28

Охранник в камуфляже пропустил машину Азарцева в ворота. Юлия уже ждала его на террасе и с несвойственной ранее торопливостью сбежала с крыльца навстречу. И даже не проронила ни слова по поводу задрипанности его «восьмерки».

– Пойдем, Магомет тебя ждет. – Они быстро пошли по прямой дорожке к дому.

«Плохо расчищено, – про себя отметил Азарцев. – И света в окнах немного. При мне-то иллюминация была, как на балу в барской усадьбе».

Они вошли внутрь. Азарцев шел и не узнавал свое детище, свою прежнюю ежедневную гордость и счастье. Его бывшая клиника теперь представляла собой не то военный госпиталь для выздоравливающих больных, не то гостиницу средней руки, не то бордель. Везде сновали какие-то непонятные люди с оружием, в холле о чем-то шептались грубые женщины с ярко накрашенными губами, в одной из комнат Азарцев заметил нескольких парней – один был с палочкой, у двух других грязные повязки красовались на теле и на головах.

– Что здесь происходит? – он тихо спросил у Юлии.

– Ничего особенного. Это теперь загородная база Лысой Головы.

– Так здесь больше нет косметологической клиники?

Юлия на мгновение замедлила шаг и посмотрела на Азарцева пристально:

– Ты не изменился. Это что, по-твоему, похоже на клинику?

– Тогда ты что здесь делаешь?

Она слегка искривила уголок рта:

– Лечу.

– Кого? – он здорово удивился. Юлия лечит! Конечно, косметолог она неплохой, но чтобы лечить больных…

– Кого, кого… Всех, кого придется. Больных, раненых, их девок и даже их детей… Работы полно.

– Но ты же не умеешь лечить?

Она усмехнулась:

– Жить захочешь – научишься. Если бы ты знал, сколько я уже вылечила очаговых пневмоний…

– А почему ты?

– А здесь больше никого нет. Все же нелегально. В обычную больницу его людей не повезешь – все в розыске.

Азарцев пробурчал:

– А если, к примеру, аппендицит?

Юлия выкатила глаза на Азарцева так, что ему стало одновременно и смешно, и жутко.

– А ты когда деньги у Магомета на эту клинику брал, ты что думал, он работает в санатории?

Азарцев обозлился:

– Знаешь, я его не искал! Он сам меня нашел. И я, если ты помнишь, из обожженной чурки с глазами без век слепил вполне приличную внешность. И мне, в общем, дела никакого не было, чем он занимался. Дал деньги в долг – я и взял. И ты сама, кстати, говорила, что надо брать, когда дают. И я честно отдавал ему эти деньги, пока вы с ним не решили меня из клиники вытурить.

– Ну, ладно, Азарцев. Тихо. Мы пришли. – Юлия осторожно постучала в дверь. Ей не ответили. – Подожди здесь, – она сделала знак рукой, приоткрыла дверь и осторожно вошла. Азарцев остался стоять в коридоре.

– Привезла? – донесся до него знакомый голос. Вкрадчивые интонации, легкий акцент – конечно, это был голос Лысой Головы.

– Он здесь, Магомет.

– Где?

– За дверью.

– Отчего же он не вошел?

– Он ждет, когда ты его позовешь.

– Я его зову.

– Хорошо. Сейчас он войдет.

Азарцев услышал стук каблуков и увидел Юлину руку в дверном проеме, делавшую ему знаки. Ее кисть с накрашенными ногтями опять напомнила ему змею – существо, всегда тайком живущее в Юлии и сейчас вдруг показавшееся наружу.

– Входи, Азарцев.

Азарцев широко распахнул дверь и вошел.

Магомет в элегантном черном костюме, в блестящих ботинках и в белоснежной, расстегнутой у ворота рубахе стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы. Увидев Азарцева, он криво усмехнулся:

– Вошел победителем? Правильно. Нужно быть гордым. Особенно тогда, когда чувствуешь, что без тебя не обойтись.

