Книга: Герой Веков
Назад: 19
Дальше: 21

20

 

 

Тен-Сун сидел в клетке.
Сама по себе клетка уже была оскорблением. Кандра отличались от людей: даже если бы его не подвергли заточению, Тен-Сун не попытался бы спастись бегством. Он принял свою судьбу по доброй воле.
И все-таки его заперли. Непонятно, где они раздобыли клетку; обычно кандра в таких вещах не нуждались. Но Вторые нашли ее и поместили в одной из главных пещер Обиталища. Сделанная из железных пластин и прочных стальных полос, она со всех четырех сторон была обтянута крепкой проволочной сетью, чтобы узник не смог выбраться, превратив свое тело в простой комок мышц.
Еще одно оскорбление.
Абсолютно голый, Тен-Сун сидел на холодном железном полу. Добился ли он чего-то, кроме собственного заключения? Был ли хоть какой-то прок в тех словах, что он произнес в Сокровенном месте?
Пещеру за пределами клетки освещал специально выращиваемый мох; мимо проходили кандра, занятые своими делами. Многие останавливались и разглядывали узника, точно диковинного зверя. Такова и была цель отложенного на долгий срок наказания. Тен-Сун добился возможности высказаться, и Вторые хотели убедиться, что его наказание будет соответствующим. Они выставили его на всеобщее обозрение, как люди выставляют животных на рынке. За всю историю кандра ни с кем так не обходились. Его имя на века сделается символом позора.
«Только нам не суждено прожить века, – с яростью подумал Тен-Сун. – Об этом я и говорил».
Однако он не справился с задачей. Как объяснить соплеменникам то, что он чувствовал? Как показать, что приближался момент, когда придется вспомнить обо всех традициях? Как доказать, что их жизнь, на протяжении долгого времени бывшая такой спокойной и размеренной, должна вскоре резко перемениться?
«Что там, наверху? Попала ли Вин к Источнику Вознесения?»
А что с Разрушителем и Охранителем? Боги народа кандра снова воевали друг с другом, и те немногие, кто знал о них правду, притворялись, что ничего не происходит.
За пределами клетки кандра жили своей обычной жизнью. Некоторые занимались обучением нового поколения: Тен-Сун видел Одиннадцатых, похожих на кляксы с проглядывающими кое-где костями. Превращение туманного призрака в кандра было делом нелегким. Получив Благословение, туманный призрак обретал разум и утрачивал почти все свои инстинкты, после чего ему приходилось заново учиться созданию мышц и тел. На это уходило много-много лет.
Другие взрослые кандра занимались приготовлением еды. В каменных ямах – вроде той, где Тен-Суну предстояло провести вечность, – томилась смесь водорослей и плесени. Несмотря на былую ненависть к людям, он всегда пользовался возможностью насладиться их пищей – особенно старым мясом, – что было весьма привлекательным воздаянием за выполнение Договора.
Теперь же едва хватало воды, не говоря уже о еде. Тен-Сун вздохнул, глядя сквозь прутья клетки на большую пещеру. Подземелья Обиталища были громадными – слишком просторными, чтобы заселить их полностью. Но именно за это кандра их и любили. Проведя годы на службе – иногда целые десятилетия, на протяжении которых приходилось исполнять каждый каприз хозяина, – они с радостью возвращались в места, где можно было остаться на некоторое время в одиночестве.
«Одиночество, – подумал Тен-Сун. – Очень скоро я буду весьма одинок».
Размышления о вечности в тюрьме притупляли досаду на тех, кто пялился на него. Последние соплеменники, которых он видит. Многих Тен-Сун узнал. Четвертые и Пятые плевали в его сторону, выражая свою преданность Вторым. Шестые и Седьмые – основные исполнители Договоров – сочувственно качали головами, сокрушаясь о потерянном друге. Восьмые и Девятые приходили из любопытства, удивленные тем, что один из стариков мог столь низко пасть.
