Глава пятая
— Крыса Руперт была самой смелой крысой. Так говорили все в Пушной Долине.
Из «Приключений господина Вислоуха».
Несколько кварталов поодаль Загар висел в туннеле на четырёх верёвках, привязанных к его поясу. Другие концы верёвок были привязаны к палке, которая лежала на спине очень толстой крысы наподобие доски качелей. Две другие крысы сидели на этих качелях, одна слева, другая справа, и управляли всей конструкцией.
Загар висел прямо над зубцами большой стальной ловушки, заполнявшей собой весь туннель.
Он пропищал сигнал остановки. Палка слегка подрагивала под его весом. — Я сейчас нахожусь прямо над сыром, — сказал он. — Пахнет как Голубая Жила из Ланкра, особо пряный. Выглядит нетронутым. Похоже, уже довольно старый. Опустите меня на две лапы ниже.
Палка задрожала, в то время как толстая крыса меняла позицию.
— Осторожнее, шеф, — закричала одна из молодых крыс, ждавших в туннеле за Отрядом Устранителей Ловушек.
Загар пробурчал что-то, глядя на зубцы прямо перед своим носом. Он вытащил коротенькую деревянную палочку из одного из карманов пояса; к её концу был приделан кусок зеркальца.
— Вы там, перенесите свечку вон туда, — распорядился он. — Да, так хорошо. Посмотрим… — Он поднёс зеркальце к зубцам и медленно повертел его. — А, как я и думал… Это Малый Щелкун Праттлиха и Яули. Старая модель три, но с дополнительной страховкой. Эта штука уже повидала виды. Ну хорошо. С Малыми Щелкунами мы уже знакомы. У нас будет сыр к чаю, ребята!
Зрители нервно рассмеялись. — О, эти простые… — сказал кто-то тихо.
— Это кто сказал? — резко спросил Загар.
Ответом ему была тишина. Загар обернулся и увидел, что молодые крысы разошлись в стороны, а одна осталась стоять очень, очень одиноко.
— А, Питательно, — сказал Загар и повернулся обратно к ловушке. — Простая, да? Это приятно слышать. Значит, ты можешь нам показать, как её надо обезвреживать.
— Э, когда я говорила, что это просто… — начала Питательно. — Я имею в виду, Соленья показал мне на учебной ловушке, и он говорил…
— Не надо ложной скромности, — перебил её Загар, и его глаза блеснули. — Ловушка готова для обезвреживания. Я буду только смотреть. Ты оденешь пояса и займёшь моё место.
— Но, но, но я сейчас подумала, я на самом деле не всё хорошо рассмотрела, когда он нам всё показывал, и, и, и…
— Ну хорошо, — сказал Загар. — А как ты относишься к тому, чтобы я продолжил работать с ловушкой?
Питательно облегчённо вздохнула.
— А ты будешь говорить мне, что я должен делать, — добавил Загар.
— Э… — начала Питательно, выглядевшая теперь как крыса, готовая быстро присоединиться к группе Мочителей.
— Вот и отлично, — сказал Загар. Он осторожно спрятал зеркальце и вытащил металлическую палку. Ей он тихонько постучал по ловушке. От звука удара металла по металлу Питательно непроизвольно вздрогнула. — Ну, что у нас тут… О да, рычаг, маленькая пружина и крючок. Так что я теперь должен делать, мадмуазель Питательно?
— Э, э, э, — пролепетала Питательно.
— Здесь что-то трещит, мадмуазель Питательно, — раздался голос Загара из глубин ловушки.
— Э, надо подвинуть там одну штуку…
— Какую штуку ты имеешь в виду, мадмуазель Питательно? Не торопись, ух, эта металлическая штуковина болтается, но я не хочу тебя подгонять…
— Надо подвинуть, э, штуку, э, одну такую штуку, э… — Глаза Питательно уже вылезли из орбит.
— Может ты имеешь в виду вот это ЩЁЛК ай-ай-ай…
Питательно упала в обморок.