– Мне сказали, что ранена твоя дочь, Магомет.

– Правильно сказали. – Лицо Лысой Головы сначала не изменило своего выражения: Азарцев знал – мимика у Магомета большей частью отсутствовала – израненные мышцы не сокращались под пересаженной кожей. Но вдруг откуда-то от темени пошла странная и страшная волна – она прошла наискось через лоб, пролетела по носу и застряла в узких длинных полосках кожи, образующих губы. Глаза с искусственно сформированными веками остались неподвижны.

– Где твоя дочь?

– Вон там, – Магомет показал головой на дверь в смежную комнату.

Из одного его глаза неожиданно выкатилась капля влаги. Магомет не заметил ее, так как чувствительность его кожи участками до сих пор не была восстановлена. Видеть это было неприятно – как будто вдруг заплакал целлулоидный пупс.

– Я должен осмотреть твою дочь.

– Нечего на нее смотреть. Ее надо лечить.

– Пока не осмотрю, разговора не будет.

– Что вы, все докторишки, о себе воображаете? – Веки на глазах Магомета сомкнулись в узкие презрительные щелочки. – Один приходит, надо смотреть, другой приходит – то же самое…

– Если ты можешь все сделать сам – тебе и карты в руки. – Азарцев повернулся к двери, собравшись уходить.

– Постой, – ткнул в него пальцем Лысая Голова. – Пришел лечить – иди смотри, – он легко толкнул дверь в смежную комнату. Азарцев прошел мимо него и вошел в свою бывшую послеоперационную палату.

Девушка лежала, до пояса прикрытая тонкой простыней, запрокинув голову. Ни о какой возможной красоте речи идти не могло, голова ее и лицо представляли единую сочащуюся медовой сукровицей маску, накрытую специальным пластиковым каркасом для ожоговых больных – чтобы не образовывались под бинтами грубые рубцы. Точно такие же раны были несколько лет назад и у Лысой Головы.

«История повторяется», – мрачно подумал Азарцев. Он наклонился ближе. Ресниц на веках не было, как практически не было и волос. Остатки неповрежденной кожи на голове были по площади не больше, чем блюдечко для варенья. Руки, шея, плечи и грудь тоже были обожжены и лежали открытые под каркасом. Азарцев осторожно отодвинул простыню с живота и ног. Ноги были забинтованы до тазобедренных суставов.

– Осколочные ранения, – пояснила Юля.

– А кто оперировал?

– Я сама доставала. Осколки оказались поверхностные, я даже не ожидала.

Азарцев посмотрел на Юлию, вслух ничего не сказал. «Вот уж точно простота хуже воровства. Если бы были задеты крупные сосуды, разве бы она справилась?»

– А сейчас что ты делаешь?

– Колю обезболивающие и антибиотики.

– Куда?

– Внутримышечно.

– Покажи анализы. Биохимию крови. Мочу.

– Я еще не делала. Надо договариваться с лабораторией.

Азарцев опять ничего не сказал. Надвинул простыню назад. Затылком почувствовал чье-то дыхание. Прямо за ним стоял Лысая Голова.

– Посмотрел?

– Посмотрел, – Азарцев повернулся и вышел. Магомет пошел вслед за ним. Юлия вышла последней.

– Когда будешь делать операцию?

Азарцев пожал плечами:

– Я не буду.

Магомет сжал челюсти так, что скрипнули зубы:

– Почему не будешь?

– Сейчас смысла нет оперировать. На лице и голове надо делать пересадки кожи. И это не сейчас, а через некоторое время.

– Почему не сейчас? Почему? – Лысая Голова поднял руки вверх и стал ими трясти, будто призывая небо в свидетели. – Почему вы все говорите «не сейчас»? Я знаю, – он подошел вплотную к Азарцеву, – ты хочешь мне ото-мстить. Но месть не нужна. Сделай ей операцию, и я дам тебе денег. Много денег. Ты сможешь построить себе другую клинику.

