11
Кан-Паар облокотился на трибуну, его красные хрустальные кости поблескивали в свете ламп:
– Что ж, хорошо, Тен-Сун, предатель народа кандра. Ты потребовал суда. Говори.
Тен-Сун глубоко вздохнул, с удовольствием осознавая, что снова может дышать.
– Расскажи им, – с насмешкой продолжил Кан-Паар, – объясни, если сумеешь, почему убил одного из своих сородичей.
Сокровенное место погрузилось в молчание: кандра были слишком хорошо воспитаны, чтобы, подобно людям, ерзать и шуметь. Они сидели, демонстрируя кости из камня, дерева или даже металла, и ждали ответа.
Вопрос Кан-Паара был не из тех, которые ожидал услышать стоявший посреди платформы голый и замерзший Тен-Сун.
– Да, я убил другого кандру, – подтвердил он. – Это не запрещено.
– А это надо было запретить? – притворно поразился Кан-Паар. – Люди убивают друг друга. Колоссы убивают друг друга. Но и те и другие произошли от Разрушителя. Мы же принадлежим Охранителю, нас избрал сам Отец. Мы не убиваем друг друга!
Тен-Сун помрачнел. Дело принимало странный оборот.
«Зачем о таком спрашивать? То, что я предал весь народ, уж точно более серьезный грех, чем убийство себе подобного».
– Я поступил согласно Договору, – честно сказал Тен-Сун. – Ты должен знать, Кан-Паар. Ты же сам отправил меня к этому человеку, Страффу Венчеру. Мы все знаем, каким он был.
– Таким же, как все остальные люди, – бросил один из Вторых.
Когда-то Тен-Сун бы с ним согласился. Но теперь знал, что по крайней мере некоторые люди совсем другие. Он предал Вин, и все же она его не возненавидела. Поняла, проявила милосердие. Даже если бы они не стали друзьями, даже если бы Тен-Сун не начал испытывать к Вин величайшее уважение, одного этого уже хватило бы, чтобы завоевать безграничную верность кандры.
Он был ей нужен, даже если она и сама об этом не знала. Тен-Сун выпрямился, посмотрел Кан-Паару в глаза:
– Я выполнял оплаченный Договор со Страффом Венчером. Он позволил своему безумному сыну Зейну использовать меня сообразно любой своей прихоти. Зейн приказал мне убить кандру Ор-Сьера, чтобы я мог занять его место и шпионить за женщиной Вин.
Когда прозвучало ее имя, послышались приглушенные шепотки.
«Да, вы слышали о ней. О той, которая убила Отца», – с удовлетворением отметил про себя Тен-Сун.
– И ты исполнил приказ этого Зейна? – громко осведомился Кан-Паар. – Ты убил другого кандру. Убил собрата по Поколению!
– Думаешь, мне это понравилось? – требовательно спросил Тен-Сун. – Я знал Ор-Сьера на протяжении семи столетий! Но… Договор…
– Запрещает убийства, – договорил Кан-Паар.
– Он запрещает убивать людей.
– Разве жизнь кандры стоит меньше жизни человека?
– Слова важны, Кан-Паар! – выкрикнул Тен-Сун. – Я знаю их все – я помогал их писать! Мы оба были свидетелями того, как на основе самого Первого создавались наши рабочие Договоры! Они запрещают нам убивать людей, но не себе подобных.
Кан-Паар снова наклонился вперед:
– Ты спорил с этим Зейном? Быть может, предлагал, чтобы он сам выполнил убийство? Ты хотя бы попытался предотвратить гибель того, кто принадлежал к нашему народу?
– Я не спорю с хозяевами, – возразил Тен-Сун. – И я точно не хотел сообщать человеку Зейну, как убить кандру. Его безумие ни для кого не было секретом.
– Значит, ты не спорил, – иезуитским тоном произнес Кан-Паар. – Ты просто убил Ор-Сьера, а потом занял его место – притворился, что ты – это он.
– Мы это делаем всегда, – с раздражением заметил Тен-Сун. – Мы играем чужие роли, шпионим. В этом весь смысл Договора!
– Мы поступаем так с людьми! – рявкнул еще один Второй. – Это первый случай, когда один кандра притворился другим кандрой. Ты создал весьма неприятный прецедент.
«Это было блестяще, – подумал Тен-Сун. – Ненавижу Зейна за то, что он заставил меня совершить подобное, но не могу не признать: идея была гениальная. Вин даже не задумалась о том, что можно подозревать меня. А кто бы о таком подумал?»
– Ты должен был отказаться, – настаивал Кан-Паар. – Ты должен был заявить о необходимости прояснения положений твоего Договора. Если остальные начнут использовать нас таким же способом, через несколько лет мы исчезнем без следа!
– Ты предал всех нас из-за своей опрометчивости, – поддержал его кто-то из присутствующих.
«Ага, – подумал Тен-Сун. – Так вот в чем их план: провозгласить меня предателем, чтобы никто не поверил тому, что я скажу потом».
Он улыбнулся. Он был из Третьего поколения – пришло время вести себя соответствующим образом.
