Славный город Дилон предлагал своим жителям и гостям немалый выбор гастрономических удовольствий. Харчевни – для людей попроще и победнее, закусочные и кабаки – для тех, кому больше хотелось выпить, чем поесть, таверны – для любителей экзотической кухни, едальные дома – для совсем уж высокородной, богатой и пресыщенной публики.

Трикс, поразмыслив, сразу отбросил и харчевни с кабаками – рыцарь не станет есть среди простонародья или напиваться, и едальные дома – там можно было встретить разве что совсем прославленного рыцаря, который вряд ли возьмет в оруженосцы первого попавшегося юнца. Попытавшись представить себя рыцарем – гордым, но не слишком денежным, Трикс понял, что ему нужно найти что-то приличное, но не помпезное; экзотическое, но не вычурное. В общем, достаточно редкий тип заведений.

Но удача улыбнулась ему далеко не сразу. По мере того как Трикс приближался к княжескому замку, улицы становились все оживленнее, а лавочек и едальных заведений все прибавлялось и прибавлялось. Прямо на улицах торговали сладостями вразвес. Самой большой популярностью пользовался изюм, который продавали «кулаками» – покупатель засовывал руку в мешок, зажимал в кулаке сколько мог изюма – черного, желтого или оранжево-красного, после чего доставал добычу. Конечно, человек с большой ладонью оказывался в более выгодном положении, но поскольку основными покупателями были мальчишки и молодые девицы – торговцы не оставались внакладе. В лавках выставлялись ткани, причем не только лен, шерсть и конопля, которыми славились окрестные земли, но и дорогие привозные – шелк, хлопок, каменный сатин. В изобилии встречались и лавочки ювелиров – здесь на витринах ничего не выставляли, зазывая посетителей лишь гордой эмблемой цеха золотых дел мастеров – двумя переплетенными кольцами. И конечно, как положено в любом торговом месте, все больше и больше попадалось разменных лавочек. Один или два охранника бдительно следили, чтобы никто не обидел менялу, чью принадлежность к профессии обозначали голые по локоть руки и нашейный знак гильдии из трех монеток на шнурке – золотой, серебряной и медной.

Трикс следовал мимо торговых рядов с любопытством, но зорко выглядывая таверны, которые приглянулись бы рыцарям. Несколько раз ему казалось, что искомая цель найдена, но в таверне с многообещающим названием «Щит и меч» ни одного рыцаря не оказалось, все больше странные тихие люди в неприметных одеждах, которые, сидя за столиками поодиночке и не глядя друг на друга, медленно пили эль. Трикс немного помялся у входа и смущенно покинул таверну. Потом его внимание привлекла пивная «Все спокойно», где среди посетителей было много людей в доспехах. Но доспехи при ближайшем рассмотрении оказались легкими кольчугами, а вместо мечей в перевязях болтались тяжелые дубинки из резинового дерева. Так что Трикс, не собиравшийся наниматься в городскую стражу, с сожалением покинул и это заведение.

И только ближе к вершине холма, почти под самыми стенами замка, Трикс увидел таверну с непритязательным названием «Чешуя и когти», у входа в которую неторопливо сгружались с коней два рыцаря.

Всем, от сопливого пастушонка и до мудрого астролога (ведь он когда-то тоже был ребенком), известно, что доспехи у рыцарей бывают разные. И в полном доспехе, красивом и блестящем, сделанном из прочного железного листа, рыцарь не только на дракона не пойдет – он и по городу фланировать не станет. Во-первых, лошадь в отличие от доспеха не железная. Во-вторых, даже под неярким солнышком рыцарь через полчаса перегреется и схватит удар. Тяжелые полные доспехи – только для ристалищ. Запаковался – водрузили на коня – съехался – ударил – разоблачили и посадили остывать.

У рыцарей доспехи были полегче, но все-таки впечатляющие: шлемы с плюмажами, кирасы, стальные поножи, кольчужные наручи и перчатки. Двигались рыцари поэтому медленно и плавно. Оруженосцы – парни лет семнадцати-восемнадцати – подвели коней к дощатому помосту у входа в таверну. Рыцари осторожно переместились с лошадиных спин на помост и неуклюже затопали вниз по ступенькам. Помост скрипел и слегка раскачивался. Лошади уткнулись друг в друга мордами, будто жаловались на своих седоков.

Трикс с сомнением посмотрел, как рыцари прошли в таверну. Поколебавшись, подошел к оруженосцам, обтирающим коней чистыми тряпицами. От тяжелого запаха конского пота свербило в носу. Оруженосцы покосились на Трикса.

Как бы к ним обратиться-то? Учитывая, что он нынче не со-герцог, а непонятно кто, собирающийся наняться в оруженосцы…

– Добрые юноши! – сказал Трикс неуверенно.

– Гуляй, сегодня не подаем, – тут же ответил один из оруженосцев.

Второй оказался доброжелательнее. Порылся в кармане, нашел мелкую медную монетку и протянул Триксу со словами:

– Возьми, купишь себе хлеба.

– Не очень-то он голодный, смотри, какая ряшка, – энергично протирая лошадиный круп, пробурчал первый оруженосец. – Добрый ты…

– Сегодня три года с того проклятого дня, как я нанялся к сэру Хойру. – Оруженосец сплюнул под ноги. – Помолись за меня богам, малец.

– Да? – Трикс помрачнел. – Неужели служба оруженосца так тяжела?

– Смотря у кого, – буркнул оруженосец. – Если звезды к тебе благосклонны, то жить можно. А если твой хозяин напыщенный болван… – юноша опасливо оглянулся на дверь, – то будешь все на свете проклинать.

– Так он сам в оруженосцы метит, – хмыкнул неприветливый оруженосец. – Точно! Ты гляди, как напрягся-то!

Оруженосцы с любопытством уставились на мальчика.

– Не советуете? – спросил Трикс.

Видимо, слова его прозвучали искренне, потому что насмешек не последовало. Напротив, лица у парней подобрели.

– Ну, как сказать… – протянул неприветливый. – Если есть мечта пойти по воинской части, прославиться, научиться владеть оружием, стать самому рыцарем, снискать себе славу и завоевать любовь прекрасных дам… То, конечно, не советую!

– Не получится?

– Может, и получится, – неохотно признал оруженосец. – Но тебе на самом-то деле придется чистить лошадей, точить мечи, полировать доспехи…

– Воровать курей у селян, – с тоской сказал оруженосец сэра Хойра. – Стоять на стреме, пока рыцарь заигрывает с чужой женушкой. Первому совать голову во всякие подозрительные дырки в скалах. Помогать рыцарю проблеваться, когда коварные враги отравят его чрезмерным количеством вина.