– И снова буду платить тебе дань?

– Ничего не будешь платить! Слово Магомета. Только спаси ее лицо!

Азарцев вздохнул:

– Не дури, Магомет. Говорить сейчас надо не о лице. Девушку нужно везти в Склиф, в ожоговый центр. Здесь нет условий для ее лечения. Ты можешь ее вообще потерять. Восстановительную пластику придется делать потом, и не в один этап.

– Но ты же привезла сюда эту специальную штуку для ожогов? – Магомет уставился на Юлю.

– Я тебе говорила, что это не все, – слабо развела она руками.

– Но как я могу ее отвезти в больницу? Там начнут спрашивать, кто она, откуда, когда была ранена, где, почему?

– Вези ее в Склиф, Магомет! – взмолилась Юля. – Уж если Азарцев тебе говорит, что надо туда, послушайся его.

– Э-эх, какие вы хитрые! – исподлобья осклабился на них Лысая Голова. – Вези дочку в больницу! Девочку в заложницы хотите отдать, чтобы Магомета завалить? Не отдам я ее. Пусть лучше ее Аллах к себе приберет.

– Ты с ума сошел, Лысая Голова! Твою дочь можно вылечить, только сделать это непросто. Для этого и существуют специализированные центры. А здесь ты обрекаешь ее на смерть.

– Пусть лучше умрет, чем будет такой же, как я.

– Но ты же живешь, Магомет! – сказала Юля. – У тебя необычное лицо, но оно тебе даже идет. Уже никто, наверное, и не помнит, каким ты был до операции.

– Она – девушка. Ее надо замуж выдавать.

– С твоими-то деньгами… – заметил Азарцев.

– А ты на ней женишься?

– Я тебе в зятья по вере не подхожу.

– Это пустяки. – Магомет достал из кармана пистолет. – Было бы желание, а веру сменить недолго.

– Сейчас не время шутить. Обожжено примерно тридцать процентов поверхности тела. Если упустить время, откажут и почки, и печень. Ты погубишь дочь, Лысая Голова.

Магомет походил по комнате, грузно опустился в кресло.

– Если не в Склиф, то какой еще может быть выход?

– Выход? Привезти сюда лабораторию и реанимацию. Завести специальное оборудование и приборы. Короче, взять целое ожоговое отделение, упаковать в коробку для кукол, перевязать розовой ленточкой и вместе с докторами доставить сюда на вертолетах.

– Осмелел ты, я смотрю, – прищурился Магомет. – Шутить еще изволишь.

Азарцев тоже сел.

– В том-то все и дело, что я не шучу.

– Постой! – Юлия подошла вплотную к Азарцеву. – Что, если привезти сюда эту твою знакомую… – Юля слегка поморщилась: – Как ее? Я забыла… – Юля играла. Она прекрасно знала, как звали Тину, но хотела, чтобы имя назвал сам Азарцев. Но он молчал.

– Я вспомнила. Тину! – вскричала Юлия, когда пауза уже слишком затянулась. – Ты, кажется, говорил, что лучше нее нет реаниматолога на этом свете?

Азарцев внимательно посмотрел на свою бывшую жену и отошел в сторону. Да, Юлия похудела и постарела. Видно, не решается без него больше делать пластические операции. У нее под кожей настолько все стянуто и ушито, что, кроме него, вряд ли кто разберется. И все-таки Юля не изменилась – прежний бесовский огонь горит в ее взгляде. Походя раздавить, обмануть, уничтожить, смести с пути – это ее конек, ее невозможно исправить. И как замечательно, что Оля не унаследовала характер от матери…

– Что ты молчишь?

Он твердо сказал:

– Я не поеду за Тиной. Хочешь – поезжай сама. Но, насколько я знаю, она не работает уже около двух лет.

