Глава 18
Между тем Тимур и Яна, вовсе не замечая изменившегося настроения Олега и увлекшись, наперебой продолжали рассказывать дальше:
— Убийство Раисы Никитичны всерьез заставило нас задуматься: чем же руководствуется Андрей в своих поступках?
— Да, зачем это убийство было вообще нужно Андрею?
— И Яне пришло в голову поближе сойтись с единственным человеком, который хорошо знал тещу.
С ним! С Олегом!
— Значит, наша встреча была подстроена?
— Все получилось случайно, — заверила его Яна, но Олег ей не поверил.
— Ну да! Как же!
— Честное слово, — настаивала Яна. — Я как раз раздумывала о том, как бы мне «подружиться» с допрашивающими тебя полицейскими, чтобы ввернуть и парочку своих собственных вопросов, и тут увидела тебя самого.
Яна просто не могла упустить выпавший ей шанс.
— И я могу сказать чистую правду: я ни разу не пожалела, что тогда подошла к тебе. С твоей помощью мы сумели разоблачить опасного преступника, человека, утратившего всякий моральный облик, опустившегося до убийства.
— Но зачем все-таки Андрей убил Раису Никитичну? Это ведь он ее убил?
— Он. И парень уже признался во всем следователю.
Еще бы! После того как Тимур с ребятами обрабатывали Андрея столько времени, конечно, тот во всем признался.
— Но почему? Зачем?
— Не догадываешься?
— Понятия не имею.
— А ведь именно ты тот человек, в голове которого хранился ответ на этот вопрос. Только ты один и мог найти правильное решение.
— Я?
Яна восхищенно посмотрела на Олега. Ах, он бы отдал двадцать лет своей жизни, лишь бы девушка всегда смотрела на него вот так. Но конечно, мечтать об этом было просто глупо. Подобная сделка никогда не заинтересовала бы ни саму Яну, ни кого-то другого.
Девушка же громко подтвердила:
— Да, именно ты! И чем больше я об этом думаю, тем отчетливей понимаю, что нашу встречу устроил сам Бог. Без этого мы бы еще очень долго блуждали впотьмах, а возможно, так никогда бы и не узнали всей правды.
И так как Олег молчал, Яна объяснила:
— Причина убийства Раисы Никитичны в ее дочери.
— Но при чем тут Ленка?
— Вспомни, ведь саму Лену тоже убили. И убили из-за ее отца.
— Но… но почему?
— Ты же сам рассказывал мне, что отец Лены был замечательным ученым. И еще в Советском Союзе он начал свои исследования по влиянию волн определенной длины и частоты на клеточную структуру живых организмов, в частности человека.
— И что? — недоумевал Олег. — При чем тут Лена? И особенно при чем тут Раиса Никитична?
— Как я понимаю, твоя жена и теща были двумя первыми и единственными в нашей стране подопытными объектами, на которых этот человек ставил свои эксперименты. Третьим был он сам. Оставим моральный аспект подобного эксперимента. Скажем лишь о том, что когда некая иностранная организация заинтересовалась результатами работы ученого, они пожелали избавиться от малейшей утечки информации. Сначала они расправились с самим ученым. Затем за ним последовала дочь — Лена. А спустя некоторое время пришел черед и последней участницы того давнего эксперимента. Как ни печально, но и в смерти Раисы Никитичны был виноват человек, принесший ей в жизни одно лишь горе, — ее муж. Пусть и косвенно, но убил ее он.
— И что же… Андрею поручили выполнение всей этой грязной работы?
— В его задачу входило устранение лишь Раисы Никитичны. Ну а затем, справившись с одним делом, он получил задание убрать также и тебя.
— Вот зачем он явился сегодня ночью ко мне домой!
— Можешь не сомневаться, он собирался выполнить порученное ему задание с максимальной эффективностью. Ведь иначе его заокеанские спонсоры перестали бы присылать деньги. И вообще у него могли быть и куда более серьезные неприятности.
— Но как он вышел на меня? Ведь после моего побега из полиции никто, кроме Яны, не знал, где и с кем я нахожусь.