– А такое часто бывает? – ужаснулся Трикс.

– С моим – так два-три раза на неделе, – мрачно ответил оруженосец сэра Хойра. – Хотя, конечно, прославиться и самому стать рыцарем – можно!

И оба оруженосца замолчали, с любопытством глядя на Трикса.

– Здесь найдется доблестный рыцарь, которого не так часто спаивают враги и у которого случайно нет оруженосца? – спросил Трикс.

Парни переглянулись. Потом, как по команде, уставились на коновязь у таверны, где спокойно стояли рыцарские кони.

– Сэр Гламор без оруженосца, – сказал неприветливый. – У него оруженосец на переправе с лодки упал.

– Он что, плавать не умел? – удивился Трикс. – Умение плавать должно входить в список достоинств благородного человека!

– Ишь ты, умный… – усмехнулся оруженосец. – Умел. Только не в доспехах. А они как раз плыли к острову, где засели коварные браконьеры, засыпающие их дождем отравленных стрел.

– Еще сэр Паклус, – сказал оруженосец сэра Хойра. – Я вчера слышал, у него опять оруженосец накрылся. Как его звали-то?

– Да разве оруженосцев Паклуса упомнишь? – пожал плечами неприветливый. – Круглолицый такой, веселый, одевался ярко… А что, Паклус опять ходил мага воевать?

– Ходил, – ухмыльнулся оруженосец. – Когда уж самого прищучат?

– Доспехи у него заговоренные и амулет сильный…

– Зачем он ходил воевать с магом? – удивился Трикс. – И что за маг?

– У, маг еще тот! – оруженосец сэра Хойра оживился. – Из старых, из магов Черной Переправы! Те, которые тридцать лет назад сражались во второй магической и выжили. А сэр Паклус – дурак.

– Не дурак, а человек с обостренной честью! – поправил его товарищ.

– А, это обычно одно и то же… Так вот, сэр Паклус как-то повздорил с одним магом. И объявил, что рано или поздно победит его в честном поединке. Только, сам понимаешь, дело это непростое.

– И страдают в основном оруженосцы? – уточнил Трикс.

– Верно! – Парень хлопнул его по плечу. – Ты начинаешь понимать!

Трикс задумался. Потом спросил:

– И как мне их узнать… Гламора и Паклуса? Особенно Паклуса! Чтобы подойти не к нему.

– Умнеет на глазах! – восхитился оруженосец сэра Хойра. – Гламор – ярко-рыжий, веселый, все время хохочет и улыбается.

– А Паклус – маленький такой, кряжистый, бородатый, но лысый, – неприветливый оруженосец хмыкнул. – На гнома чуток похож… только ты это при нем не ляпни, убьет на месте!

Трикс кивнул.

– Спасибо большое. Я попробую.

Оруженосцы с любопытством смотрели, как Трикс храбро входил в таверну. Потом оруженосец сэра Хойра сказал:

– Ставлю три против одного – его не возьмут.

– Даже спорить не стану, – ответил товарищ.

– Ну и здоровее будет, – подытожил оруженосец сэра Хойра.

На этом оптимистическом пожелании они закончили свое участие в судьбе Трикса и вернулись к уходу за лошадями.

В «Чешуе и когтях», в отличие от «Щита и меча», было шумно и весело. Звенели кольчуги, громыхали доспехи, громко общались рыцари. Трикс насчитал десятка два – и молодых, и старых; покрытых ранами ветеранов и пышущих силой и здоровьем новичков. Пахло полиролью для металла, седельной мазью и, конечно же, лошадьми. Некоторые рыцари были с оруженосцами, некоторые без. Большинство сидело компаниями, обсуждая какие-то свои, рыцарские проблемы. До Трикса доносились отдельные реплики:

– …тут я ему говорю: давай сразимся, как благородные люди…

– …разве меч против секиры выстоит? Разве что двуручный…

– …и сильным ударом поверг прославленного сэра Чобальда наземь…

Трикс с любопытством отметил, что в этом трактире не признавали простых и дешевых прямоугольных столов – только круглые. Видимо, чтобы благородные рыцари не спорили, чье место во главе стола.

Еще здесь не признавали скатертей, тарелок и столовых приборов. Ели с изрезанных ножами деревянных досок, благо пища большей частью была простая – вареное или жареное мясо с овощами и хлебом. Для еды использовали кинжалы – и широкие боевые, с зазубренными хищными лезвиями, и тонкие длинные мизерикорды. Похоже, в этом был какой-то особый рыцарский шик, потому что те немногие оруженосцы, которые удостоились чести сидеть рядом с господами за столом, ели обычными вилками, пряча их после еды за отвороты сапог. Толстый усатый рыцарь, вгрызаясь в тушеную свинячью ногу и обильно запивая ее темным пивом, вещал товарищам:

– А я что вам говорил? Печеное колено дикого вепря – вот настоящая еда!

Трикс сглотнул слюну – его молодой растущий организм был бы не против обедать два-три раза в день, не пренебрегая при этом завтраком и ужином. На него никто не обращал особого внимания, и он мог без помех поискать среди рыцарей сэра Гламора.

Впрочем, долго искать не пришлось. Гламор и впрямь был самым рыжим, самым шумным и самым веселым из собравшихся в трактире. Отполированный рыцарский шлем модной модели «Волчья пасть» стоял перед ним на столе, длинные рыжие кудри красиво лежали на стальном воротнике кольчуги. В данный момент Гламор, размахивая кружкой с остатками эля, рассказывал троим товарищам какую-то историю:

– Попали, значит, маг, рыцарь и вор на необитаемый остров, к дикарям-людоедам…

– Постой, – прервал его один из слушателей. – А с чего это вдруг рыцарь, маг и вор вместе путешествовали?

– Не важно! – отмахнулся Гламор. – Допустим, они искали сокровища. Рыцарь бился с врагами, маг осуществлял поддержку волшебством, а вор вскрывал замки и обезвреживал ловушки. Плыли на корабле, а тот потерпел крушение…

– Ну, если так… – с сомнением протянул скептически настроенный слушатель. – Тогда конечно… Только я бы еще в команду клирика взял. Раны залечивать, то да сё…

– И еще одного рыцаря и одного мага! – вставил второй слушатель. – Хорошая партия – она из шести человек состоит!