– Какая жалость… – Он удивился, не различив в Юлином голосе притворства. Видно, страх перед Магометом пересилил ее обычную злобу к Тине.

– Ну, так что вы решили? – встал перед ними с пистолетом Лысая Голова.

– Ничего. Я же все сказал. Я не буду оперировать. Объяснил тебе почему. Прощай, Магомет.

– Нет, ты не уйдешь! – Лысая Голова поднял пистолет и взял Азарцева на прицел. – Я заставлю тебя сделать операцию. В противном случае буду отстреливать тебе по очереди – руки, ноги… пока не дойду до головы.

– Не глупи, Магомет. – Азарцев сам удивился, что нисколько не испугался наведенного оружия. – Без рук и без ног я уж точно не смогу ничем помочь твоей дочери.

– Ну, так помогай же, шайтан тебя дери! – Магомет бросил пистолет и схватился за голову, стал, раскачиваясь, ходить по комнате. Насколько Азарцев не любил этого человека, но и ему было неприятно смотреть на страдания Лысой Головы.

– Что мы можем реально сделать? – спросил Азарцев у Юлии.

– Ну, наверное, вызвать лаборантку, чтобы сделать анализы. В городке неподалеку есть филиал лаборатории «Анализы на дому».

– Позвони туда. Ночью они выезжают?

– Они работают круглосуточно, – Юля стала искать телефон.

– Остался здесь буфет, где можно выпить кофе? – спросил Азарцев у Магомета.

– Какой тебе, на хрен, кофе? Разве ты не понял, что ты – заложник. А заложников я кофе не пою. – Лысая Голова выразительно покрутил перед лицом Азарцева пистолет.

– По-моему, ты напрасно мне угрожаешь. Я полезнее тебе живой.

– Вот поэтому я тебя и не грохнул еще в тот раз, – Магомет опять прищурил глаза. «Есть в нем теперь что-то ужасное и одновременно этакое романтичное», – усмехнувшись, подумал Азарцев. До операции он, наверное, был просто здоровый амбал с мужиковатым нерусским лицом.

– Через пятнадцать минут приедут, – сообщила Юля. – Я позвоню на проходную, чтобы пропустили их «Газель». В лаборатории попросили, чтобы встретили у ворот, чтобы не искать.

– Звони… – Магомет опять бухнулся в кресло и снова обхватил голову руками.

– А почему нельзя девушку отправить куда-нибудь в Германию? – тихо спросил Азарцев у Юлии.

– Да я рада бы была отправить. Но как? Нужен специальный самолет. Нужна договоренность в посольстве. Нужны документы. И самое главное, ты видишь, в каком она состоянии? Как ее транспортировать в аэропорт с этим пластмассовым ящиком на голове? Я уже думала об этом, но это невозможно. И кроме того, дела у Магомета, – Юля выразительно посмотрела в сторону кресла, – не очень сейчас хороши.

– И поделом ему, – прошептал Азарцев.

– Имей в виду. Я все слышу, и ты на мушке, – из кресла пробурчал Лысая Голова. Азарцев посмотрел на него – пистолет валялся на столике. «Схватить этот пистолет и размозжить ему голову? – мелькнула мысль. А дальше что? Меня застрелят его охранники. Деваться некуда, надо уговорить его везти дочь в больницу. Сейчас сделаем анализы, и если они будут плохими…»

Раздался звонок с проходной:

– Пришла машина.

– Я выйду, встречу, – сказала Юлия. Азарцев тоже встал.

– Ты остаешься, – приказал Лысая Голова. Юлия ушла одна. Через минуту она вернулась в сопровождении мужчины и девушки в белых халатах. Азарцев мельком взглянул на них и удивился, что вместо хрупкой молоденькой лаборантки, какие обычно приезжают делать анализы, с чемоданчиком для забора крови в комнату вошла девушка ростом под дверной косяк. Она была очень худая. Рыжеватые волосы заплетены в две смешные короткие косички. Азарцев вгляделся. Прямо на него ясными до небесной голубизны и насмешливыми глазами смотрел Толик. Азарцев перевел взгляд вниз – черной поповской рясы не было. Над худыми, обтянутыми джинсами коленями неловко топорщился женский медицинский халат.