Загар отвязался и спрыгнул на ловушку. — Всё в порядке, — сказал он. — Я её обезвредил. Теперь она не захлопнется. Вы там — утащите её с дороги. — Он вернулся к группе Устранителей и уронил кусок покрытого плесенью сыра на дрожащий живот Питательно. — При обезвреживании ловушек самое важное — точность. Ты либо точен, либо мёртв. Вторая мышь получает сыр. — Загар принюхался. — Если бы сюда пришли люди, они бы не сомневались, что здесь теперь есть крысы…
Остальные Устранители засмеялись нервным смехом школьников, увидевших, что кто-то привлёк к себе внимание учителя, и радующихся, что этот кто-то — не они.
Загар развернул кусок бумаги. Он был крысой дела, и представление о том, что можно свести мир к нескольким маленьким знакам на бумаге, несколько беспокоило его. Когда он рисовал картинки, изображавшие туннельные ходы, бумага их запоминала.
Бумага не давала себя сбить с толку новыми запахами. Другие крысы, умевшие читать, могли видеть в их головах то, что видел писавший.
Загар изобрёл карты. Он рисовал мир.
— Удивительная вещь, эта новая техника, — сказал он. — ОК… здесь обозначение яда, два туннеля за нами. Ты об этом позаботился, Соленья?
— Я зарыл яд и помочился сверху, — ответил Соленья, заместитель Загара. — Это был серый яд номер два.
— Отлично, — похвалил его Загар. — Отвратительная вещь, этот яд.
— Рядом лежили мёртвые кики.
— Могу себе представить. Против серого яда номер два нет противоядия.
— Мы нашли также коробки с ядом номер один и с ядом номер три, — сказал Соленья. — Много коробок.
— После яда номер один можно выжить, если разумно себя вести, — заметил Загар. — Не забывайте об этом, вы все! И если вы случайно сожрёте немного яда номер три — у нас будет способ вам помочь. В этом случае вы тоже выживете, хотя один или два дня вы будете мечтать о смерти.
— Мы нашли очень много яда, Загар, — нервно сказал Соленья. — Больше, чем когда-либо ранее. И везде лежат крысиные скелеты.
— Важный совет для вашей безопасности, — объявил Загар, прохаживаясь по туннелю. — Не жрите дохлых крыс, если вы не знаете, от чего они подохли. Иначе вы рискуете подохнуть от того же.
— Опасный Боб говорит, что мы вообще не должны жрать крыс, — сказал Соленья.
— А, ну, может он и прав, — ответил Загар. — Но здесь, в туннелях, нужно в первую очередь думать практично. Нет смысла пренебрегать едой. И кто-нибудь должен привести в чувство Питательно!
— Много яда, — повторил Соленья, когда группа двинулась дальше. — Похоже, люди здесь по-настоящему ненавидят крыс.
Загар не ответил. Он заметил, что крысы уже начали нервничать. Запах страха распространялся по туннелям. Никогда ранее они не натыкались на такое количество яда. Обычно ничто не могло всерьёз встревожить Загара, но в этот раз он чувствовал, как в нём растёт беспокойство, и это ему совсем не нравилось.
Из туннеля вынырнула маленькая крыса и подбежала к Загару.
— Почка, шеф, третья группа Тяжёлых Мочителей, — выговорила она, задыхаясь после быстрого бега. — Мы нашли ловушку, шеф! Необычной конструкции! В неё угодил Свежесть! Пожалуйста, за мной!
На чердаке над конюшней было полно соломы, и тепло, исходившее от коней внизу, делало это место довольно приятным убежищем.
Кейт лежал на спине, смотрел на потолок и тихо напевал мелодию. Морис наблюдал за своим обедом, чей нос подрагивал.
До прыжка Морис выглядел как элегантная машина для убийства. Но в процессе прыжка от элегантности не осталось и следа. Его задняя часть поднялась, покачиваясь всё быстрее из стороны в сторону, хвост затрепетал в воздухе как змея, а потом он бросился вперёд, выпустив когти.
— Писк!
— Ну ладно, вот моё предложение, — сказал Морис дрожащему шарику в его когтях. — Тебе достаточно просто хоть что-нибудь сказать. Неважно что. Например, «отпусти меня» или «на помощь!» — Писка недостаточно, пардон. Это всего лишь звук. Просто попроси меня, и я тебя отпущу. Никто не может сказать, что я в этом отношении не обладаю высокой моралью.
— Писк! — ответила мышь.
— В порядке, — сказал кот и убил её. Он принёс её в угол, где Кейт сидел на соломе и ел бутерброд.
— Мышь не умела говорить, — быстро проговорил кот.