— Ты же был в «Фениксе».
— И что?
— Андрей увидел тебя там. Увидел вместе с Яной и пошел за вами следом.
— Он уже тогда хотел меня убить?
— Он был должен выполнить данное ему задание, если хотел и впредь получать очень неплохие деньги на свою политическую партию. Цель оправдывает средства. И Андрей потратил на тебя много сил и времени.
— Прежде чем он заявился к тебе домой с ножом, Андрею пришлось за тобой здорово побегать по городу. Он никак не ожидал, что ты окажется таким юрким. Ему представлялось, что убийство слепого инвалида пройдет легко и просто.
— Но не тут-то было, — улыбнулась Яна. — Ты заставил его сильно попотеть!
— Значит, тогда, в метро… — пробормотал Олег. — Это был он? Но следователь сказал, что меня хотел толкнуть под поезд некий Леха Капуста.
— Правильно… А его, в свою очередь, завербовал Андрей.
Красавчик, который заплатил деньги за убийство Олега, — это и есть Андрей. Бывший мужчина его Яны. Убийца Раисы Никитичны.
У Олега голова буквально шла кругом от свалившейся на него информации. И все же он спросил еще об одной вещи, которая не могла его не волновать:
— А… а взрыв газа? С ним что?
— Там тебе снова повезло. Взрыв должен был быть такой силы, что если бы не убил тебя, то здорово бы покалечил.
— Так взрыв тоже дело рук Андрея?
— Ну конечно! — воскликнула Яна. — А чьих же еще?
Олег покосился на нее и пробормотал:
— Вообще-то Бойцов в этом тебя подозревал.
— Меня? — изумилась Яна. — Но почему?
— Ну это же была твоя квартира. Ты сама меня туда привезла. И потом ты оставила меня у дверей, а сама убежала, сказала, что забыла в машине какую-то вещь.
— Я вспомнила, что у меня дома хоть шаром покати. Вот и побежала в магазин, чтобы купить нам что-нибудь к ужину!
— Я не знал, — смутился Олег. — А ты так странно себя вела. Никак не хотела признавать, что газовый шланг и проводка кем-то сознательно испорчены, все время затыкала рты мастерам.
— Это потому, что я сразу же смекнула, кто мог побывать у меня в квартире и все там испортить.
— Так ты сразу подумала на Андрея?
— Ну да.
— Но почему?
— Во-первых, дверь и замки были в порядке, значит, открывали их ключами. А у Андрея могли остаться ключи от моей квартиры. Когда мы с ним общались, то я дала ему связку. И хотя потом он мне ее вернул, но дубликат ему ничего не стоило сделать. Такое поведение было бы вполне в его духе.
— Еще что?
— Еще… Помнишь, странный запах, который стоял в квартире, когда ты туда вошел?
— Да. Конечно.
— Я долго не могла понять, что это за запах. А потом ты сказал, что это бобровая струя. И мне все стало окончательно ясно. Андрей — страстный охотник. Он сам мне много раз хвастался, скольких бедных бобриков лишил жизни. Андрею ничего не стоило изготовить подобную настойку, а потом разлить ее у меня на кухне. Ничего не скажешь, пахнет эта струя очень сильно, напрочь перебивает все другие запахи. Просто отличная вещь для маскировки запаха газа, идущего из поврежденного шланга. Его из-за сильной вони было нипочем не учуять сразу.
— Это было уже второе покушение на меня, которое мне довелось пережить.
— А третье должно было состояться на следующий день. Когда Андрей понял, что и на сей раз тебе удалось ускользнуть из расставленной им ловушки, он снова обратился за помощью к отморозкам Лехи Капусты. Самого Лехи, понятное дело, в живых уже не было, но его приятели охотно взялись заработать на тебе немного деньжат.
— Кстати, как ты от них спасся?
— Меня спасли полицейские, спасибо им за это огромное. И двух напавших на меня парней тоже они задержали.
— Сейчас задержаны уже все четверо, — заметил Тимур. — Задержаны, дали признательные показания, которые теперь уже окончательно потопили Андрея.