– Лучше не мага, а достойного барда! – вступил в разговор третий. – Опытный бард – он любого мага стоит!

– Бард – это голова, – согласился скептик. – Барду палец в рот не клади…

– Друзья! – Сэр Гламор возвысил голос. – Друзья мои! Мы рассматриваем гипатите… гипитети… гипотетическую ситуацию! Ну, то есть на самом деле этого не было!

– И все равно лучше вшестером, – сказал скептик. – Даже ги… гипотетически!

– Согласен. – Сэр Гламор не растерялся. – Их было шестеро. Но один маг, один рыцарь и один клирик потонули в бурных водах при кораблекрушении!

Наступила тишина. Потом все трое слушателей, лязгая железом, встали.

– Не чокаясь, – предупредил скептик. – Как звали-то нашего достойного брата?

Сэр Гламор крякнул и посмотрел в потолок. Потом на Трикса. Подмигнул ему. Сказал:

– Его звали сэр Например.

– Помянем благородного сэра Напримера… – Скептик одним махом выпил пиво. – Видимо, этот рыцарь был с далеких восточных рубежей?

– С них самых, – мрачно сказал сэр Гламор. – Итак, попали рыцарь, маг и вор на необитаемый остров к дикарям-людоедам. Те их схватили…

– Как это – схватили? – возмутился теперь уже другой рыцарь. – Без боя?

– После долгого и кровопролитного сражения! – быстро ответил Гламор. – Схватили и говорят: мы вас съедим. А отпустим только того, кто совершит три великих подвига: выпьет ведро забродившего кокосового сока, поцелует в глаз циклопа и удовлетворит в постели ненасытную туземную женщину.

– Какие странные обычаи… – задумчиво сказал скептик. – Я еще понимаю – женщину. Многие дикие племена заставляют пленников оставлять им потомство, поскольку это препятствует вырождению. Но зачем целовать в глаз циклопа? Это какой-то варварский религиозный культ?

– Да, и ведро забродившего сока – тоже странно! – вставил молчавший до сих пор рыцарь. – Туземцы и сами очень жадны до выпивки и не разбрасываются ценным продуктом.

Гламор махнул рукой и сел. Выпил пива. Сказал:

– Будем считать, что я закончил свой рассказ… Нет, все-таки зря некоторые пренебрегают толстой войлочной подкладкой в шлеме… Эй, мальчик, ты хотел что-то спросить?

Трикс робко подошел к столу. Честно говоря, сэр Гламор ему очень понравился. Нет, бесспорно, он тоже мог отпустить затрещину оруженосцу… но вот воровать у селян курицу вряд ли бы послал. Скорее, отправился бы на дело сам, посмеиваясь и похихикивая.

– Я имею высокую честь лицезреть благородного сэра Гламора? – спросил Трикс.

Рыцарь усмехнулся:

– Достойное обращение заслуживает достойного ответа. Да, юноша. Я – сэр Гламор.

С некоторым усилием Трикс заставил себя опуститься на одно колено и произнес:

– Благородный сэр! Я смиренно молю вас оказать мне великую честь – принять меня на службу оруженосцем. Клянусь, что не опозорю ваше славное имя и буду сносить тяготы служения с достоинством и смирением!

– Хорошо сказано, – задумчиво сказал Гламор.

– Красиво излагает, – умиленно подтвердил тот рыцарь, что слушал сэра Гламора с наибольшим скепсисом. – Эх! Давненько не встречал такого умного оруженосца. Жалко, что мой от горячки оправился, я бы сам его на службу взял.

Трикс терпеливо ждал.

Сэр Гламор вздохнул, протянул руку и потрепал Трикса по голове. Потом торжественно произнес:

– Я выслушал твои слова, юноша, и счел их красивыми по форме и достойными по содержанию. И будь к тому возможность, я взял бы тебя в оруженосцы и помог бы стать настоящим рыцарем. Но…

– Но? – растерянно спросил Трикс.

– Но ты не рыжий.

Трикс заморгал от удивления. Сэр Гламор снова вздохнул и пояснил:

– Славный юноша, знай же, что когда я стал рыцарем, то дал обет брать себе оруженосцев только из числа тех, кого природа наделила рыжим цветом волос. Ибо в детстве мне довелось испытывать насмешки товарищей из-за неблагородного оттенка моей шевелюры. Немало горести принесли мне глупые простонародные поверья о том, что рыжие отлынивают от работы, склонны к убийству своих дедов и прочие глупости. Поэтому я привечаю рыжих мальчишек и по мере сил помогаю им устроиться в этом жестоком мире.

Трикс поднялся с колен. Развел руками. Сказал:

– Сэр Гламор… неужели нет никакого выхода?

– Нет, – печально ответил Гламор. – И это меня тоже огорчает. Но обет для рыцаря – нерушим.

Он похлопал Трикса по плечу тяжелой рыцарской дланью.

– Удачи тебе, юноша. Надеюсь, ты встретишь достойного господина и однажды мы с тобой преломим копья на ристалище!

Сомневаться в словах Гламора не приходилось. Этот рыцарь был не из тех, кто способен преступить свой обет.

– И вам достойных подвигов, сэр рыцарь, – печально сказал Трикс.

Никогда он не думал, что благородный черный цвет волос («Волосами в мамку пошел, цвет воронова крыла!» – говорила ему нянька, когда он был совсем маленьким) однажды его подведет. На глаза невольно навернулись слезы, и он поспешно отвернулся, чтобы сэр Гламор не увидел такой недостойной слабости. Ничего не видя перед собой, Трикс сделал пару шагов – и уткнулся в холодный металлический панцирь.

– Сядь, – сухо сказали ему.

Чья-то рука опустила его на крепкий деревянный стул, привыкший выносить тяжесть закованных в броню рыцарей. Другая рука пододвинула здоровенную кружку с пивом.

– Выпей, – шепнул незнакомец. – А то заметят, что плачешь, – смеяться начнут. Рыцари, они как дети. Даже еще хуже. Всегда готовы высмеять чужую слабость… и поплакаться в жилетку.

Трикс глотнул пива – сладковатого и крепкого. Украдкой смахнул с ресниц слезы. И посмотрел на участливого собеседника.

Рядом с ним сидел кряжистый, невысокий – ростом с Трикса, рыцарь лет сорока – сорока пяти. Лысая голова сверкала не хуже надраенного шлема. Над огромной бородой сверкали глубоко посаженные глазки. Взгляд их был на удивление умным и участливым.

