Глава 12
Когда зомбаки говорят

Афанасий Стерх с неодобрением смотрел на официанта, который неторопливо, величаво даже, снимал с серебряного подноса тарелки и блюда и расставлял их перед начальством, желающим трапезничать. Белая – ни единого пятнышка – рубашка, запонки с блестяшками на рукавах, кожаный ремень с надраенной бляхой, отглаженные брючки, начищенные туфли… И улыбка – ровные белые зубы, в которые так и хочется ткнуть… да хотя бы вилкой, что ли.

Будто почувствовав неприязнь Стерха, официант сделал неверное движение, едва не опрокинув соусницу. Улыбка его стала чуть напряженней, но и только. Вышколенный профессионал. У покойного Багирова все работники были профи. «Были ваши, стали наши», – усмехнулся Стерх. Жаль, узколобые дебилы из Верховного совета запретили ему выселить вдову из дома на Невском и прибрать себе здание вместе с содержимым – так сказать, экспроприировать экспроприированное, исключая старую кошелку, конечно. Увы, пришлось ограничиться особняком по соседству, из которого выселили всех жителей. И многочисленную лейб-гвардию генерала Стерх таки присвоил, переманил кого посулами, а кого угрозами – не сам, конечно, лизоблюдов у него хватало, прихвостней, млеющих от счастья лицезреть дверь, за которой работает челюстями хозяин.

В животе булькнуло. Стерх проголодался. Впрочем, он всегда хотел есть. Это чувство не оставляло его с самого начала скитаний по стране, уничтоженной Псидемией…

С рождения маленький Афоня знал, что судьбой ему назначено быть особым, быть выше прочих, управлять их глупыми помыслами, властвовать над стадом. Его родители – весьма обеспеченные люди – баловали ребенка с первых дней существования и ничуть не расстраивались, подыскивая ему новую няньку потому, что у предыдущей случился нервный срыв или же она ни с того ни с сего упала с лестницы, а то и выколола себе глаза ножницами. Подобрать хорошую прислугу – это ведь еще та проблема, верно? И то, что купленные по просьбе отпрыска зверушки протягивают от силы пару суток, их тоже не волновало. Мало ли почему волнистому попугайчику захотелось свить гнездышко в микроволновке, хомячку спрятаться в мясорубке, а черепашке угодить в закипающий электрочайник? Всякое случается, при чем тут любимый Афонечка?..

– Ты еще здесь? – Стерх вонзил вилку в почти что сырой бифштекс, приготовленный так, как он любил. Брызнула кровь.

– Да, господин Стерх. – Официант услужливо склонился.

– Ты кто такой вообще? Зачем тут? А Светка где? – Кусок мяса, не прожеванный, отправился в утробу. При всей своей телесной невыразительности Стерх ел за пятерых. В прежние времена о таких говорили: «Не в коня корм». По подбородку потекли струйки жира.

Официант заметно побледнел. Это хорошо. А то чересчур невозмутим, нельзя так в присутствии босса.

– Я… я… я…

Стерх отправил в рот очередной кусок и задумчиво посмотрел на паренька – слишком аккуратного, слишком чистого, юного, здорового, высокого и так далее. В общем, официантик этот очень даже неплохой объект для эксперимента. Или же использовать его иначе? Для более приземленных целей?..

– Ты что, заикаешься? – При втором варианте любые дефекты речи портили объект до полнейшей непригодности. Горячий жир капнул на манишку. Стерх облизнул блестящие губы языком, соленым от телячьей крови.

– Нет, я… Светлане нездоровится. Я подменяю.

– Ну и отлично. Налей мне вина.

После этой вроде обычной просьбы в глазах официанта возник страх. Ноздри Стерха затрепетали – он, как собака, почуял запах адреналина. И это возбудило его вмиг. Светка, дура, уже отбоялась свое, наполнив вчера бокал мадеровским еще хересом. Стерх взглянул на залепленные пластырем костяшки кулаков. Она сопротивлялась. Надо же, кто бы мог подумать, что эта пигалица найдет в себя силы отказать боссу и тем самым доведет его до исступления еще до начала процесса. Пришлось ее немного утихомирить, ну да с разбитого лица воду не пить.

Спиртное Стерх употреблял лишь в том случае, когда собирался оторваться по полной – чтоб без сожаления отбросить наносную человечность, маску, за которой он усилием воли постоянно прятался.

Официант пролил несколько капель мимо бокала на крахмальную скатерть.

