Николас с все возраставшим волнением оглядывался по сторонам. Около часа лодки медленно двигались по низовьям Змеиной реки, окруженной топкими болотами. Река впадала в большое озеро, и, едва только караван баркасов в нем очутился, как суденышки начало относить в сторону быстрым донным течением, и гребцам пришлось налечь на весла. Рулевой первого баркаса, в котором сидел Николас, взял курс на восток, как раз на узкую речушку, что вытекала из озера. Николас, вытянув шею, пытался разглядеть вдалеке очертания незнакомого таинственного города.

— Где мы сейчас находимся? — спросил он у Праджи.

— На Озере королей.

— А почему оно так называется?

Праджи привалился спиной к мешку с сухарями, коротко взглянул на Ваджу, сладко дремавшего на палубе, и неторопливо повел свой рассказ:

— Этот город здесь построили давным-давно. Он сперва служил местом встреч всех племен южной части Восточных земель. Скоро тут появились и постоянные жители, и теперь, когда столько веков миновало, никто уж и не поминает о том, что все они ведут свой род от джешанди и других степных кочевников. — Праджи вынул из ножен кинжал и принялся вычищать грязь из-под ногтей его острием. — У каждого из племен был свой король. И короли эти по очереди становились главами ежегодного совета племен и правителями города до следующего совета. И все норовили править на свой лад. Согласия промеж них не было, и всякий новый правитель начинал с того, что мстил без пощады всем горожанам, кто поддерживал прежних королей. Ну вот, и жителям города такой порядок через пару сотен лет стал поперек горла, понимаешь? — Николас кивнул. — Их было к тому времени уж довольно много, и злости у них поднакопилось. В общем, начался бунт, и всех четырнадцать королей, а заодно и их близких родичей, советников и приближенных потопили в этом самом озере. С тех пор оно и называется Озером Королей.

— А потом что было? — полюбопытствовал Николас. Гарри и Маркус, заинтересовавшись рассказом воина, подсели к нему поближе и стали с не меньшим нетерпением, чем сам принц, ожидать продолжения этого захватывающего повествования. Лодки были уже на середине озера, и всем стала хорошо видна река, которая из него вытекала, огибая город с востока.

— Ну, какое-то время им удалось прожить и вовсе без правителей, в мире и покое, а потом пошли промеж горожан раздоры, начались поджоги и грабежи, и в них погибло так много народу, что жители порешили отдать себя под власть совета кланов. Эта мысль всем пришлась по душе, и в городе снова на несколько сотен лет стало спокойно.

— А потом власть захватил первоправитель? — догадался Гарри.

— Да, — кивнул Праджи, почесывая подбородок. — Будто из-под земли выскочил. Слыхивал я кое-какие сплетни насчет того, откуда он выискался, да наверняка этого все равно никто не знает. А ежели станешь о таком расспрашивать, то недолго и до беды. Вот уж это я вам точно говорю.

— Тайная полиция? — предположил Николас.

— Она самая. Прозывается, хочешь верь хочешь нет. Черной Розой. А их главный величает себя ревизором, и никто не знает, что это за птица такая. Одни думают, что он — правая рука Дагакона, а другие подозревают, что Дагакон как раз и есть этот самый ревизор.

— А ты-то сам что об этом думаешь? — спросил Маркус.

Праджи развел руками:

— Вовсе ничего. Не моего это ума дело. Правды-то все равно не дознаться, так зачем и голову ломать? — Он сунул кинжал в ножны и повернулся к принцу.

— А вот про первоправителя я кое-что знаю точно.

— Расскажи! — потребовали хором Гарри и Николас. Маркус молча кивнул.

— Звать его Валгаша. Имя это уж точно не джешандийское, да и вообще в наших землях оно не встречается. Роста он очень высокого. Я его однажды видал. Было это в последний день Праздника Лета. Пожалуй, он будет повыше даже вашего приятеля Гудя. По виду ему нипочем не дашь больше трех десятков лет, но поговаривают, будто он выглядел точь-в-точь так же и в ту пору, когда у нас объявился. Нисколько не переменился. Да тут и удивляться нечему, коли всем ведомо, что его главный советник — колдун. А еще у него имеется ручной орел, с которым он охотится, как другие — с соколами да ястребами. Слыхал я, что птица эта тоже волшебная.

Николас поглядел вперед, приставив руку козырьком к глазам, и спросил:

— Далеко еще до города?

— Да нет, теперь уж он совсем близко. — Праджи указал пальцем на заросли деревьев у берега. — Вон там озеро кончается, и дальше мы поплывем по речке, которая огибает город.

— Надо сразу же, как сойдем на берег, позаботиться о пристанище для всех нас, где можно было бы спокойно прожить неделю-другую, — забеспокоился Николас.

— Вот и я про то же подумал, — кивнул Праджи. — Ведь вы же вроде бы наемные солдаты, — и он с хитрецой взглянул на принца. Тот невозмутимо ему кивнул. — Значит, вам надобно поселиться в таком месте, где купцы и их управители смогут вас отыскать, чтоб подрядить для охраны. Только имей в виду, капитан, что это будет не самая роскошная гостиница в городе.

— Я и мои люди вовсе не ищем роскоши, — недоуменно возразил принц. — Простая жизнь нам привычна и очень даже по нраву.

— Вот и хорошо, — хмыкнул Праджи. — А то ведь посмотреть, так у тебя золота поболее будет, чем соображенья. А действовать надо с умом и большой оглядкой. Это уж ты мне поверь. Отряд твой из самых что ни на есть захудалых. — Николас сердито нахмурился, и воин поспешно пояснил:

— Больно уж он мал, вот в чем все дело. И ежели такой отряд наймет комнаты в дорогой гостинице и вообще начнет жить в городе на широкую ногу, то не пройдет и двух дней, как туда заявятся несколько сотен лихих молодцов, чтоб перерезать этим бахвалам глотки да забрать их денежки. Но ежели вы поселитесь в совсем уж дешевом постоялом дворе, люди подумают, что вы на мели, а не то еще и примут вас за лентяев и трусов, и вы понапрасну станете ожидать, что кто-нибудь вас наймет. — Помолчав, он с довольной улыбкой прибавил:

— Знаю, что вам подойдет. Есть у меня на примете одно неплохое местечко рядом с базаром. Там скромно, и чисто, и вдобавок тихо, и хозяин мне знаком. Он уж, во всяком случае, не сдерет с вас три шкуры.

— Надеюсь, — предположил Николас, заговорщически ему подмигнув, — там можно будет услыхать обо всем, что делается в городе?

— Надейся на что хочешь, — криво усмехнулся Праджи, — но фокус-то ведь не в том, чтоб вдосталь наслушаться всяких сплетен, а чтоб догадаться, какие из них вздор, а какие — правда. — Он зевнул во весь рот и убежденно прибавил:

— За два десятка лет странствий по разным дорогам я не встречал другого такого города, как этот, что на Змеиной реке. Вот взять к примеру хоть Махарту. Там уж такой тебе порядок, кругом чисто, дома красивые и прочные, торговцев и мастеровых не счесть, жители нарядные и куда как собой горды. Город свой называют не иначе как речной красавицей. А убить там могут любого за ломаный грош.

