Серый
Зачем мне все это нужно?
На этот вопрос я и сам ответил не более часа назад и задай Амкер извечный вопрос: «Что делать?» – на пару часов раньше, то вероятней всего, получил совершенно другой ответ.
Пока события развивались в четко спланированном направлении. Хотя риск был велик, и все строилось на моих смутных подозрениях. Уж больно точно “Молния” в Хашею влетела, что случайностью подобное объяснить невозможно. Здесь отчетливо прослеживался запах “крысы” и я ощущал это чуть ли не физически.
Значит, не появиться никто на Синадре, а мне как раз и надо убраться подальше от цивилизации. Довольно подленький план, но и мне перспектива сдохнуть здесь через месяц с точностью до часа совсем не улыбалась. Так все и случилось. Сомневаться в моей искренности Амкер не мог под тяжестью неопровержимых доводов в пользу самостоятельных действий. И теперь я имел результат, как в той пословице: “За что боролись – на то и напоролись”.
Может весь замысел и удалось провернуть так непривычно без сбоев и неувязок, потому как это являлось ловушкой, которую я устроил себе сам. Я и без того предпочитал рассматривать все варианты до последнего момента, а этот план чем-то смущал меня с самого начала. И теперь я понял почему. Ситуация выглядела именно так, как я и предполагал. Энергии до Земли хватит, если только плестись как на колоше через лужу. Отсутствие сил Земной Федерации не только в этом секторе, но и полное молчание в эфире свидетельствовало о становившемся уже фатальным успехе моего замысла.
Все началось с того, что в той тягостной тишине, повисшей на шатле в последние сутки, глядя, как Амкер терзает рацию, я отметил, что и сам уже оказался бы рад услышать о подходе военных сил Земли. Осознав неуместность подобных желаний в свете осуществляемого мной плана, я был вынужден более тщательно разобраться с этой ситуацией. В результате выяснилось, что весь мой план – говно.
Ну не прилетит никто на помощь и просидим мы здесь весь срок до Контр-акции, прежде чем отправимся тихим ходом к Земле. Вот только в каком состоянии будет находиться к этому времени Амкер? Удивительно, если он еще не станет шизофреником. Но после годичного путешествия с окраин галактики, комплекс вины его неизбежно доконает. Вот такая веселая компания намечалась в конце моего жизненного пути. Потому как мне суждено провести все это время в его обществе, в лучшем случае наблюдая последовательность смены происходящих с ним фаз сумасшествия. В худшем, я даже сам боюсь представить, каким адом может показаться этот год, если весь отрезок пути предстоит провести с полным безумцем. Ну, уж нет.
Еще ни разу я не позволил загнать себя в ловушку, пусть даже самому себе. Верный своей привычке всегда иметь запасной план, а по возможности не один, я и на этот раз оставил себе выбор. В мире ничего не происходит просто так. И только от тебя зависит, окажутся ли происходящие с тобой события логичным завершением многовековой интриги, либо своими действиями ты образуешь новую линию событий, конечный итог которой предсказать невозможно.
Вот так и сейчас. Зачем я здесь? Слить все в чертовой матери и покончить со своим никчемным пребыванием в этом чужом для меня мире? Выходило, что мое присутствие здесь было бессмысленно, не сумев помочь практически никому, в том числе и самому себе. Обреченный на последнее путешествие в тесной камере шатла в компании с психом. Да уж, кислая перспектива.
И хоть от результата предыдущего плана удавиться хотелось, то и мой новый замысел не многим отличался от подобного финала. Разница заключалась лишь в том, что с большой степенью вероятности умереть предстояло быстро, не растягивая это удовольствие на год. И атаковать Ретранслятор у меня имелся личный мотив. Даже если нам каким-то чудом удастся вернуться к моменту проведения Контр-акции, и окажись, что уцелел еще один Ретранслятор, смысла в присутствии там, что моего, что Амкера, не будет иметь никакого. Уйдет девка под воду камнем, несмотря на все усилия, и никакая помощь не сможет прийти вовремя. Потому как еще один уцелевший Ретранслятор увеличивает воздействие на объект вдвое, исключая всякую попытку противодействовать их воздействию.
Поэтому единственно что оставалось – поверить в возможность выполнения плана самому, даже не пытаясь скрывать всей его нереальности от Амкера. Ввиду того, что между нами теперь имелось мало ограничений и тело считалось практически общим, когда он спал, я уже просчитал даже скорость при касании с поверхностью.
Прежде всего, я предложил подождать еще два дня. Может наши мрачные предположения беспочвенны, и мы за это время хотя бы услышим о приближении подмоги по системе связи. Если же наши подозрения, что мы остались с Ретранслятором один на один оправдаются, я готов, обойдя многоуровневую систему обнаружения, доставить нас на планету незамеченными.
– Но как? – не выдержал заинтригованный до предела Амкер.
– Вот на это нам и понадобятся те самые двое суток, или ты думаешь, что время отсрочки я с потолка взял? – осадил я его, продолжая в размеренном лекторском тоне.
– Тебе не хуже меня известно, что первые стычки с Джорганцами произошли у вас как раз на заре освоения космоса. Тогда ваши космические корабли имели совершенно другую конструкцию, и основное отличие заключалось в типе двигателей. Но вам удалось захватить образцы их технологий, что решило множество проблем на пути развития космонавтики. Я имею в виду двигатели, работающие на принципе Энергии Деления Ядра и возможность обеспечить корабль колоссальным запасом топлива, которого с избытком хватало и на взлет, и на посадку. Но изначально для приземления применялся посадочный модуль, спускаемый на парашюте.
– Я знаю об этом – решил блеснуть своей эрудицией Амкер.
– В таком случае, может быть ты знаешь, что и на шатле тоже имеется парашют – ответил я.
– Он используется для стабилизации шатла при посадке на планеты с большой атмосферной активностью – продолжал блистать эрудицией Амкер, в процессе ответа начав постигать суть моего замысла.
– Ну а если учесть, что радары Ретранслятора нацелены на обнаружение источников Энергии Деления Ядра – добавил я очередное звено рассуждения.
– А излучение комбинезона, без которого и думать нечего пройти атмосферу без громоздкой капсулы – по инерции задал вопрос Амкер, сам уже понимая ответ на свой вопрос.
– А Зонтик твой на что? – подытожил я.
“Сосиской” я прозвал посадочный модуль, еще когда он находился лишь в моем воображении. Первая же проработка его конструкции и получившийся результат еще более усилили эту ассоциацию. Парашютный стакан был демонтирован с шатла полностью, так как там находились все системы, отстреливающие сам парашют. Имея цилиндрическую форму, он стал первым элементом общей связки.
Следующий сегмент оказался самым большим. Нам предстояло разместиться внутри жесткого каркаса, обтянутого изолирующей пленкой, содранной с внутренней поверхности шатла. После посадки в модуль предстояло закачать внутренне пространство нейтральным газом, после чего при помощи специального состава склеить вход. Конечно, заморочка, но это значительно снизит нагрев при прохождении атмосферы.
Третьей сосиской стал грузовой модуль, который был вынесен отдельно для того, что бы отделив его заблаговременно, снизить скорость на момент касания с поверхностью. В нем находились все образцы оружия, которые я выбрал из богатого арсенала Шиханийцев, имевшегося на шатле. Компактная ракетная установка, снаряжаемая кассетой на три выстрела, сразу бросилась мне в глаза, на фоне груды плазмеров устаревшей конструкции. Боеприпасов к ней набралось аж пятнадцать кассет, поэтому, несмотря на превышающие в несколько раз габариты относительно других стволов, она была включена в наше оснащение. Гранат нашлось всего три, но с большим, чем обычно зарядом, а потому и площадью поражения. А вот взрывчаткой первым заинтересовался Амкер. Контейнер, с характерной маркировкой сразу привлек его внимание.
– Взрывчатка – сообщил он.
Взяв управление телом, он подошел к контейнеру, и умело открыл его. Увидев примерно килограмма полтора содержимого, я разочарованно поморщился, в то время как Амкер, на мой взгляд, совершенно неуместно возликовал. Но когда выяснилось, что это одно из наиболее мощных ныне существующих взрывчатых веществ, она уверенно вошла в состав богажа.
Да и вообще, барахла там хватало. Сменные батареи к Глушилке и комбезу, питательная смесь – кушать-то всегда хочется. Все это было сплетено в тугой рулон из той же изолирующей пленки и надежно зафиксировано. После чего, внутренне пространство запенилось огнеупорной пеной, в то время как сам груз находился в середине, как косточка в персике. Модуль с грузом раздулся, стравливая излишки пены через специальные отверстия и в конечном счете стал мало уступать в размерах основному модулю.
