пешком топать недосуг.
Ксю и Митричу поручили патрулирование воздушного пространства над острогом и примыкающими Территориями. Старик поначалу отказывался – мол, ему, офицеру-вертолетчику, негоже управлять «воздушным шариком», – а потом вошел во вкус, ведь он не сухопутная крыса, а гордый царь природы в небесах. Но зона их патрулирования значительно южнее. Как блондинка и Митрич здесь очутились?.. Все эти мысли мелькнули в голове Дана и сгинули – не до того стало.
Под прорезиненной «тучей» с гелием висела гондола, смахивающая на огромную пулю, – с заостренным носом и круглой кормой. По обе стороны кормы на решетчатых штангах располагались поршневые движки с винтами.
Люк на корме отворился, в проеме показался силуэт – надо понимать, это Ксю. Ашот сильнее замахал руками. И похоже, блондинка заметила его в дыму – из-за ярко-желтого костюма.
– Мы здесь!!! Мы здесь!!! – заорал толстяк, выбегая на ровную площадку перед церквушкой. Мариша и Дан рванули следом.
Ксю на миг спряталась в гондоле, а когда возникла вновь, в руках у нее что-то было, и это что-то она бросила вниз.
Метрах в пяти от Ашота брызнули в стороны осколки стекла, плеснули языки пламени, облизав стену культового сооружения. А потом упала вторая бомба; третья угодила в крест на куполе. Церквушка вмиг занялась.
От возмущения Мариша сжала кулачки.
Вообще-то бомбами назвать связки бутылок с коктейлем Молотова можно лишь с большой натяжкой – в них нет ни грамма тротила, динамита или мелинита. Но залитая в стеклотару смесь бензина, керосина и лигроина с запалом – тонкостенной ампулой с серной кислотой, сахарной пудрой и бертолетовой солью – ничуть не уступает напалмовым бомбам. Так вам скажет любой, на кого с небес падали эти бутылки, окатывая всё вокруг горящими брызгами.
– За мной! – скомандовал Дан.
Надо убираться с открытого места. Ксю не шутит, в нее вселился бес, раз она решила убить друзей-сослуживцев да спалить церковь. Или это не Ксю и дирижабль захвачен врагами?..
Мариша застыла на месте. Дернув за руку, Дан потянул ее к пылающим складам. Хотел избавиться от защитного костюма, слишком яркого, демаскирующего, но раздеваться и одновременно маневрировать в дыму между зараженными трупами не получалось. Ашот кинулся за товарищами.
Впереди встала стена пламени. Дан потащил Маришу влево, но и там прохода не было. Жаром опалило брови и ресницы. У Мариши вспыхнули волосы, Дан ладонями сшиб пламя.
– Назад! – скомандовал он.
Путь ему и Марише преградил толстяк, вынырнувший из дыма.
– Брат, там огонь! Не пройти!
Вокруг бушевал ад, пламя пожирало кислород, дышать было нечем – казалось, в глотку залили расплавленного свинца.
– Раздевайся! – велел Дан подруге и начал сдирать с себя нарукавники, фартук и комбинезон. – Оружие бросай!
– Любимый, ты в своем уме?! – И все же Мариша уронила «калаш» под ноги и развязала узел на фартуке.
– Это… братишка, давайте хоть не при мне.
– Ашот, ты тоже!
У толстяка округлились глаза. Такого предложения от друга он услышать не ожидал.
– Петрушевич не в моем вкусе, но если ты настаиваешь… – Ашот принялся стаскивать с себя желтую защиту.
– Обмотайте верхнюю часть тела. Особенно голову. – Данила показал как. – И вперед!
Он кинулся в стену пламени. И едва не взвыл от нестерпимого жара, объявшего его. А через миг выскочил на свободную от огня площадку – до пролома в ограде отсюда рукой подать. Сбросив с себя дымящуюся защиту и хлопая обожженными ладонями по тлеющим брюкам, Данила сделал несколько шагов к выходу из форпоста. И остановился, обернулся. Где Мариша? Почему Ашот до сих пор не рядом?!
– Ах ты!.. – Он двинул обратно, подобрал дымящиеся лохмотья, вдохнул побольше раскаленного воздуха, собираясь вновь нырнуть в оранжевый жар. Но за миг до того, как он отважился на безумный поступок, стену пламени пробили две фигуры. Мариша проскочила по инерции мимо и рухнула на колени, кашляя так, что удивительно, как из нее не вылетали куски легких. Ашот упал лицом вниз и засучил горящими ногами. Данила ринулся к другу, подхватил под руки, чтоб оттащить подальше от бушующего пожара, а уж потом, на безопасном расстоянии, загасить пламя.
– Вставай! – крикнул он Марише, и та, пошатываясь, побежала к пролому.
Стоило им выбраться за пределы Северного, как сзади упали еще две связки с коктейлем Молотова, окончательно превратив форпост в один большой крематорий.