— Я тебя не спрашивал, — ответил Кейт.
— Я имею в виду, я дал ей шанс, — объяснил Морис. — Ты меня слышал. Ей было достаточно сказать, что она не хочет быть съеденной.
— Хорошо.
— Тебе проще. Тебе не нужно пытаться заговорить с твоим бутербродом, — сказал Морис, и это прозвучало так, как будто его что-то угнетало.
— Я и не знаю, что я мог бы сказать бутерброду, — сказал мальчик.
— И я ещё хочу заметить, что я с ней не играл, — продолжил Морис. — Один удар лапой, и — вот и всё, больше в вашем завещании ничего не написано, — э, что не значит, конечно, что мышь умела писать, я хочу сказать, она никаким образом не была разумной.
— Я тебе верю, — отозвался Кейт.
— Она практически не испытала боли, — добавил кот.
Где-то на соседней улице раздался крик, сопровождаемый звуками бьющейся посуды. За последние полчаса они услышали довольно много подобных криков.
— Ребята ещё работают, — сказал Морис, отнеся мёртвую мышку в угол, за одну из куч соломы. — Лучшие крики раздаются, когда Сардины танцует чечётку на столе.
Дверь конюшни открылась. Внутрь вошёл мужчина. Он запряг двух лошадей и вывел их наружу. Вскоре после этого они услышали звуки катящейся по двору кареты.
Через несколько секунд кто-то трижды постучался внизу, потом ещё раз — и потом ещё раз. Наконец Малисия спросила: — Вы ещё там наверху или нет?
Кейт выполз из сена и посмотрел вниз. — Да, мы здесь, — ответил он.
— Вы что, не слышали тайный стук? — раздражённо спросила девочка, глядя наверх.
— Это не было похоже на тайный стук, — ответил Морис с полным ртом.
— Это Морис сказал? — недоверчиво спросила Малисия.
— Да, — подтвердил Кейт. — Извини, он как раз ест кого-то.
Морис быстро сглотнул. — Это не кто-то! — зашипел он. — Мышь является кем-то только, если умеет говорить. В противном случае она просто еда!
— Это был тайный стук! — резко заявила Малисия. — Уж в этом я разбираюсь! И вы должны отвечать на тайный стук!
— Но если кто-то постучится просто так, от нечего делать, а мы ответим стуком… — сказал Морис. — Что тогда подумает тот, кто стучался? Что сюда, наверх, забрался особенно тяжёлый жук?
Малисия на несколько секунд замолкла, что само по себе уже было удивительно.
— Разумное возражение, — сказала она наконец. — Ну хорошо. Сначала я закричу: — Это я, Малисия, — и только потом постучусь секретным стуком, и тогда вы сможете мне ответить, потому что будете знать, что это я. Так пойдёт?
— А почему мы не можем просто ответить «Привет, мы тут, наверху»? — спросил Кейт невинным тоном.
Малисия вздохнула. — У тебя что, вообще нет никакого чувства драмы? Ладно, мой отец уехал в ратхаус, чтобы поговорить с другими членами городского совета. Он сказал, что разбитая посуда была последней каплей!
— Посуда? — спросил Морис. — Ты ему рассказала про Сардины?
— Я вынуждена была сказать, что меня напугала очень большая крыса, пытавшаяся взобраться на буфет, — ответила Малисия.
— Ты соврала?
— Я всего лишь рассказала историю, — спокойно ответила девочка. — К тому же хорошую историю. Она звучала правдивей, чем настоящая правда. Крыса, танцующая чечётку?
Кроме того, мой отец всё равно не проявил большого интереса, потому что сегодня и без того было много жалоб. Ваши дрессированные крысы тут настоящий переполох устроили. Вы можете быть довольны.
— Это не наши крысы, — ответил Кейт. — Это их собственные крысы.
— И они шустро работают, — добавила Малисия не без гордости в голосе. — Они не делают глупостей, когда речь идёт о том, чтобы, э, делать глупости.
— В том городе, в котором мы были в прошлом месяце, уже на следующий день люди начали поиски магического крысолова, — сказал Кейт. — Это всё была работа Сардины.
— Мой отец разгневался и послал за Блунихом и Шпоттелем, — сказала девочка. — Это крысоловов так зовут. Вы понимаете, что это значит?!