– Мы теперь лаборантку одну в ночь не ставим, – объяснил мужчина в халате, и Азарцев узнал в нем Славу. – Небезопасно это по нынешним временам, да девчонки и сами отказываются ездить без охраны.

– Ну, где больная? – с девичьей улыбкой на накрашенных помадой губах спросил Толик. Азарцев разозлился. Ему нужны были анализы, а не этот балаган. Зачем они вперлись сюда без его вызова?

– Останьтесь здесь, – сказала Юлия Славе. – А девушка пусть проходит в ту комнату, – она открыла перед Толиком дверь.

– Не беспокойтесь, я все сделаю в лучшем виде. – Толик прошел сначала к раковине и тщательно вымыл руки. Азарцев двинулся за ними.

– Не входи. Магомет не любит, когда в той комнате находятся мужчины, – сказала Юля. Азарцев вернулся.

– Когда вы сделаете анализы? – спросил Азарцев у Славы. – Имейте в виду, они действительно очень нужны. И нужны быстро. От них зависит, делать ли операцию, – он говорил специально размеренно, чтобы Слава понял – раз вопрос об операции пока спорный, денег они тоже получить не могут. – Поезжайте быстрее, а ответ дайте по телефону, – он говорил, а сам думал, поймет ли Слава, что таким образом он, Азарцев, дает им понять, что они должны уехать как можно быстрее. – Больная находится в опасном состоянии.

– Мы для того и существуем, чтоб помогать людям! – прогундосил Слава. Тут ему кто-то позвонил. – Да, слушаю! – сказал он в трубку. Магомет вдруг посмотрел на него внимательно, встал и прошел в комнату дочери. «Догадался!» – подумал Азарцев. Он тоже протиснулся следом за ним. Лысая Голова в дверях наблюдал, как Толик ловко берет кровь из вены. Тяжелая на вид темная жидкость медленно набиралась в шприц. Толик закончил, зажал вену ваткой, взглядом попросил Юлию помочь, заклеил локоть лейкопластырем. Потом выдавил крови из шприца в пробирку, закрыл специальной крышкой, аккуратно упаковал в чемоданчик. Он обращался со всеми этими делами так, будто всю жизнь работал медбратом.

– Мочу приготовили? – спросил он у Юлии.

– Только из памперса.

Азарцев сделал ей страшные глаза:

– Может, еще из полотенца? Катетером надо было забрать.

– Он не позволяет, – Юлия кивнула в сторону двери.

– Вы тоже садитесь, – Толик пропел это Магомету тоненьким голоском. – Сейчас у вас тоже кровь возьму.

– Зачем?

Азарцев и Юлия удивились.

– Если вдруг понадобится пересадка почки… – умильно улыбнулся бывший поп. – Я вижу, девушка-то… в тяжелом состоянии. Почки могут отказать. Тогда вы свою дадите. Вы ведь папаша, верно?

– Ты что себе позволяешь? Ты лаборантка или профессор? – завелась было Юлия, но Азарцев слегка пнул ее в ногу. «Если она сейчас разорется – засыплемся», – подумал он.

– Это я сказал. В самом деле, так может быть…

Юля посмотрела на него пристально и больше не стала ничего говорить.

– Вот вы ведь не знаете, какая у вас группа крови? А у девушки? – ласково напирал Толик. – Это нехорошо. Добавим пару анализов к уже заказанным? – он повернулся к Юлии.

– Добавим… – она растерянно посмотрела на Азарцева. Тот подобрался весь, стоял настороже.