Все наиболее ценное было взято с собой. Зонтик Глушилки приспособлен для переноски на спине, поэтому он и сейчас находился за плечами, но на время посадки пристегнутый еще и к спинке кресла. Винтарь висел на правом плече и теперь уютно устроился в углублении кресла сбоку. На коленях лежал оперативный ноутбук Амкера к тому времени почти полностью забитый всевозможным программным обеспечением.
Процесс отстыковки был многократно просчитан. Выйдя на заданную траекторию, шатл освободил удерживающий нас монипулятор и оставив на этом курсе вновь ушел в тень луны раньше, чем в поле зрения показалось Синадра. Сидя в тесной кабине самодельного посадочного модуля, мы уже никак не могли повлиять на развитие событий, пока наша связка двигалась на сближение с планетой.
Никаких вестей от сил космического флота Земли мы так и не получили, похоронив последнюю надежду на вмешательство в ситуацию извне. Поэтому сейчас, подавив последние сомнения, просто молчали, думая каждый о своем. Мы уже находились в зоне уверенного действия радаров, но молчание плазмерных батарей воспринималось с философской естественностью. О происходящем снаружи мы могли только догадываться, но судя по времени, уже должны приблизиться к планете и притянутые ее гравитацией начать падение на поверхность. Первым тому подтверждением стало появление легкого свиста снаружи, что означало вхождение в верхние слои атмосферы. Сейчас мы проходили еще один пояс наблюдения, который осуществляли радары планетарного назначения. Шум снаружи становился все ощутимей, но после ледяного молчания космоса, беспокойства не доставлял.
В разряженной атмосфере от парашюта никакой пользы пока не было, да и более затяжное падение должно привлечь меньше внимания. Обрадовавший вначале шум, постепенно нарастал и вскоре он уже занимал все внимание, хотя микрофоны шлема я отключил полностью. Вскоре единственный прибор на нашем судне начал давать вразумительные данные. Знание высоты единодушно было признано обязательной задачей, учитываясь при проектировании модуля.
До момента открытия парашюта планировалось пройти большую часть атмосферного слоя, где плотность воздуха станет выше. Но уже сейчас, отражающийся зубной болью вой снаружи, обещал сделать этот отрезок пути не только ярким, но и крайне запоминающимся. Но вдруг, взяв нестерпимо высокую ноту, завывание переросло в свист и стало немного полегче. Но только с одной стороны, потому как начало все ощутимей подтрясывать. Это тоже было учтено при создании модуля. Прочность каждого его сочленения проектировалась с тройным запасом от предполагаемых нагрузок. Тем не менее, о том, что предстояло испытать в дальнейшем, даже думать не хотелось.
И как оказалось не зря. Трясло и мотыляло так, что невольно возникал вопрос: «Когда уже закончиться этот затянувшийся аттракцион?» Но продолжать терпеть этот бешенный костотряс имелись основания и кроме попытки таким образом закосить под метеорит. Предугадать движение воздушных масс невозможно. Поэтому, чтобы не повиснуть, зацепившись парашютом за противоорбитальный плазмер неподалеку от входа в Ретранслятор, следовало эту неопределенность свести к минимуму.
На стекло шлема могла выводиться самая разнообразная информация, причем нисколько не снижая его прозрачности. Сейчас в углу настойчиво высвечивались показания температуры. Несмотря на закачку модуля газом, жар снаружи передавался по его конструкции, и потеплело уже на десять градусов. Причем динамика роста температуры выглядела ярко выражено прогрессирующей.
Но доводить до критических параметров не пришлось, потому как наступило расчетное время открытия парашюта. По понятным причинам тянуть с этим никто не собирался, и после довольно жесткого рывка ситуация начала понемногу стабилизироваться. Трясти стало значительно меньше, да и то, что осталось, уже просто доставляло незначительное неудобство и постепенно шло на спад. А таким мелочам, как заунывное завывание снаружи, мы уже не придавали ровным счетом никакого значения.
По мере того, как атмосфера становилась более плотной, скорость падения постепенно снижалась. Дальнейшее наше путешествие, кардинально отличаясь от первого этапа, протекало скучно и однообразно. Пользуясь моментом, я решил еще раз ознакомиться с добытой нами схемой оборонительной системы Ретранслятора. Просматривая особенности многоуровневой оборонительной системы, я не мог поверить, что все это возможно сделать без участия человека. И тем не менее, это было именно так, и мало того, монтировалось все из космоса.
Через пространственный разрыв на орбиту планеты забрасывался многочисленный комплекс оборудования и материалов для создания инфраструктуры Ретранслятора и его оборонительного комплекса. Вот бы посмотреть на это эпическое зрелище! Возможно, избежать пробок на орбите позволяло то обстоятельство, что большинство крупногабаритного оборудования, такого как орбитальные плазмеры и радары большой дальности, имели собственные двигатели, и осуществляли процедуру приземления самостоятельно. Все остальное доставлялось на планету на Робошатлах, где уже непосредственно в пещере монтировалось оборудование для создания пространственного туннеля с миром Джорганцев. По нему и доставлялось оборудование для самого Ретранслятора и множество грузов, необходимых для его бесперебойной деятельности.
С этими задачами успешно справлялись роботы, но даже их бесчисленное многообразие не могло заменить присутствие человека. Несколько раз система обороны Ретранслятора оказывалась настолько эффективна, что ей удавалось предотвратить уничтожение объекта из космоса и не дать прорваться десанту на поверхности. Но он не срабатывал. Иногда виной тому являлось возникновение пожара, иногда неполадки, вызванные сотрясениями при обстреле из космоса. И при всей своей незначительности, они все же приводили к провалу Диверсии, потому как роботы в экстримальных ситуациях откровенно не справлялись, будучи по сути тупыми железяками.
Тогда на Рентрансляторах и стали появляться Немезийцы, ведь если кого и можно подписать на подобный замут, так только их. В связи со сложившимся стереотипом, они являлись представителями нации галактических гасторбайтеров. Их родная планета Линария, хоть и обладала мягким климатом, богатством полезных ископаемых похвастать не могла, что оставляло их на задворках индустриального мира. Но и в других мирах их брали только на неквалифицированную работу, которую местные жители выполнять не хотели.
Единственная специальность, полученная на Линарии и востребованная в других мирах, вела в ряды “солдат удачи”, всегда имеющих работу в неспокойном мире. И хотя наемники имелись и других рас, но на такое малоперспективное предприятие, как защита Ретранслятора от Землян, никто не писался. И только Немезийцы, официально признавая культ камикадзе – “санбунид” по ихнему, как нельзя лучше подходили для этой цели. По всей видимости, тяжелые жизненные условия и возможность пожертвовав собой, гарантированно обеспечить благополучие своих родных, в их психологии смогло переломить один из основных инстинктов – самосохранения.
В их задачу входило не только поддержание работоспособности оборудования совместно с роботами – ремонтниками. Главной их обязанностью являлось управление автоматическими турелями при высадке десанта Землян на поверхность планеты. Вплоть до вступления в прямое боестолкновение в случае прорыва противника внутрь пещеры. Убедившись в перечислении оплаты, они всегда оказывали ожесточенное сопротивление, сражаясь до конца, порой демонстрируя небывалые примеры самопожертвования. Хотя во многом их можно было понять. Таким образом они продлевали собственную жизнь, но а уж если суждено погибнуть, предпочитали делать это, оставляя яркий след на сером фоне своего существования.
Зная, с кем придется иметь дело на поверхности, я досконально изучил их тактику ведения боя, в общих чертах имея представление о их возможностях. А потому, время пролетело незаметно и вот уже на шкале указателя высоты тысячи метров сменились сотнями. Один километр. И насколько велика разница этого расстояния, в зависимости, в длину оно измеряется, или в высоту. В длину мы проходим его не единожды за день, а вот преодолеть его с высоты мне довелось раз сорок, прыгая с парашютом. И подобная аналогия не могла не вызвать улыбки от схожести настолько разных ситуаций.
К сожалению, сейчас я не видел купол парашюта над головой, как не мог похвастать прежней ширью обзора. Камеру, во избежание обнаружения я сам предложил не ставить, мотивируя тем, что как-то влиять на процесс приземления мы все равно не в состоянии. Подобная неопределенность вызывала непреодолимое желание вспороть обшивку капсулы уже сейчас и осмотреться. Но уж если мы не решились демаскировать себя камерой, то излучение лазера являлось еще большим палевом. Тем временем, я понял, что Амкер хочет мне что-то сказать, и приготовился выслушать его мнение о наших дальнейших действиях.