Морис и Кейт обменялись взглядами. — Считай, что мы этого не знаем, — ответил мальчик.
— Это означает, что мы можем пробраться в их хижину и разгадать загадку фальшивых крысиных хвостов! — Малисия посмотрела на Мориса критическим взглядом. — Конечно, мы должны были бы быть четыре ребёнка и собака, это правильный состав для приключения, но нам придётся обойтись тем, что есть.
— Слушай, мы воруем только у правительств, — сказал Морис.
— Э, естественно, только у правительств, которые не являются ничьими отцами, — добавил Кейт.
— И? — спросила Малисия, странно глядя на него.
— И поэтому мы вовсе даже не преступники! — заявил Морис.
— А, но если у нас будут доказательства, мы сможем показать их городскому совету, и тогда мы будем не преступниками, а героями, — терпеливо объяснила Малисия. — Конечно, возможно и такое, что городской совет, стража и крысоловы заодно, поэтому нам лучше никому не доверять. Боже мой, вы что, никогда не читали книг? Скоро стемнеет. Я вернусь сюда и заберу вас с собой, тогда мы сможем взломать эту большую штуку.
— А мы сможем? — спросил Кейт.
— Да, при помощи шпильки, — ответила Малисия. — Я знаю, что это возможно, потому что я сто раз об этом читала.
— А что за большую штуку ты имеешь в виду? — осведомился Морис.
— Большую, — ответила девочка. — Что существенно всё упрощает, естественно. — Она резко развернулась и выбежала из конюшни.
— Морис? — спросил Кейт.
— Что? — отозвался кот.
— Так что это за большая штука? И как её взламывать?
— Без понятия. Наверно, она имеет в виду замок.
— Но ты сказал…
— Да, но я просто хотел дать ей возможность выговориться, чтобы помешать ей набрести на какую-нибудь очередную идиотскую идею, — ответил кот. — У неё не все дома, если хочешь знать моё мнение. Она как… как актриса. Ты понимаешь. Как кто-то, кто всё время играет роль. Она вообще не живёт в реальном мире. Для неё всё — одна большая история. В этом смысле она похожа на Опасного Боба. Очень опасная личность, на мой взгляд.
— Но он очень дружелюбная и рассудительная крыса!
— Ну, да, но проблема в том, что он верит в то, что все такие же как он. Такие люди легко могут устроить неприятности другим, мой друг. И что касается Малисии: она верит, что жизнь устроена как сказка.
— Ну, это довольно безобидно, или? — спросил Кейт.
— Да, но если в сказке кто-то умирает… то это всего лишь слово.
Третья группа Тяжёлых Мочителей остановилась на отдых — у них закончилась амуниция. Никто из них не хотел идти к стене, по которой текла вода, потому что пришлось бы проходить мимо ловушки. И никто не хотел смотреть на то, что лежало в ловушке.
— Бедный старый Свежесть, — сказала одна из крыс. — Он был хорошей крысой.
— Ему надо было быть осторожней, — ответила другая крыса.
— Он думал, что он всё знает, — добавила другая крыса. — Достойная крыса. Хотя от него и пахло немного.
— Надо его, пожалуй, вытащить из ловушки, — сказала первая крыса. — Это неправильно, его там оставлять.
— Да. К тому же мы голодны.
Одна из крыс сказала: — Опасный Боб считает, что мы не должны жрать крыс.
Другая ответила ей: — Нет, мы не должны жрать тех крыс, о которых мы не знаем, от чего они умерли. Потому что они могут быть отравлены.
Третья крыса сказала: — Но мы знаем, отчего он умер. Он умер от того, что его расплющило. А это не заразно.
Они посмотрели в сторону мёртвого Свежесть.
— А что происходит с тем, кто умирает? — медленно спросила одна из крыс.
— Его съедают. Или он высыхает. Или плесневеет.
— Что, и это всё?
— Ну, обычно лапы остаются.
Крыса, задавшая вопрос, сказала: — А что же с тем, что внутри?
На что крыса, упомянувшая лапы, ответила: — О, ты имеешь в виду зелёную желеобразную штучку? Это лучше не трогать. На вкус ужасно.
— Нет, я имею в виду ту часть внутри, которая и есть ты. Куда исчезает это?
— Извини, я тебя не понимаю.
— Ну, я имею в виду… ну ты знаешь… как сны?