Стерх пригубил вино и откинулся в кресле, скользя взглядом по обеденному залу, который без зазрения совести можно назвать хоромами – зал-то не просто большой, огромный. Тут в футбол играть можно. Как объяснил Стерху один узколобый болван, Верховный совет очень ценит ученого – еще бы не ценили после ошеломляющих успехов его экспериментов – и потому товарищи коммунары пошли на уступки, разрешив Афанасию Стерху занять эти апартаменты, принадлежащие народу Ленинграда.

Пошли на уступки, надо же!..

Первый же глоток опьянил Стерха. С ним всегда так. А вот когда бокал опустеет… Впрочем, не стоит загадывать, ничего не решено еще. Стерх посмотрел на официанта, застывшего рядом, и улыбнулся. Того стала бить мелкая дрожь, по бледному лицу скользнула капля пота.

Дрожь… Юного Афоню Стерха поразила до глубины души статья о биотехнологиях и их роли в грядущей войне, случись таковая прямо завтра или даже сегодня. Боевые вирусы, способные поражать людей определенной расы с определенным цветом глаз и волос, тревожили воображение мальчишки, он представлял себе целые обезлюдевшие континенты, ставшие такими по его воле. Мысленно он выпускал рои агрессивных ос, кусающих людей до смерти. Он плыл во главе армады дельфинов, несущих на себе заряды, достаточные, чтобы потопить авианосец… В тот день Афоня понял, чем он будет заниматься, когда вырастет. И потому спустя годы категорически пресек попытки отца отправить его в престижный вуз, готовящий финансистов, юристов и будущих политиков. Афанасий поступил на биофак МГУ, и не было во всем университете студента прилежней. Однокашники сторонились Стерха, а те из них, кто имел глупость досаждать ему, становились жертвами несчастных случаев, обычно с летальным исходом…

Бокал опустел наполовину. Стерх поднес кусок слабо прожаренного мяса ко рту, но вилка замерла в воздухе – воспоминания одолевали его…

Красный диплом. Предложение поработать на государство в закрытом НИИ – следующий шаг на пути к мечте, ведь государство – это военные; где погоны, там и оружие, а в случае Стерха, как он тогда надеялся, оружие массового уничтожения. Реальность оказалась прозаичней. Молодого спеца не спешили подпускать к смертельно опасным бактериям и серьезным темам. Почти год мариновали, заставляя мыть пробирки и готовить кофе коллегам. Он терпел. Очень хотелось, чтобы сразу произошло с десяток несчастных случаев, но он понимал: это не универ, тут могут заинтересоваться. Шли годы. Талант Стерха раскрылся во всей красе, о пробирках он давно забыл, как о страшном сне. Начальники в погонах прочили ему успешную карьеру, а коллеги без доли иронии утверждали, что он достоин Нобелевской премии – и это при том, что и первые, и вторые терпеть его не могли. Афанасий стал напарником и правой рукой ведущего ученого НИИ, настоящего гения Павла Николаевича Сташева, которого сразу же невзлюбил. Тот работал самозабвенно, будто пыхтел не в секретной военной шарашке, где разрабатывались биопроцессоры для нужд министерства обороны, а в личном институте, обласканном международными грантами. Но биопроцессоры и их программирование! За то, чтобы работать над этой темой, Стерх отдал бы правую руку! К счастью, этого не потребовалось. Павел Сташев несказанно обрадовался помощнику, который если и уступал ему уровнем знаний, то не намного…

– Чего стоишь? Подлей еще винца. – Стерх, как обычно, с удивлением понял, что язычок-то у него заплетается. И это разозлило его. Кровь плеснула в глаза.

И плеснула из кисти официанта, которую Стерх пригвоздил вилкой к столу.

Молодой человек вскрикнул и попытался второй рукой освободиться. Но не тут-то было. Опрокинув кресло, Стерх вскочил. Ему пришлось немного напрячься, прижимая вторую кисть паренька к столешнице и с размаху протыкая ее совершенно не пригодным для таких целей ножом. Столовым ножом. Вот тут бы молодой человек и заголосил в три горла, если бы Афанасий не заткнул ему рот полотенцем. По скатерке расползались два алых пятна.

О да, крови Стерх на своем веку повидал немало…

Накануне Псидемии ему удалось сбежать из шарашки. Да не с пустыми руками – он выкрал образцы биочипов и прототип устройства, координирующего действия подразделений на поле боя, – тот, что разрабатывали он и Сташев. Дольше терпеть Стерх не мог. Он едва сдерживал свою ненависть ко всем, кто его окружал, он должен был выплеснуть всю дрянь, что в нем скопилась за годы. К сожалению, в закрытом НИИ никто не поставлял ему новых нянек и хомячков. К тому же звериной своей сущностью он чувствовал, что прибор у него скоро отберут, а вместе с прибором исчезнет и возможность создать собственную армию, послушную одному лишь слову Афанасия Стерха. Прибор не был окончательно готов, но Стерха обуяла уверенность в том, что он сам доведет устройство до ума.