А потом вдруг среди прочих возникло особенно знакомое лицо. Кандра отвернулся, сгорая от стыда, когда Ме-Лаан, в чьих огромных глазах была боль, подошла ближе:
– Тен-Сун?
– Уходи, Ме-Лаан, – прошептал он, покосившись на группу кандра, наблюдавшую за ним с другой стороны клетки.
– Тен-Сун…
– Ты не должна видеть меня таким, Ме-Лаан. Пожалуйста, уйди.
– Они не должны были так с тобой поступать! – В ее голосе послышалась ярость. – Ты почти такой же старый, как они, и ты намного мудрее.
– Они – Второе поколение, – возразил Тен-Сун. – Их избрали Первые. Они правят нами.
– Но им не обязательно это делать.
– Ме-Лаан! – Узник наконец повернулся.
Большинство зевак держались в отдалении, словно преступление Тен-Суна было заразной болезнью. Ме-Лаан в одиночестве сидела на корточках перед его клеткой, и Истинное тело из длинных и тонких деревянных костей делало ее неестественно стройной.
– Ты мог бы бросить им вызов, – едва слышно произнесла Ме-Лаан.
– Кто мы такие, по-твоему? Люди, с их восстаниями и бунтами? Мы кандра. Мы следуем Охранителю. Порядок должен соблюдаться.
– Ты по-прежнему подчиняешься им? – зашипела Ме-Лаан, прижимая изящное личико к прутьям клетки. – После всего, что ты рассказал? После того, что происходит наверху?
– Наверху? – переспросил Тен-Сун.
– Ты был прав: земля покрыта толстым слоем черного пепла. Туман приходит днем, убивая растения и людей. Идет война. Разрушитель вернулся.
Тен-Сун закрыл глаза:
– Они обязательно что-нибудь предпримут. Первое поколение.
– Они слишком стары. Слишком стары, забывчивы и беспомощны.
– Ты очень сильно изменилась. – Тен-Сун открыл глаза.
– Им не стоило позволять Третьему воспитывать молодое поколение, – улыбнулась Ме-Лаан. – Нас много – молодых, способных сражаться. Вторые не могут править вечно. Что мы можем сделать, Тен-Сун? Как нам тебе помочь?
«О, дитя! Думаешь, они не знают про тебя?»
Вторые вовсе не были глупцами. Да, они были ленивы, зато стары и хитры – Тен-Сун это понимал, поскольку знал каждого из них достаточно хорошо. Какой-нибудь кандра слушал все, что говорили возле клетки. Четвертый или Пятый, обладавший Благословением Бдительности, мог находиться на некотором расстоянии от клетки и слышать каждое слово, произнесенное вслух.
Тен-Сун – кандра. Он пришел, чтобы принять наказание, потому что считал это правильным. Превыше чести, превыше Договора. Такова его природа.
И все-таки если Ме-Лаан сказала правду…
«Разрушитель вернулся…»
– Как ты можешь просто сидеть здесь? – не унималась Ме-Лаан. – Ты ведь сильнее, чем они, Тен-Сун.
Он покачал головой:
– Я нарушил Договор, Ме-Лаан.
– Ради общего блага.
«По крайней мере, ее я убедил».
– Это правда, Тен-Сун? – еще понизив голос, спросила вдруг Ме-Лаан.
– Что именно?
– Ор-Сьер. У него было Благословение Силы. Ты должен был получить его, когда убил. Но они ничего не нашли на твоем теле, когда взяли тебя под стражу. Так что же ты с ним сделал? Могу я принести его тебе? Чтобы ты мог сражаться?
– Я не буду сражаться со своими соплеменниками. Я кандра.
– Кто-то должен возглавить нас!
Так оно и было. Но Тен-Сун не чувствовал себя вправе это сделать. И вообще-то, ни Второе поколение, ни даже Первое подобным правом не обладало. Оно принадлежало тому, кто их создал. Тому, кто был мертв. Правда, теперь на его место пришел другой.