Крысы закивали головами. О снах они всё знали. Сны оказались для них большим шоком.
— Когда во сне тебя преследуют собаки или ты летишь и тому подобное… С кем это происходит? Не с твоим телом, потому что оно спит в этот момент. Значит, в нас должно находиться что-то невидимое. И быть мёртвым — это почти как сон, верно?
— Нет, не совсем как сон, — неуверенно ответила одна из крыс, покосясь на довольно плоское тело, которое когда-то называлось Свежесть. — Когда ты спишь, нет столько крови, и ничего не торчит. И ты просыпаешься.
— Ну, — ответила крыса, заговорившая о чём-то невидимом, — когда ты просыпаешься, куда девается тот, кто был во сне? Когда же ты умираешь… Куда девается то, что было внутри?
— Что, зелёная желеобразная штучка?
— Да нет же! То, что позади глаз!
— Ты имеешь в виду такое розово-серое?
— Нет! Я имею в виду что-то невидимое!
— Откуда мне знать? Я никогда не ела ничего невидимого!
Крысы опять посмотрели на Свежесть.
— Мне не нравится говорить об этом, — сказала одна из них. — Это напоминает мне тени в от пламени свечи.
Другая крыса сказала: — А вы слышали о Крысе-Скелете? Говорят, она приходит и забирает того, кто умирает.
— Говорят, говорят, — проворчал один из самцов. — Ещё говорят, что существует Большая Подземная Крыса, которая сотворила весь мир. И что, людей она тоже сотворила? Хорошо же она к нам относится, если она сотворила людей!
— Кто знает? Может, людей сотворил Большой Человек.
— Ах, всё это глупости, — сказала скептическая крыса по имени Томат.
— Ну хорошо, но ты же не будешь отрицать, что всё не могло просто так само появиться. Должна быть причина. И Опасный Боб говорит, что есть вещи, которые мы должны делать, потому что так правильно. Но кто решает, что именно правильно? Откуда это «правильно» и «неправильно»? Говорят, что если быть в жизни хорошей крысой, то Большая Крыса подготовит для тебя туннель, полный всяких вкусностей, куда тебя поведёт Крыса-Скелет.
— Но Свежесть всё ещё здесь. И я не видела пока никакой Крысы-Скелета!
— Но говорят, её видят только те, кого она забирает.
— О, о, — сказала одна из крыс тоном, в котором нервозная неуверенность граничила с безумным сарказмом. — И как же видят мёртвые Крысу-Скелет, а? Ты можешь это объяснить? Жизнь достаточно трудна и без невидимых вещей, которые невозможно увидеть!
— Что здесь происходит?
Крысы повернулись и вздохнули с облегчением, увидев приближающегося Загара.
Он пробежал мимо них. За ним бежала Питательно. Член его команды, считал Загар, должен с самого начала знать, что бывает с теми, кто делал ошибки. — Понимаю, — сказал он, осматривая ловушку. Он печально покачал головой. — Что я вам всегда говорю?
— Что мы не должны идти в те туннели, которые ещё не отмечены, шеф! — сказал Томат. — Но Свежесть… Он не очень-то прислушивается к другим, э, не очень-то прислушивался. И он не хотел терять времени, шеф.
Загар исследовал ловушку, пытаясь сохранять выражение решимости и уверенности на лице. Это давалось ему с трудом. Такую ловушку он видел впервые. Она выглядела ужасно: не из тех, что разрубает, а такая, которая раздавливает. И она была поставлена так, что крыса, бегущая к воде, неизбежно включала спусковой механизм.
— Теперь он точно не в состоянии никого слышать, — констатировал факт Загар. — Лицо мне его знакомо, если не считать вылезших из орбит глаз и вывалившегося языка.
— Э, сегодня утром, когда мы стояли в строю, ты сказал ему пару слов, — проговорила одна из крыс. — Ты сказал ему, что его мать вырастила его для того, чтобы хорошо мочиться, шеф.
Лицо Загара не показало никакого выражения. Через несколько секунд он сказал: — Нам нужно идти дальше. Здесь полно ловушек. Сюда мы вернёмся позже. Через этот туннель никто не идёт, понятно? Я хочу услышать «Да, Загар»!
— Да, Загар, — ответили крысы.