– Садитесь, мы сейчас мигом вашу группу крови определим. Можно никуда и не ездить. – Толик все так же ласково стал снимать с Магомета модный пиджак, закатывать рукав его белой рубашки. Он подложил ему под локоть подушечку и взял в руки резиновый жгут для пережатия вен…

«Кажется, для определения группы достаточно взять кровь из пальца, – Азарцев напряженно следил за действиями Толика. – Какую руку Магомета он уложил на стол?» Азарцев примерился – правую. Это все неспроста.

– Пойди посмотри, как там девушка? – он слегка подтолкнул Юлию в заднюю комнату. И вдруг с грохотом посыпались на пол осколки оконного стекла. Какой-то человек в камуфляжной форме запрыгнул в комнату. Азарцев перевел взгляд на Лысую Голову. Его лицо уже корежилось крупными морщинами, расставленные ноги в блестящих ботинках скребли по полу. У Азарцева возникло ощущение, что сейчас с лица Магомета сползет маска из кожи, жира и мышц, сделанная им собственноручно, и под ней появится истинное лицо Магомета.

– Пусти-и-и! Охра-а-ана! – хрипел Магомет. Это Толик сдавливал его шею толстым резиновым жгутом. Слава быстро обвязывал Магомету ноги и руки. Азарцев проследил взглядом – где пистолет. Оружие лежало на столике возле кресла. Он сделал шаг и взял пистолет. Увесистым грузом легло оружие в его руку. Ему не понравилось ощущение: пистолет был холодный, как смерть.

– Умница, Володя! – сверкнул улыбкой Толик. Слава обернулся и перехватил у Азарцева пистолет.

– В моих руках надежнее, – сказал он.

– Конечно, умница. В какое замечательное место нас привел. – Николай, а это он был в камуфляже, подошел вплотную к Лысой Голове. – Изменился ты, Магомет, ничего не скажешь… – Николай наклонился над его лицом. – Ослабь чуть-чуть, – сделал он Толику знак. – Ишь, какой красавец стал, прямо хоть в Англию посылай, в джентльменский клуб. Небось забыл, как на склонах гор овец пас? Бабки рубил налево-направо… Похоже, ты сейчас тут выступаешь грозным начальником. А ведь был простым осведомителем, шавкой… Сведения носил и вашим, и нашим… Забыл, как загубил шесть ни в чем не повинных душ? – И Николай с размаху ударил Магомета по ровным белым дорогим зубам. Зубы не сломались, но из носа и изо рта Магомета потекла кровь.

– Я никого не губил, – тихо прорычал Лысая Голова.

– Думаешь, я тебя не узнал? Думаешь, поменял шкуру и стал другим? Ну-ка вспомни, кто сказал тебе, что все равно ты умрешь – рано или поздно. Это был я, Магомет. Но ты оказался живучим, гад. Выбрался. Сбежал. Но я тебя все равно нашел. Случайно, правда, но нашел.

– Ты меня с кем-то путаешь…

– Не путаю. У тебя шрам на шее. От уха до уха. Не я тебя резал, но шрам твой запомнил. Подними ему голову! – Николай посмотрел на Толика. Тот запрокинул за подбородок лицо Магомета. Никакого шрама на шее не было.

– Ну, какой такой шрам? Никакого шрама у меня нет! – Толик уже не сильно зажимал жгут, и Лысая Голова мог дышать и говорить почти нормально. Николай на миг остолбенел.

– Но я не могу тебя спутать ни с кем другим.

– А ты и не путай, – спокойно сказал вдруг Слава. – Это же вот у нас великий деятель пластической хирургии, – он показал на Азарцева. – Он и избавил твоего друга от шрама.

– Володя, был у этого человека шрам? – нежно задал вопрос Толик.