– Значит, я предал нас из-за опрометчивости? – вкрадчиво поинтересовался Тен-Сун. – А что же вы, славные Вторые? Кто разрешил подписать Договор с самим Кельсером? Вы дали слугу-кандру человеку, который замыслил убить Отца!
Кан-Паар замер, словно от удара; в голубом свете ламп на его прозрачном лице проступила злость.
– С того места, где ты сейчас, не предъявляют обвинений, Третий!
– Для меня, похоже, вовсе не осталось места, – с горечью констатировал Тен-Сун. – Как и для всех нас – теперь, когда Отец мертв. Мы не имеем права жаловаться, потому что мы сами помогли этому случиться.
– Откуда же нам было знать, что этот человек сделает то, чего не сумел сделать никто другой, – растерянно пробормотал один из Вторых – Хан-Фур. – Он хорошо заплатил, и…
Резким взмахом руки Кан-Паар прервал сородича. Второму Поколению не пристало оправдываться. Однако Хан-Фур всегда выделялся на фоне остальных членов своего поколения. Он был немного… туповат.
– Ты больше не будешь об этом говорить, Третий, – указывая на Тен-Суна, властно произнес Кан-Паар.
– Как же я буду защищаться, если я не смогу…
– Ты здесь не для того, чтобы защищаться. Нам нет нужды решать, виновен ты или нет, поскольку ты сам признал свою вину. Но мы должны разобраться в случившемся. Объясни свои действия, и пусть Первое поколение решит твою судьбу!
Тен-Сун молчал. Решающий момент не настал. Пока не настал.
– Итак, – продолжал Кан-Паар, – ты поступил весьма дурно, заняв место одного из своих сородичей. Стоит ли нам продолжать разбирательство, или пусть решение будет принято прямо сейчас?
– Мы оба знаем, что смерть Ор-Сьера почти не связана с тем, почему я здесь, – заметил Тен-Сун.
– Отлично, – сказал Кан-Паар. – Тогда продолжим. Почему бы тебе не рассказать Первому поколению, в связи с чем ты – кандра, преисполненный уважения к Договору, – нарушил соглашение со своим хозяином, не подчинился ему и вместо этого помог его врагу?
Обвиняющие слова Кан-Паара эхом раскатились по залу. Тен-Сун закрыл глаза и подумал о том дне, больше года назад. Вспомнил, как сидел на полу крепости Венчер и смотрел, как сражаются Зейн и Вин.
Нет. Это было не сражение. Зейн зажег атиум, что сделало его почти неуязвимым. Зейн играл с Вин, дразнил ее и всячески забавлялся.
Вин не являлась хозяйкой Тен-Суна: он убил ее кандру и занял его место, шпионя за Вин по приказу Зейна. Зейн. Вот кто был хозяином Тен-Суна. Вот кому принадлежал Договор Тен-Суна.
Но, несмотря на всю свою подготовку, Тен-Сун помог Вин. И тем самым открыл ей великую тайну, которая заключалось в том, что алломант мог применить свои силы и захватить полный контроль над телом любого кандры. Ради этой тайны кандра исполняли свои Договоры, стали слугами, чтобы не превратиться в рабов. В полной тишине Тен-Сун открыл глаза. Вот этого момента он и ждал.
– Я не нарушал Договор, – объявил он.
Кан-Паар фыркнул:
– Когда пришел к нам год назад, Третий, то говорил совсем другое.
– Я рассказал о том, что произошло. – Тен-Сун выпрямился. – Я не солгал. Я помог Вин, а не Зейну. Отчасти из-за моих действий мой хозяин погиб от руки Вин. Но я не нарушал свой Договор.
– Намекаешь, будто бы Зейн хотел, чтобы ты помог его врагу? – ехидно поинтересовался Кан-Паар.
– Нет. Я не нарушил свой Договор, потому что соблюдал более Великий Договор. Первый договор!
– Отец умер! – воскликнул кто-то из Вторых. – Как ты мог служить нашему Договору с ним?
– Он умер, – подтвердил Тен-Сун. – Это правда. Но Первый договор не умер вместе с ним! Вин, Наследница Выжившего, убила Вседержителя. Она стала нашей Матерью. Наш Первый договор принадлежит ей!
Он ожидал услышать осуждающие возгласы и обвинения в богохульстве. Однако воцарилась тишина. Стоявший за каменной трибуной Кан-Паар будто и сам окаменел. Первое поколение, сидевшее в своих затененных нишах, хранило привычное молчание.
«Что ж, – подумал Тен-Сун, – видимо, это означает, что я могу продолжать».
– Я был обязан помочь женщине Вин. Я не мог позволить Зейну убить ее, потому что у меня был долг перед ней – долг, который возник в тот момент, когда она заняла место Отца.
– Наша Мать? – наконец-то обрел дар речи Кан-Паар. – Она убила Вседержителя!
– И заняла его место, – кивнул Тен-Сун. – Она одна из нас в некотором роде.