— И один из вас пусть стоит на страже, — продолжил Загар. — В туннеле ещё могут быть другие ловушки.
— Что нам делать со Свежесть, шеф? — спросил Томат.
— Не жрите зелёную желеобразную штучку, — сказал Загар и побежал дальше.
«Ловушки!» — думал он. Здесь было их слишком много. И слишком много яда. Даже опытные члены его команды заметно нервничали. Загару не нравилось встречать незнакомые вещи. Незнакомые вещи превращались в знакомые после того, как они кого-то убивали.
Крысы постепенно распространялись под городом, и чем дальше, тем больше они приходили к выводу, что это место непохоже на все другие места, где они когда-либо бывали. Город был похож на одну большую ловушку. Они не нашли ни одной живой кики, ни единой. Это было ненормально. Крысы были везде. Там, где жили люди, жили и крысы.
Кроме того, молодые крысы слишком много времени проводили… в раздумьях. Они думали о вещах, которые было невозможно увидеть или учуять. О тенях и подобном. Загар покачал головой. Туннели были неподходящим местом для подобных мыслей. Жизнь здесь была реальной и практической. И её можно было очень быстро потерять, если быть неосторожным…
Он заметил, что Питательно осматривается и принюхивается, когда они бежали мимо одной из труб.
— Вот это правильно, — похвалил её Загар. — С осторожностью невозможно переусердствовать. Торопиться не надо. Всегда надо помнить, что может быть, крысе перед тобой просто повезло, и она случайно не задела спусковой механизм.
— Да, шеф.
— Но сильно беспокоиться тоже не надо.
— Он выглядел ужасно… плоским, шеф.
— Дураки торопятся, Питательно. Дураки торопятся…
Загар чувствовал, как всё шире распространяется страх, и это тревожило его. Если Изменённые впадали в панику, то они впадали в панику как крысы. А туннели под городом были неподходящим местом для перепуганных крыс. Но стоит одной крысе потерять контроль над собой и побежать, как за ней побежит большинство других крыс. В туннелях решающую роль играет запах. Если всё идёт хорошо, то все себя чувствуют хорошо. Но как только в игру вступает страх, то он разливается как вода по всем углам. В мире крыс паника является легко заразной болезнью.
Ситуация не улучшилась, когда Загар и Питательно примкнули к остальным участникам отряда. В этот раз это оказался новый яд.
— Без паники, — сказал Загар, чьё беспокойство продолжало расти. — Это не первый раз, когда мы встречаем новый яд.
— Но последний раз был давно, — ответила одна из крыс. — Ты помнишь Скроте? Ту искрящуюся голубую дрянь? Лапы горели, если наступить на неё. Некоторые в неё тогда просто влетели.
— Здесь тоже она есть?
— Посмотри сам.
В одном из туннелей лежала крыса на боку. Её лапы были свёрнуты как маленькие кулаки. Крыса тихо стонала.
Загар с первого взгляда понял, что с этой крысой всё кончено. Это был лишь вопрос времени. Крысы в Скроте вынуждены были долго страдать, пока смерть не избавила их от боли.
— Я могу ей прокусить затылок, — предложила одна из крыс. — Тогда всё быстро закончится.
— Это достойное предложение, но тогда эта дрянь попадёт тебе в кровь, — сказал Загар. — Поищите лучше ловушку, которую ещё не обезвредили. И будьте осторожны при этом!
— Мы должны положить крысу в ловушку? — спросила Питательно.
— Да! Лучше умереть быстро, чем медленно!
— Но всё-таки… — начала крыса, предложившая прокусить затылок.
Волосы на морде Загара вздыбились. Он поднял передние лапы и оскалил зубы.
— Делай, что я тебе говорю, или я укушу тебя! — прорычал он.
Крыса отшатнулись назад. — Слушаюсь, Загар, слушаюсь…
— И предупреди другие отряды! — закричал Загар. — Это не ловля крыс, это война! Все отходят на исходные позиции, быстро, но осторожно! Никто ничего не трогает! Мы будем… Что? Что теперь случилось?
Маленькая крыса подползла к Загару. Когда он повернулся к ней, она сразу испуганно пригнулась и почти перевернулась на спину, чтобы показать, какая она маленькая и безобидная.
— Пожалуйста, шеф, — промямлила она.
— Что?
— На этот раз мы нашли живую крысу…