Он ошибался. Он попросту не успел – помешала смена магнитных полюсов, начался Апокалипсис. От великой страны ничего не осталось в считаные недели. На землях, погруженных в бесконечную борьбу за существование, воцарилась анархия. Здесь действовал один закон – закон сильного. Стерх, как выловленная рыба, попавшая вновь в воду, с удовольствием погрузился в то, что прочие считали кошмаром.

Настало его время.

Время сменить прежние устои и стать властелином пока что России, а уж потом…

Через хаос, безумие, смерть и крах всего и вся он сумел добраться до Новосибирска. Город разорили зомбаки. На развалинах цивилизации обосновались банды мародеров и отщепенцев, которым хватило если не ума, то инстинкта самосохранения, чтобы начать потихоньку возводить острог – только так можно было противостоять нападкам людей и зверья, ведомых паразитами. Теми самыми паразитами-биочипами, что разрабатывались в секретном НИИ под руководством Сташева. Быть может, сам Стерх приложил руку к тому, что эти твари вырвались на волю, кто знает?..

В Новосибе Стерх не задержался.

По Территориям, населенным агрессивной фауной, он шел, а потом, заимев транспорт, ехал от одного острога к другому, добывая правдой и неправдой (второе чаще) оборудование и запчасти, необходимые ему для завершения работы. Это было непросто, но это стало смыслом его жизни, его навязчивой идеей. А меж тем год сменялся годом…

Когда прибор был уже почти готов, Стерх связался с советником Тихоновым, самым влиятельным человеком Москвы. Стерху нужна была хорошая база, чтобы завершить устройство, и в Москве такая база имелась. Но Тихонов – этот ограниченный узколобый дебил! – лишь высмеял Стерха, не дав даже договорить до конца. Он, помнится, сказал еще что нельзя ему, государственному человеку, отвлекаться на бред душевнобольных. Если б не охрана, жизнь Тихонова на этом и завершилась бы. И все же Стерх не сдержался: он пообещал советнику, что тот еще будет ему пятки целовать. После этого Афанасию едва удалось скрыться от эсбэошников.

Но как отомстить самому влиятельному человеку Москвы?..

Стерх вернулся в Новосибирск. Он знал, что там хозяйничает банда некоего Равиля, который оказался человеком честолюбивым. Стерху не составило труда стать при нем эдаким серым кардиналом. Вместе они собрали Дикую Орду и организовали поход на Московский острог. Но Орда потерпела поражение, Равиль попал в плен. Едва избежавший казни Стерх рвал и метал. Надо было что-то делать, как-то спасать положение, и он отправился в Арзамас, надеясь, что нужные компоненты для прибора сохранились в лаборатории НИИ, наверняка давно заброшенной. К своему удивлению, там он встретил Павла Сташева. Причем Сташев радушно принял старого товарища – в суматохе первых дней Псидемии было не до пропажи сотрудника и ценного прибора. Сташев казался воодушевленным – мол, вместе мы создадим эффективное оружие против слизней. Но Стерху не это было нужно – и мало того, оружие помешало бы его планам. Ночью с нужными запчастями и кое-какими ноу-хау Сташева он, организовав поджег лаборатории, скрылся.

Но для того чтобы довести прибор до кондиции, Стерху все еще требовалась серьезная техническая база. В Москву ему, понятно, хода не было. Лабораторию Сташева он уничтожил. Еще можно податься в Харьков или же в Ленинград… Стерх выбрал острог на Неве.

И вот он здесь. И очередной пункт его глобального плана осуществлен.

Неаккуратно отпив – красное вино, как кровь, полилось по подбородку на грудь, – он поставил бокал на стол, вытащил из кармана клубного пиджака желтую коробочку – армейскую аптечку. Достал из нее пинцетом слизня, специально обработанного, немножечко кастрированного, если можно так сказать. Паразит, как и все остальные существа его вида, тут же принялся извиваться и тянуть свои присоски и тончайшие нити к ближайшей плоти, которую он чувствовал рядом. Стерху безумно нравилось наблюдать за этим ненасытным танцем жизни. Иногда он представлял себя таким же слизнем, который изо всех сил старается присосаться к затылку человечества. Он еще не добрался до черепа, но уже ползет по шее. Скоро, очень скоро его планы осуществятся пункт за пунктом.