– Сэр Паклус… – выдавил Трикс.

– А ты неплохо подготовился, сынок, – сказал сэр Паклус. – Твердо решил податься в оруженосцы?

– Ну… – запаниковал Трикс. – Я…

– Только не ко мне, – мрачно сказал Паклус. – Извини, парень, но служба у меня еще никому не приносила удачи. Позавчера вечером я потерял третьего.

– Мне очень жаль, сэр… – прошептал Трикс.

– Третьего за год, – уточнил Паклус. – Знаешь, мне надоело терять оруженосцев.

– А почему вы их теряете? – неожиданно для себя спросил Трикс.

– Потому что воюю с магом. – Паклус поморщился. – Мне пока везет… а мальчишкам – нет. Хватит с меня! Стыдно возвращаться в Дилон и смотреть в глаза матерям.

– Моя мать погибла, – неожиданно для себя сказал Трикс. – Даже если со мной что-то случится, вам не придется смотреть ей в глаза. А мне, чтобы отомстить, надо стать рыцарем. Помогите мне, сэр Паклус! Возьмите в оруженосцы!

Похожий на гнома рыцарь пытливо посмотрел на Трикса. Произнес:

– А ты, похоже, не из простой семьи…

Трикс промолчал.

– Не проси. – Паклус покачал головой. – Не надо. Я жду торговца, который должен принести мне могущественный артефакт… а после этого вновь отправлюсь к башне мага. Не хватало мне еще тащить с собой необученного мальчишку!

– Но ведь кто-то должен будет держать вашего коня, – сказал Трикс. – Или проверять, не притаились ли в кустах разбойники.

Сэр Паклус побагровел:

– Я не посылаю детей в бой вместо себя! Нет, нет и нет!

Трикс закусил губу. Ему вдруг вспомнился разговор с оруженосцами у таверны.

– Сэр Паклус, – тихо произнес Трикс. – Ведь вам ведомо, что это такое – честь. Помогите мне отстоять честь моего рода! Я – Трикс Солье, наследник со-герцога Рата Солье, коварно преданного и убитого со-герцогом Сатором Гризом.

Сэр Паклус клацнул зубами и в немом удивлении уставился на Трикса. Потом поднялся (став при этом ненамного выше ростом) и достал из ножен двуручный меч.

Трикс сглотнул слюну и встал перед сэром Паклусом на колени.

А что, если сэр Паклус имеет какие-то свои обиды на род Солье? Ведь рыцарь не зря достает свой меч. Он может принять оруженосца на службу, а может и отрубить ему голову. Конечно, такое случается редко…

Сэр Паклус вытянул руку с мечом.

В таверне наступила тишина.

Трикс на всякий случай закрыл глаза.

Рыцари, помимо умных и глупых, вспыльчивых и рассудительных, добрых и не очень, делятся еще на две группы. Одна считает делом доблести ночевку под проливным дождем в кустах дикой колючки и кусок размокшего хлеба на завтрак. Другая полагает, что ничего ужасного не произойдет, если рыцарь заночует на постоялом дворе, поспит на кровати и позавтракает яичницей с ветчиной. Отличить их очень просто – от второй группы меньше пахнет и лицо у них более здорового цвета.

Сэр Паклус, на счастье Трикса, был не только рассудительным и добрым, но еще и склонным к комфорту. Поэтому ночевал рыцарь со своим новым оруженосцем в трактире на выезде из Дилона, не слишком роскошном, но все-таки чистеньком и с недавно вытравленными магией насекомыми.

– Это, парень, великая вещь, когда в кружке тараканов не находишь, а по ночам тебя клопы не грызут, – устраиваясь на единственной кровати, сказал Паклус. – А уж самое плохое – когда тебя паразиты под кольчугой грызут и почесаться нельзя. Правда, боевой ярости способствует значительно, что есть, то есть.

– А как их выводили? – взбивая свой соломенный тюфяк, брошенный у дверей (чтобы коварный враг, войдя, запнулся об оруженосца и вынужден был потратить время, перерезая ему горло), сказал Трикс.

– Как-как… – Сэр Паклус почесал волосатый живот. Рыцарь вообще отличался изрядной волосатостью, что стало ясно, когда Трикс помог ему снять кольчугу и рубаху, и Паклус остался в одних штанах. – Магией, конечно. Магия, парень, это великая сила!

– Я думал, вы магию ненавидите, – задумчиво сказал Трикс. – Ну… раз воюете…

– Магию? Ненавижу? – Паклус выпучил глаза. – Да ты, я вижу, совсем недотепа! Как можно магию ненавидеть? Она и в бою для рыцаря первый помощник, и в быту всем нужна. Кто землепашцам погоду предскажет? Маги! Кто монстров огненным дождем окатит или в лед вморозит? Маги! Раны кто вылечит, донесение через всю страну перешлет, обстановку посредством хрустального шара разведает? Маги, маги и еще раз маги! Все может магия.

– Тогда вы не любите магов? – предположил Трикс. Глаза у него уже слипались, но ему было интересно, а Паклус тоже был настроен поговорить. – Или мага? Вот того, которого мы воевать завтра едем…

– Я не люблю магов? – Паклус фыркнул. – Да если бы не маги, нас бы давно Самаршан завоевал. Или северные варвары. Или маги-витаманты, что после второй магической укрылись на Хрустальных островах.

– Тогда мага? – повторил Трикс.

– Радиона Щавеля? Я не люблю Радиона Щавеля? – Теперь Паклус возмутился по-настоящему. – Да будет тебе известно, непочтительный отрок, что во вторую магическую мы вместе с Радионом стояли насмерть у Черной Переправы! И мой меч сдерживал натиск уживленных, пока Радион собирал силы для заклинаний. А потом еще много раз судьба посылала нам совместные подвиги!

– Тогда я ничего не понимаю, – признался Трикс. – Зачем же вы с ним воюете?

– Потому что полтора года назад мы поспорили за чашей доброго вина. – Паклус со вздохом опустил голову на гладко обструганный чурбанчик, заменявший на постоялом дворе подушку. – Радион заявил, что маг – всегда сильнее рыцаря. И в честном бою рыцарю не победить мага. А я сказал, что смогу! С тех пор пытаюсь взять штурмом его башню. Но… пока не получается.

Трикс молчал, переваривая услышанное.