– Груз сбрасывать пора, уже тысячу прошли – обеспокоенно напомнил он.
Да, судя по указателю высоты, скорость падения оставалась еще приличной и меня это тоже несколько напрягало. Но искать потом груз полдня не хотелось, так как “маяк” в него, по понятным причинам, не установишь. А чем раньше мы его отцепим, тем дальше он упадет от места нашего приземления. Этот вопрос мы уже просчитывали и именно на тысяче метров определили оптимальный предел отстыковки грузового модуля для достижения наиболее благоприятной скорости при касании с поверхностью.
– Давай на трехстах – предложил я, мотивируя тем, что приземляться жестко нам не привыкать.
– Да, никуда он не денется, пойдет по той же траектории, что и мы, поэтому примерное направление поиска известно – выдвинул встречный аргумент Амкер, подытожив свою речь фразой:
– Предлагаю пятьсот.
– Интересно, где он так торговаться научился, у них это вроде не принято – подумал я про себя, вслух принимая его предложение, тем более что именно эту высоту я изначально и планировал.
После отстыковки грузового модуля, скорость падения начала постепенно снижаться, в то время как расстояние до поверхности стремительно сокращалось. Удар о поверхность хоть и оказался поистине сокрушительный, но не настолько, как при посадке на Хашее. Впрочем, порадоваться этому факту возможности не представилось. В связи с особенностью конструкции модуля, его можно было сравнить с мячом, а потому нас с не меньшей силой отшвырнуло от земли обратно. Рывок от вновь открывшегося парашюта, сначала резко затормозил модуль на его пути вверх, после чего резко выстрелил его в сторону поверхности.
Посадка получилась не только затяжная, но и невероятно непредсказуемая. Куда в следующий раз швырнет наш мячик со смещенным центром тяжести, предсказать было невозможно. И только парашют, гасящий эти суматошные шараханья, понемногу смог утихомирить нашу аномальную активность. Постепенно амплитуда неуправляемых скачков сошла на нет, и модуль наконец-то замер.
Пока все шло по плану, и основным тому подтверждением стал сам факт нашего благополучного приземления, что поневоле прибавляло уверенности и оптимизма. Первым делом я вскинул Винтарь, и переведя его в режим лазера, вспорол обшивку модуля, образуя проход почти во весь рост. После скудного освещения модуля, выглянув в образовавшийся проем, я вынужден был зажмуриться от встретившего меня обилия света. Светофильтры сработали моментально, да и глаза быстро привыкли к дневному освещению.
Царящая вокруг тишина, воспринималась настолько неестественно, что подобная идиллия подсознательно настораживала. Никто нас не атаковал и не преследовал. Хотя я поймал себя на мысли, что это вполне естественно, так как вероятней всего, никто и не знает о нашем появлении на планете. Ну а если учесть, что нападать предстояло нам, то это позволяло чувствовать себя чуть ли не хозяином положения.
Окружающая нас равнина носила скалисто-пустынный характер, раскинувшийся на всем обозримом пространстве. Царившую повсюду девственную нетронутость пейзажа нарушала возвышавшаяся вдали огромная конструкция, увешанная гроздью радаров, как разной величины, так и формы. Судя по всему, огромный шар на ее вершине скрывал самую большую и чувствительную антенну, предназначенную для наблюдения за дальним космосом.
Пока я осматривался, Амкер взял управление телом, и активировав ноутбук, успел сориентироваться на местности, определив наше положение относительно Ретранслятора. Результат оказался приемлемый – километров семьдесят, что вполне устраивало. Жаться к противнику не стоило, потому как нашим главным козырем являлся эффект неожиданности, и лишиться его раньше времени в мои планы не входило. Поэтому следовало как можно быстрей скрыть средство передвижения, на котором мы сюда прибыли. Запихав парашют внутрь модуля, я откатил его к ближайшей горной гряде, и найдя подходящую впадину у основания одной из скал, спрятал его там, для большей уверенности завалив камнями, найденными поблизости. Попутно я напряженно размышлял о наших дальнейших действиях. И маячившая в это время конструкция радарного комплекса, все больше притягивала мое внимание.
Приблизиться к ней вплотную означало окончательно убедиться в эффективности действия Глушилки. И выяснив это наверняка, мы сможем уверенней планировать свои последующие шаги. К тому же, если забраться наверх, это может значительно упростить задачу розыска багажа, поэтому, закончив прятать модуль, я уверенным шагом направился к вышке. Еще подходя к конструкции, я убедился, что Глушилка успешно справляется со своей задачей. Приближаясь к вышке по спирали, я отметил, что ни одна из тарелок планетарных радаров не повернулась в мою сторону, безучастно замерев, откровенно игнорируя наше присутствие. Подойдя к вышке вплотную, я наконец смог изучить ее устройство во всех деталях.
Широкое основание, придающее ей дополнительную устойчивость, делало ее чем-то похожей на Эйфелеву башню, и если бы не венчающий ее шар, сходство могло быть довольно близким. Особый интерес вызвала система замены антенн, для демонтажа которых не было необходимости карабкаться на самый верх. Площадка с неисправным радаром сама опускалась вниз по направляющей и после того, как на нее устанавливалась новая антенна, доставляла ее на прежнее место. На случай поломки механизма имелись резервные направляющие, что в условиях боя выглядело далеко не лишним. В общем, нашлось на что посмотреть, да и Амкер, добравшись, наконец до образцов Джорганской технологии, сразу позабыл о цели нашего визита.
Проблем с подъемом не возникло, потому как наверх вела вполне цивилизованная лестница. По бесчисленным маршам лестничных пролетов путь наверх занял около получаса. Но целесообразность подобного шага подтвердилась, не успели мы достигнуть первых радаров, остановившись передохнуть. С большой высоты нам удалось разглядеть грузовой отсек в одном из оврагов, коими изобиловали окрестности. Карабкаться дальше смысла уже не имело никакого, а потому Амкер, вполне обоснованно предложил:
– В обратку?
– Да я боюсь, как бы тогда снова не пришлось сюда карабкаться – осадил я его беззаботный настрой.
Задавать вопросы в такие моменты Амкер давно отучился, зная, что это только отсрочит объяснение.
– Ну, посуди сам, спустимся мы вниз, разберем брахло, и дальше что? – вкратце обрисовал ситуацию я.
– А потом все равно снова сюда полезем, чтобы антенну из строя вывести. Потому что это единственный способ заставить Немезийцев вылезти из своей норы – подытожил я свое умозаключение.
Смысл моего предложения стал понятен Амкеру еще до того, как я закончил его излагать.
– Шатл прибудет сюда не раньше чем через полчаса после поломки. Этого вполне достаточно, что-бы спуститься вниз и добраться до груза. Но действовать придется предельно быстро. – как всегда расчетливо проанализировал ситуацию он. Получив мое согласие в полном единодушии мнений, он по деловому задал резонный вопрос:
– Какой ломать будем – основной?
– Э-э-э, нет, тут, понимаешь, торопиться не надо. – с долей иронии возразил я.
– Сломай мы основной, сюда точно толпа на шатле припрется, а нам этого пока не надо. Поэтому предлагаю отключить один из планетарных, установленных на опускаемых платформах. Тогда, скорей всего, пришлют робота, ну а с железякой договориться проще, да и кипиша меньше – предложил я.
И вот мы несемся вниз сломя голову по металлическим лестничным маршам, и взятый темп лучше всего взводит тело в привычный боевой режим. Размер Линарии на треть уступает Земному, а потому и сила тяжести значительно ниже привычной. Я прикинул, что в данных условиях проще перепрыгивать с одного лестничного марша на другой, но вес Глушилки за спиной внес в мои планы свои коррективы. Перепрыгнуть на следующий марш оказалось несложно, но после этого последовал мощный занос за продолжавшей двигаться по инерции Глушилкой, и как следствие, потеря равновесия и времени. Так что пришлось отмотать весь путь вниз по честноку, что заняло чуть больше десяти минут.