— Отлично.
— Да. И впрямь славно.
Олег взглянул на Яну, на ее все еще бледное личико, и произнес:
— Но зачем Андрею понадобилось обижать тебя? Зачем он тебя похитил? Запер у себя дома? Что ему было от тебя нужно?
— Полагаю, об этом лучше всего нам расскажет Тимур.
Тимур колебался недолго.
— Андрей заподозрил Яну в стукачестве. Этого было достаточно, чтобы он захотел избавиться от нее.
— Я сама виновата, — добавила Яна. — Нельзя было доверять этому типу даже на грамм. Я ведь уже знала, на что он способен. Никогда себе не прощу, что так глупо рисковала.
Олег кивнул головой. Что же, примерно что-то в этом роде он и думал. Тимур кинул на него взгляд и спросил:
— Мы вроде бы уже обо всем поговорили. Но тебя, как я вижу, что-то все равно тревожит?
Олегу оставалось только удивиться проницательности Тимура.
— Да, тревожит. Убийство моей жены Лены и ее отца.
— Ты еще забыл Гольдмана, — напомнила Яна. — К сожалению, пока никакой новой информации по поводу этих смертей у нас нет. Но мы будем работать и обязательно узнаем всю правду.
— Я рад, что мы теперь все выяснили.
— Я тоже рада, — призналась Яна, ласково глядя на Олега, отчего у него снова потеплело на сердце. — Но должна сказать, что бедняге Андрею твоя живучесть была словно ком в горле. Заокеанские заказчики требовали от него твою голову. А тебя все никак не удавалось прикончить.
— И тогда этот тип в отчаянии решился на рискованное предприятие. Ночью он проник в квартиру, чтобы окончательно поставить в этой истории жирную точку.
— Я понял, что у него был комплект ключей моей тещи. Откуда?
— Андрей взял его в ту ночь, когда убил твою тещу — Раису Никитичну. Андрей уходил из вашей квартиры, собираясь вернуться туда снова и снова.
— Он уже тогда планировал вернуться сюда еще раз?
— Да. Думаю, что и не раз, а может, и не два.
— Но зачем?
— Дело в том, что у него был план подставить тебя, будто это ты убил тещу. А потом, когда тебя бы арестовали, а квартира освободилась, он бы вернулся и провел бы там детальный обыск.
— А почему сразу не устроил?
— Ты же спал в соседней комнате. Шум мог тебя разбудить. Он же этого не хотел. Просто побоялся.
— Так убил бы меня — и дело с концом! Все равно же собирался это сделать.
— Сначала Андрей не планировал тебя убивать лично. Ему намекнули, что будет лучше, если все смерти не будут связаны друг с другом. Так что по их первоначальному плану тебе предстояло умереть уже в тюрьме или даже на зоне. Там у кураторов Андрея тоже были свои люди.
— Но чего они хотели? Зачем Андрею было возвращаться домой к теще? Что он хотел найти у нее в квартире?
— Бумаги.
— Бумаги?
— Тех людей за границей, а значит, и Андрея в первую очередь интересовал не ты, и даже не твоя теща, их интересовали старые записи твоего свекра. По указанию координаторов Андрея из-за рубежа все, что касалось исследований мужа Раисы Никитичны, должно было исчезнуть безвозвратно. И бумаги в первую очередь.
Яна с некоторой тревогой взглянула на Тимура.
— Бумаги? — переспросила она, нервно похрустывая своими изумительно тонкими пальчиками. — Какие бумаги? Старые научные архивы? Да?
— Отец Лены давно работал над своей идеей. Но уезжая из страны, не мог взять все бумаги с собой. Их и стремились отыскать и вернуть себе эти люди.
— Знаешь, насчет этих бумаг…
Она замялась. И Олег, кажется, понимал, что смущает Яну. Если эти бумаги имеют такую ценность, то их требовалось отыскать и вернуть в первую очередь. А между тем бумаги вместе со старой сумкой тещи, в которой они хранились, ездили вот уже который день в багажнике машины у Яны. Если выяснится, что вместо того, чтобы передать важные документы своему руководству, Яна все это время возила их с собой, по головке ее точно не погладят. И вместо награды за успешно раскрытое дело ее может ожидать порицание или даже понижение в должности.