– Та чаша с вином была большая… – задумчиво сказал Паклус. – И, кажется, не одна. Но клятва была – мы оба в этом совершенно уверены! А клятва есть клятва…

Трикс подумал об оруженосцах, которые были оруженосцами. Но промолчал. Все-таки он сильно повзрослел за три последних дня.

– Оруженосцев вот только жалко, – вздохнул Паклус, будто прочитав его мысли. – Я-то и снаряжен получше, и сопротивление к магии имею…

Он вдруг осекся, будто сказал что-то лишнее. Но Трикс, который ничего не понял, молчал.

– Чтобы не было недоговорок! – внезапно сказал Паклус посуровевшим голосом. – Я – на четверть гном. А все гномы сопротивляются магии, это у них врожденное. Что ты имеешь против гномов?

– Я? – растерялся Трикс. – Ничего. Я в летописях читал, что иногда гномы и люди не воевали, а даже вместе сражались. Ну, против эльфов или если добыча ожидалась большая.

– Верно, – подобревшим голосом сказал Паклус. – Если уж честно, то гномы меня своим не считают. У меня бабушка была гномом. Очень редкий социальный казус. А у гномов род наследуется как у людей, по отцовской линии, по материнской – только у эльфов.

– Это, наверное, очень романтическая история, – сказал Трикс. – Ну, бабушка-гном. Да?

Паклус рывком сел на кровати. Схватил свечу, подошел к соломенному тюфяку. Склонился над Триксом, поднес свечу к его лицу и подозрительно всмотрелся. Не обнаружив и следа ухмылки, сконфуженно улыбнулся, потрепал Трикса по голове, загасил грубыми пальцами фитиль и пробормотал:

– Спать уже пора, завтра рано в путь…

– Спокойной ночи, господин, – с некоторым усилием пролепетал перепуганный Трикс.

– Спокойной ночи, оруженосец. – В голосе Паклуса все еще слышалось смущение. Он грузно сел обратно на кровать. Поворочался, укладываясь. Потом сказал: – Ну… романтическая, согласен. Бабушку и дедушку во время кораблекрушения волны выкинули на необитаемый остров.

– И там были дикари? – спросил Трикс.

– Что? Какие еще дикари, остров же необитаемый! Никого там не было. Даже козочек. Дедушка пять лет держался, а на шестой год все-таки сделал бабушке предложение. Ну… не железный он был все-таки. А через год, как раз матушка моя тогда родилась, к острову пристал пиратский корабль – запасы воды пополнить. Дедушка с бабушкой его захватили и уговорили головорезов отвезти их на материк. Бабулю свои бы уже не приняли, это у гномов строго… ну а дед – он строгих правил был. Раз поженился, так поженился. Опять же дочку он любил. До старости самолично ее брил!

Трикс молчал, ошарашенный этой эпической картиной.

– Очень скучаю по дедушке, – продолжал Паклус. – Умер он недавно.

– А бабушка? – решился спросить Трикс.

– Бабушке-то что? Она же гном. По-прежнему на кузне, с утра до вечера молотом машет. Доспехи мои она лично ковала! В них, кстати, тоже защитная сила от магии есть. Бабушка у меня мастерица на все руки… – В голосе Паклуса прорезалась нежность. – Пивные кружки себе кует, заколки для бороды…

– У меня бабушка тоже… любила гладью вышивать, – рискнул вставить Трикс.

– И правильно, – одобрил Паклус. – Каким бы ты высокородным ни был, а умей что-то своими руками делать. Ну ладно… спи давай.

Глаза у Трикса уже совсем слипались, а язык едва ворочался. Он быстро и крепко заснул.

Паклус еще долго ворочался, разок вставал по нужде, а возвращаясь со двора, с грубоватой симпатией посмотрел на съежившегося на тюфяке Трикса, после чего заботливо укрыл своим одеялом. Ночь была прохладной, с моря тянуло свежестью. Паклус же, как любой человек с примесью гномьей крови, холод переносил стоически.

Давно известно, что лучший способ узнать, процветает ли государство, – проехать по его дорогам. Честолюбивый и жестокий правитель, разорив крестьян и обложив поборами горожан, может воздвигнуть столицу неописуемой красоты. Правитель ленивый и безвольный, попустительствуя простому люду, может позволить селам и городам расти и процветать, в то время как государство чахнет и гибнет. Но и у того, и у другого в самом большом запустении окажутся дороги, ибо только властитель, сочетающий в себе твердость и уступчивость, волю и терпение, способен накинуть на всю страну сеть дорог, что свяжет ее крепче солдатских алебард, общего языка или даже общей веры.

Дороги в королевстве были. И были они где как. Но в княжестве Дилон, и этого никто бы не посмел отрицать, дороги содержались в порядке. Иногда земляные, иногда мощенные камнем или каменным деревом, с мостами и переправами в нужных местах, с придорожными трактирами, конюшнями и небольшими форпостами стражи. Конечно, в местах совсем уж диких случались и разбойники, и бездорожье (никто не знает, что хуже и что приносит казне больше ущерба), но по большей части путешествовать по Дилону было приятно.

Трикс с огромным удовольствием восседал на смирном чалом жеребце, рыжем с белым хвостом. Жеребец был немолод и потому спокоен, но еще и не стар – так что после закованных в броню рыцарей нес мальчишку на спине легко, будто перышко. Когда Трикс временами поддавал ему шенкелей, конь удивленно поворачивал голову – будто забыв, что на нем восседает всадник. Скорее всего так оно и было. Конь Паклуса, каурый молодой жеребец, гордо вышагивал впереди, а чалый Трикса неспешно следовал за ним. Город Дилон остался позади, и рыцарь с оруженосцем ехали посреди бескрайних пшеничных полей.

– Сэр Паклус, а как вы собираетесь победить Радиона Щавеля? – спросил Трикс, когда ему наскучило любоваться пейзажами. Он по-прежнему был в своей одежонке, поскольку желтые штаны и оранжевую рубашку, оставшуюся от прежнего оруженосца, отказался надевать наотрез. Паклус и не настаивал, буркнув, что вкусы у мальчишки были странные, «ты бы еще на его голубую шляпу посмотрел!».

– Амулет, – коротко ответил рыцарь. Он ехал с непокрытой головой, держа шлем на сгибе руки, а на голову для защиты от солнца приспособив белый платочек. – Тот, который вчера принес горбатый карлик. Если не врет, то четверть часа ни одна магическая атака Радиона меня не проймет.

– А меня? – поинтересовался Трикс. Ему показалась сомнительной сама суть состязания рыцаря и мага, раз уж рыцарь пользуется магическими амулетами. Но он благоразумно решил эту тему не развивать.