– Больно, тля! – Ашот едва не плакал. Дело не только в ожогах – у него ведь роман с Ксю, а тут такое…
– Терпи.
Дан и Мариша подняли толстяка и, взвалив на себя, потащили к шоссе, рассчитывая пересечь его и спрятаться в лесу.
Цеппелин же принялся медленно разворачиваться, направляясь за беглецами. С гондолы грозно смотрел вниз Георгий Победоносец. Казалось, золотое копье святого направлено вовсе не в змия-дракона, но в «варягов», едва живых после стычки с питерскими вояками и налета своих ВВС.
– Быстрее! – рявкнул Дан, хотя они и так уже мчались, как олимпийские спринтеры.
– Смотрите! На шоссе! Возвращаются! – Мариша резко затормозила, из-за чего встать пришлось и Дану с Ашотом.
Ленинградцы, похоже, заметили дирижабль и решили рассмотреть его поближе, приземлив залпом из личного оружия, – колонна зомбаков, ведомая командиром в вездеходе, возвращалась к Северному бодрым шагом. Если до этого положение «варягов» было ужасным, то теперь оно стало просто катастрофическим.
На Ашоте вспыхнул тлевший камуфляж. Толстяк покатился по земле, сбивая пламя.
Зомбаки в военной форме с каждой секундой приближались. Развернувшись, дирижабль снижался. Вот-вот сверху полетят бутылки с зажигательной смесью.
Дан сжал кулаки и заскрежетал зубами. Умирать не хотелось.
Секунды проваливались в вечность одна за другой, а доставщики все еще были живы. Впору было поверить, что одно лишь желание Дана предотвратило бомбардировку.
– Неужто весь боекомплект потратили? – не поверил в свою удачу он.
Мариша с сомнением покачала головой. В конце концов, на дирижабле есть еще пулеметы, а на вырубке троица как на ладони, даже целиться не надо.
Ашот таки погасил себя. Сбросив чуть ли не всю одежду, отсвечивая волдырями на складках жира, он показывал дирижаблю неприличные жесты – мол, хрен возьмете, злыдни.
Уже отчетливо грохотали кирзачи зомбаков. Из катившего рядом с колонной вездехода слышались команды: рассредоточиться, вести огонь на поражение. Дирижабль завис над доставщиками.
Бежать не было сил, но Дан заставил себя сдвинуться с места. Он прошел с десяток шагов в сторону леса, когда люк на корме гондолы распахнулся. Наружу высунулась Ксю – это была именно она, с такого расстояния не узнать ее нельзя было.
Блондинка сбросила веревочную лестницу, развернувшуюся в воздухе.
– Цепляйтесь! Живее!
Троица замерла, не зная, что делать. Ашот, Мариша и Дан обменялись взглядами. С одной стороны, это ведь Ксю, но с другой – она едва не сожгла их.
Принять решение помогли автоматные очереди. Зомбаки показались на краю вырубки.
– В гондолу! Живо! – Данила помог Марише подняться по веревочной лестнице на пяток пролетов, дальше она сама, словно дикая кошка, принялась карабкаться к открытому люку.
Следующий – Ашот, а там уже и Дан. Только он поставил ногу на деревянную перекладину, как дирижабль рывком приподнялся на пару метров. Дан едва удержался. Свистели пули, аппарат легче воздуха летел к пылающему форпосту. Задумка пилота ясна как дважды два – отсечь стрелков от дирижабля пожаром. Но Дану от того не легче: цеппелин слишком медленно набирает высоту, а языки пламени над Северным высоки. Гондола-то пройдет над форпостом с конкретным зазором, а вот Дан угодит в огонь. У Ашота тоже есть шанс превратиться в прожаренный стейк, если он резвее не пошевелит булками.
Дан закинул вторую ногу на перекладину. Правую руку вверх, вцепиться. Теперь левую… Тряхнуло. Он повис на одной руке.
От колонны зомбаков отделился сгусток пламени и помчался к дирижаблю. Прошел чуть левее, едва не зацепив движок с пропеллером.
Дан поймал перекладину второй рукой, подтянулся, тяжело дыша. Зомбаки, оказывается, прилично вооружены. У них есть даже противовоздушные средства поражения – дирижабль едва не сбили из ПЗРК «Стрела-2». Данила взглянул вверх. Длинные девичьи ноги в обтягивающем камуфляже, сшитом на заказ, скрылись в люке. Хоть кто-то спасется – если питерские зомбаки и впредь будут мазать. Ашот преодолел три четверти расстояния до гондолы. Молодец. Лишние килограммы ему не в тягость.
Стена огня медленно, но неукротимо приближалась. В подмышках стало липко, в горле першило от дыма. Дан одолел еще несколько ступенек, когда лестница рывками стала подниматься. Это толстяк занял место рядом с мисс Петрушевич и Ксю, и втроем они решили помочь Дану. Вовремя, надо признаться. Снизу изрядно припекало, лестница загорелась.