Допустить этого Олег, конечно, никак не мог.
— Я отдам их! — быстро произнес он, перебив Яну, уже собиравшуюся что-то сказать. — Эти бумаги у меня дома, я знаю, где они.
— Серьезно?
Тимур не скрывал своей радости. А вот Яна взглянула на Олега с удивлением.
— Бумаги у тебя?
— Да. Лежат себе спокойно у меня дома.
— Надо же, — пробормотала Яна. — Кто бы мог подумать?
Но Тимур уже не обращал на них внимания. Он торопился по своим делам. Ему позвонили, и он убежал, пообещав, что сегодня же вечером заберет бумаги.
Олег с Яной вновь остались один на один.
— Почему ты солгал? — спросила девушка у Олега.
— Насчет бумаг? Я не врал, а сказал чистую правду. Бумаги и впрямь сейчас у меня дома. Я взял их из твоей машины, чтобы разобраться в них на досуге. Но ничего не понял в каракулях и сунул весь пакет в ящик. Отдам их Тимуру с радостью.
Яна внимательно смотрела на Олега. Он тоже посмотрел на нее и неожиданно спросил:
— Мне показалось, что вначале Тимуру не очень-то хотелось рассказывать мне обо всем. Зачем ты его заставила?
— Я хотела, чтобы вы с ним немного лучше познакомились.
— Но зачем?
— Хорошо, когда с людьми, с которыми тебе предстоит работать, тебя связывают если не дружеские, то, во всяком случае, приятельские отношения.
— Работать? Где это нам предстоит работать вместе с Тимуром?
— А разве я тебе не говорила? — небрежно спросила Яна. — Я беру тебя в свою группу.
— Меня? К себе на работу?
— Ну да, стажером. А что? Ты разве против? Тебе не нравится эта идея? Ты не хочешь выяснить, кто же убил Лену, ее отца и господина Гольдмана? Вот уж прости, но я никогда в такое не поверю!
Олег молчал. Он и сам не знал, что чувствует. Нет, он знал. Если ему предстоит работать вместе с Яной, то лучше этого ничего и быть не может!
— Но я же ничего не умею! — вырвалось у него невольно.
— Ничего, научишься.
— Но я инвалид!
— И в чем же заключается твоя инвалидность? — улыбнулась Яна. — Позволь сказать тебе, что мы с папой проверили твои медицинские карты.
— С папой? С каким папой?
— Я тебе не говорила? Руководитель нашей группы является по совместительству также и моим отцом.
И с удовольствием наблюдая за разинувшим рот Олегом, девушка продолжила как ни в чем не бывало говорить дальше:
— Вообще-то родственникам работать в одном отделе или даже подразделении не положено, но так уж получилось. Папе всегда было начхать на мнение окружающих. Так что он взял меня к себе и сказал, что я буду работать под его началом, и точка.
Олег молча смотрел на девушку, которая поражала его воображение все сильней и сильней. У нее еще и папа имеется, да не простой, а служащий в разведке.
А Яна продолжила:
— Так вот, когда я предложила папе взять тебя в нашу группу, он первым делом взялся за проверку твоего здоровья. И что же? Ни следа от полученных тобою травм он не увидел!
— Да, врачи мне говорили. Такова уникальная способность моего организма к восстановлению.
— Видимо, это и есть то самое, чем одарил тебя твой покойный тесть.
— Тесть? Другими словами, отец Ленки?
— Да.
— Но при чем тут его подарок? Он мне ничего не дарил!
— Думаю, что благодаря его научным исследованиям ты сейчас не просто жив, но еще и здоров. А столь быстро выздороветь после такой тяжелой аварии — это просто чудо. Ты ведь, за исключением зрения, во всем прочем был совершенно здоров уже давно?
— Ну да.
— А теперь и зрение к тебе вернулось.