Праджи, все более и более воодушевляясь, стал перечислять достоинства и недостатки других городов, в которых побывал, но Николас почти перестал прислушиваться к его разглагольствованиям: он не сводил глаз с вырисовывавшихся в вечерней дымке городских строений. Ему были уже отчетливо видны кирпичные стены, и крыши, и высокие башни ближайших к озеру домов.

Вокруг озера простирались болота, поросшие высокой травой и камышами, и от этого было почти невозможно определить, где находилась граница воды и суши. Вдалеке от берега возвышались земляные пригорки, по большей части голые, и лишь на некоторых из них рос низкий, редкий и чахлый кустарник. Николас поглядел в другую сторону. Западный берег озера был намного выше восточного, и неподалеку от кромки воды виднелись развалины каких-то каменных строений. Вокруг них не было ни души. Местность казалась совершенно заброшенной. Лишь вдалеке, на вершине холма заметно было какое-то движение.

— Там живут фермеры, — сказал Праджи, проследив за взглядом принца. — Тут, поблизости от города, ферм великое множество. Но жить на них опасно, ведь солдаты первоправителя почитай что никогда не выходят на подмогу поселянам, ежели на тех нападают разбойники. Потому многие отсюда уходят, но кое-кто остается. Больно уж хорошие здесь земли.

Баркасы плыли теперь по узкому речному рукаву, вытекавшему из озера. Стремительное течение несло их вперед. На восточном берегу показались обгоревшие развалины одной из ферм.

— Бедняги! — с сочувствием проговорил Николас. — Видно, на них напали разбойники и сожгли их дом и амбары.

— Никакие это были не разбойники, — возразил Праджи и указал на холм в полумиле от разрушенного строения. На плоской возвышенности раскинулось чье-то богатое поместье, обнесенное высокой стеной из камня. — Это вот владения Дагакона. Его во всякое время можно там отыскать, ежели только он не во дворце первоправителя. Хотя я так совсем себе не представляю, кому по доброй воле пришло бы на ум его разыскивать. — Он провел ладонью по своему безобразному лицу, чтобы оградить себя от действия злых сил. — Дагакон разозлился, что какой-то фермер посмел поселиться так близко от его дворца и велел своим красным палачам сжечь ферму.

Когда баркасы проплыли под мостом, что вел к владениям колдуна Дагакона, взору путников представилось множество маленьких, убогих домишек, тесно друг к другу лепившихся по обеим сторонам реки. Здесь явно обитал самый простой и жалкий люд: мастеровые, прачки, рыбаки и мелкие фермеры — словом, все те, кто трудился или сбывал свои изделия в городе, но по скудости средств не мог в нем поселиться. По реке сновали мелкие лодчонки, груженные дровами, сеном, мешками, коробами и корзинами. В одной из лодок сидело несколько ребятишек. Они с любопытством разглядывали речной караван и помахали Николасу, когда его баркас поравнялся с их суденышком. Принц кивнул им в ответ и тоже махнул рукой.

Близ города движение на реке стало гораздо оживленнее. Неподалеку от пристани у самого берега стояло несколько двух-и даже трехэтажных деревянных домов с почерневшими от старости стенами. На балконах этих неприглядных строений стояли или сидели нарядные женщины. Они громко выкрикивали свои имена и отпускали в адрес лодочников развязные шутки, сопровождая их оглушительным вульгарным хохотом.

— Шлюхи, — равнодушно бросил Праджи.

Николас зарделся и смущенно отвел взгляд, когда одна из женщин в более чем смелых выражениях предложила ему свои услуги. Праджи, от которого не укрылось его замешательство, хлопнул себя ладонью по колену и сказал со снисходительной усмешкой:

— Вот так капитан!

Внезапно восточный берег от них отдалился: река здесь впадала в залив, и они шли теперь по ее широкому устью. Гребцы вскоре выровняли курс и подвели баркасы к веренице доков и причалов. Неожиданно наперерез головному баркасу понеслась маленькая, верткая весельная лодка, явно торопившаяся доставить кого-то или что-то на большой корабль, что стоял на якоре в глубокой воде. Столкновение казалось неминуемым, и когда шлюпка все же проскользнула мимо баркаса, едва не задев бортом его нос, матросы с «Орла» разразились проклятиями в адрес отчаянных гребцов, а Николас проводил суденышко свирепым взглядом. Внезапно выражение его лица переменилось, и гнев уступил место радостному изумлению.

— Маркус! Маркус! Скорее сюда! — крикнул он.

Кузен поспешил к нему на переднюю скамью.

— Что случилось, Николас? Чего это ты так раскричался? Они ж ведь нас не задели.

— Ты только взгляни туда! — принц кивком указал ему на середину залива, куда направлялась маленькая лодка. — И скажи Амосу, чтоб он тоже на это поглядел.

Маркус повернул голову влево, охнул и помчался к корме баркаса. Он приставил ладони ко рту и во весь голос крикнул Амосу, сидевшему в лодке, что шла за ними следом:

— Посмотри налево, Траск!

— Я уже его заприметил! — своим громовым голосом отвечал ему адмирал. — Передай Ники, пусть не сомневается, это он самый и есть!

Маркус поспешил к ожидавшему его Николасу:

— Амос сказал, что это он.

— Так я и думал! — кивнул Николас.

В нескольких ярдах от них качаемый волнами стоял на рейде огромный черный корабль-четырехмачтовик. Николас с торжествующей улыбкой повернулся к кузену.

— Значит, мы все же избрали верный путь!

Маркус молча обнял его за плечи.

Выйдя на причал, они миновали доки и по широкой, многолюдной улице прошли к базару. Впереди шагали Праджи и Ваджа. Они указывали остальным путь и ежеминутно предупреждали членов отряда, что всякий, кто отстанет от остальных, рискует заплутаться среди толпы. Но беспокойство их было излишним: люди Николаса держались тесной группой, с опасливым любопытством оглядывая местных жителей, которые запрудили базарную площадь и все прилегавшие к ней переулки. Тут и впрямь было на что посмотреть: пестрые наряды, броские украшения, лица и обнаженные руки самых разных цветов и оттенков, от бледных, розовато-желтых, до кирпично-красных, коричневых и черных, повозки, груженные всевозможными товарами, груды фруктов, овощей, битой птицы и даров моря на открытых прилавках. Над площадью стоял неумолчный шум: рев вьючных ослов и ржание лошадей, выкрики возниц и разносчиков, визгливые голоса торговцев, которые зазывали покупателей и на все лады расхваливали свой товар, сливались в оглушительный нестройный хор, подобного которому Николасу и его людям никогда еще не доводилось слышать.

Принц был рад, что членам его отряда удалось сразу же, как только они вышли на городские улицы, слиться с этой пестрой, многоликой толпой, сделаться как бы ее частью настолько, что на них никто не обратил внимания.

Рыночная площадь вскоре осталась позади. Праджи, а за ним и остальные шагали теперь по широкой аллее, обсаженной деревьями с густой листвой. В аллею упирался узкий, кривой переулок. Праджи уверенно в него свернул, затем вывел всех в другой переулок, немного пошире, и остановился у небольшого трактира.

— Это здесь.

Он легонько стукнул в деревянную дверь и, не дожидаясь ответа, толкнул ее и вошел в полутемное помещение, пригласив с собой для начала одного лишь Николаса. Оглядев общий зал трактира и не обнаружив в нем ни души, Праджи зычно крикнул:

— Келлер!