Зато на поверхности я смог развить максимальное ускорение. Легкость бега при подобном притяжении не могла омрачить даже громада Глушилки, полностью компенсирующая выигрыш в массе. Теперь своей инерцией она словно толкала вперед, и порой приходилось успевать переставлять ноги, чтобы за ней угнаться. В общем, до груза добежали минут за семь, даже не успев как следует запыхаться. Еще на шатле, прикидывая его вес, я понял, что тащить эту сосиску волоком окажется вполне возможно и даже установил в конструкции крепления крупное кольцо. Теперь подобная дальновидность сослужила добрую службу, и вскоре грузовой отсек удалось протащить метров сто по оврагу, где он делал поворот почти под девяносто градусов, скрывая нас из зоны видимости антенны. Настроив на Винтаре лазер на определенную длину воздействия, я располовинил грузовой модуль, добираясь непосредственно до груза.
С момента отключения антенны прошло уже более получаса, но для ее ремонта так никто и не появился. Это время мы использовали для разбора груза, но до сих пор безмятежная тишина здешних мест не была потревожена гулом реактивных двигателей. А значит, как я и предполагал, следовало ожидать робота-ремонтника. Прикинув по карте направление, откуда он должен появиться, я решил занять более выгодную позицию для наблюдения. Хорошо хоть, торопиться особо никуда не нужно, потому что сейчас я напоминал смесь терминатора и китайского барыги на вокзале. Весь обвешанный оружием, боеприпасами, снаряжением и вдобавок ко всему двумя объемными сидорами.
Идти даже простым шагом оказалось максимальной скоростью, которую я смог продемонстрировать на этой дистанции. Достигнув намеченной точки, я расположился у основания небольшой скалы, венчавшей песчаный гребень, по дуге огибающий радарную установку. Безделье всегда влечет за собой появление сомнений. Так и сейчас, я невольно задумался – а не слишком ли я тороплюсь. Не успел оказаться на планете, а уже развил настолько бурную деятельность.
– Ну, а чего тянуть? – сам себе возразил я.
Конечно, сломай мы радар дальнего обнаружения и попытайся захватить шатл, на котором прибудут военизированные ремонтники – вот это, возможно и преждевременно. Может захватить шатл и получиться, но при этом спалимся мы наверняка. И будет чудом, если сможем на нем достичь Ретранслятора. Скорей всего нас собьют еще далеко на подлете, используя один из множества дистанционных плазмеров. Так что лучше прикинуться ветошью и не отсвечивать.
Утвердившись в обоснованности своих действий, я вскоре убедился и в правильности рассчетов. Функции бинокля выполняло стекло шлема, причем приближение нужного участка осуществлялось непосредственно при помощи глаз, с которых наведенные на них датчики считывали заданную команду. Стоило освоить управление, и оставалось лишь признать, что работала подобная система безупречно, превращая процесс наблюдения в приятную забаву. В процессе этого занятия, я и обнаружил робота. Хотя, по правде говоря, вначале я разглядел тарелку радара, которую он пер на себе, а потом уже смог рассмотреть под ней и самого потаскуна.
– Шустрый малый – отметил я, наблюдая, как ловко он маневрирует между скал и прочих каменных нагромождений, выбирая наиболее удобный маршрут.
Но в случае необходимости, его шестиколесная конструкция позволяла ему уверенно преодолевать и невысокие каменные насыпи. Своими размерами, как и формой, он напоминал небольшой пикап. Небольшая кабина впереди, по понятным причинам окон не имела, и скорей всего там размещались его мозги. Сразу за кабиной, в кузове, на поперечном кронштейне располагались два манипулятора, которыми он сейчас держал антенну, накрывшись ей, как перевернутым зонтиком. Ретрансляторы захватывали неоднократно, а потому вся использующаяся там техника, была уже изучена. И если в конструкции этой модели ничего не поменялось, я точно знал, где у него находится камера наружного наблюдения.
Приблизив изображение робота, я увидел характерный нарост на вершине кабины, после чего мой интерес к нему иссяк. Потому что мне вновь предстояла спешная и в прямом смысле тяжелая работа. Вновь загрузив на себя все имущество, я с противоположной от робота стороны гребня, направился в сторону, откуда он прибыл. Сделав приличный крюк, чтобы не попасть в поле его видимости, я вышел на оставленный им след, и направился в сторону Ретранслятора. Четкие следы робот оставлял только на песке, и когда он двигался по каменистым участкам, определить где именно он прошел, оказалось не просто.
Как и в том случае, когда он проехал по довольно опасному козырьку над отвесной осыпью, объезжая вставший на пути скальный кряж. Пройдя дальше, и окончательно убедившись, что маршрут робота пролегал именно здесь, у меня невольно вырвался вздох облегчения. Поскольку, наконец, появилась возможность исполнить план, избавляющий меня от участи вьючного животного. Но предстояло ударно потрудиться, потому как неизвестно, насколько робот задержится возле антенны. А усомниться в том, что возвращаться он будет той же дорогой, что и пришел, не позволяло его программное мышление.
Уступ, по которому проехал робот, оказался очень надежный, а потому пришлось приложить немало усилий, чтобы лишить его этого достоинства. Подобравшись к его основанию со стороны осыпи, я начал планомерно срезать нижнюю часть лазером. Овладев мастерством работы подобным инструментом, к концу постройки ловушки, я начал даже испытывать определенный прикол от обращения с этим специфичным оружием.
Теперь сверху проезд по уступу выглядел как и прежде, но внизу на протяжении пяти метров образовалась выемка во всю его ширину, прикрытая пятью сантиметрами нетронутого камня. Довольный результатом своей работы, напоследок я перетащил все барахло вниз, и спрятал его в камнях. Сам же вернулся наверх, где устроил засаду за поворотом скалы, на случай, если робот все же каким-то чудом минует ловушку. В любом случае, упускать его я был не намерен, приготовившись действовать по ситуации. С таким количеством имущества, своим ходом добираться до Ретранслятора придется ни один день, но кроме времени, это отнимет массу сил. А потому, край делов нужен транспорт.
Вскоре далекий хруст камней под колессами возвестил о прибытии нашей попутки. Вот звуки робота послышались с противоположной стороны скалы, после чего он въехал на огибающий ее балкончик. Последовавший за этим грохот наглядно свидетельствовал, что мои труды не пропали даром. Провалившийся робот перевернулся через крышу и теперь, опрокинувшись на бок, безвольно скользил вниз по каменной осыпи. Спрыгнув следом, я нагнал его почти в самом конце спуска. Больше всего меня интересовала камера наружного обзора, но ко мне оказалось повернуто только днище робота. Когда же мне удалось увидеть нужный участок кабины, одного взгляда хватило, чтобы понять, что камера серьезно повреждена. Предохранительный колпак угадывался только по редким осколкам в местах его крепления, а вся внутренняя часть забита песком и камнями. Но рисковать я не собирался, а потому лучом лазера снес весь узел у самого основания кабины.
– Очень правдоподобно получилось – ехал на боку, и наткнувшись на препятствие, окончательно смял камеру – размышлял я.
Робот к тому времени, достигнув дна ущелья, остановился и теперь пытался встать на колеса, помогая себе единственным неповрежденным манипулятором. Мешать ему в мои планы не входило, я лишь хотел убедиться, что нет серьезных повреждений. Но судя по всему, ничего страшного с ним не произошло. Помялся малость, да плохо закрепленное барахло порастерял. Наконец робот смог встать на колеса и безжизненно замер.
– Проводит диагностику и устанавливает связь с главным сервером – подсказал мне Амкер.
Но я и сам подозревал, что роботу потребуется какое-то время, чтобы прийти в себя после падения. И на этот период у меня имелись определенные виды, зря я, чтоли разместил груз неподалеку. Не теряя времени, я кинулся к своему схрону, и вскоре закинул в кузов первую партию багажа. Закончив с погрузкой, я забрался в кузов сам, надеясь, что ждать отправления долго не придется.
Судя по всему, диагностика не обнаружила существенных повреждений, и через пару минут робот возобновил движение. Управляемый с центрального сервера, он уверенно направился по новому курсу. Для этого требовалось лишь помочь ему выбраться из расщелины и вновь поставить на пройденный ранее маршрут. Несмотря на крайне пересеченный характер местности, робот двигался удивительно мягко, за что получил от меня одобрительное прозвище “Драндулет”.
Еще во время диагностики, Амкер вскрыл панель в задней части кабины, и теперь уверенно ориентируясь в многочисленных пучках проводов, пытался подключить к его базе данных свой ноутбук. Целесообразность подобного шага выглядела очевидной. Любая информация могла иметь жизненно важное значение, а потому Амкер отнесся к этой задаче с максимальной ответственностью. Вскоре у робота не осталось от нас никаких секретов, в то время как мы стали обладателями огромного количества ценнейшей информации о внутреннем устройстве Ретранслятора.