— Но при чем тут отец Лены? — продолжал недоумевать Олег.
— Насколько мы понимаем, этот человек изобрел некое вещество, которое, попадая в кровь человека, способно усилить его экстрасенсорные или паранормальные способности. Не будем сейчас вдаваться в подробности, просто скажи, твоя жена и теща не отличались какими-нибудь странностями?
Олегу не пришлось долго думать.
— Лена всегда чуяла вранье, — сказал он. — А Раиса Никитична… Она умела чувствовать чужую боль.
— Вот видишь! — обрадовалась Яна. — Значит, наши догадки верны. И тебе тоже каким-то образом достался чуток их волшебной силы. Вероятно, через твою жену вещество попало и в тебя.
Стоило ей это сказать, как Олег вспомнил чудачество своей жены, когда она предложила «побрататься» кровью. Тогда он подумал, что жена начиталась глупых романов, вот и дурит, но теперь он был безмерно благодарен ей за тот случай.
Олег молчал, он был все еще поражен поступившим ему предложением Яны. Он просто не верил своим ушам и не верил своему счастью. Неужели все складывается как он и мечтал? Неужели он будет работать вместе с Яной, и не просто работать, а быть с ней в одной связке? И именно Яна поможет ему вычислить, изобличить или даже поймать убийц Лены? Олег хорошо знал самого себя и понимал, что до тех пор, пока смерть его жены оставалась неотомщенной, сам он не будет знать покоя.
— Так что? Будем работать вместе?
— Конечно!
Олег знал, что приложит все свои силы, чтобы добраться до мерзавцев, отнявших жизнь у близких ему людей. Видимо, это же понимала и Яна.
Внезапно она сказала:
— С тех пор как я тебя впервые увидела, не перестаю думать, что ты настоящий клад.
— Почему? — смутился Олег. — С чего вдруг такие слова?
— Нет, это правда. Ты на редкость порядочен и честен. А сейчас такие качества в дефиците. И знаешь, что еще… Я очень завидую той женщине, на которую ты когда-нибудь снова обратишь внимание.
Олег покачал головой:
— Мне никто не нужен.
— Понимаю. Ты все еще любишь свою жену. Но когда-нибудь…
— Нет, — быстро произнес Олег. — Дело совсем не в Лене. Ее назад уже не вернешь, я это прекрасно понимаю. Кто умер, тот умер. И жить одним лишь прошлым я тоже не хочу.
— А в чем же тогда дело?
— Я вообще не хочу ни на ком жениться.
— Ах, вот как.
Яна отвела взгляд. Лицо ее отчего-то было печальным.
И Олег, внезапно решившись, выпалил:
— Ни на ком, кроме тебя!
Он сам не ожидал, что сможет сказать эти слова. Но вот вырвалось. И что теперь будет?
Яна вздрогнула и взглянула на него. Взгляд у нее был неуверенный и счастливый одновременно, словно девушка сомневалась, правильно ли все поняла и при этом очень хотела, чтобы слух ее не подвел.
— Повтори, что ты сказал, — попросила она у Олега.
Эх, была не была!
И Олег быстро повторил:
— Я сказал, что хочу жениться на тебе и ни на ком другом! — Взглянув на Яну, он спросил: — Ты… ты согласна? Или я слишком тороплю события?
— Да! Да!
— Прости, я не понял, что «да»?
— Да, ты торопишь! И да, я согласна!
И Яна, радостно смеясь, протянула к нему руки. Олег верил и не верил. Его словно подхватила какая-то волна, он и сам не понял, как оказался на кровати рядом с Яной. И вот они уже самозабвенно целуются, совсем не стесняясь своих чувств.
Как это у них получилось, не мог сказать ни тот, ни другой. Еще несколько дней назад они ничего не знали друг про друга, один даже не знал о существовании другого.
У каждого из них была своя жизнь, со своими горестями и печалями. Яна страдала от своих незаконченных отношений с Андреем, отношений, которых этот гнилой тип был совсем недостоин. А Олег все еще скорбел по своей погибшей жене. И вот какое-то мгновение, и уже и Лена, и Андрей стали для них совсем неважны. Важным стало лишь то, что чувствуют Яна и Олег по отношению друг к другу.