Стерх поднес пинцет с паразитом к лицу официанта, и тот отпрянул, насколько позволяли нож и вилка, сдерживающие его порывы.

– Нравится? – Стерха обуяло неудержимое веселье.

Официант мотнул головой – типа нет, не очень. Будто его мнение хоть что-то значило. Наивное дитя.

Схватив парня за волосы – а вот не надо отращивать косы, как у девчонки, – Стерх резко пригнул его, расквасив нос о столешницу. И ловко подсадил на череп слизня – эту операцию он не единожды проделывал, опыт имелся. Почувствовав на себе паразита, еще не успевшего закрепиться, парень затрепыхался. Вот для того, чтобы не повредить слизня, и надо было зафиксировать руки, а то некоторые пытались дать им волю, мешали контакту, что, согласитесь, никуда не годится.

Всё, слизень, поерзав, обосновался на черепе. В глазах официанта блеснули слезы. Стерх вытащил у него изо рта полотенце. Официант попытался что-то сказать – и не смог.

Ноздри Стерха затрепетали от ощущения безграничной власти над этим молодым, сильным существом, которое ничего не могло сделать, никак не могло воспрепятствовать насилию над собой. Особая прелесть заключалась в том, что Стерх сделал так, чтобы контроль слизня был не полным, чтобы носитель-человек сознавал, как и что с ним происходит, ведь от этого его унижение, его страдания становились на порядок страшней.

Стерх почувствовал голод. Взял другую вилку. На столе всегда для подобных целей имелся запас.

Зомбосвязь – одно из величайших открытий современности. И это вовсе не преувеличение. В мире, где больше нет Интернета, где мобильными телефонами можно разве что гвозди заколачивать, где радиоволны вязнут в электромагнитных возмущениях атмосферы, нужен новый вид связи на значительном расстоянии. И Стерх такую связь придумал – он сделал прибор, способный закодировать людскую речь в сигнал, воспринимаемый зомбаком, точнее – паразитом, причем любым ближайшим к человеку. Слизень преобразовывает сообщение в набор команд и передает этот набор дальше слизням, те, в свою очередь, тоже – и так, пока сигнал не попадет к конкретному зомбаку рядом с человеком, которому сообщение предназначено.

Зомбосвязь, к сожалению, не мгновенна. Сообщение к адресату может попасть через минуту, а может и через час-другой, как повезет, – Стерх бессилен тут что-либо изменить. Но это все равно лучше, чем ничего.

Где-то далеко-далеко посланник Стерха, его верный человечек, каких предостаточно в армии, атакующей Москву, не вынимая прибора-кодировщика из кармана – прибор не больше спичечного коробка, – произнес послание для своего учителя, своего властелина. Есть люди, которым природой назначено подчиняться, они иначе жить не могут, не чувствуют себя счастливыми. Им нужно быть шестернями в сложном механизме, причем шестернями заменяемыми, а то и вовсе лишними. Они обожают ходить строем, носить одинаковую одежду и петь корпоративные гимны. И они сразу видят в Стерхе силу, перед которой следует преклонить колени. Они – мясо, трупы, по ним Стерх много лет взбирался на вершину власти.

Наконец раздался хриплый, отчетливо проговаривающий слова голос – похоже, у официанта сдавило горло от желания молчать, но он своим голосовым связкам больше не хозяин:

– Острог Москва подвергли обстрелу из тяжелых минометов и самоходных артиллерийских установок. Разрушения ужасны. Острог скоро падет. – Официант замолчал.

Вилка выскользнула из пальцев Стерха – сначала ударилась о столешницу, оттуда, подскочив, свалилась на пол, застеленный восточным ковром ручной выделки. На долгий миг все вокруг замерло. Даже сердце перестало биться.

Стерх медленно повернулся к официанту. Тот выглядел как нормальный человек, молодой, аккуратный, но все же в данный момент он не был полноценной личностью. Он – инструмент в руках Стерха, живой аппарат для воспроизведения сообщений, присланных издалека.

– Повторить, – потребовал Стерх, чувствуя, как закипает в нем животная ярость.

Официант, глядя на хозяина глазами, полными ужаса, послушно открыл рот и выдал только что озвученное сообщение, которое автоматически записалось в его память и останется там до конца его никчемной жизни. То есть не надолго.