– Не помню. – Но Азарцев помнил, шрам был. Он не так давно вспомнил об этом. Он сам оперировал этот грубый шрам, а Юлия потом лазером разглаживала уже операционный рубец до практически полного исчезновения. Но сейчас Азарцеву была противна вся эта сцена. Особенно отвратителен был сам Лысая Голова, но и Николай со Славой, и даже Толик были неприятны. Как они все могли так осквернить этот любимый им дом? Его клинику. У него появилось чувство, будто он вдруг увидел на панели девушку, в которую был влюблен в юности. И еще эта непонятно откуда свалившаяся на его голову дочь. Не бросишь же ее здесь умирать…

– Кончайте этот бардак, – сказал он. – Мне вообще-то правда нужны анализы. Их кто-нибудь сделает или нет?

– Конечно, сделает, – Николай заглянул в дверь задней комнаты и наткнулся на Юлию, стоящую на пороге. – Там кто? – спросил он, показав на кровать, на которой лежала девушка.

– Дочь Магомета, – хмуро отозвалась она.

– Вот что, Магомет, – Слава приставил пистолет к виску Лысой Головы. – Быстро командуй своим людям, чтобы все они отсюда уехали. Немедленно. Покинули, так сказать, базу. И так же срочно вызывай сюда своего нотариуса с документами на дом. Взад это хозяйство сейчас возвращать будем. Да не вздумай болтать в телефон какой-нибудь пароль. Так удачно прооперированная твоя башка вмиг разлетится. Говори, какой номер набрать.

Магомет сказал, и Слава нажал на кнопки, поднес телефон к губам Магомета.

– Всем людям срочно покинуть базу, – сказал Магомет в телефон.

– «Меня до завтра не беспокоить». Повторяй!

Магомет повторил. «Чего это он так послушен?» – думал Азарцев.

– Я все подпишу, – хрипло сказал Магомет. – Все верну. Только оставьте жизнь. Мне и дочери.

– Сначала подпиши. Где твой юрист?

– Был здесь.

– Зови.

Магомет назвал в телефон какое-то имя.

– Принеси все бумаги сюда.

Вошел юркий человек с папкой, и Азарцев узнал в нем того самого нотариуса, который подсовывал и ему документы на подпись. Сейчас этот человек застыл в недоумении.

– Иди сюда, – позвал его Магомет. – Давай бумаги на этот дом. На кого писать дарственную?

– Пиши обратно, как было. Все паспортные данные в документах имеются. Ты ведь, Володя, паспорт не менял? – ласково спросил Николай.

– Не менял. – Азарцев вдруг отчего-то тоже охрип.

– Вот и хорошо, – вильнул всем телом юрист. – Сейчас мы все быстро оформим. – Он был готов оформить все, что угодно, лишь бы выбраться невредимым. Он вытащил из папки гербовый лист и вставил его в принтер. Включил компьютер и что-то быстро поменял в документах. Со двора донесся звук моторов. Это на нескольких машинах люди Магомета выезжали со двора. Азарцев приоткрыл штору и посмотрел: скоро во дворе осталась только «Газель» с красной надписью на боку. «Медицинские анализы» – угадал Азарцев надпись.

– Распишитесь вот здесь, – юрист поднес Азарцеву бумаги на подпись. – А теперь вы, – он подошел к Магомету.

– Развяжи руки, – Слава поколебался, но высвободил одну руку Магомета из веревок. Тот взял ручку, быстро черкнул подпись и вдруг молниеносно выхватил из-за пояса сзади еще один пистолет и выстрелил два раза назад. В ту же секунду Слава прострелил Магомету голову. Магомет обмяк. Толик, все еще стоящий позади него, улыбнулся всем растерянной улыбкой и рухнул на пол. Юрист, бросив бумаги, кинулся из комнаты. Азарцев быстро подошел к Толику. В области сердца на белом халате расплылось большое кровавое пятно.

– Толик! – позвал его подошедший Николай.

– Ты что, не видишь? – спросил Азарцев.