Во – первых, подробнейшая схема пещеры, правда, где и что расположено, оставалось только догадываться. Но, проанализировав доступные роботу маршруты, ситуация начала понемногу проясняться. В полутора километрах от входа, пещера разветвлялась, и каждая из веток на своем протяжении имела несколько крупных полостей, использовавшихся для совершенно разных целей.
Пещеры справа оказались буквально разлинованы доступными для робота маршрутами на ровные квадраты и прямоугольники. Это означало, что, скорей всего там размещались склады и прочие вспомогательные службы. А вот две огромные пещеры слева, имели множества мест, куда проезд роботу оказался недоступен. Из этого следовало, что там располагалась наиболее чувствительное оборудование, а потому Ретранслятор, скорей всего, находится именно там. Одна деталь сразу бросилась мне в глаза. Обе ветки оказались не изолированы друг от друга, а соединялись с дальнего края протяженным тоннелем.
Но наибольший интерес у меня вызвала входная часть пещеры, ведь прежде, чем попасть внутрь, предстояло миновать именно этот наиболее укрепленный участок. Хотя тут меня ожидало небольшое разочарование. Все восемь входов изнутри объединяла одна широкая полость, постепенно сужаясь, переходящая в тоннель пещеры. Где здесь находятся укрепления, понять из схемы представлялось невозможным. Единственная полезная информация, которую удалось выжать Амкеру, указывала на то, что этот своего рода холл, находится на десять метров ниже, как входов, так и примыкавшим к ним пропускных шлюзов.
Меж тем Драндулет, никак не реагируя на наше бесцеремонное вмешательство в его внутренний мир, продолжал бодро двигаться в сторону Ретранслятора. Полное отсутствие дороги и изобилующая камнями местность, не доставляли нам особого дискомфорта, благодаря невероятно мягкой работе его подвески. Скачав всю полезную информацию, Амкер решил, что пора выяснить о моих намерениях относительно дальнейших действий. Как не велико было желание попасть на Ретранслятор, используя Драндулет в качестве Троянского коня, подобный план имел множество слабых мест.
Даже если мы сможем, укрывшись в кузове, остаться незамеченными от камер наблюдения над входами, то попав в шлюзовой отсек, нас немедленно обнаружат в процессе сканирования. И вырваться из ловушки, в которую мы угодили по собственной глупости, нам вряд ли позволят. Вдали уже показались громады орбитальных плазмеров, а потому, как времени у нас оставалось не так уж и много, я вкратце изложил ему свой план.
Самим лезть в шлюзовую камеру я и не собирался, предпочитая воспользоваться Драндулетом в качестве отмычки. Для этого я предложил использовать имеющуюся у нас взрывчатку, но как обычно, долго объяснять не понадобилось.
– Лучше всего заложить взрывчатку внутрь робота, тогда ее эффективность окажется значительно выше – с ходу двинул рацпредложение он.
– А еще можно немного увеличить ее мощность подручными средствами – добавил я, вытаскивая из расположенного позади кабины ящика со вспомогательным оборудованием баллон со сжиженным газом, предназначенным для плазмерной резки.
– Действительно, довольно взрывоопасная штука – одобрил мой выбор Амкер.
Добраться до внутренностей Драндулета оказалось возможно прямо из кузова, чем мы немедленно и воспользовались. Все соединения были не только гермитичны, но и довольно прочно запирались, что как нельзя лучше соответствовало нашему замыслу. Место для взрывчатки и баллона с газом нашлось не сразу, но все же нам удалось разместить там не только их, но и еще пару контейнеров, содержимое которых, по утверждению Амкера, должно добавить взрыву мощности. Взрыватель, несмотря на свои миниатюрные размеры, имел очень широкий спектр режимов активации, и подключив его к своему ноутбуку, Амкер занялся его программированием.
Как я понял, он решил подстраховаться и установил три возможных варианта срабатывания. Попав в шлюзовую камеру, Драндулет вначале просканируют на предмет наличия посторонних веществ. Одновременно включались мощные пылесосы, чтобы очистить его от пыли и грязи, что вполне разумно для мест расположения высокоточной электроники. Все эти профилактические работы неизменно вели к возникновению сильных электромагнитых полей, каждое из которых неизбежно провоцировало взрыв. Третьим параметром стала минутная задержка после того, как Драндулет окажется в шлюзе.
Продолжать движение на роботе до предела начиненном взрывчаткой казалось небезопасно, тем более что наше путешествие и без того подходило к концу. Мы уже двигались среди громад орбительных плазмеров, и вблизи это зрелище не могло оставить равнодушным. Их высота составляла не меньше тридцати метров. Своим видом напоминая металлическое здание, плазмерные пушки находились на расстоянии от двухсот до трехсот метров друг от друга, причем стояли не ровными рядами, а в произвольном порядке, что усложняло задачу их поражения из космоса. Но сейчас их беспорядочное расположение оказалось нам только на руку. Потому как таким образом они лучше закрывали нас от Ретранслятора, что позволяло оставаться незамеченными вплоть до окончания плазмерного леса, протяженность которого составляла порядка тридцати километров.
Время еще имелось, но я уже приступил к последним приготовлениям перед десантированием из Драндулета. Первый баул практически опустел после того, как оттуда были изъяты контейнер с взрывчаткой и боеприпасы к ракетной установке. Во втором находились блоки питания, инструменты и прочее снаряжение на случай “мало ли что”. А потому я бесцеремонно сбросил его на землю, отметив это место на карте.
– Прививку делать будем? – спросил я Амкера, намекая на схожесть ситуации с недавним посещением Хашеи.
– Смотри сам, но на мой взгляд подобная мера абсолютно оправдана – ответил он высокопарно.
– Блин, втянулся, как бы совсем “торчком” не заделался – подумал я про себя.
Но учитывая, насколько туманным выглядело наше ближайшее будущее, беспокоиться о подобных мелочах вряд ли имело смысл. Да и свой вопрос я задал чисто из вежливости, потому как у меня самого целесообразность приема допинга сомнений не вызывала.
“Полиондикрин” и “Дубвеноциктин”. Эти названия я отчетливо помнил по прошлому разу, но следуя древнейшей заповеди всех медиков “смотри, что берешь” еще раз сверился с их фармакологическим назначением. Убедившись в правильности своего выбора, я отметил эти препараты к применению. Как всегда, в след за этим дисплей аптечки замигал красным светом, отказываясь выполнять приказ.
– Дай я – коротко сказал Амкер и взяв управление телом в течение минуты отключил эту функцию окончательно.
– Растет малыш – одобрительно подумал я про себя.
Так как и действительно, могла сложиться ситуация, когда времени на эти реверансы не окажется и подобная задержка может слишком дорого стоить. Подключив аптечку к системе жизнеобеспечения комбеза, я дождался, когда на дисплей придет подтверждение выполнения команды, после чего вновь повесил ее на пояс.
– Пора – сказал я, чувствуя как ощущение прилива энергии и силы, начинает переполнять тело, требуя выхода.
Выпрыгнув на ходу из Драндулета, я сначала просто бежал рядом с ним, чтобы привыкнуть правильно распределять усилия при низкой гравитации. Затем я начал доставать из кузова Драндулета оставленные там вещи и свешивать их на себя. Наибольшее неудобство доставляла Глушилка, прочно обосновавшаяся за спиной, и своими габаритами всячески препятствуя компактному распределению груза. Если Винтарь я с грехом по пополам и смог пристроить, то “Ракетницу”, как я прозвал ракетную установку, пришлось вешать спереди. Потому как, раскачиваясь за спиной из стороны в сторону, мирно соседствовать с Глушилкой она категорически отказывалась.
Пятнадцать кассет с ракетами, составлявшими ее боекомплект, из-за большого объема пришлось разместить в отдельной сумке. Туда же я поместил все найденные на шатле гранаты и запасной источник питания как для Винтаря, так и комбинезона. В отличие от Ракетницы, этот сидор я смог вполне безболезненно устроить на горбе Глушилки, благодаря тому, что его содержимое равномерно распределилось по ее поверхности.
Судя по карте до конца плазмерного леса оставалось не больше двух километров, а потому начав смешаться вправо, я покинул Драндулет, беззаботно колесящий в сторону Ретранслятора. Несмотря на обилие груза, бежать оказалось легко и даже приятно, но тому имелось свое объяснение.
– Конечно, самый приход, вот и несет по конски – размышлял я, наращивая темп.