Стерх с размаху врезал официанту по роже кулаком. И еще раз. И еще. И опять… Остановился, лишь когда смазливая мордаха превратилась в один сплошной кровоподтек. Перестарался. Точно перестарался. Зато – весело. Стерх расхохотался, запрокинув голову. Вот, значит, как товарищи коммунары решили схитрить… Они что, думали, Стерх не узнает? Ах сволочи…

А самая большая сволочь – министр обороны Адольф Резник. Стерх знал, что с ним надо кончать, пока тот не вошел в силу, но временил всё, откладывал, давая Резнику возможность всласть наиграться в солдатики, а уж потом… И в этом заключалась ошибка Стерха. Резник оказался не таким уж дураком, раз захотел примазаться к славе победителя Москвы.

Все так хорошо шло, а тут – обстрел Москвы! Это совершенно не входило в планы Стерха! Ах, какая неожиданная, крайне неприятная новость. Он шагнул к столу, взял бутылку. Снять, что ли, с официанта слизня, пусть обслужит хозяина как полагается? Стерх посмотрел на бутылку и решил, что справится сам, не хотелось руки марать, зато жажда одолевала все сильнее. И вообще, зачем вино куда-то наливать, если можно заправить в глотку прямо из бутылки?..

Новый министр обороны Ленинградской коммуны имел собственные виды на победоносный завоевательный поход. Именно Адольф Резник – больше некому – отдал приказ использовать военную технику. Боекомплекта хватит всего на одну битву, Стерх наводил справки. И вот эта битва началась. Теперь в случае победы – а она неизбежна – Резник присвоит всю славу себе, об армии зомби умолчат, а от Стерха попытаются избавиться. Расклад – как на ладони. Но от этого не легче… Стерх изрядно отхлебнул. Вино мягко рухнуло в желудок, в котором было уже не просто тепло – там бушевал пожар.

И тут зомбак-связной вновь открыл рот:

– Вслед за армией зомби и техникой движутся боевые части людей. Я… – Зомбак с щелчком закрыл рот. Это означало, что сообщение прервалось – точнее, что посланцу Стерха не дали договорить до конца. Одним меньше.

Что ж, помощничек, ухмыльнулся Стерх, и на том спасибо. Значит, не только зомбаки угрожают острогу Москва. Еще и регулярная армия. А Резник таки не промах.

Стерх быстро подошел к шкафу, за дверцами которого располагался вход в его рабочий кабинет, скрытый от посторонних глаз. Оглянулся на официанта, внимательно следящего за всеми его движениями. Подсматривает сучонок? И пусть, все равно не жилец. Стерх шагнул к передатчику, основные элементы которого располагались в стальном коробе под обычным офисным креслом, провел ладонью по хромированным частям, коснулся проводов, пучков кабелей, уходящих в стену, – при этом он испытал чуть ли не физическое наслаждение, которое не могла дать ему ни одна женщина.

Пора поставить точку в этой войне. В необъявленной войне между узколобыми дебилами из Верховного совета и гениальнейшим ученым современности Афанасием Стерхом.

Он вышел из потайного кабинета, закрыл за собой шкаф. Надо убрать с дороги шавку Резника.

Стерх вызвал секретаря. Незамедлительно явившись, тот опасливо покосился на пришпиленного к столу официанта и тут же опустил глаза в ожидании распоряжений.

– Отправить порученца к министру обороны генералу Адольфу Резнику. Афанасий Стерх приказывает генералу срочно явиться. – Стерх ухмыльнулся, представив, как побагровеет откормленная рожа Резника, когда порученец все это скажет, и добавил: – Форма одежды парадная, штаны с лампасами. Задача ясна?

Секретарь кивнул.

– Выполнять.

Секретарь бесшумно попятился и выскочил из покоев.

Такое оскорбление генерал не оставит без внимания. Примчится, чтобы осадить наглого ученого – утереть нос, поставить на место. Стерх вернулся за стол. Взял бокал, подумал, отставил. Надо немного подождать, а потом уже он выпьет за победу, поставив министру ногу на грудь.

– И шампанское поставь на ледник! – крикнул Стерх вдогонку секретарю. – Распорядись на кухне, чтоб рябчиков зажарили!

Такое дело стоит отметить «Вдовой Клико». Ящик этого шампанского ему прислала вдова Багирова – на радостях, очевидно, что ее не выселили.

Не говорить гоп, пока не перепрыгнул? Ну, это для детей и стариков, Стерх не суеверен ни на миллиграмм… Он и сам не заметил, как в два глотка опустошил бокал.

В голове приятно зашумело. Надо бы армии зомби опять – досрочно! – прокачать мозги, добавить им ярости. Пошатываясь, Стерх отправился к своему гениальному изобретению. Сигнал ушел в эфир. Вернувшись в зал, Стерх потянулся за бутылкой.