– Как же так… Как же так? Почему я не обыскал его? – Николай выхватил у Славы пистолет и стал крушить Магомета огнем – в грудь, в живот…

– Оставь патроны. Может, пригодятся. – Слава положил ему руку на плечо: – Надо уходить. Берем Толика.

Николай подхватил распластанное на полу тело, взвалил его на плечо. Слава подобрал другой пистолет и вышел первым.

– В коридоре свободно, – сказал он. Он пошел вперед, держа пистолет наготове. Николай с телом Толика вышел за ним.

– Стойте, а этого куда? – Азарцев показал на тело Магомета.

– Сейчас вернемся и заберем. Анализы отнеси в машину. Там сидят девчонка и шофер. У них там передвижная лаборатория. Сделают быстро, на месте. Я дам им денег. Выйдешь через полчаса, заберешь результаты.

– Хватит. Никакие результаты я забирать не буду. И относить их тоже не буду. Доигрались уже. Я отвезу девушку в Склиф. Возьмут так возьмут. Не возьмут, пусть делают с ней, что хотят. Сейчас как раз на этой машине и отвезу. – Юлия стояла на пороге комнаты. – Она спит?

– Спит.

– Сделай ей еще снотворное. Чтобы не проснулась в дороге.

– Хорошо.

Николай и Слава ушли. Азарцев взял со стола документы и сунул в карман. Ушел договариваться с шофером. Когда он вернулся, тела Магомета в комнате уже не было. За столом сидела Юля и плакала. Весенний ветер в разбитом окне колыхал шторы.

– Поехали, – сказал Азарцев. – Нечего тебе здесь сидеть. Выключай везде свет.

Юля подняла голову, вытерла глаза.

– Ты поедешь с «Газелью»?

– Да. Впереди них на своей машине.

Она достала из кармана пудреницу и стала смотреться в зеркало.

– Тогда я поеду домой. Оли почему-то до сих пор нет. И не сказала ничего, куда пойдет.

– Задержалась, наверное, где-нибудь с подругами. Сегодня, между прочим, праздник, – вспомнил Азарцев. – Извини, подарка у меня нет.

– Самый лучший подарок – освободиться от этого Магомета. Ты не представляешь, что мне здесь пришлось пережить.

– Ты этого хотела сама. – Азарцев помолчал. – Отдай мне ключи.

Юлия подошла к небольшому шкафу и стала выкладывать связки на стол:

– Это от ворот, это от кладовой, это от маленького дома, это от операционной, это входные… – Она снова заплакала.

– Не реви! – Не то чтобы Азарцеву стало ее жалко, но он не мог видеть женских слез. – Сейчас надо вывезти девушку. А там будет видно.

– Хорошо. Помочь тебе? – Азарцев с удивлением наблюдал, как Юлия с готовностью вытерла слезы.

– Подготовь ее к перевозке. Надо сверху укрыть какими-нибудь одеялами…

– Хорошо, – она на своих высоких каблуках побежала в кладовку.

Азарцев вышел за водителем, чтобы перенести девушку в машину. Когда он вернулся, Юлия выглядела еще более растерянной.

– Володя… – Он отметил, что она назвала его по имени впервые за много лет. – Мне сейчас позвонил какой-то человек. Сказал, что из милиции.

– Уже? – удивился Азарцев. – Неужели Николай и Слава попались? В принципе, конечно, их могли остановить на любом посту ГАИ. В машине два трупа. Не хило.

– Звонили насчет Оли. Просили приехать в отделение милиции.

– Ее что, задержали? – Это уж было бы совсем неожиданно и совсем не похоже на Олю. – Они ничего не перепутали?

– Я вообще ничего не поняла. Этот человек говорил со мной очень уклончиво.

– Ну, так поезжай туда сразу. Если ее и загребли, то, наверное, по ошибке.

– Хорошо.

Азарцев подумал, что Юлия в третий раз за последние пятнадцать минут произнесла слово «хорошо». Это что-нибудь да значило для всех, кто хоть немного знал Юлию.