Из задней комнаты тотчас же выскочил лысый толстяк со шрамом на левой щеке.

— Праджи! — радостно воскликнул он и, схватив с прилавка тесак для рубки мяса, с размаху всадил лезвие в деревянную стойку. — А ведь я имел счастье лицезреть твою рожу всего какой-нибудь месяц назад! Какими же это судьбами ты снова здесь очутился?

Праджи пожал плечами:

— Нашлась работенка получше, только и всего. — Он мотнул головой в сторону Николаса. — А вот это — мой новый капитан.

Келлер, прищурившись, оглядел юношу с головы до ног, поскреб подбородок и невозмутимо осведомился:

— Что же вам от меня угодно… капитан?

— Я хочу снять у вас комнаты для моих людей. Нас сорок человек.

— Я могу разместить здесь и пятьдесят, — не без гордости отвечал ему трактирщик. — У меня как раз свободны шесть четырехместных комнат, да еще большая общая спальня на двадцать шесть человек. А ежели в том будет нужда, то могу притащить еще с десяток соломенных тюфяков. Там и для них места хватит.

— Вот и хорошо, — с важностью кивнул Николас. — Ведь я собираюсь пополнить свой отряд еще новыми рекрутами. А пока пускай мои люди располагаются в этих комнатах.

Принц, Гуда и Амос еще прежде сообща решили, что эта очередная ложь о найме новых воинов позволит им остаться в городе на несколько дней и провести их в полной праздности, не вызывая ни у кого никаких подозрений. Ведь отряды наемников, как было им известно от Праджи, редко когда оставались без работы дольше, чем неделю кряду. Николас и Келлер уговорились о цене за комнаты и о задатке в размере нескольких мелких монет, которые принц тотчас же и вручил трактирщику.

Праджи кивнул Гарри, ожидавшему у открытой двери, и тот передал остальным, что помещения для них сняты и они могут в них располагаться. Ранджана, проходя по общему залу гостиницы и окидывая его презрительным взором, сердито покосились на Николаса. Она упрямо продолжала считать его виновником едва ли не всех своих бед. Ей никто не рассказал, что это воины первоправителя напали на наемников и членов кланов в «Пристани Шингази», и она искренне недоумевала, отчего ее сразу по прибытии в Город Змеиной реки не доставили во дворец будущего мужа. Перспектива провести еще несколько дней под одним кровом с Николасом и его людьми явно пришлась ей не по душе, но принцесса не смела теперь открыто выразить ему свое презрение. Очутившись под бдительным надзором Бризы, Ранджана вообще заметно присмирела. Уличная девчонка из Фрипорта, в отличие от выдержанных и учтивых воинов, прежде стороживших принцессу, не стала с ней церемониться и еще перед битвой отряда с кавалеристами пригрозила, что отрежет ей язык, если та вздумает снова затеять скандал. Ранджана, которая уже имела случай убедиться, что к угрозам Бризы, следует относиться с полной серьезностью, с тех самых пор вела себя тихо и смиренно, Воины и матросы заняли отведенные для них комнаты и внесли в трактир всю свою поклажу. Николас обошел общий зал и внимательно осмотрел внутренний двор скромной гостиницы, с радостью убедившись, что в нем достанет места для учебных боев, коими он надеялся занять досуг тех членов отряда, которые не будут участвовать в поисках пленников. Заглянул он и на конюшню, которая, за отсутствием в трактире постояльцев, была совершенно пуста, если не считать задумчивого ослика, стоявшего в угловом стойле и ритмичными взмахами хвоста отгонявшего мух.

Николас вернулся в трактир. Теперь ему предстояло решить немаловажный вопрос относительно общего зала. По правилам, капитан отряда, занявшего едва ли не все жилые комнаты, мог запретить хозяину пускать в зал посторонних. Николас представил этот вопрос на рассмотрение Маркуса, Гуды, Амоса и Праджи, коих он полушутя стал именовать своими советниками. Чтобы хоть как-то объяснить сметливому Праджи свою неосведомленность в этом и прочих подобных ему вопросах, Николас сказал ему, что он и его отряд пришли в эти земли из далекого города, расположенного в другой части континента, где порядки вовсе не такие, как в Восточных землях. История эта звучала вполне правдоподобно, и похоже было, что Праджи в нее поверил. Ведь огромные пространства между городами-государствами буквально кишели разбойниками, и потому мало кто из уроженцев этих краев отваживался пускаться в дальнюю дорогу. Даже сам Праджи, считавшийся опытным воином, много чего повидавшим на своем веку, сроду не бывал нигде дальше Ланады, управляемой королем-жрецом, который вел непрерывные войны то с Раджем Махартским, то с первоправителем Города Змеиной реки, а то и с обоими сразу.

Николас и его «лейтенанты» уселись за стол в общем зале. Гарри тем временем выполнял обязанности квартирмейстера, наблюдая за расселением членов отряда по комнатам и размещением в них багажа.

— Так что ты об этом думаешь, Праджи? — спросил Николас. — Как, по-твоему, будет лучше: разрешить посторонним приходить в трактир или его для них закрыть?

— А это уж вам самим решать, — усмехнулся воин. — Ежели вы закроете трактир для всех чужих, это кое-кому покажется подозрительным, а коли откроете, так к вечеру сюда понабьются шлюхи, воришки-карманники, попрошайки и всякий портовый сброд, да еще и по шпиону от каждого клана, гильдии, цеха и от всех наемных отрядов в придачу.

— Амос, а ты что скажешь?

Траск пожал плечами:

— Можно, конечно, отправиться бродить по городу и слушать, о чем люди толкуют, а можно ведь вдобавок и людей сюда пустить, чтоб они сами к нам принесли все слухи и сплетни.

Николас с улыбкой ему кивнул.

— Ты прав, старина. Так мы и сделаем. Но пусть только все наши запомнят, что если кто-нибудь из них хватит лишнего и станет болтать сверх меры, он будет иметь дело со мной! — Он старался произнести эти слова веско и грозно, но сам почувствовал, что вместо этого они прозвучали излишне заносчиво и по-мальчишески глупо. Однако никто за столом над ними не рассмеялся.

Принц с недоумением покосился на Праджи:

— А зачем бы это другим отрядам посылать сюда своих соглядатаев?

— Так уж водится, — вздохнул наемник. — Чтобы все про вас узнать и при случае отбить у вас выгодный контракт, или чтоб вас с собой позвать кого-то охранять, ежели у самих у них есть нужда в людях. — Он окинул Николаса испытующим взглядом и с едва заметной улыбкой продолжил:

— Ты можешь мне не рассказывать, капитан, зачем вы сюда заявились. Я не из любопытных, и пока мне платят и не втравливают нас с приятелем в такое, за что нас могли бы здесь повесить, мы на все согласны и всем довольны. Но только учти, что опытный солдат вроде меня вас с первых твоих слов раскусит. Никакие вы не наемники. — Оттопыренным большим пальцем он указал на Гуду. — Вот он и вправду знает свое ремесло. А что до остальных… — Николас растерянно оглянулся. В трактир входил Амос Траск и двое матросов, почтительно державшихся позади адмирала. — … то они сроду не нанимались охранять караваны. Это ж сразу видно. Когда ты к ним обращаешься, вскакивают с места, и перечить тебе не смеют, и раздоров промеж них не бывает. Ни дать ни взять — солдаты регулярных войск. — Праджи не без некоторого торжества воззрился на принца и спросил:

— Ну что, угадал?