– Ты будешь держаться в сторонке. – Паклус приставил ладонь к глазам, всматриваясь в даль. – Ага… уже показалась. Значит, и он нас видит…

– Радион?

– Кто ж еще.

Всмотревшись, Трикс и впрямь заметил на горизонте верхушку башни. Как положено каждому уважающему себя магу, не состоящему на службе, Радион Щавель жил в собственной башне, где и занимался волшебством и чародейством.

Трикс нервно поежился. Ему почему-то представлялось, что ехать они будут долго… несколько дней…

– А в Дилон господин Щавель не выезжает?

– И в Дилон, и в Босгард – это городишко рядом с его башней. Он там вроде как чародеем подрабатывает… ну, не на постоянной службе у магистрата, а так, по мере надобности.

– Может, стоило с ним в городе сразиться? – спросил Трикс. – А то в башне ему куда удобнее обороняться.

– Юноша, ну сколько тебе говорить – это должен быть честный поединок! – вспылил Паклус. – Никаких нападений из-за угла. Никаких засад. Честный бой – приехал, вызвал на поединок, уехал.

Трикс снова вспомнил о тех оруженосцах, что уехать не смогли, и горько вздохнул.

– Будешь держаться в сторонке, – повторил Паклус. – Ничего с тобой не случится… Ты хоть знаешь, что такое магия?

– Конечно. У отца был чародей на службе. Ну… слабенький, – признал Трикс. – Но колдовал понемножку.

– Ну да, да… – Паклус кивнул. – Забыл, что ты благородных кровей. А в чем суть магии, знаешь?

– Конечно. Суть магии – это власть над миром, выраженная в словесной форме. Слова, содержащие в себе волшебную силу, могут менять реальный мир – превращать ничто во что-то, одно в другое, а другое снова в ничто. В общем, что захочешь, то и могут сделать! – жизнерадостно закончил Трикс. И тут же, осознав сказанное, снова помрачнел.

– Правильно, – согласился Паклус. – Так оно и есть. Но ты слишком уж не переживай – это все в теории. А на практике маги вовсе не всесильны!

Некоторое время они ехали молча.

– Хотя Щавель весьма близок к всемогуществу… – с неожиданной гордостью добавил Паклус. – Видишь, башня у него какая? Из слоновой кости! Как положено!

Башня, до которой оставалось не менее двух миль, и впрямь уже была хорошо видна. Трикс потрясенно уставился на молочно-белую иглу, вонзавшуюся в небо, – высотой башня была в сотню локтей. Внизу башню подпирали могучие контрфорсы из черного камня. На всем протяжении украшала затейливая резьба; кроссы, они же краббы, на фронтонах; балкончики, которые поддерживали атланты и кариатиды; многочисленные розетты и аркатуры; окошечки с узорчатыми переплетами и дружелюбно распахнутыми, не менее узорчатыми ставнями; торчащие прямо из стен горгульи и прочие архитектурные излишества. Кроме слоновой кости в декоре использовался только хрусталь – он сверкал на окнах, и какой-то черный камень – им выделялись отдельные, видимо, представляющиеся магу самыми важными в композиции элементы статуй.

Вверху башня из слоновой кости расширялась, образуя жилую часть размером с солидный особняк в три этажа. Тоже затейливый, с башенками-вимпергами на углах, ажурной балюстрадой по краю крыши и даже с ветряком наподобие мельничного.

Почему-то Триксу подумалось, что на эту крышу должны регулярно приземляться ездовые драконы.

– Где же он взял столько слоновой кости? – потрясенно спросил Трикс. – Это же всех слонов в мире надо было истребить!

– Как где? Наколдовал! Да и кость только снаружи, для красоты, внутри башня каменная.

– Разве это можно? Наш маг говорил, что наколдованные вещи прочностью настоящих не обладают, быстро рассыпаются в прах…

– Плохой у вас был маг, – сурово сказал Паклус. – У настоящего волшебника наколдованные предметы – лучше, чем настоящие.

– А мне где нужно вас ожидать? – спросил Трикс. – Я не со страха, я так, для общего развития спрашиваю…

– Видишь рощицу? – Паклус протянул закованную в железо руку. – В ней и пересидишь. Щавель природу любит, деревья файерболами жечь не станет. Вон… видишь, какой цветник развел вокруг башни… сплошной розарий.

На взгляд Трикса рощица была слишком уж близко к башне – от силы миля. Но все-таки укрытие… да и природу маг любит…

– Спасибо большое, – сказал Трикс.

В молчании они доехали до рощицы, где и остановились. Паклус, подозрительно косясь на башню, достал из седельной сумы амулет – здоровенную пятиконечную звезду из рубиново-красного камня. Ловко прицепил ее на шлем, кивнул Триксу – и тот помог рыцарю закрепить шлем на доспехах.

– Древний и могущественный магический символ, – сказал Паклус озабоченным голосом. – Говорят, когда-то он оберегал целый народ. Мощнее его разве что желтая шестиконечная звезда, но на такой сильный амулет нужно разрешение капитула магов.

– А как вы войдете в башню?

– Там дверь есть. Добраться бы… до башни.

Паклус пробормотал что-то, подозрительно смахивающее на обращение к Хрогу, богу гномов. Вытянул из ножен меч, пришпорил коня. Тот, явно раздосадованный таким обращением, с ходу пошел в бодрый аллюр. Вокруг башни не было ни лесов, ни полей, один лишь ровный зеленый луг, неожиданно изобильно поросший алыми розами. Конь скакал по лугу легко, будто по ровной дороге.

Трикс спешился, накинул поводья на удобный кривой сук и, затаив дыхание, стал следить за Паклусом. Его конь меланхолично попробовал траву, счел ее невкусной и стал обнюхивать ухо Трикса. Мальчик на всякий случай отодвинулся. Обиженный таким недоверием конь принялся пастись.

Сэр Паклус, высоко воздев руку с мечом, скакал к башне. Ну, если честно, то не очень высоко. Руки у Паклуса были мускулистые, но короткие. Трикс поймал себя на мысли, что боевой молот или метательный топорик смотрелись бы в руках Паклуса куда уместнее.

Но у рыцарей не принято сражаться молотами. Это удел гномов.