Несколько секунд спустя он вполз в люк, на четвереньках прошествовал к топчану и, не потрудившись на него вскарабкаться, разлегся прямо на полу. Все тело нещадно болело: пылала обожженная кожа, ныли натруженные мышцы. Продолжительное нервное напряжение тоже давало о себе знать.
Дан повернул голову – через открытый люк было видно, что пожар отсек зомбаков от дирижабля. Изрядно перекошенный ветряк еще вращался.
Ашот много чего хотел сказать Ксю насчет коктейля Молотова, но выдавил лишь:
– Не ожидал… Ну даешь… Как же так, а?
Умеет блондинка из отъявленного мачо сделать ветошь для протирки контактов. Ашота захомутала, тот и пискнуть не успел. И не удивительно. На Ксю взглянешь – сразу размножаться тянет. Круглая вся, гладкая, попка – что два футбольных мяча, грудь еще больше, волосы завитушками, глаза голубые. Дьяволица, а не женщина. И гвоздь забить умеет, и матерится – хоть записывай и повторяй по случаю. Прям сейчас записывай, пока объясняет Ашоту, куда тому засунуть претензии и что там с ними сделать, не предохраняясь.
– Секретное задание Совета. Мы его выполнили. Кто ж знал, пухлик, что ты тут окажешься с дружком своим и его воблой сушеной? Так что остынь, квасу холодненького выпей. Хочешь кваску?
Ашот хлюпнул аномально большим носом:
– Хочу.
Из холодильной камеры, привинченной в углу гондолы, Ксю вытащила пластиковую бутылку с темно-коричневой жидкостью. От Ашота бутылка перекочевала к Марише. Дану осталось лишь на пару глотков, но прохладная жидкость привела его в чувство.
Он забрался на топчан и спросил:
– Секретное задание Совета? А подробней?
Ксю презрительно скривилась – мол, я хоть и блондинка, а тайны хранить умею.
– Ну, круглик, не будь бякой. – Ашот тронул волдырь на боку. – Надо прояснить ситуацию.
Круглик? Данила мысленно усмехнулся. Стоит только заржать, и разговор не получится.
– Прошлой ночью меня и Митрича – он ведет дирижабль – направил сюда лично советник Шамардин.
– Не Тихонов? – уточнила Мариша, присев на топчан рядом с Даном.
– У меня что, дефекты речи? Я сказала Шамардин – значит, Шамардин. – Блондинка скрестила руки на объемной груди.
– Какова суть задания, круглик?
– Нам приказали уничтожить поселок, зараженный опасной хворью. Шамардин сказал, что зараза может дойти до Москвы, поэтому ее надо нещадно выжечь.
– И ты нас не видела внизу? В ярко-желтых защитных костюмах?
– Дымно было, да я и не приглядывалась. Заметила, когда вы из поселка выбежали. Тебя вот узнала, пухлик.
Ответы Ксю весьма озадачили Дана. Два советника отдали противоположные приказы – спасти и уничтожить форпост. Причем сделали это практически одновременно. Как такое могло случиться?
* * *
– Вообще-то после работы в зараженной зоне надо принять душ и пройти полную санитарную обработку.
Мисс Петрушевич томно потянулась:
– Не переживай, Ашотик, мы с Даней обязательно обработаем друг друга в душевой. Пару раз уж точно. А потом продолжим в постели.
Данила выглянул в иллюминатор. Внизу проплывала старая, заброшенная часть Москвы, до Стены отсюда рукой подать. Митрич в кабине небось вовсю пытается связаться с охраной периметра, а дело это весьма непростое из-за электромагнитных возмущений в атмосфере.
Ксю запретила отвлекать старика:
– На земле поговорите. Ничего нового не добавит, я все сказала.
Квас в холодильнике закончился, а во рту все еще сухо.
– Прошли Стену, – сообщила Ксю. Она, как и все, немного нервничала. Вдруг внизу найдется умник, обожающий стрелять из зенитки по низко летящим целям?
Динамики у потолка ожили:
– Причальная мачта через два квартала. Приготовиться к сбросу канатов. Пусть сухопутные бабуины подсуетятся.
Кое-кто думает, что дирижабль, как вертолет, может приземлиться где угодно и когда угодно. Это не так. При полном штиле – пожалуйста, но малейшее дуновение ветерка делает маневр неосуществимым или же крайне опасным.
Ксю открыла люк на корме. В гондолу ворвался свежий воздух. Вниз полетела бухта каната, одним концом закрепленная на кольце, приваренном к стене гондолы. Мариша и Ашот открыли иллюминаторы по бортам и тоже выбросили через них канаты.