— Ты неглуп, — со вздохом признал Николас.

— Так разве ж я когда пытался себя выдать за дурака? — осклабился Праджи.

— Вот что я тебе скажу, капитан: твои люди — воины что надо, но держат они себя совсем не так, как наемники, и это тебе может сослужить плохую службу. Да и им самим тоже.

— Боюсь, мне не под силу будет что-либо в этом изменить, — удрученно пробормотал Николас.

— Послушай, что я тебе скажу, — поучительно заметил Праджи, — Капитаны бывают разные. Одни добиваются от своих воинов послушания только лишь угрозами и побоями. О таких ублюдках я и говорить-то не хочу. Ты уж точно не из их числа. Не серчай на меня, но тебя и моя старая бабка бы не испугалась.

— Николас огорченно шмыгнул носом. — Другие ребятам очень уж щедро платят. Им тоже подчиняются с охотой. Но ведь на тебя и это непохоже. Ты не носишь на пальцах дорогих перстней и не швыряешь золото направо и налево. Но бывает, что попадаются средь капитанов такие добросердечные и к людям своим участливые, что для них главное, как бы сохранить солдату жизнь, да не изнурять его зазря, да похоронить по-людски, ежели что… Вот это прямо будто бы твой портрет. Скажешь, нет? — Николас растерянно пожал плечами. — Таких-то командиров наемники пуще всех других уважают, — подытожил Гуда. — Тебе бы поднабраться опыта…

— Я не один год кряду изучал стратегию и тактику, — возразил ему Николас.

— И несколько раз водил своих солдат в бой. — По свойственной ему скромности принц не добавил, что в первом своем сражении он участвовал незадолго до встречи с Праджи.

Наемник встал из-за стола, потянулся и кивнул Николасу.

— Верю, верю тебе, капитан. А когда ты мне расскажешь и все остальное — кто ты таков и зачем вы сюда пожаловали, тогда мы с Ваджей и решим, остаться нам с тобой или пойти своей дорожкой. А пока что пойду-ка я сосну немного.

Наемник ушел, и Николас с беспокойством спросил оставшихся:

— Можем ли мы ему доверять?

— Ну, он уж точно не из тех, кто поклянется жизнь отдать за короля, — хмыкнул Гуда, — но биться станет честно и с уменьем, ежели ему за то хорошо заплатят. — Ухмылка на его лице стала шире, и он прибавил:

— И еще коли повстречает кого из тех, кто у него в списке. По-моему, он тот, за кого себя выдает. Вот и весь мой сказ.

— С чего же мы начнем наши поиски? — спросил Маркус, которому явно наскучил разговор о наемнике.

— С расспросов, — ответил принц. — Ведь пленников из Крайди было больше сотни. Случись это даже ночью, кто-нибудь из жителей должен был заметить, как их доставили с корабля на пристань. Но задавать вопросы надо очень осторожно, с оглядкой.

— Я мог бы побродить по докам и почесать язык с матросами и рыбаками, — предложил Траск.

— Возьми с собой Маркуса, — распорядился принц, — и присмотрите там заодно корабль, на котором мы могли бы вернуться в Королевство. Придется нам его украсть, другого выхода просто нет.

— Так выходит, мы снова заделаемся пиратами? — расхохотался Амос.

— Да, — с улыбкой кивнул Николас. — Как только узнаем, где прячут Маргарет, Эбигейл и остальных, мы опять превратимся в буканьеров.

Амос и Маркус поднялись и ушли, и принц повернулся к Гуде:

— Ты смог бы подсказать воинам и матросам, как им себя вести, чтобы больше походить на наемников?

Гуда встал из-за стола и кивком приветствовал Гарри и Бризу, которые вышли в общий зал из коридора.

— Попробую поговорить с каждым по отдельности, — сказал старый воин. — Постараюсь им объяснить, чего ожидать от здешней публики и как себя с ней держать.

— Спасибо! — с чувством воскликнул Николас, глядя вслед Гуде, который направился по коридору к той из дверей, что вела в общую спальню.

Гарри подал Бризе стул, сам уселся подле нее и спросил:

— И с чего же ты предлагаешь начать наши поиски?

— Прежде всего, — нахмурился Николас, — нам надо решить, что делать с Ранджаной.

Бриза пренебрежительно махнула рукой:

— Да продай ее кому-нибудь, вот и все дела. — Сказав это, она с таким веселым вызовом покосилась на вытянувшееся лицо принца, что он тотчас же улыбнулся ей в ответ и облегченно вздохнул, догадавшись, что девушка пошутила.

— Лучшее, что мы можем сделать, — глубокомысленно изрек Гарри, — это до поры до времени ее придержать. Ведь нам может понадобиться пропуск во дворец первоправителя.

— А с чего это ты взял, что крайдийцы именно там? — с беспокойством спросил Николас.

Гарри помотал головой:

— Я этого не утверждаю. Но сам посуди, ведь пленных должно было быть около двух сотен. Могло ли статься, что об их появлении в городе первоправителю не донес, по крайней мере, один из его соглядатаев? А кроме того, нельзя исключить, что он и сам замешан в похищении. И тогда нам непременно надо будет искать доступ в его дворец. Вот мы туда и пройдем вместе с его невестой.

— Но ведь он же приказал ее убить! — возразил Николас.

— В безлюдной степи, — напомнила ему Бриза. — А случись с ней что худое во дворце, ему уж никак не удастся обвинить в убийстве мальчишек из кланов. Согласны?

Гарри одобрительно кивнул:

— Дворец, пожалуй, сейчас самое для нее безопасное место во всем городе.

— Он наклонился к Николасу. — Послушай, придержи ее здесь еще хотя бы пару дней, а если за это время выяснится, что во дворце нам делать нечего, отправь ее домой к папаше с первым же речным караваном, что поплывет на север. А коли окажется, что нам все же надо искать встречи с первоправителем, мы без труда проникнем во дворец с помощью этой девчонки.

Николас досадливо поморщился.

— На саму девушку вам обоим, похоже, положительно наплевать.

— Тоже мне, защитник слабых! — фыркнула Бриза. — Да ведь эта девчонка сильнее и храбрее многих из твоих воинов и вовсе не нуждается ни в чьем покровительстве. Дай ей волю, так она б когтями выдрала у тебя сердце из груди и при этом даже не моргнула бы своими длиннющими ресницами. Она может сколько угодно изображать из себя беззащитную, избалованную, капризную комнатную собачонку, но меня не проведешь! Я-то вижу, что твоя Ранджана — хитрая, умная и свирепая дворняга. — Бриза вздохнула и с лукавой улыбкой заключила:

— Но вас, мальчишек, так легко обвести вокруг пальца! Ведь ты навряд ли хоть раз поднял глаза выше ее груди!

— Ничего подобного!.. — запротестовал Николас, но Бриза не дала ему договорить.

— Знаю, знаю, — скороговоркой выпалила она. — Тебя, бедняжку, прельстила ее красота, и ты сейчас станешь ее защищать. Но поверь, я уж давно ее раскусила. Она вовсе не такая, какой хочет казаться.