Ме-Лаан некоторое время молчала, по-прежнему стоя на коленях возле клетки. Возможно, она ждала, что Тен-Сун скажет что-нибудь ободряющее, поступит как предводитель, которого она искала. Он не сказал ничего.
– Получается, ты пришел, чтобы просто умереть, – проговорила она наконец.
– Чтобы объяснить, что я узнал. Что я почувствовал.
– А дальше? Ты явился, сообщил ужасные новости и предоставил нам решать все проблемы без чьей-то помощи?
– Ты несправедлива ко мне, Ме-Лаан. Я пытаюсь быть лучшим кандра, насколько это в моих силах.
– Тогда дерись!
Он покачал головой.
– Так это правда, – понурилась Ме-Лаан. – Собратья по поколению говорили, что последний хозяин тебя сломал. Человек по имени Зейн.
– Он не сломал меня, – возразил Тен-Сун.
– Разве? Тогда почему же ты вернулся в Обиталище в этом… теле?
– Ты о собачьих костях? – уточнил Тен-Сун. – Не Зейн мне их дал, а Вин.
– Значит, она сломала тебя.
Тен-Сун тихонько вздохнул. Как он мог объяснить? С одной стороны, ему казалось забавным, что Ме-Лаан, которая намеренно носила нечеловеческое Истинное тело, сочла собачьи кости столь неприятными. Впрочем, он и сам не сразу сумел оценить их преимущества.
Он замер.
Нет-нет. Он пришел сюда не ради революции. Он пришел, чтобы все объяснить, чтобы исполнить свой долг перед соплеменниками. Он это и сделает, когда примет свое наказание, как подобает кандра.
И все-таки…
У него появился шанс. Очень слабый. Тен-Сун даже не был уверен в том, что хочет сбежать, но раз уж появилась возможность…
– Кости, которые я носил, – точно со стороны, услышал он собственный голос, – ты знаешь, где они?
– Нет. Они тебе нужны? – нахмурилась Ме-Лаан.
– Не нужны. – Тен-Сун скривился, будто от отвращения, и, аккуратно подбирая слова, продолжал: – Они отвратительны! Меня заставляли их носить больше года, меня унизили, превратили в пса. Я бы бросил их, но у меня не было тела, чтобы его поглотить, и потому пришлось возвратиться сюда в этом кошмарном облике.
– Ты уходишь от темы, Тен-Сун.
– Нет никакой темы, Ме-Лаан. – Он отвернулся. Сработает план или нет, Тен-Сун не хотел, чтобы Вторые наказали ее за сотрудничество с преступником. – Я не пойду против своего народа. Пожалуйста, если ты и в самом деле хочешь мне помочь, просто оставь меня в покое.
Ме-Лаан тихонько зашипела, и он услышал, как она встает:
– Ты когда-то был самым великим из нас.
Когда она ушла, Тен-Сун тихонько вздохнул:
«Нет, Ме-Лаан. Я никогда не был великим. До недавнего времени я был самым убежденным сторонником традиций в своем поколении, и отличала меня лишь ненависть к людям. Теперь я стал величайшим преступником в истории нашего народа, но произошло это во многом благодаря случайности.
Это не величие. Это просто глупость».
* * *
Нет ничего удивительного в том, что Эленд стал таким могущественным алломантом. Сохранились свидетельства – для большинства они оказались недоступны, – что на заре Последней империи алломанты были значительно сильнее.
В те дни алломанту не требовался дюралюминий, чтобы подчинить себе кандру или колосса. Достаточно было простого эмоционального давления или рывка. Фактически именно по этой причине кандра пошли на заключение Договоров с людьми – ведь в те времена не только рожденные туманом, но и гасильщики или поджигатели могли без особого труда лишить их свободы.
Назад: 19
Дальше: 21