С вершины причальной мачты уже спустили стыковочный трос и протащили по улице – по ветру, который тут всегда в одном направлении. Канаты дирижабля волочились по асфальту, словно тонкие ножки заоблачного спрута, решившего поохотиться на людей. Внизу сновали крохотные фигурки в оранжевом, человек десять. Они связали кормовой канат и стыковочный трос, а затем подтянули дирижабль к причальной мачте. Остальные канаты нужны, чтобы при необходимости развернуть дирижабль так и эдак. Закрепленный носом в стыковочном гнезде цеппелин медленно пополз вдоль мачты вниз.
В пассажирский отсек вошел Митрич, сухонький, хлипкий даже старичок. Седые волосы в носу его гордо топорщились. Заношенный летный комбинезон непонятного цвета с «птичкой», именным шевроном и трехцветным флагом на рукаве он носил так, будто это смокинг с бабочкой. Из-за поврежденного лицевого нерва один глаз Митрича был постоянно прищурен.
– Живы, бабуины? – Старик сделал жевательное движение и сложил губы трубочкой.
«Варяги» дружно кивнули, а потом в гондолу проникли вооруженные люди, и стало не до разговоров.
К счастью, бойцам СБО не понадобились их огнеметы. Обследовав внутренние помещения и осмотрев наружную обшивку, эсбэошники пришли к выводу, что на сей раз «зайцев» с Территорий в острог не завезли.
– Когда следующий вылет? – спросил командир огнеметчиков.
– Да кто ж его знает, – ответил Митрич. – Как прикажут, так сразу.
– За прилет? – Главный огнеметчик хлопнул себя по горлу.
– Да-да-да, надо оформить всё, отчетик подготовить, – засуетился ас. – Молодежь, меня не ждите.
– Старый, смотри, с отчетами не переусердствуй, – хохотнул Ашот.
Поймав две велорикши, «варяги» отправились на Красную площадь. Прижавшись к Марише, Дан смотрел на загорелую спину паренька, крутящего педали. Его гладко выбритый череп покрывали татуировки, почти весь затылок занимал крест. С недавних пор в Москве популярна секта, утверждающая, что такой рисунок защищает от слизней. Эх, отправить бы всех пастырей за Стену – проверить на практике их бредовые теории.
За проезд расплатились новорублями – бумажками с печатями московского казначейства и личной подписью Тихонова.
У ворот Спасской башни маячила охрана, набранная по одному принципу – чем крупнее, тем лучше. Рост за два метра, плечи широкие, лицо отнюдь не мыслителя? Годен!
– Эй, куда собрались? – пробасил детина.
Данила дышал ему в солнечное сплетение, Ашот – в пупок.
– Тебе-то какое дело?! – взвился толстяк, которого раздражали все, кто выше его на две головы. – А ну дай пройти!
– Так ведь нельзя. – Детину удивила настойчивость недомерка.
– Мне и моим… – Ашот запнулся. – Моим людям, хм, нужно срочно встретиться с Советом!
Обступившие «варягов» охранники дружно заржали.
– А мне нужно, чтоб теща подобрела или хотя бы мир во всем мире настал!
– И чтоб слизни все сдохли!
Веселье резко прервалось, когда за ворота вышел давешний знакомый – рябой парнишка-посыльный. На миг задержав взгляд на Марише, он кивнул Дану и обратился к охране:
– Пропустить. – Затем взял под руку толстяка и повел его к воротам.
– Мне… нам нужно… с Советом! – Ашот попытался вырваться, но не сумел.
– Сожалею, – печально вздохнул рябой, – следующее заседание Совета назначено на послезавтра.
– Но дело не терпит отлагательства!
– Именно поэтому советник Тихонов любезно согласился принять вас сегодня.
* * *
В кабинете царил полумрак – портьеры едва пропускали скудный свет из окон-бойниц. На стене висел портрет последнего президента России. Здоровенный стол пустовал, а вот шкафы и пол представляли собой один сплошной завал из папок с бумагами. За столом сидел Тихонов. Пальцы советника, одетого в неизменный комбез с наградными планками, постукивали по полировке – «Ах, мой милый Августин», сразу опознал мотив Данила.
В креслах у стола развалились, закинув ногу на ногу, Гурбан, командир «варягов», и Маркус, прячущий лицо под капюшоном балахона. Маркус хрипло, с присвистом дышал.
Словно не замечая вошедших, Гурбан продолжил:
– Обстановка крайне неспокойная. Отношения с Ленинградом обострились до предела, вот-вот начнется война.
– Уже началась, – буркнул Данила. – На форпост Северный напали.
Гурбан с неодобрением покосился на него. Командиру хорошо за полтинник, но из всех «варягов» только Фаза да Маркус могли бы потягаться с ним на равных. Мышцы его крепче стальных тросов.
Дан не отвел взгляда:
– Северный уничтожен. Население погибло.
– Откуда инфа? – проскрипел Маркус. Пальцы его, покрытые безобразными струпьями, вцепились в подлокотник.