Некоторое время ничего не происходило, и Трикс начал надеяться, что волшебника Щавеля нет дома. Может, колдует для магистрата Босгарда? Или вышел нарвать трав для магических зелий… щавеля для щей…

Однако его надежды не оправдались. Вершина башни вдруг засияла призрачным красным светом. В воздухе над башней появился прозрачный морок – огромное человеческое лицо. Очевидно, это и был Радион Щавель.

Маг оказался упитанным коротко стриженным человеком средних лет. Пожалуй, он бы выглядел вполне мирно, если бы не сурово нахмуренные брови, полыхающие огненными протуберанцами глаза и размеры. Лицо медленно склонилось – Трикс с замиранием сердца понял, что это именно одно лишь лицо, что-то вроде повисшей в воздухе, пустой внутри маски, – и посмотрело на сэра Паклуса.

Рыцарь скакал к башне.

Маг нахмурился еще сильнее. Надул щеки. И дунул на Паклуса с высоты своей башни.

В одно мгновение разразилась буря. Трава на лугу полегла. Деревья над головой Трикса закачались и затрещали. Конь сэра Паклуса встал на дыбы, завертелся. Рыцарь попытался удержаться, но не смог, помешал воздетый к небу меч. Громыхающей грудой железа сэр Паклус рухнул на траву. Каурый, презрев воспетые в балладах доблести рыцарских коней, поскакал назад.

– Не работает амулет… – в ужасе выдохнул Трикс.

Однако он был не совсем прав. Лишившийся коня Паклус встал, помотал головой и двинулся к башне. Ему бушующий ураган ничуть не мешал. Видимо, амулет защищал только самого человека, а не его лошадь.

Лицо мага помрачнело. Он перестал дуть. Прищурился. Из глаз вырвались ветвистые белые молнии и стали молотить по лугу. Одна из молний ударила прямо в шлем Паклуса. Из шлема посыпались разноцветные искры.

Но рыцарь упорно шел вперед. До Трикса долетели приглушенные расстоянием ругательства и обещания отдубасить заносчивого мага до полусмерти.

Маг задумался. Потом широко открыл рот и заорал. Вопль был так громок и ужасающ, что его, пожалуй, могли услышать и в Дилоне. Трикс закрыл ладонями уши и закричал в ответ – ибо известно, что лучший способ не оглохнуть от громких звуков, это орать самому.

Но дело, оказывается, было не в крике. Изо рта мага, крутясь и вращаясь, вылетали какие-то смятые, спрессованные комки. Они падали на землю, разворачивались – и превращались в омерзительных монстров. Были там и юркие твари, похожие на обезьян, и кряжистые минотавры, и высоченные рогатые демоны, и подпрыгивающие глазастые шары, похожие на комки сырого мяса. Похоже, на монстров действие амулета не распространялось – они радостно бросились на сэра Паклуса.

Впрочем, и рыцарь, казалось, был только рад их появлению. Первого же минотавра он рассек мечом напополам, брошенный обезьяной огненный шар отбил мечом – да так ловко, что огонь испепелил ближайшему демону рога вместе с головой. Размахивая мечом и не подпуская к себе тварей, рыцарь продвигался к башне, оставляя за собой изрубленные страхолюдные туши и лужи разноцветной крови.

– Ура! Ура, да здравствует доблестный сэр Паклус! – закричал Трикс, прыгая на месте. Он внезапно перестал стесняться своего положения оруженосца, напротив, нашел в нем некоторые преимущества. Подвиг совершал Паклус, а он, Трикс, получит полное право говорить: «Когда мы с сэром Паклусом укрощали великого мага Радиона Щавеля…»

Но вот кричать было ошибкой. Это Трикс понял сразу, как только один из минотавров, приземлившийся довольно далеко от Паклуса, обернулся на крики – и бодро затрусил по направлению к рощице.

Первым понял ситуацию чалый, который не зря прожил долгую жизнь под рыцарским седлом. Одним рывком конь сорвал поводья с ветки и поскакал через рощицу к своему каурому собрату, стоявшему на безопасном расстоянии у самой дороги. Триксу осталось лишь проводить его взглядом – и снова посмотреть на минотавра.

Тварь на бегу скалилась жуткой бычьей пастью. Вопреки природе (хотя чего хорошего можно подумать о природе при виде минотавра?) пасть была оснащена острыми хищными клыками. Поросшее грубой рыжей шерстью тело минотавра прикрывал грубый пластинчатый доспех. В руках, будто не полагаясь на свою силу и клыки, минотавр держал длинную алебарду.

Трикс завопил так пронзительно, что даже Паклус, почти добравшийся до башни, его услыхал. Рыцарь повернулся, долю секунды колебался, а потом, рассыпая проклятия, кинулся на выручку оруженосцу. Мчался Паклус удивительно быстро для своих коротких ног, но никаких сомнений в исходе забега не оставалось. У минотавра было достаточно времени, чтобы нарубить из Трикса отбивных и слопать их. Может быть, даже слегка обжарив на костре.

Впрочем, вид минотавра наводил на мысли о том, что он согласен есть мальчиков и сырыми.

Первая мысль, которая ухитрилась заползти в голову к Триксу, была довольно разумной.

Умеют ли минотавры лазить по деревьям?

Однако беглый взгляд на ближайшие деревья поверг Трикса в уныние. Самое высокое деревце было в два человеческих роста. Минотавр смахнет его алебардой с верхушки, даже не вставая на цыпочки.

Вторая мысль, как оно обычно и случается в критических ситуациях, была глупой.

Минотавр, как всем известно, это наполовину человек, а наполовину животное. И как всякое монстрическое животное, он боится яркого огня, текучей воды и уверенного человеческого взгляда…

Будь Трикс чуть менее напуган, он бы заметил, как минотавр на ходу перепрыгнул через дымящуюся воронку, оставшуюся в земле от попадания магической молнии, ничуть не озаботившись, пробежал босыми ногами по горящей траве, а потом легко перемахнул через быстрый ручеек.

Но от страха Трикс не видел ничего, кроме злобных, налитых кровью глазок, острых рогов, оскаленных клыков и спутанной рыжей шерсти на морде минотавра. Он выпрямился, пытаясь придать себе горделивую осанку (будь его рост чуть выше – это бы получилось), вперил взгляд в глаза минотавра и закричал изо всей силы (голос дал петуха, но зато вышло громко):

– Стой! Перед тобой человек!

Прозвучало это гордо, но минотавр, конечно же, не остановился. А то, что мальчишка стоял на месте и смотрел ему в глаза, его, похоже, только разъярило. Он запрокинул голову, издал громкий рев и на бегу замолотил себя левой рукой по груди. Железный панцирь грохотал, покрываясь глубокими вмятинами. В правой руке минотавр по-прежнему сжимал алебарду.