— Я тоже так считаю, — поддержал Бризу Гарри. — Мне случалось перекинуться парой слов с этой Ранджаной. И она мне показалась холодной, высокомерной и очень расчетливой особой.

Николас молча выслушал их обоих, но не придал никакого значения их словам. Он был уверен, что в Бризе заговорила обычная женская зависть и ревность к сопернице, а Гарри с ней соглашается только потому, что она ему нравится.

— Ладно, — примирительно произнес он, — давайте отложим это на потом. А пока почему бы вам не отправиться на разведку, как Амос с Маркусом? Бриза, ты ведь могла бы познакомиться со здешними воришками и попрошайками и осторожно их обо всем повыспросить. А ты, Гарри, — он достал из-за пояса кошелек и протянул его приятелю, — поброди по рынку. Покупай все, что захочешь, что может нам пригодиться, но торгуйся за каждый грош. Ты ж ведь это умеешь. — Гарри самодовольно ухмыльнулся. — И возьми с собой Энтони, — продолжал принц. — Вдвоем вам легче будет и прицениваться к товарам, и задавать торговцам всякие вопросы. А кстати, — он растерянно огляделся, — что-то я давно не видел нашего Энтони, да и Накора тоже. Куда это они подевались?

— Энтони несколько минут назад был в одной из общих комнат, — сказал Гарри. — Он осматривал рану Ваджи. А Накора я и сам не видал с тех самых нор, как мы начали вносить сюда вещи.

Бриза и Гарри ушли. Николас, помахав им на прощанье рукой, погрузился в невеселые раздумья, которые, однако, были вскоре прерваны бесшумным появлением Калиса.

— Что-то ты нынче больно уж мрачен, — с легким укором сказал эльф, усаживаясь за стол.

Николас вздохнул, рассеянно обвел глазами комнату и, поймав на себе неизменно приветливый, исполненный участливого добродушия взгляд Калиса, мотнул головой в сторону двери.

— Все ушли в город. Пойдем-ка и мы с тобой немного прогуляемся по базару. Может, нам повезет и мы сумеем теперь же что-нибудь выяснить о судьбе пленников.

Выйдя из трактира, они прошагали по узкому переулку, свернули в другой, не менее узкий и кривой и вскоре очутились на базаре.

Огромную открытую базарную площадь с севера на юг и с востока на запад пересекали две дороги, на перекрестке которых был выстроен большой храм, посвященный какому-то из местных божеств. На каменных ступенях, что вели ко входу в храм, расположились несколько десятков попрошаек, гадалок и бродячих фокусников. Николас и Калис вышли к базару той дорогой, что вела на юг. К площади со всех сторон, кроме восточной, выходило еще не меньше дюжины маленьких улочек, единственная же дорога, что шла отсюда на восток, сразу же за площадью упиралась в высокую стену дворца первоправителя.

Народу на базаре было так много, что Николасу и Калису приходилось проталкиваться сквозь ряды покупателей к прилавкам, вовсю орудуя локтями. Торговцы наперебой предлагали им свой товар: глиняные горшки, ткани, диковинные фрукты и сласти, но юноши к их полному разочарованию шли вперед, не останавливаясь. Николас ненадолго задержался лишь у лотка с оружием, которым торговал высокий одноногий старик. Осмотрев несколько сабель, мечей и кинжалов, принц помотал головой и подошел к Калису, терпеливо ожидавшему его у тележки с фруктами.

Николас обвел глазами ряды и со вздохом произнес:

— Знаешь, я себя чувствую… не на своем месте.

— Я понимаю, о чем ты, — кивнул Калис.

Принц недоверчиво на него покосился.

— Правда?

— Я ведь несколькими годами старше твоих братьев, — спокойно ответил эльф, — хотя и выгляжу твоим ровесником. Но по нашим, эльфийским меркам, я пока еще только отрок. — Он едва уловимым движением кивнул в сторону рядов.

— И для меня все это тоже внове. Я прежде редко виделся с людьми. Иногда мне случалось недолго погостить у деда с бабкой в Крайди, а порой к нам в Эльвандар приходили твой дядюшка Мартин с лесничим Гарретом или следопыты из Наталя. Так что мне очень даже понятно, что значит быть не на своем месте. — Он одарил Николаса одной из своих редких улыбок и доверительно спросил:

— Но ведь ты имел в виду другое, верно?

— Да, — вздохнул Николас. — Понимаешь, я себя чувствую самозванцем, ряженым, в общем — кем-то вроде мошенника. Ну сам посуди, какой из меня капитан? Я же ведь еще меньше на него похож, чем мои воины — на наемных солдат.

— Слишком уж ты скромничаешь, — возразил на это Калис. — Ведь все они с охотой тебе подчиняются, и до сих пор ты не сказал и не сделал ничего такого, что вызвало бы их несогласие. И ты, по-моему, имеешь полное право не походить на других капитанов наемных отрядов. Будь самим собой и постарайся заставить всех остальных принимать тебя таким, какой ты есть.

Николас с благодарностью улыбнулся эльфу. Ему хотелось продолжить этот разговор, предмет которого уже давно его беспокоил, но тут взоры их привлекла открытая повозка с невольниками, в которую были впряжены два сытых мула. Повозка медленно приближалась к юношам. Николас стал напряженно вглядываться в лица несчастных, которые держались за перекладины деревянной клети, утвержденной на дощатой платформе. Все они понурили головы и опустили глаза долу, как и подобало бесправным существам, чьими жизнями распоряжались другие. Все эти люди были Николасу незнакомы. Толпа расступилась перед повозкой и снова сомкнулась, когда та проехала мимо. Николас повернулся к Калису:

— Спасибо тебе за добрый совет. Мне надобно как можно лучше играть роль, которую я на себя взял, а уж что я при этом чувствую, — он махнул рукой, — никого не должно заботить.

Углы полных алых губ Калиса тронула едва заметная улыбка:

— Ты совсем как твой дядя Мартин. Он тоже во всем сомневается, все взвешивает, обдумывает, рассчитывает. Забавно, правда, что ты походишь на него гораздо больше, чем даже Маркус?

Николас принужденно усмехнулся:

— Уж куда как забавно…

Около получаса они бродили по торговым рядам, дивясь изобилию и разнообразию товаров на прилавках, лотках и тележках, пока не очутились у ступеней храма, где нищие тотчас же принялись на разные голоса молить их о подаянии, обещая за самую мелкую монетку усердно молиться об их здоровье и благоденствии. Не получив просимого, они разразились потоком брани и проклятий, что, впрочем, не произвело на Николаса с Калисом ни малейшего впечатления. Без ответа были оставлены ими и призывы гадалок и предсказателей, бравшихся узнать их будущее по картам, костям, бобам и даже по дыму.

Обогнув ступени капища, они прошли в восточную часть базара, где народу оказалось еще больше, чем в южной. Николас и Калис не без труда протолкались сквозь толпу и выбрались к невысокому дощатому помосту, сооруженному в равном удалении от храма и от внешней стены дворца первоправителя. Бросив рассеянный взор на стену, Николас невольно вздрогнул от ужаса и омерзения: у самой ее зубчатой вершины висело несколько железных клетей, наполненных человеческими скелетами и полуистлевшими или вздувшимися от разложения телами. Лишь один из приговоренных к столь ужасной смерти был еще жив и слабо шевелился в своем плетеном висячем гробу.