Дан поморщился – никак не мог привыкнуть к этому голосу, подобному скрипу заклинившей мясорубки.
– По приказу советника Тихонова я, Ашот и Мариша доставляли в Северный лекарства. Только что вернулись, сразу сюда.
Гурбан наморщил лоб и перевел взгляд на Тихонова. Не дождавшись ответной реакции советника, он спросил у Дана:
– Лекарства?
– В Северном была эпидемия сибирской язвы. – А дальше Дана понесло. В выражениях он не стеснялся, по сути сказав следующее: что за дела, подстава, сначала противогазы неисправные, потом зомбаки напали и дирижабль разбомбил поселок…
– Зомбаки? – Тихонов заелозил на месте. – Подробней, пожалуйста.
Настал черед Ашота рассказать насчет униформы.
– Черная звезда, а под ней серп и молот. Знакомая символика, не так ли? – подытожил он.
– И все же, почему вы решили, что это были зомби? – Гурбан недоверчиво прищурился. – Одеты в форму, командовал ими человек. Не сходится что-то.
– А вот почему… – Мариша поведала о слизнях на затылках убитых питерцев. – И уж больно солдаты вели себя… ну, странно, что ли. На рожон перли. А потом как отрубило.
– Когда вездеход появился? – спросила Ксю, до этого сидевшая тихо, будто ее вообще нет.
Мариша покачала головой:
– Вездеход был позже.
– Да какая разница? – Дан шагнул к столу. – Мне вот интересно, из-за кого мы едва не погибли, а, советник?
– Есть такое дело, – поддакнул Ашот. – Очень-очень интересно.
Все уставились на Тихонова. Тот снял кепи, резко провел ладонью по влажной лысине.
– На последнем – экстренном! – заседании Совета было принято решение помочь жителям Северного. – Советник произносил слова отрывисто, будто с одного удара вколачивал гвозди. – Мы до последнего боремся за здоровье наших граждан. В Северный отправили доставщиков с лекарством. – Вновь надев кепи, он заговорил спокойней: – В последнее время в Москве сложилась неблагоприятная криминогенная обстановка. Острог наводнили ленинградские шпионы. Это секретная информация, и я нарушаю… В общем, я считаю, вы должны знать.
Данила не отрываясь смотрел на советника:
– Диверсия. Кто-то испортил противогазы перед самым выездом.
Ашот хмыкнул.
– Одно могу пообещать. – Тихонов поднялся из-за стола. – Я приму меры. Давно пора ввести в Москве комендантский час.
– Это зачем еще? – Ксю прижалась к Ашоту.
– Погодите, советник. – Ашот задумчиво почесал затылок, затем мясистый нос. – Мне тут в голову мыслишка пришла. Это что же получается, Шамардин – предатель и питерский шпион? Ведь он, вопреки решению Совета, отправил дирижабль на бомбардировку Северного.
В кабинете установилась тяжелая тишина. Казалось, в Спасской башне все затаили дыхание. Молчание нарушил Тихонов:
– Извините, господа, у меня много дел.
Он принялся активно выпроваживать «варягов» к двери и за нее. Так старался, что сшиб две стопки папок, из-за чего важные документы – других у советника быть не могло – разлетелись по полу. И тут же бумаженцию с внушительной печатью украсил отпечаток ботинка сорок пятого размера. Глаза Тихонова сверкнули, наградные планки на груди звякнули, но Ашот и не подумал извиняться:
– Бардак тут у вас, господин советник. А вы ведь государственный человек. Стыдно!
«Варяги» тут же зашикали на толстяка. Мол, советник ради Москвы день и ночь света белого не видит, а тут еще ты с претензиями и гаденькими мыслишками о Шамардине. А ведь Шамардин – друг Тихонова и обладает в остроге ничуть не меньшей властью.
Одна лишь Ксю не приняла в этом участия:
– Пухлик, ты, как всегда, великолепен.
– Спасибо тебе, круглик!
Парочка первой выбралась на площадь. Ксю подняла руку, чтобы поймать велорикшу.
– Молодые люди, вы далеко собрались? – проскрипел позади Маркус.
С речью у него и раньше было сложно, а в последнее время даже коллеги понимали его с трудом. На самом деле вопрос прозвучал так:
– Млыды людды выы ддалы сыбрыс?
– Бестактно такое спрашивать у незамужней девушки, покидающей вечеринку в обнимку с парнем. – На лице Ксю заиграла улыбка, способная излечить от недуга даже импотента-гея.
– Вообще-то мы устали. – Ашот показательно зевнул, намекая, что мечтает прилечь.
Будет ли он при этом спать – дело десятое. Интуиция подсказывала Дану, что Ксю не отпустит толстяка в объятия Морфея, предварительно не доставив ему райское наслаждение.