– Чушь! – выкрикнул Кан-Паар. – Я ожидал от тебя рассуждений, Тен-Сун, или даже лживых заявлений. И что же я слышу! Фантазии? Богохульство?
– Давно ли ты бывал снаружи, Кан-Паар? – поинтересовался Тен-Сун. – За весь минувший век покидал ли ты Обиталище хоть единожды? Ты понимаешь, что происходит? Отец мертв. Повсюду беспорядки. Возвращаясь домой год назад, я видел изменения в тумане. Он ведет себя не так, как раньше. Мы не можем жить по старым правилам. Второе поколение могло ничего не понять, но Разрушитель пришел! Всему конец. Настало время, о котором говорили Мироносцы, – быть может, это время исполнить Обещание!
– Ты бредишь, Тен-Сун. Ты был среди людей слишком…
– Скажи им, что произошло на самом деле, Кан-Паар, – перебил Тен-Сун. – Разве ты не хочешь поведать всем про мой настоящий грех? Разве не хочешь, чтобы они о нем услышали?
– Не увлекайся, Тен-Сун, – многозначительно произнес Кан-Паар. – Ты и так наделал немало бед. Не надо…
– Я ей рассказал, – снова перебил Тен-Сун. – Я посвятил ее в нашу Тайну. И в конце концов она меня использовала. Как алломант былых времен. Она овладела моим телом, воспользовавшись Изъяном, и вынудила сражаться против Зейна! Вот что я сделал. Я предал нас всех. Она знает – и я уверен, что рассказала остальным. Скоро всем будет известно, как управлять нами. Вам интересно, почему я это сделал? Не в том ли цель этого разбирательства, чтобы я мог рассказать о мотивах своих поступков?
Он продолжал говорить, не давая Кан-Паару вставить слово.
– Я сделал это, потому что она имеет право знать нашу Тайну. Она Мать! Она унаследовала все, чем обладал Вседержитель. Без нее у нас ничего нет. Сами мы не способны создавать новые Благословения или новых кандра! Сокровенность теперь принадлежит ей! Мы должны отправиться к ней. Если это и в самом деле конец всего, скоро наступит пора выполнить наше Обещание. Она…
– Хватит! – заорал Кан-Паар.
В зале снова стало тихо.
Тен-Сун тяжело дышал. Целый год, сидя в яме, он планировал, как провозгласит эти сведения. Его народ провел тысячу лет – десять поколений, – следуя наставлениям, которые содержались в Первом договоре. Они заслужили право знать, что произошло.
И все-таки было что-то… неправильное в том, чтобы просто кричать, уподобившись какому-нибудь буйнопомешанному человеку. Неужели хоть кто-то из соплеменников ему поверил? Неужели он сумел хоть что-нибудь изменить?
– Ты сам признался в том, что нас предал, – подытожил Кан-Паар. – Ты нарушил Договор, ты убил своего собрата по поколению и ты рассказал человеку, каким образом можно нас покорить. Ты требовал справедливости. Да будет так.
Тен-Сун тихонько повернулся и посмотрел на ниши, из которых за происходящим наблюдало Первое поколение.
«Может быть… они увидят, что я говорю правду. Может, мои слова потрясут их и они поймут, что мы должны служить Вин, а не сидеть в этих пещерах и ждать, пока миру над нашими головами придет конец…»
Но ничего не произошло. Никто не двинулся, не издал ни звука. Временами Тен-Сун спрашивал себя, есть ли там, наверху, еще кто-то живой. Он уже несколько веков не разговаривал ни с кем из Первого поколения – они общались только со Вторыми.
Если они все еще были живы, ни один из них не воспользовался возможностью поступить милосердно по отношению к Тен-Суну.
Кан-Паар улыбнулся:
– Первое поколение проигнорировало твои мольбы, Третий. Поэтому вершить правосудие от их имени будем мы, Второе поколение. Их слуги. Твой приговор будет провозглашен через месяц.
«Месяц? Но почему?»
Так или иначе, все кончено. Тен-Сун со вздохом склонил голову. Он сказал то, что должен был сказать. Теперь кандра знали, что их Тайна больше таковой не являлась. Вторые не сумели скрыть этот факт. Возможно, его речь заставит соплеменников действовать.
Но сам Тен-Сун об этом никогда уже не узнает.
* * *
Очевидно, что Рашек передвинул Источник Вознесения.Это было очень разумно с его стороны – возможно, разумнее всего остального. Он знал, что однажды сила вернется в Источник, потому что сила, при помощи которой был создан весь мир, просто так не заканчивается. Ее можно использовать, и тогда она истощается, но потом запасы обязательно будут восполнены.Зная, что от слухов и сказок просто так не избавиться, Рашек изменил саму мировую географию. Он поместил горы в той части, которая стала севером, и нарек эту местность Террисом. Потом превратил свою настоящую родину в равнину и построил там столицу.Он воздвиг дворец над комнатой в его основании – комнатой, где мог предаваться размышлениям; комнатой, которая являлась точной копией его старой лачуги в Террисе. Это было убежище, созданное за несколько секунд до того, как его сила закончилась.