Калис проследил за взглядом принца и негромко ему шепнул:

— Видно, здесь такой способ казни — дело вполне обычное.

— Это впечатляет, что и говорить, — поежился Николас. — Не удивлюсь, если все местные воры и мошенники давно переменили ремесло или уж, по крайней мере, стараются как можно реже сюда наведываться.

Они отвернулись от стены с ее жуткими украшениями и обратили взоры на помост. Там длинной шеренгой выстроились рабы, предлагаемые к продаже. Взгляд Николаса с надеждой и затаенным страхом скользил по лицам невольников, пока принц не убедился, что никого из похищенных крайдийцев среди них не было. Из груди его вырвался вздох облегчения. Покупатели оживленно торговались с хозяином рабов из-за нескольких молоденьких и смазливых девушек. Многим приглянулся также и высокий, крепкого сложения мужчина средних лет. Остальные — старики и малые детишки — спросом не пользовались.

Николас, в течение нескольких минут с негодованием наблюдавший за этой сценой, с трудом преодолел искушение наброситься на торговца и покупателей с кулаками. Он мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и тронул Калиса за плечо.

— Пойдем отсюда. Нам пора возвращаться.

На полпути к трактиру в узком переулке им повстречался отряд наемников, который маршировал к базарной площади. Николас и Калис, последовав примеру остальных прохожих, посторонились, чтобы дать воинам дорогу. Впереди отряда гордо шествовал подросток лет тринадцати. Он не переставая бил в большой барабан. Шагах в пяти от него выступал плечистый воин в алом плаще поверх доспехов, несший в правой руке длинный шест, к верхушке которого была двумя короткими веревками привязана планка с продолговатым ярко-красным полотняным вымпелом. На ткани чьей-то неловкой рукой был грубо намалеван ястреб, державший в когтях куропатку. Следом за знаменосцем по четверо в ряд шагали сотни две тяжело вооруженных наемников. Вдоволь налюбовавшись этой комично-величественной процессией, Николас обратился к сухонькому старичку, который глядел вслед солдатам с восхищенной улыбкой на морщинистом лице:

— Позвольте полюбопытствовать, кто эти воины?

— Как это — кто? — старичок изумленно всплеснул руками. — Неужто же вы сами не видите, что это красные ястребы, отряд капитана Хаджи?

Николас смущенно поблагодарил его, и они с Калисом быстрыми шагами направились к трактиру.

— Похоже, — сказал принц, — Тука нисколько не преувеличивал, когда говорил, что нам надо обзавестись глашатаем.

— Только сперва не худо бы решить, — подхватил Калис, — что именно мы желали бы о себе объявить.

— Это мы сей же час обсудим, — усмехнулся Николас.

В общем зале трактира их уже дожидались Маркус и Амос. Николас уселся за стол и вопросительно на них взглянул. Калис прошел в свою комнату.

— Быстро же вы возвратились, — сказал Николас. — Ну и как, удалось вам подыскать корабль?

— Там их не счесть, — лукаво прищурившись и понижая голос, чтобы Келлер, который деловито суетился у стойки, не мог услышать их разговор, ответил Амос. — На любой вкус найдутся, тем паче, что мы точно знаем, сколько времени займет плаванье. Есть даже две посудины из Королевства, и обе мне хорошо знакомы.

— Что?! — Николас едва не подпрыгнул от удивления.

— И одна из них — потонувший «Стервятник», — уточнил Маркус.

Николас стоял на берегу залива у самой кромки воды и в немом изумлении глядел на корабль.

— Рот-то закрой, а то комара проглотишь, — с добродушной ухмылкой посоветовал ему Амос.

— Но что же это за чудеса такие? Откуда он мог тут взяться?

— А ты погляди-ка на него внимательней, сынок. Что он похож на наш «Стервятник», тут я спорить не стану. Очень даже похож. Я б тоже это принял за чудо, не знай я так хорошо мою посудину. Кто-то потрудился на славу, чтоб построить точную копию моего «Королевского Орла», а потом превратить его в «Стервятника», как это сделали мы. — Он самодовольно усмехнулся. — Эта их хитрость с кем угодно бы удалась, но только не с адмиралом Траском! А теперь погляди-ка сюда, — и он указал пальцем на другой корабль, стоявший на якоре чуть поодаль от копии «Стервятника». — Видишь? — Николас оторопело кивнул. — Это ж-ведь двойник нашей «Королевской Чайки», провалиться мне на месте!

— Но ведь настоящая «Чайка» уж два года как пошла ко дну у кешианского берега. Во время того шторма много кораблей погибло, — растерянно пробормотал Николас.

— Вот то-то и оно, — кивнул Траск.

— Мне делается не по себе от мысли, что кто-то положил столько труда на постройку фальшивых «Орла» и «Чайки», и значит… — хмуро проговорил Маркус.

— …Они затевают что-то очень серьезное и очень для нас скверное, — докончил за него Николас.

Все трое в полном молчании покинули причал и направились к своему трактиру.

Войдя в общий зал, Николас принялся расспрашивать всех, кого там застал, не знают ли они, куда подевался Накор. Но кривоногий чародей точно сквозь землю провалился. Когда воины начали вносить свою поклажу в трактир, он куда-то исчез, и с тех пор никто его больше не видел.

Недоумевая, что могло приключиться с забавным маленьким магом, Николас рассеянно вышел в коридор и побрел к своей комнате. Помимо исчезновения Накора, его одолевало множество других тревог и неотложных забот. Ему хотелось обдумать все в тиши и одиночестве.

Из-за двери, что вела в покои Ранджаны, донесся негодующий крик. Николас замедлил шаги. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось видеть капризную принцессу и с ней говорить. Разве что девушка нуждалась в помощи. Но за дверью воцарилась тишина. Николас облегченно вздохнул и сделал несколько шагов вперед по коридору, невольно стараясь ступать как можно тише, но тут дверь в комнаты принцессы неожиданно распахнулась, и на пороге показалась одна из служанок.

— Господин! Зайдите к нам! Пожалуйста! — взмолилась она.

Николасу не оставалось ничего другого, кроме как вернуться и следом за девушкой войти в покои принцессы.

Три насмерть перепуганных служанки забились в угол комнаты и прикрыли головы руками. В ту минуту, когда Николас переступил порог, Ранджана запустила в них тяжелым подсвечником, пронзительно взвизгнув:

— Я не желаю больше здесь оставаться! — К счастью для девушек, она промахнулась, и подсвечник, ударившись о стену, упал на пол и выкатился на середину комнаты.

— Миледи… — мягко произнес принц.

Но Ранджана не дала ему договорить. Она с быстротой молнии обернулась к двери и метнула ему в лицо свой массивный золотой гребень. От увечья Николаса спасло лишь его прирожденное проворство: он стремительно пригнулся, и гребень пролетел в каком-нибудь дюйме над его головой. Выходка эта его не на шутку разозлила. Принц шагнул вперед и схватил Ранджану за руку, допустив при этом тактическую ошибку, которой принцесса не замедлила воспользоваться: она изловчилась в одно мгновение ногтями свободной руки расцарапать ему щеку. Николас сдавил ладонями оба ее запястья и сердито выкрикнул:

— Прекратите же это наконец, миледи!