– Да-да-да, мы тоже не прочь вздремнуть! – Мариша вцепилась в Данилу, заметив, что тот слишком уж внимательно разглядывает Ксю. – Тяжелая доставка, мы едва не погибли, и вообще…
Но от Маркуса не так-то просто избавиться, ему плевать, что кое-кто желает принять душ и зализать раны.
– У Митррча ден ррождня, в крругу дрруззе, вссе приглашшен.
– День рождения Митрича? – Ксю наморщила лоб.
Маркус кивнул.
– А что тебя удивляет, круглик? – оживился Ашот. – У нас у всех бывают такие обломы. Как насчет тортика со свечами? Хотя можно и без.
Маркус закивал сильнее.
– О! Тогда мы с радостью, правда, круглик?
Ксю чмокнула толстяка в щечку.
– А когда это он решил праздновать? – Дана охватили сомнения. – Почему сам не сказал в дирижабле?
Как стало понятно из скрежета, Митрич задумал сюрприз и скоро присоединится к друзьям.
– Возражения не принимаются, ребятки, – вмешался Гурбан. – Надо уважить старика. Считайте, это приказ.
* * *
Вопрос: где следует расположить штаб-квартиру диверсантов, которые занимаются внешней разведкой, совершая дерзкие рейды в тыл врага? Версия номер раз: в московской подземке, давно обесточенной и предельно опасной просто в силу того, что двадцать лет ею не пользовались, ее не ремонтировали. Или на первом этаже МГУ. Почему там? А какая разница? Главное, чтобы место было выдающееся, нетривиальное. Поэтому квартирка в доме в Армянском переулке попросту не могла быть штабом. Но была.
В этих-то трех комнатах с кухней и удобствами собрались «варяги», дабы выразить свое почтение мэтру ВВС, употребив алкоголя за его здоровье. Дожидаться именинника не стали – Гурбан извлек из кладовки бутылки с самогоном, Ашот притащил с кухни соления в стеклянных банках и тушенку в жестяных. И то, и другое вместе с третьим было немедленно вскрыто, выложено на тарелки и налито в стаканы.
А там подтянулся и Павел Сташев, сутулый и седовласый отец Данилы. Сопровождал его Фаза, двухметровый великан из харьковского отряда вольников Гурбана.
Под выпить и закусить ученый рассказал, как продвигаются работы по созданию новой модификации Излучателя, более мощной, способной накрыть одним ударом чуть ли не всю Россию с прилежащими республиками и каганатами.
– На данном этапе отлично и порядок, я правильно понял, пап?
– В принципе да. Только вот Излучатель разобран, некоторые блоки нуждаются в замене, а где их найти… И все же день победы над слизнями не за горами, друзья мои!
Грех не выпить за это.
А потом еще. И еще…
После очередного тоста Ашот взялся за рассохшуюся гитару, обнаруженную на антресолях, подняв пыль при этом и разогнав стонами-ариями половину застолья – женскую его часть. Мужчин же, ожидающих очередной порции пойла, бренчаньем и мерзостными завываниями было не пронять.
– Ну-с, господа и панове, повторим и вздрогнем за многие лета нашего дорогого… А вот и он, легок на помине. – Отставив гитару, толстяк плеснул по чуть-чуть в стаканы.
На пороге комнаты образовался Митрич. Для того чтобы устойчиво возникнуть в поле зрения коллег, он ухватился за косяк – оформление отчета в компании командира огнеметчиков давало о себе знать.
– О. Все бабуины здесь. Даже ученый наш. Ну и отлично.
– Так ведь, старый, твой день рождения отмечаем. – Ашот занюхал самогон рукавом. – Праздник, ёлы, какой, а ты где-то ходишь.
– Но у меня же… – начал было Митрич, но его перебил Гурбан, предложив выпить за «нашего летуна, наши крылья, опору и надежду на победу в нелегкой битве с паразитами всех мастей».
Услыхав такие речи, Митрич расплылся в стариковской улыбке, тайком смахнул слезу – типа, да что вы, прямо-таки опора! Дернув подряд два стакана, он уплыл в алкогольную нирвану. Его усадили – уложили? – в кресло, стараясь не особо кантовать.
С кухни, прикладываясь по очереди к бутылке, явились девушки. Они обнаружили за мойкой ялтинское вино. После воссоединения сильной половины с прекрасной, празднование превратилось в непринужденную беседу с распитием – самый отдых после тяжких испытаний на поле брани.
И потому звонок в дверь прозвучал как-то особенно резко. И тревожно.
Данила сразу вспомнил о рябом посланце Тихонова, который имел привычку являться крайне не вовремя. Опять захотелось пистолет, и чтобы пули разрывные.
Требовательно дзынькнул звонок. И вновь. Кто-то настойчиво хотел помешать корпоративу диверсантов.
Все как по команде поставили стаканы на стол и теперь молча переглядывались. Тыча пальцем и шевеля губами, Ашот пытался сосчитать народ. Фаза, которому хватило удивительно мало для его комплекции, чтобы упиться в хлам, не сумел встать из-за стола.