— Если бы мне сказали, что можно влюбиться в практически постороннего человека, я бы никогда не поверила.
— И я тоже!
Как же это могло произойти? Как они могли так быстро стать близки друг другу? Видимо, пережитые ими вместе опасности, спасение Яны, в котором Олег тоже принимал участие, сблизили их, как не могли бы сблизить и долгие годы мирного упорядоченного сосуществования, галантного чинного ухаживания или даже состоявшаяся в иных условиях помолвка.
Когда эмоции наконец все же немного утихли, Яна произнесла:
— Ты должен кое-что знать обо мне и этом Андрее.
— Я уже понял, вы с ним были любовниками.
— Это было мое задание, ничего личного не подразумевалось.
— Я понимаю.
— Нет, боюсь, что не понимаешь. Дело в том, что я не была готова к этому. Я думала, что смогу, но не смогла.
— О чем ты говоришь? — насторожился Олег.
— Я втюрилась в этого подлеца и чуть было не провалила всю операцию. Где есть чувства, там нет места рассудку. Я испытала чувства к врагу и едва не погибла.
— Я догадывался, что ты не совсем остыла к Андрею.
— Но теперь я остыла! Клянусь тебе! И я никогда не дам тебе повода сомневаться в моих словах.
— Я и не собирался, — покачал головой Олег. — И ты должна пообещать мне, что никогда больше не будешь так говорить. И что мы вообще не станем возвращаться к этой теме.
— Нет, я поступила непрофессионально.
— Все же закончилось хорошо.
— Да. Благодаря тебе. Но знаешь, мне кажется, что я не гожусь для этой работы. Мне всегда казалось, что это не совсем мое, но… Просто, когда у тебя папа большая шишка и он хочет, чтобы ты работала с ним, то не так-то просто найти слова, чтобы отказаться.
Голос Яны звучал задумчиво и немного печально. И Олег не удержался, спросил:
— Твоя работа тебе совсем не нравится?
— Нравится, конечно.
— Вот видишь!
— В мире есть еще немало вещей, которые мне нравятся ничуть не меньше, а иногда даже и больше. И потом, в жизни каждой женщины наступает момент, когда она понимает, что не должна гоняться за преступниками, что пришло время заняться более важным делом — завести семью, воспитывать детей.
— И что? В твоей жизни такой момент уже наступил?
— Пока нет. Но мне порой кажется, что будет куда важнее проследить за тем, чтобы собственные дети выросли хорошими людьми. Правда жизни именно в этом и заключается. А вовсе не в том, чтобы гоняться весь остаток своих дней за плохими дядями.
— Значит, ты хочешь уйти в отставку?
Почему-то Олег чувствовал разочарование. Семья, дети? А как же их совместная работа, на которую он уже настроился? Почему-то Олег был уверен, что семья — это было совсем не то, что сейчас требуется Яне. Он не знал почему, он просто чувствовал, что еще не пришло ее время. Пока это лишь планы девушки на определенное будущее. И когда-нибудь Яна обязательно станет заботливой матерью куче симпатичных здоровых детишек. Но произойдет это не в ближайшие дни или даже месяцы.
И сама Яна, словно прочитав его мысли, улыбнулась и произнесла:
— Когда-нибудь так и будет. Разумеется, после того, как мы с тобой доведем начатое нами дело до конца.
Олег оставался у Яны до обеда. А когда она снова заснула и больше не нуждалась в его присутствии, Олег отправился к следователю Бойцову. Там у Олега было одно дело, которое он тоже должен был закончить.
Теперь, когда Олег твердо знал, что ему предстоит встать на сторону света, использовать все имеющиеся у него способности, как обычные, так и не очень обычные, он сознавал одну простую вещь. Где бы он ни оказался, с кем бы ни встретился, он должен помогать людям всегда и всюду. Большим, маленьким, старым… всяким. Всем, кто его об этом попросит хоть словом, хоть взглядом.