Однако Ранджана, распалившись гневом, принялась лягаться, и Николас отшвырнул ее от себя с такой силой, что она с размаху уселась на пол. Переводя дыхание, он погрозил ей пальцем:

— Довольно! Слышите?

Но Ранджана была настроена продолжать поединок. Она легко вскочила на ноги и бросилась на своего обидчика с кулаками. Николас принуждай был снова ее толкнуть, и она опять свалилась на пол в нескольких шагах от Него. Глаза ее округлились от ярости.

— Как ты посмел ко мне прикоснуться?! Да знаешь ли ты, что тебе за это будет?!

— Я еще не то с вами сделаю, — охрипшим от злости голосом посулил ей Николас, — если вы сей же час мне не объясните, что тут у вас происходит.

— Я требую, чтобы меня немедленно проводили во дворец, — заявила Ранджана. — Один из твоих наемников вместо того, чтобы выполнить этот мой приказ, велел мне дождаться твоего прихода. — Она грациозно поднялась на ноги и подошла к Николасу, с вызовом глядя ему в глаза. — Пусть его повесят. А ты не мешкая отведи меня к первоправителю.

Николас помотал головой:

— Этого я сделать не могу. Сперва мне надо кое-что выяснить.

— Как это — не можешь?! — взвизгнула принцесса и замахнулась на него рукой. Николас снова сжал ладонями ее запястья.

— Ну, хватит наконец!

Ранджана стала вырываться из его рук, извиваясь всем телом, и Николас в третий раз отшвырнул ее от себя, и сделал он это с такой силой, что принцесса не просто грохнулась на пол, стремительно заскользила по нему в полусидячем положении и остановилась, лишь когда спина ее уперлась в стену.

Прежде чем она успела шевельнуться, он пересек комнату и склонился над ней, подбоченившись и сверля ее исполненным негодования взглядом.

— Только посмейте еще раз на меня наброситься! — пригрозил он. — И я велю своим людям вас выпороть!

По голосу его девушка поняла, что это отнюдь не пустая угроза. Она сразу же присмирела и спросила уже совершенно другим — просительным и немного испуганным тоном:

— Но почему ты не можешь доставить меня во дворец?

— Я надеялся избежать этого разговора, — вздохнул Николас, — но боюсь, вам лучше все же будет узнать правду. Вам небезопасно появляться во дворце, потому что, как мне удалось выяснить, нападение на ваш караван было совершено по приказу самого первоправителя.

— Но это невозможно! Я ведь должна стать его женой. Церемония назначена на праздник окончания лета.

Николас, видя, что она уже утратила весь свой воинственный пыл и совершенно успокоилась, предложил ей руку, но Ранджана поднялась без его помощи. В движениях ее было столько легкости, силы и грации, что он невольно ею залюбовался. На память ему пришли слова Бризы, и он решил про себя, что та была не так уж не права, отдавая дань как редкостной красоте принцессы, так и ее невыносимому нраву и умению в случае необходимости за себя постоять.

— Ты лжешь, — прошипела Ранджана, сузив глаза. — Ты просто хочешь получить за меня выкуп!

— Будь это так, я не стал бы все это от вас выслушивать, — буркнул Николас, — и вообще с вами говорить. Просто усилил бы стражу у ваших дверей и окон. — Он нахмурился и с укором добавил:

— Неужто же вы до сих пор не поняли, что я вам желаю только добра? И если выяснится, что первоправитель и впрямь искал вашей гибели, я помогу вам вернуться домой, к отцу, с первым же речным…

— Нет! — перебила его Ранджана, в ужасе прижав ладони к лицу. — Не делайте этого! Не отправляйте меня к нему!

— Но почему?! — опешил Николас.

— Он велит меня убить.

— За что? В чем вы перед ним провинились?

Ранджана с трудом сдерживала слезы:

— У моего отца Раджа тридцать девять жен. Я — младшая дочь его семнадцатой жены. — Шмыгнув носом, она грустно добавила:

— Он заключил выгодную сделку, отдав меня в жены своему союзнику, а если эта сделка сорвется и я вернусь домой, он будет в ярости и прикажет меня убить. Ведь когда станет известно, что первоправитель от меня отказался, отец не сможет выдать меня даже за самого ничтожного из своих подданных. Таков наш обычай.

— Не отчаивайтесь, — Николас старался говорить с убежденностью, какой вовсе не испытывал, — быть Может, первоправитель не имеет ничего общего с теми, кто хотел вас убить, и тогда мы вас доставим к нему во дворец со всеми подобающими почестями.

Николаса очень смутила внезапная перемена в Равджане. В начале этого разговора он был так на нее зол, что едва удержался, чтобы не закатить ей хорошую оплеуху. И она вполне ее заслужила. Теперь же она казалась такой напуганной, такой уязвимой, что ему стало от души ее жаль. Ведь судьба девушки и впрямь складывалась непросто. Но уже через мгновение он подосадовал на себя за этот внезапный приступ сочувствия к спесивой и вздорной девчонке, которая, вместо того чтобы поблагодарить его за все заботы о ней, едва не выцарапала ему глаза.

Весь во власти этих противоречивых чувств, Николас холодно и принужденно ей поклонился.

— Я постараюсь вам помочь и не оставлю вас в беде.

Разговор с Ранджаной привел его в такое смятение, что, очутившись в коридоре, он по ошибке направился не к себе, а в противоположную сторону и вскоре снова вышел в общий зал, где и остался ожидать возвращения Гарри и Бризы.

Настал вечер, и зал мало-помалу заполнился всевозможным пришлым людом. Николас выбрал для себя столик у самого выхода в коридор, что вел к нанятым им спальням. Гарри, Энтони и Бриза все не возвращались. Не было также и вестей о Накоре, что не на шутку обеспокоило Николаса.

Прослышав о том, что Николас набирает рекрутов в свой отряд, к нему обратились несколько наемников с предложением своих услуг. Он отвечал им уклончиво, сказав, что не вполне еще уговорился со знакомым купцом о сопровождении его каравана, для каковой службы и хотел нанять себе еще десяток-другой воинов, и пообещал дать окончательный ответ через неделю.

Подали угощение. Николас и его спутники, почти все время своего странствования питавшиеся сухарями, бобами и солониной, не могли пожаловаться на отсутствие аппетита и с восхищением поедали простые и грубые яства, приготовленные Келлером. Вино у трактирщика было отменным, и кубки наполнялись снова и снова. К концу обеда в зал вошли Бриза, Гарри и Энтони. Они подсели за столик к Николасу, и он при виде них нахмурился и укоризненно покачал головой.

— Где ж это вы так надолго задержались?

— Город уж больно велик, — ухмыльнулся Гарри.

— И ты решил весь его осмотреть в один день? — в тон ему спросил Амос.

Гарри пожал плечами.

— Да мы и десятой его части не обошли, зато успели кое-что разузнать, а вернее, ежели уж быть точным, то это Энтони и Бриза кое-что разнюхали.

— Мне повезло, — кивнул чародей, встретить возле доков одного старика, который торговал всякими амулетами. Ну уж и шарлатан, скажу я вам! — Он сдержанно улыбнулся. — Зато я у него выведал кое-что интересное о первоправителе и его главном советнике.