Махнув ему рукой – мол, сиди уже, – Маркус пошел открывать. Вернулся он в сопровождении вооруженных бойцов СБО – по нашивкам на форме любой определил бы, что они из личной охраны советника Шамардина. Эсбэошников было двое. Крепко сбитые мужчины лет тридцати знали, судя по манере держаться, почем фунт пороха и что делать, если на тебя прет разъяренный зомбак. Таких мужиков на слабо́ не возьмешь, тем более что они при стволах, а «варяги» нет.
– Советник Шамардин вызывает к себе группу «Варяг». – Тот, который повыше (голова чисто выбрита, на лице щетина), камнем застыл, шевелились только губы. Второй пристроился чуть сзади и правее, чтобы, выхватив пистолет, не зацепить коллегу. – Советник также надеется, что многоуважаемый ученый Павел Сташев примет его приглашение. Машины ждут внизу.
Шамардин? Тот самый?.. Данила потянулся за ножом на столе, обычным столовым ножом с закругленным кончиком. От алкоголя мысли в голове путались. Шамардин прислал за «варягами» своих людей – это более чем странно. Зачем ему?.. Хотел бы избавиться от диверсантов – велел бы бойцам открыть огонь прямо с порога.
– Это арест? На моих нарах свежее белье? Если нет, я отказываюсь идти в тюрьму. – Ашот подхватил гитару, ударил по струнам и завыл с надрывом: – Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла!..
Ксю прыснула в кулак. Даже Гурбан с Маркусом не удержались от смеха, что уж говорить о Дане с Маришей. Только Павел Сташев и Фаза остались предельно серьезными. Первый – потому что он солидный ученый, ему нельзя. А второй все никак не мог выбраться из-за стола – до смеху ли? Именинник Митрич мирно посапывал в кресле, свернувшись калачиком.
– Думаю, старика будить не стоит? – Накинув на плечи камуфляжную куртку с погонами, Гурбан первым двинул к выходу из квартиры.
– Как скажете, майор, – кивнул лысый, заметив на погоне Гурбана одну, зато большую звезду.
Все бойцы группы «Варяг» получили звания ВС острога Москва. Дан, к примеру, лейтенант. Мариша и Ашот – младшие лейтенанты. Но им на эти звания наплевать и растереть. В группе и так своя иерархия.
Павел Сташев помог Фазе подняться. «Варяги» один за другим следовали за командиром. Ашот спрятал под куртку бутылку самогона и сунул в карман непочатую банку консервов – мол, на киче плохо кормят и наливать не спешат, так хоть на первое время…
В подъезде, на лестничных пролетах, разместились бойцы с укороченными автоматами в руках. Лица вояк скрывали приветливые черные маски с прорезями для глаз.
Улица встретила «варягов» настороженной тишиной. Данилу усадили в один джип с Маришей.
– Прошу вас! – Эсбэошники вели себя подчеркнуто вежливо – мол, вы, господа, не пленники, вас просто велели доставить.
Похоже, им дали указание чуть ли не кланяться задержанным. Иначе Ашот еще в квартире не досчитался бы зубов.
Джипов было с десяток, не меньше. Хорошие джипы, ухоженные. С полгода назад точно по таким же Дан стрелял, когда везли Излучатель отца на Лобное место… У него появилась неприятная мыслишка, что это Маркус подставил «варягов» – по его инициативе все они собрались в одном месте, где их взяли, как малышей, и теперь везут к тому советнику, который отдал приказ скинуть бомбы на зараженный поселок. Неужели Маркус заодно с Шамардиным? Маркус – предатель?..
Джип остановился, дверцы распахнулись.
– Прошу!
Вопреки ожиданиям, «варягов» привезли не в Кремль, а непосредственно к Шамардину, в его квартиру. Это укрепило уверенность Дана в том, что дело нечисто – именно поэтому советник, должностное лицо высокого ранга, принимает спецов-диверсантов в неофициальной обстановке.
Встречал «варягов» сам хозяин, одетый в длинный, до пят, махровый халат, который не скрывал, но подчеркивал внушительное брюхо – не голодал советник, ой не голодал. Судя по раскрасневшемуся лицу, он только-только вылез из ванны. Во рту у советника дымилась толстая коричневая сигара.
– Кубинская. Люблю, знаете ли, – пояснил он, заметив интерес Дана.
А ведь до острова Свободы нынче, все равно что до альфы Центавра на карачках.
– Извините за беспокойство, господа. – Мокрые седые кудри Шамардина стягивала сеточка. – Жаль, что пришлось помешать вашему застолью, зато я приглашаю вас к себе в гости.
Советник развел руки, словно предлагая оценить обстановку квартиры, мягко говоря, очень не скромную. Ковры ручной выделки на полу, картины – наверняка подлинники – на стенах, высокие потолки с лепниной, деревянные шкафы бог знает какого века… В общем, хорошо устроился слуга народа, нам так не жить.