И потому сейчас ему предстояло проследить за тем, чтобы одно доброе дело, о котором его просили, обязательно было сделано.
Идя по улицам, Олег едва сдерживал рвущееся изнутри ликование. До чего же хорошо все получилось! И как легко и радостно было у него поэтому на сердце! Словно после долгого плена он снова был на свободе. Да так и было. Еще вчера он находился в темнице, где его окружала лишь темнота, разбавленная серыми тенями. И вот уже сегодня он вновь оказался на свободе, мог дышать полной грудью, мог наслаждаться солнечным светом. Олег снова мог видеть синее небо и облака на нем, и он наслаждался этим в полной мере. Солнце заливало город своими лучами. И настроение у Олега было настолько приподнятое, что он улыбался всем встречающимся людям. Некоторые прохожие кидали на него изумленные взгляды, кое-кто даже крутил пальцем у виска, мол, чего улыбаешься? Но куда больше людей отвечало Олегу улыбкой, пусть вначале и неуверенной и слабой, но все же это была настоящая улыбка русского человека — душевная и искренняя. И от этого душа Олега расцветала еще больше.
Самому себе он сегодня казался необычайно большим мыльным пузырем, наполненным сияющим радужным цветом. Вбегая в отделение, в котором находился майор Бойцов и остальные ребята, Олег уже не сомневался — у него все получится как нельзя лучше.
— Девочка? — удивился в ответ на его вопрос майор. — Какая еще маленькая девочка тебе нужна, парень? Ты о чем?
— Малышка, которую вы задержали вместе со мной. Та, что шла маме за молоком, когда ее сбили с пути приятели Лехи Капусты.
— Ах, эта, — протянул следователь. — Так мы давно уже передали девчонку в детскую комнату.
— Я хочу ее забрать оттуда.
— Как это — забрать? — возмутился Бойцов.
— Просто забрать и отвести ребенка к матери.
Бойцов принялся возмущенно доказывать Олегу, что это совершенно невозможно. Что мать уже прибегала с просьбой вернуть ей ребенка, но ей было в этом категорически отказано. Под конец Бойцов даже заявил, что ребенку лучше будет находиться там, где девочка находится в данный момент.
— Еще надо разобраться, что это за мать такая, которая отпускает такую кроху одну в магазин, — твердил он. — Это же манкирование своими прямыми обязанностями. Не так уж была больна мать ребенка, если сумела все-таки до нас добраться!
— Да бросьте вы, майор. Не городите ерунды. Неужели вас самого бабушка за хлебом в булочную никогда не посылала? Я вот с шести лет ходил один. И проблем никаких не возникало. Наоборот, это позволяло мне чувствовать себя взрослым и ответственней относиться к жизни.
— Сейчас другое время.
— Время всегда одинаковое.
— Люди изменились. Стали жестокими.
— А вам не кажется, что в первую очередь жестоко отнимать ребенка у матери только потому, что она послала девочку до ближайшего магазина? Что это и будет самая настоящая жестокость по отношению и к девочке, и к ее матери?
Бойцов еще поворчал, но было видно, что слова Олега задели его за живое. Он и сам понимал, что если не вмешается, то ребенок будет передан органам опеки. И потом, чтобы получить назад собственную дочь, ее матери придется изрядно побегать и похлопотать об этом.
Олег не сомневался, что поступает правильно, настаивая на возвращении девочки. Он недолго общался с малышкой, но помнил, что от нее хорошо пахло, не было ни запаха грязных волос, ни старого белья. А значит, мать хорошо заботилась о своем ребенке. Поэтому то, что она отправила девочку за покупками одну, было исключением, а вовсе не правилом.
После недолгих пререканий Бойцов снял трубку и сделал то, чего от него добивался Олег. Поговорил с коллегой, которой сам не так давно передал девочку, и попросил вернуть ее человеку, который, в свою очередь, передаст малышку ее матери. Разговор затянулся. Коллега, в свою очередь, принялась доказывать Бойцову, что это решительно, ну просто решительно невозможно. Что это против правил. Что делу о неосторожном обращении с ребенком вот-вот будет дан ход, состоится судебное слушанье, и т. д. и т. п.