Но школа, пройденная на Хашее, не позволяла забыть об осторожности, несмотря на охватившую меня эйфорию. Позволить себе споткнуться и упасть я не мог. И дело даже не в опасении травмы, падать я умел. Просто к входу в Ретранслятор необходимо прибыть хотя бы одновременно с Драндулетом, а в идеале – раньше его. Поэтому любая заминка могла привести к потере времени, ставя под удар успех нашего и без того малоперспективного мероприятия.
Для того, чтобы выйдя из плазменного леса не попасть под камеры наружного наблюдения, расположенных над входом, предстояло сделать порядочный крюк. Вскоре стоящие сплошной стеной башни плазмеров начали расступаться, и в разрывах между ними стал отчетливо угадываться горный массив. Достигнув крайних плазмеров, я остановился, чтобы убедиться, что входы отсюда не просматриваются. Между плазменным лесом и подножием горы пролегала своеобразная просека, шириной с километр и теперь мне предстояло пересечь этот открытый участок.
Дальше я продвигался к входам у основания горы, стены которой уходили ввысь практически отвесно. Но небольшое подножие все же имелось и потому к козырьку над входом мне удалось подобраться метров на десять выше, зайдя что называется “с тыла”. Из всей череды ворот, первые являлись самыми маленькими, предназначаясь в основном для такой малогабаритной техники, как роботы-ремонтники.
Вскоре из плазмерного леса показался и наш Драндулет, пусть и порядком помятый, но с независимым видом преодолевающий просеку перед воротами. Хоть я и успел вовремя, но до того как он попадет в шлюзовую камеру, я планировал сделать кое-какие приготовления. Я начал быстро снимать с себя весь груз, избавляясь от всего лишнего. После взрыва прятаться уже не имело смысла никакого, следовательно, Глушилка нам больше не понадобится. Конечно, она могла пригодиться впоследствии, но пока особо далеко я не загадывал, а потому ее габариты, и что главное – вес, мало вписывались в мои дальнейшие планы.
Самый быстрый способ оказаться после взрыва возле входов – это спрыгнуть сверху. Высота состовляла метров восемь, но учитывая пониженную гравитацию, это соответствовало примерно пяти метрам на Земле, и каждый лишний килограмм мог стать решающим. Пытаться прятать Глушилку смысла я не видел никакого. Если начнут искать – все равно найдут, да и временем для этого я не располагал. Поэтому пристроив ее за ближайшим валуном, начал возвращать на место оружие и боеприпасы. Винтарь и сумку с кассетами я повесил за спину, а Ракетницу предпочел оставить в руках, чтобы в случае необходимости, используя ее массу во время прыжка, скорректировать положение тела в полете.
Все эти приготовления я закончил как раз к тому моменту, когда Драндулет остановился перед воротами. Способ блокировки входов от воздействия извне был элементарен, потому как подобная конструкция встречается у каждого в ванной. Конусообразная форма затычки слива полностью исключает возможность продавить ее внутрь и это понятно каждому. Но вот изнутри… Шлюзовая камера мало того, что герметична, но имеет довольно увесистую воротину с внутренней стороны, потому надежда на успешный подрыв составляет процентов шестьдесят. Если проход окажется не вскрыт, то уйти от охраняющих его автоматических турелей вполне возможно, потому что он крайний и вследствие небольшого изгиба я попаду в зону действия только двух. Они располагались по одному сверху и снизу между первым и вторым входами.
Тем временем, послышались звуки сервомоторов, открывающих вход, отдающиеся через толщу камня неприятным зудом во всем теле. Синхронно с этим процессом Драндулет продолжил движение вперед, въехав точно в момент открытия двери, после чего вход стал немедленно закрываться Глухой удар, отдавшийся по камню где-то точно под нами, возвестил, что пробка ворот встала на место и зудящий вой прекратился. Как не велико было желание выглянуть за край козырька над входом, сделать это означало риск привлечь внимание в самый ответственный момент. К тому же, что находится внизу, предсказать несложно. Ровная каменная поверхность, хоть и неприветливо жесткая, но наверняка без малейшего намека, не то что на камни, но даже на пыль. И хотя так будет только до взрыва, сейчас все выглядело именно так, а потому палиться по порожнякам смысла не имело никакого.
Но так как я находился значительно выше плоскости входа, единственное, что мне сейчас оставалось доподлинно известно, так это высота, с которой предстоит сигануть. Откровенную панику в эмоциях Амкера, касающуюся подобной перспективы, мне удавалось игнорировать. Достаточно того, что приходилось давить собственные сомнения, относившиеся к точности выполнения самого прыжка. К тому же имелся еще один немаловажный фактор – время. Успех мог зависеть от малейшей доли секунды, поэтому я сидел весь на взводе, напряженно приготовившись к рывку.
Но сигналом к старту послужил не звук взрыва, а передавшаяся по камню еле ощутимая вибрация от включения мощных насосов. И не успел я, подавшись вперед сделать первый шаг, как внизу под толщей камня прогрохотал мощный взрыв. Стараясь, чтобы сотрясение скалы под ногами как можно меньше повлияло на точность выполнения прыжка, я достиг края, и в этот момент, остановив движение вперед, словно завис над открывшейся внизу пропастью. Благодаря подобному трюку, в короткие мгновенья падения мне удалось осмотреться, и я все же увидел то, на что хотелось надеяться больше всего.
Входная заглушка оказалась выдрана, что называется “с мясом”. При этом, не только распахнута настежь, но и две верхние петли разорваны и толстенная бронезаглушка наклонилась, удерживаемая одной только нижней петлей. Все это я успел заметить во время набирающего скорость падения. К счастью, выправлять положение тела перед касанием не понадобилось, поэтому приземление прошло в штатном режиме. Совершив кувырок через голову, я отметил, что внутренне готовился к менее приветливой встрече с поверхностью. Нет, удар подошвами о поверхность оказался довольно жестким, но выполнение переворота, благодаря гасящей энергию ударов конструкции комбинезона, ощутимо сгладило его прохождение.
Стоило мне вновь коснуться подошвами каменной поверхности, я стартанул к входу. Поднявшаяся после взрыва пыль не позволяла рассмотреть что-либо дальше пяти метров. Это означало, что ослепшие датчики движения турелей, начали срочно перепрограммироваться, пытаясь найти другие источники обнаружения. И первым, конечно, станет проявление энергии деления ядра, на котором работает практически все известное оборудование. Поэтому времени не то, что мало, его вообще нет, и шлюзовая камера являлась единственным безопасным местом.
Приближаясь к ней со всей доступной скоростью, я внимательно отслеживал действия турелей, смутно просматривающихся в завесе пыли. Первой дернулась в мою сторону верхняя, начав стрелять практически сразу. Понимая, что продолжая двигаться тем же курсом, проскочить в открытый проход не получиться, я сместился за распахнутую крышку входа, принявшую на себя несколько следующих разрывов плазмы. Но не все еще было потеряно. Хоть проскочить в шлюзовую камеру через открытый вход не получилось, но оставалась еще щель, образованная в месте оторванных петель воротины в верхней ее части. В этом случае, на короткий миг я все же попадал в сектор обстрела турелей, а значит, прохождение этого участка следовало сократить до минимума.
Не останавливаясь, я пронесся вдоль воротины и буквально выстрелился метра на три в высоту, и не зацепившись буквально чудом, проскользнул в эту узкую щель, приземлившись уже внутри шлюзовой камеры. Здесь, при приземлении переворот через голову не помогал, потому как велик риск просто свернуть шею. Поэтому единственное, что я мог сделать, это развернуться в падении, чтобы приземлиться на спину. Но даже, когда безжалостно ударившись спиной, меня, переворачивая волокло по каменному покрытию, внутренне я ликовал. Первый проблемный момент, несмотря на огромный риск, удалось успешно выполнить.
Внутри все выглядело, как и положено в эпицентре взрыва. Причем, обломков Драндулета оказалось очень мало. По всей видимости, их вынесло взрывной волной, а те, что задержались, в большинстве своем, торчали из стен. Как к примеру, одна колесная ось Драндулета, пробившая бронированное стекло смежной со шлюзом караулки и застрявшая в стене напротив окна. Но кроме открытого доступа в караульное помещение, особо радовало обстоятельство, что и проход внутрь пещеры тоже оказался свободен. Вместо положенной тяжеленной фрамуги, по идее, отъезжавшей в сторону, сейчас зияла огромная дыра. Сама же воротина отсутствовала напрочь, как и половина конструкции лифта, смятая ее весом при падении внутрь пещеры.