Мариша аж рот раскрыла. А ей, дочери советника Петрушевича, не привыкать к роскоши. Ксю только покачала головой в немом восхищении. Мужчины, наоборот, сделали вид, что ничего особенного, видали круче.
– Рад, что вам понравилось. – Шамардин выпустил изо рта два дымных кольца.
И тут Ашот не удержался:
– Господин советник, вы нас пригласили, чтобы похвастаться, да? Спасскую башню что, закрыли на ремонт?
– Ну почему же? Просто мне очень не хотелось, чтоб о нашей беседе узнали в Совете. Прошу за мной! – Шамардин проводил «варягов» в комнату, где, кроме десятка кожаных кресел, расставленных вдоль стен, мебели больше не было. – Присаживайтесь.
Дождавшись, пока «варяги» рассядутся, Шамардин сразу же приступил к делу:
– У меня есть агент, приближенный к Совету Ленинградской коммуны, и этот агент сообщил мне, что в Верховном совете Москвы есть предатель.
Он сделал паузу, рассчитывая на эффект, который обязано было произвести это сообщение. Но «варяги» сидели с невозмутимыми лицами. Фаза даже закрыл глаза и начал тихонечко посапывать.
– Продолжайте, советник, мы вас внимательно слушаем. – Гурбан сделал знак Маркусу, тот пнул Фазу в лодыжку. Сопение прекратилось.
– Ленинград начал военные действия против нас. – Вторая попытка поразить «варягов» тоже не увенчалась успехом. – К Москве движется армия зомби. В Ленинграде проводились научные эксперименты, в результате которых ученые обуздали агрессию зомбаков и подчинили их своим интересам.
А вот это уже любопытно. Дан заметил, как напряглись «варяги», даже Фаза уставился мутным взглядом на Шамардина.
– Руководит исследованиями некто Афанасий Стерх. – С сигары советника упала колбаска пепла.
– Стерх? – Павел Сташев потер лоб ладонью. – Афанасий Стерх?
– Вас что-то удивило? – Шамардин подался вперед, черты лица его заострились, он стал похож на хищника, учуявшего добычу.
– Скорее нет, чем да… – пробормотал Сташев-старший.
Данила удивленно посмотрел на него. Подобная неуверенность в формулировках вовсе не свойственна отцу.
– И все же, Павел Николаевич, уточните, знаком ли вам человек по имени Афанасий Стерх?
Отвечая, Сташев-старший смотрел куда-то мимо Шамардина:
– Да, знаком, и более того, он… Извините, сейчас я не готов беседовать на эту тему. Давайте отложим разговор.
За дальнейшим трепом, в котором участвовали в основном Гурбан и Шамардин, Данила не следил. Его мало беспокоили дела в остроге и то, что советник доволен работой «варягов». Подумаешь, сведения, полученные в последнем рейде на Территории, подтверждают, что таки да, идут зомбаки, агент слил верную инфу. Данила все ждал, что Гурбан спросит Шамардина о приказе уничтожить Северный вопреки решению Совета, но – увы.
– Я настаиваю на том, чтобы «варяги» провели разведку боем, – услышал Дан.
– Наша цель? – проскрипел Маркус.
Советник приподнял подлокотник кресла, вытащил из тайника под ним карту, развернул.
– Вы должны выкрасть некий предмет из машины, сопровождающей подразделение зомбаков. К примеру, в этом районе. – Палец Шамардина уткнулся в сектор карты, на которой были отмечены положение ленинградских войск и вероятные маршруты их передвижения.
– Что за предмет? – Даниле показалось, что советник знает больше, чем говорит.
К его удивлению, вместо Шамардина ответил отец:
– Очевидно, это усилитель сигнала, который передает установка Стерха. Я так понимаю, сама установка осталась в Питере? Если усилитель перестанет выполнять свои функции, приказы из Питера перестанут поступать в войска, координация действий будет нарушена, что приведет к краху всей кампании?
После паузы Шамардин нехотя кивнул:
– Нужно добыть усилитель. У вас, господа «варяги», есть шанс завершить войну между острогами до того, как начнутся полномасштабные боевые действия. – Советник замолчал. Теперь он выглядел вовсе не самовлюбленным сибаритом, но человеком безумно уставшим.
Только сейчас Данила заметил черные круги у него под глазами – из-за постоянного переутомления и недосыпа. А ведь Шамардину даже ванну не дали толком принять.
– Господа, на вас возлагается столь ответственная миссия, что круче ее представить невозможно, – вновь заговорил Шамардин, потирая пальцами переносицу и жмурясь так, словно у него болели глаза. – Надеюсь, не надо напоминать, что подготовка к операции должна пройти абсолютно секретно? Подробностей даже я не буду знать.