Николас наклонился к нему через стол, и Энтони едва слышно продолжил:

— Праджи нисколько не преувеличивал: волшебство и любые магические манипуляции здесь и в самом деле строжайше запрещены. Старик этот меня предупредил, что Дагакону, если этот запрет бывает нарушен кем-то из неосторожных чародеев, тотчас же становится об этом известно, потому что он очень хорошо умеет чувствовать и улавливать на расстоянии любое проявление любых волшебных чар, в особенности же — в пределах этого города. Видно, этот Дагакон и впрямь могущественный колдун. Старик пытался меня уверить, что его глупые талисманы, несмотря на их огромную магическую силу, советник-де обнаружить никак не сможет, таким хитроумным способом они изготовлены. — Энтони лукаво усмехнулся. — Может, это кому-нибудь из вас пригодится? — Он достал из поясного кармана забавный глиняный фетиш, представлявший собой уродливого маленького человечка с гигантским пенисом. — У его обладателя не будет отбоя от женщин. Так, во всяком случае, уверял меня старик.

Бриза озорно хихикнула, зажав рот ладонью. Энтони покраснел и опустил глаза. Чтобы еще больше его смутить, девушка игриво протянула:

— Ну иди же ко мне, я вся горю!

— Перестаньте зубоскалить, — нахмурился Николас. — Энтони, убери, ради всех богов, эту глупую игрушку. Дело ведь идет об очень серьезных вещах. Ты, выходит, больше не сможешь определять, где находятся девушки, с помощью своих магических приемов.

— Девушки? — переспросил Гарри.

— И остальные пленники, — краснея еще гуще, поспешно прошептал Энтони. — Прежде ведь мне всегда удавалось узнать, где их следует искать.

Гарри сумрачно на него взглянул и хотел было еще что-то добавить, но Николас вовсе не намерен был допускать, чтобы столь серьезный разговор перерос в пикировку двух юношей, влюбленных в принцессу Маргарет, и потому жестом призвал обоих к молчанию.

— Что еще вам удалось узнать? — обратился он к Бризе.

— Здесь тоже, оказывается, есть что-то вроде воровской гильдии. Ты ведь из Крондора, и тебе должно быть известно о пересмешниках. — Николас молча кивнул. — Но местным ворам приходится нелегко, и их организации куда как далеко до пересмешников.

— Но почему?

Бриза пожала плечами:

— Здесь все кишмя кишит людьми в воинских доспехах и с оружием в руках. Никогда и нигде я такого не видала. И не меньше половины из всех принадлежат к разным кланам или к гвардии этого их первоправителя.

— Бриза права, Ники, — поддержал ее Гарри. — Тут повсюду солдаты. И у каждого из горожан, кто побогаче, есть по одному а то и по несколько телохранителей. Помнишь, Гуда нам когда-то говорил, что этот город будет похож на воинский лагерь? Вот так оно и оказалось.

Николасу вспомнился его родной город. В Крондоре тоже обосновалось немало наемных солдат, отряды которых поступали на службу к зажиточным купцам и цеховым старшинам, чтобы охранять их магазины и склады. Но горожане чувствовали себя в безопасности и потому ходили по улицам и площадям невооруженными. Исключение составляли лишь кварталы бедноты и доки, да и то, в основном, в ночные и вечерние часы. Городская стража и гарнизон его высочества хорошо знали свое дело, и благодаря их усилиям даже пересмешники находились под своего рода надзором. Вероятно, так происходило потому, подумал принц, что правители Крондора заботились о безопасности и процветании всех своих подданных, а не только о своем собственном благополучии. Здесь же, судя по словам Бризы и Гарри, все обстояло иначе.

— А на невольничьем рынке вы тоже побывали? — спросил он, поворачиваясь к Гарри.

— Как же, были и там, — кивнул Гарри. — Но ничего не узнали. Там собирается особая публика, и на всякого, кто не покупает и не продает рабов, косятся с подозрением. Нам очень быстро пришлось оттуда убраться. Мы, правда, успели заметить кое-что любопытное: белую полосу ярдах в десяти от стены дворца. Вы ведь с Калисом ее тоже видели?

Николас помотал головой:

— Нет, не заметили. Мы хорошо разглядели клетки у вершины стены, а потом сразу отвернулись. — Он поежился при воспоминании о зловещем зрелище.

— Это ведь запретная черта, — заметил Гарри. Николас кивнул. Он не сомневался, что за высокими зубцами стены, а возможно, и где-то в торговых рядах скрывались лучники, которым был отдан приказ стрелять во всякого, кто приблизится к этой белой полосе.

— Первоправитель боится, как бы кто из невольников не сбежал прямо с помоста, — предположил он.

— Или хочет себя избавить от незваных гостей, — вставила Бриза.

Траск, почесав в затылке, глубокомысленно на это изрек:

— Так бы и всякий поступил на его месте, доведись ему править этаким скопищем головорезов.

— Ничего подобного! — возразил Николас. — Я бы все здесь переменил, завел бы совсем другие порядки, и жизнь в городе стала бы спокойнее и лучше.

Слова принца немало позабавили Амоса.

— Да окажись этот город под твоей рукой, сынок, — смеясь, воскликнул он,

— то в самый короткий срок от твоего гордого самохвальства и следа бы не осталось! Рассуждать-то мы ведь все горазды. А вот спроси-ка при случае у своего родителя, какое соглашение ему пришлось заключить с пересмешниками, когда он еще был совсем молодым, и ты многое поймешь, на многое посмотришь иначе, чем теперь.

Николас твердо знал, что никогда в жизни ему не выпадет править Городом Змеиной реки, и потому счел за лучшее не продолжать этот пустой и бесполезный спор с Амосом. Ничего ему не возразив, он решил перевести разговор на более насущные предметы и снова заговорил с Бризой:

— А смогла бы ты войти в доверие к здешним жуликам и воришкам?

— Не раньше, чем через пару дней, — нахмурилась девушка. — Больно уж тут все трусливые да осторожные. Тени собственной боятся. — Понизив голос, она добавила:

— Провалиться мне на месте, ежели и здесь сейчас не собралось с десяток всяких соглядатаев. В этом городе никто никому не доверяет.

— Ну что ж, — пожал плечами Николас, — нам тоже ведь не привыкать держаться начеку. Ешьте, пейте, веселитесь и… посматривайте по сторонам.

Посреди ночи Маргарет внезапно проснулась, как от толчка, и несколько мгновений лежала неподвижно, с тревожно бьющимся сердцем. Потом она медленно повернула голову к другой постели и только теперь заметила, что в темноте над ней склонилась какая-то фигура.

Маргарет резко села на кровати, и существо, которое разглядывало ее в темноте, напуганное этим внезапным движением, подалось назад. Принцесса дотянулась рукой до фонаря, который они с Эбигейл оставляли гореть на ночь, закрывая светильню деревянными ставнями, и открыла одно из его оконцев. В снопе света, прорезавшего тьму комнаты, она разглядела на полу у своей постели одну из двуногих ящериц. Та прикрыла свои черные глаза-бусинки тыльной стороной ладони и с негромким дружелюбным бормотанием подвинулась в сторону.

Маргарет оцепенела с полуоткрытым от ужаса и изумления ртом. Среди неясных звуков, какие только что издала чешуйчатая тварь, она отчетливо расслышала слово «нет». Но не само слово так напугало Маргарет, а голос, каким оно было произнесено. Голос был женский. И звучал он точь-в-точь как ее собственный.