В этом я смог убедиться, когда оказался на площадке перед входом, изучая внутренне устройство пещеры. Судя по всему, все входы внутри были изолированы друг от друга, имея в смежных стенах по два прохода. Один располагался в конце платформы на уровне шлюза, второй, соответственно внизу. В нашем случае, мы имели лишь одну смежную стену, и противник мог показаться в одном из этих двух проходов. В глубь пещеры вела череда служебных помещений, расположенных вдоль дорог, ведущих к лифту под шлюзовой камерой.
Требовалось срочно двигаться вперед, но уйти не попрощавшись, не входило в мои правила, к тому же, от прохода на уровне верхней платформы вниз вела вполне цивилизованная лестница. Достигнув стены, и оказавшись у входа в соседнее помещение, я не кинулся сразу к лестнице, а прислушался. И как оказалось не зря. Платформа с другой стороны стены находилась вне поля моего зрения, потому как я не особо стремился отсвечивать в дверном проеме. Но и то, что удалось услышать, давало полное представление о происходящем. Судя по грохоту, по платформе в мою сторону двигался небольшой отряд защитников пещеры. Расстояние быстро сокращалось, а потому дальше сохранять инкогнито смысла не имело.
Мое появление в проходе стало для них полной неожиданностью, и я не замедлил этим воспользоваться. Синхронно с моим эффектным появлением заработала Ракетница, положив первый заряд точно под ноги двигавшимся впереди. Но кроме всеобщей сумятицы, этот взрыв нарушил прочность конструкции платформы настолько, что часть прохода с находящимися на нем солдатами заметно наклонилась. Следующие две ракеты в первую очередь были направлены не столько на поражение живой силы противника, сколько на внесение дестабилизации в конструкцию платформы. Очень быстро я понял, что главным являлось оторвать ее от стены, что мне удалось успешно выполнить последней ракетой.
Часть перехода рухнула вниз, унося с собой всю пытавшуюся атаковать меня команду. Дальше задерживаться здесь уже не имело смысла, потому что защищать нижний проход окажется намного сложнее. Поэтому все мое внимание заняла прилепившаяся к стене лестница, ведущая вниз. Но стоило бросить на нее первый взгляд, я не смог сдержать восторженной мысли. Потому как она представляла собой мечту любого школьника. Перила, отделявшие ее от нижнего пространства, тянулись бесконечно далеко, прерываясь лишь, где лестница имела ровную площадку примерно посередине. Не в силах отказать себе в подобном удовольствии, рискуя сбрякать вниз, я уселся на перила задницей, благодаря чему очень быстро удалось добраться до дна пещеры.
И пока они собирались атачить нижний вход, я уже растворился в дебрях служебных помещений в глубине фойе. Направление движения не вызывало никаких сомнений, а потому я решительно продвигался вглубь пещеры, откуда брал свое начало тоннель, ведущий к Ретранслятору. Как правило, на входе в тоннель блок поста не делали по причине близости главного опорного пункта входов. А вот на развилке он наверняка будет, поэтому пока противник готовиться отбивать нападение извне, необходимо, воспользовавшись общим замешательством, успеть навести кипиш там.
Маршрут движения, скопированный Амкером из базы данных Драндулета, исключал любую возможность заблудиться. Причем когда он успел сделать так, чтобы он высвечивался прямо на стекле шлема, словно это штатная программа, оставалось для меня загадкой. Тем не менее, благодаря этой функции, я уверенно миновал фойе и вбежал в тоннель, ведущий к развилке. Он имел абсолютно гладкие стены, но больше всего меня поразили его размеры. Метров двадцать в диаметре, и идеально круглый, за исключением плоскости пола. Но, судя по еле заметным изгибам, был прорублен в уже имеющейся пещере.
Гул моих шагов эхом отдавался от голых каменных стен, оставаясь позади от моего стремительно взлетающего темпа разгона. О приближении развилки я узнал заблаговременно, благодаря находящейся перед глазами схеме, а потому сбавив темп, приготовился к бою. Ракетницу, после ее разрядки я сразу закинул за спину и сейчас держал в руках плазмер. Теперь я вновь взял Ракетницу в руки, и зарядил ее, достав очередную кассету. Держа ее наизготовку, я приблизился к плавному повороту, за которым открывалась развилка.
Некоторые намеки на слабую дисциплину, присущую солдатам удачи Немезийской расы, я уже неоднократно отмечал, изучая доступную информацию. Внутри пещеры создавался микроклимат, пригодный для ее защитников и ношение шлема являлось не обязательным. Но в случае объявления тревоги, строжайше предписывалось шлем одеть, и эту процедуру они выполнили неукоснительно. Но закрыть два бронированных окна, распахнутых раньше настеж для лучшего доступа воздуха, никто так и не удосужился.
Судя по количеству просматривавшихся в окнах фигур, защитников было пятеро, причем все находились внутри поста, стоящего на острие развилки идеально ровно по отношению к обоим проходам. Ракетница била довольно точно, что я и решил использовать в качестве основного аргумента в этом споре.
Уже не скрываясь, я вышел в зону видимости поста, и встав на одно колено, тщательно прицелился. Мое появление стало для наемников полной неожиданностью, потому как они только сейчас кинулись расхватывать оружие. А в это время первая ракета уже приближалась к “вагончику” поста. Но она ударилась совсем рядом с оконным проемом, своим взрывом разве что напугав готовящихся к отражению нападения наемников. Когда прицел вновь осветился зеленым светом, сообщая о конце перезарядки, противник уже открыл ответный огонь.
Но, прицелившись еще тщательнее, чем прежде, мне все же удалось отправить вторую ракету в распахнутое окно внутрь поста. В замкнутом пространстве эффект от ее взрыва оказался поразительным, давая основание полагать, что если кто там и остался в живых, то сейчас он должен быть жестко контужен. Однако, это не относилось к двоим Немезийцам, в последний момент перед взрывом успевшим покинуть пост, попытавшись занять оборону за примыкающим к вагончику бетонным укреплением. Зеленый свет в прицеле все никак не загорался и двое вражеских солдат безнаказанно достигли дальнего края заграждения.
Прицелившись, я держал курок уже нажатым, в результате чего, как только закончилась перезарядка, тут же последовал выстрел, и ракета устремилась к краю заграждения, где находились оба уцелевших противника. И все же один успел скрыться за углом конструкции, а потому остался невредим. Однако второй получил приличную долю взрывной волны, включавшей в себя куски выбитого бетона, точно в лицо. Его отбросило в сторону прохода и когда он падал на каменистую поверхность дороги, я отметил, что лицевой щиток его шлема оказался расколот, и внутри преобладают красные цвета.
В любом случае, пришло время уходить с линии огня, поскольку выживший наемник сейчас уже наверняка занимал позицию для стрельбы. Сместившись ближе к левому проходу, чтобы здание поста закрыло меня от засевшего за укреплением, я лихорадочно размышлял. Темп прохождения этого участка определял успех всей операции. Если я успею исчезнуть отсюда до прихода подкрепления, для противника останется неизвестно, в какую именно сторону я направился. Тем самым лишая их инициативы, вынуждая остановить преследование для получения инструкции от командования.
Поэтому рука, потянувшись в сумку за сменной кассетой для ракетницы, как будто сама вытащила оттуда объемистый цилиндр гранаты. Жалко, конечно, но время имело жизненное значение, а потому активированная с минимальной задержкой, по плавной дуге она была отправлена через крышу вагончика. Траекторию броска я просчитал самым тщательным образом, и ударившись о дальний край в верхней части тоннеля, граната рикошетом отскочила внутрь заграждения. Взорвавшись, не успев упасть на пол, она не оставила засевшему там наемнику не единого шанса.
С Винтарем наперевес я кинулся в обход вагончика, чтобы окончательно убедиться в выполнении задачи. При этом мне предстояло пересечь пространство перед открытой дверью КПП. И подсознательно подобное действие меня несколько напрягло. Но единственное, что я мог сейчас сделать, так это пересечь этот сектор как можно быстрей. Что я и сделал, и как выяснилось не зря. Разрывы зарядов плазмы хлестнули стену пещеры на считанные мгновенья позже, чем я преодолел это пространство.
– Чуйка – довольно улыбнулся я, несмотря на то, что, как выяснилось, в живых оставался еще один участник конфликта.
Потому что находящийся за укреплением, очень достоверно демонстрировал полное отсутствие признаков жизни. Как и его прошлый напарник, нарвавшийся на взрыв из Ракетницы. “Проконтролив” каждого из них выстрелом в голову, я уже напряженно размышлял, что делать с вновь образовавшимся геморроем в лице засевшего в КПП противника.