Олег стоял молча рядом и твердил про себя, словно мантру:
— Они договорятся. Они договорились.
И чудо все-таки произошло. Коллега уступила Бойцову, заявив, что отдает девочку под его личную ответственность, в чем он должен будет потом расписаться. Вытирая со лба пот, Бойцов кивнул Олегу:
— Наша взяла. Иди за девчонкой.
В детской комнате девочка уже ждала Олега. Она сразу же подбежала к нему, схватила за руку и твердо сказала женщине-полицейскому:
— Я знаю этого дядю! Он отведет меня домой!
А потом заставила Олега наклониться к себе и прошептала:
— Я знала, что ты придешь за мной.
— Ну, конечно, я же обещал тебе.
Так, держась за руки, они и вышли на улицу. Далеко идти им не пришлось. Неподалеку от отделения стояла невысокая женщина с заплаканным лицом. Увидев ее, девочка вырвалась от Олега и побежала вперед с криком:
— Мама! Мамочка! А вот и я! Меня отпустили! Дядя помог! Пойдем скорее домой!
Просияв, мать и дочка обняли друг друга. И такое счастье и ликование было написано на этих двух повернутых в его сторону лицах, что Олег понял: он не зря сделал здоровенный крюк по городу и заглянул сегодня к майору в отделение.
Олег напоследок приветливо помахал двум женщинам — маленькой и большой, которые все еще не сводили с него глаз, — а потом повернулся и пошел своей дорогой. У него было еще много дел. И он был намерен переделать их все!
Может, кому-то слезы какой-то малявки и покажутся сущей ерундой, безделицей, ради которой не стоило затруднять себя долгими переговорами. Ведь не звери же трудятся в органах опеки и детской комнате. Отдали бы они когда-нибудь ребенка матери и без настойчивого вмешательства заступника. Но сколько слез было бы пролито обеими женщинами, прежде чем бюрократическая система выпустила бы девочку из своих цепких объятий? Как скоро состоялась бы встреча матери с дочерью без вмешательства Олега? Сколько времени бы прошло? День, неделя, месяц?
Сказать было трудно, но зато теперь Олег был твердо уверен в одном. Если он не хочет со временем присоединиться к тем скользким и холодным серым теням, что досаждали ему столько времени, не хочет пополнить их унылую компанию, он должен отныне прекратить жалеть самого себя и жить совершенно иначе. Должен твердо уяснить, что не бывает больших или маленьких добрых дел. Помогать он должен всегда и всюду, где только и кому только сможет.
И для этого ему даже прямо указали путь, которым Олегу нужно следовать дальше. Ведь неспроста он окончательно прозрел лишь в тот момент, когда рядом с ним оказался Тимур со своими ребятами. И предложение Яны, как ни необычно оно прозвучало, вполне укладывалось в эту схему. Кто-то там, наверху, какая-то светлая сила уже много раз помогавшая и выручавшая Олега теперь ясно дала ему понять, что от него требуется встать на ее сторону. И Олег знал: он выполнит то, что от него требуется. Станет защитником и слабым, и малым, и всем другим, кому его защита понадобится.
А страдания человека не зависят от его возраста или роста. Ребенок может страдать ничуть не меньше взрослого. И если Олегу предстоит отныне идти по пути света, он должен это всегда помнить. Сила и свет, много раз выручавшие его на протяжении этого приключения, останутся с ним и дальше, только если Олег будет всюду действовать, полагаясь в первую очередь лишь на свое сердце, на его зов. Будет использовать отпущенную ему силу для защиты всех добрых людей.
Олег шел и радовался тому, что в мире стало на одного нуждающегося в его помощи человека меньше. Но сколько их еще будет! Всех тех, кто нуждается в его помощи! Может быть, нуждается именно в этот момент. И как все-таки здорово, что теперь у него есть и силы, и здоровье, чтобы отдать их тем, кто нуждается в защите и покровительстве!
Назад: Глава 17
На главную: Предисловие