Распахнутая дверь находилась с противоположной стороны простреливаемого сектора, не позволяя, захлопнув ее, пересечь это пространство, не подставившись под выстрел. Тратить последние гранаты желания не возникало никакого. Можно зарядить Ракетницу и одного заряда хватит, чтобы вновь устроить там ад. Но и после первого попадания, находящийся внутри наверняка контужен. Поэтому, верный принципам экономии, я решил сымпровизировать.
Выстрел из Винтаря в край двери заставил ее распахнуться до конца, и ударившись о стену отскочить обратно, закрывая дверной проем. В момент ее закрытия я проскочил опасный участок до того, как она вновь приоткрылась. Но с плазмером наготове, я уже пригнувшись, двигался под окнами. Он оказался там, где я и предполагал. В дальней части вагончика за перегородившим проход массивным столом. Заглянув в дальнее окно, я оказался немного позади его, и боковым зрением он почувствовал это. Но его попытку хоть как-то среагировать на мое появление, пресек выстрел из Винтаря ему в голову. А последующий, в корпус, довершил начатое, не оставляя здесь ни одного свидетеля моего пребывания.
Но с выбором дальнейшего направления было далеко не все ясно. Судя по эмоциям Амкера, становилось понятно, что несмотря на воодушевление от наших побед, он все же понимает, что прорваться к Ретранслятору вряд ли получится. В чем оказался абсолютно солидарен со мной, поэтому игнорируя левый тоннель, ведущий к основной цели нашего визита, я уверенно устремился в правый, ведущий к складам.
Судя по карте, расстояние до ближайшей пещеры из череды складской ветки, составляло порядка пятнадцати километров. Приличное расстояние, но не для заряженного до предела допингом организма, к тому же в условиях пониженной гравитации. Ведущий вниз уклон, словно сам ускорял шаги, и следовало внимательнее следить, чтобы в перестановке ног не случилось заминки. Домчался я в момент, хотя и не мог соперничать в скорости с противником, в распоряжении которого имелись небольшие электромобили для перевозки пассажиров.
Первая встреченная нами природная полость, оказалась приспособлена под автопарк. Для чего и предназначался настолько громадный диаметр прохода. По нему могли проходить шатлы, попадая на поверхность на специальных грузовых платформах, следующих к выходу в автоматическом режиме. Подобное решение пришлось принять потому, что управлять техникой с основного сервера при помощи радиосигнала в пещерах невозможно. Поэтому вся техника, в соответствии с заданной ей программой, следовала либо к входам в Ретранслятор, либо к другой узловой точке, имеющей оборудование диспетчерского поста.
Сейчас вся техника стояла подключенная к системе зарядки и диагностики, и разнообразие представленных экземпляров поражало. Здесь находилась не только те механизмы, которые могли быть использованы, но и те, нужда в которых уже отпала. Как, к примеру, огромный проходчик, придавший тоннелям ту форму, в которой мы видели их сейчас.
Но при всем многообразии всевозможных агрегатов некоторые сами притягивали взгляд, и на скоряк метнувшись вдоль центрального прохода и осмотрев все представленные образцы, я обратился к порядком заскучавшему Амкеру.
– Теперь пора и тебе поработать – начал я по-деловому.
– Необходимо получить полный контроль над указанной техникой, причем необходимо, чтобы прием распоряжений с главного сервера надежно блокировался даже там, где имеется связь. Ну и нет нужды говорить, что сделать все необходимо по возможности быстро – закончил я.
– Понятно, какие? – с готовностью отнесся к моему замыслу Амкер.
Возможно, в память о их героическом брате, погибшим во время подрыва, я выбрал трех близнецов Драндулета, возможно по той же причине решив взять их с запасом. Еще один образец я сразу отметил за его невероятно заточенный образ. Несмотря на свои размеры и гусеничную подвеску, выделявшийся из общей массы как ломбарджини на колхозном МТМ. Тонн сорок – навскидку определил я его массу, причем солидную часть веса составляла лопата, ввиду отсутствия кабины, своей высотой превышая сам бульдозер. Но больше всего именно лопата привлекала внимание своей заостренной посередине формой, с выдвинутой вперед нижней кромкой, образующей два плавных отвала. Прикинув атакующий потенциал этого механизма, я смог сравнить его разве что с танком. И хотя пушки он не имел, но заточкой лопаты был способен забодать любого. Поэтому из уважения к его боевой мощи, я окрестил его “Тандозер”, не забыв о его основном предназначении.
Больше, на мой взгляд, вряд ли что могло пригодиться, но на всякий случай я решил взять один экскаватор, хоть пока не знал, для чего он может здесь пригодиться. Но по его массе, определил как довольно увесистый аргумент в любом споре. К тому же многоколенная система выдвижения ковша обеспечивала приличный вылет, что могло пригодиться при необходимости забраться куда-то наверх.
По мере активации отобранных мной образцов, Амкер выгонял технику в проход, ставя друг за другом. Когда он закончил формирование этого каравана, у меня уже имелся примерный план дальнейших действий. Загрузив в головной Драндулет Ракетницу и сумку с боезапасом, я забрался в кузов сам и с этого возвышения мне еще лучше стали просматриваться намеченные цели.
В однообразии стоящей рядами техники, выделялись два сооружения, расположенные примерно посередине пещеры, с разных сторон от центрального прохода. Одно целиком состояло из секций с автоматикой, судя по всему, предназначаясь для контроля над всей находящейся на стоянке техникой. А потому достаточно уничтожить этот объект и с центрального сервера не смогут воспользоваться ни одним находящимся здесь агрегатом.
Если от чего аппаратура и была защищена, так это от пыли. Потому взрывы разрядов плазмы имели для нее крайне губительное воздействие. И вскоре замыкающая, и отчаянно дымящаяся груда приборов мало напоминала исправное устройство. Конечно, применение Ракетницы значительно ускорило бы этот процесс, но практически неограниченный боекомплект плазмера выглядел здесь предпочтительней.
Судя по обилию труб в конструкции, сооружение с другой стороны прохода предназначалось для хранения неких жидкостей. Хотя, вся техника и работала на аккумуляторах, совсем избежать использования технических жидкостей и смазки невозможно. Но сейчас меня больше всего интересовало, насколько содержимое емкостей горюче. Пробить саму емкость из плазмера не удалось, но трубы и прочие соединения разносило на раз. Поэтому после непродолжительного обстрела в нижней части конструкции лениво взметнулось отчаянно коптящее пламя. Не останавливаясь, я попытался нанести максимальный урон, разворотив там все, что возможно. За это время пламя не только разрослось вширь, но и поднялось в высоту, поглотив вершину сооружения.
Удовлетворенно закинув Винтарь за спину и взяв в руки ноутбук, я дал общую команду начать движение. Управление заключалось в сохранении определенного интервала между машинами относительно головного Драндулета, так что руководить этой разношерстной командой оказалось не так сложно. И к моменту, когда дым от пожара, достигнув вершины свода, опускаясь, начал накрывать стоянку, мы уже приближались к выходу из пещеры.
Бросив напоследок взгляд назад, мне предстало эпическое зрелище. Багровые языки пламени, вырываясь из окутывающих их клубов дыма, захватывали все большую территорию. На общем фоне пожара ярко высвечивались контуры захваченных огнем механизмов, горящих, словно свечки ярко-белым интенсивным пламенем. Но еще я убедился в правильности своих расчетов. Как и в тоннеле, пол в пещере имел небольшой уклон, а потому пламя распространялось вслед за стекающей к проходу горючей жидкостью. Гадать, насколько далеко огню удастся проникнуть вглубь тоннеля, было бессмысленно, поскольку это зависело от количества горючего. Не исключено, что пожар сможет достичь пещеры, расположенной ниже, своим объемом многократно превышающей размеры автопарка. Тем более, что после ангара диаметр прохода снизился почти вдвое, уже не подавляя пустотой своего громадного внутреннего пространства.
Но и сейчас двигаться можно было чуть ли не в четыре ряда. Но я выстроил всю технику в колонну по два, поставив Тандозер впереди, расположив за ним свой Драндулет. Несмотря на гусеничную конструкцию ходовой, Тандозер уверенно поддерживал заданную скорость наравне со всеми, при прохождении небольших изгибов тоннеля демонстрируя полное отсутствие даже намека на занос. Экскаватор я поставил в замыкающем ряду, чтобы было удобней бросить его в случае чего. Но так же как и Тандозер, он проявляя невероятную для данной техники динамику и отставать явно не собирался.