Трикс уже ничего не соображал. Убегать было поздно, лезть на дерево глупо, сражаться – просто смешно.

Трикса несло.

– На колени! – крикнул он. – Твоя ярость бессильна перед моей отвагой! Еще шаг – и ты сдохнешь в страшных муках! Твое сердце остановится, а дыхание прервется!

Минотавр остановился и удивленно уставился на Трикса. Чудовище и мальчика разделяло от силы десять шагов. Триксу показалось, что он чувствует зловонное дыхание монстра. Маленькие злые глазки подозрительно смотрели под ноги, будто ожидая увидеть там ловушку.

– Сделай лишь шаг – и ты умрешь, как безмозглый бык на бойне! – пригрозил Трикс. – Моли меня о пощаде, чудовищная тварь, порождение тьмы и хаоса!

Непонятно, что именно разозлило минотавра – сравнение с быком или фраза о тьме и хаосе, откуда он, собственно говоря, и происходил. Но чудовище вновь оскалилось, сделало уверенный шаг к Триксу.

И замерло.

На морде минотавра медленно появилось удивленное выражение. Он выпустил алебарду и принялся обеими руками сдирать с себя доспехи. Крепкие кожаные ремешки, которыми были связаны железные пластины, не выдержали и разорвались, доспехи чешуей осыпались под ноги минотавру. Монстр принялся скрести лапами по груди. Потом несколько раз сильно ударил себя кулаком где-то в районе сердца. Облегченно и шумно выдохнул. Отступил на шаг. С опаской уставился на Трикса.

Трикс с куда большим испугом глядел на минотавра.

Монстр обернулся и посмотрел на башню из слоновой кости, на лицо мага, которое плавало в воздухе и, казалось, всматривалось сейчас в их сторону.

– Вот только попробуй! – пригрозил Трикс. Взгляд его упал на валявшийся под ногами камень – гладкий, обточенный водой и ветром голыш с кулак размером. – Слышал о том, как великий воин Маргон Зеленозубый поразил циклопа одним метко пущенным камнем?

Трикс поспешно вытащил из штанов ремень, нагнулся, схватил голыш и вложил в петлю. Праща получилась не слишком серьезная, да и в балладу о Маргоне Трикс не сильно верил. Но все-таки…

– Хватит одного камня, чтобы разбить твой череп и расплескать вонючий мозг по окрестностям! – заявил Трикс. – Я сам порой ужасаюсь своих деяний! Никто не чувствует себя в безопасности рядом со мной, когда я беру в руки оружие! Не один зверь пал от моей руки!

Если быть более точными, то от руки Трикса пало два зверя – старый подслеповатый олень, который на охоте налетел прямо на копье (мальчик потом полчаса проплакал в кустах бузины) и молодой глупый кролик, которого Трикс сразил именно из пращи. Белка, в которую он целился, благополучно ускакала.

Минотавр снова посмотрел на башню. Маг теперь явно следил за ними. И лицо его было очень хмурым. А еще к ним приближался Паклус, от которого уже отстали немногочисленные выжившие монстры.

На морде минотавра отразились одновременно отчаяние и злоба. Он снова занес алебарду и шагнул к Триксу.

Мальчик крутанул пращу и выпустил камень куда-то без малого примерно почти в сторону монстра.

Камень понесся по такой причудливой траектории, будто Трикс запустил из пращи сумасшедшую птицу, и с таким пронзительным визгом, будто эта птица была крайне недовольна его действиями. Описав дугу, камень попал прямо в лоб минотавру, между глаз, чуть повыше грозно раздувающихся ноздрей.

Голова минотавра разлетелась осколками костей и мелкой серой моросью. Не издав ни звука, поскольку издавать звуки ему теперь было нечем, минотавр рухнул на траву к ногам Трикса.

Воняло ужасно. Все окрест было покрыто липкой серой гадостью с потрясающе мерзким запахом.

Разогнавшийся Паклус отчаянно попытался затормозить, но не успел. Он со всего размаха налетел на обезглавленного минотавра, выставил вперед руки с мечом – и так и упал, пронзив мохнатую тушу и пригвоздив ее к земле.

– Браво, браво! – раздалось за спиной Трикса. – Но совершенно излишне, друг мой.

Борясь с тошнотой, Трикс повернулся и обнаружил стоящего рядом человека. Длинный серый плащ и круглая черная шапочка, расписанная таинственными рунами, не оставляли сомнений, что это маг.

– Радион! – завопил Паклус, ворочаясь на теле минотавра и пытаясь вытащить меч. – Вот ты и попался! Сейчас… сейчас…

Он вдруг принюхался и сморщился от омерзения.

– Что это за вонь? Если ты решил отравить меня…

– О, вонь – это всего лишь последствия излишне красочного заклинания, – небрежно взмахнул рукой Радион. – Сейчас уберем… – Он поморщился и произнес: – Сладкий и чистый воздух, напоенный дыханием далеких цветочных лугов и снежных горных вершин, омыл поле кровопролитной сечи, унося смрад и зловоние…

В воздухе пахнуло свежестью. Вонь мгновенно улетучилась.

– Я вызываю тебя на поединок! – вытащил наконец-то свой меч Паклус. – Защищайся, самодовольный сноб!

– Сэр Паклус… – увещевающе начал Щавель. Лицо его было вовсе не столь грозным, как по-прежнему витающая над башней призрачная маска. – Сэр Паклус, возможно, мы оставим наш давний спор ввиду открывшихся обстоятельств…

– Ты сдаешься? – победно воскликнул Паклус.

Маг вздохнул, и Трикс понял, что сейчас все-таки произойдет смертоубийство.

– Стойте, господин! – в панике закричал он. – Стойте! Вы о чем спорили? Что вы сильнее мага? А господин Щавель говорил, что он сильнее рыцаря? Или вы говорили, что магу не победить рыцаря, а господин Щавель говорил, что рыцарю не победить мага?

– Ну? – потрясая мечом, произнес Паклус. – Не помню. Какая разница?

– Так возможно, что вы оба правы? – в приступе красноречия спросил Трикс. – Господин Щавель не смог вас победить – вы правы! И вы не смогли победить господина Щавеля – он прав! Вы же были друзьями! Зачем же вам враждовать до смерти?

Рыцарь задумчиво посмотрел на мага.

Маг широко улыбнулся.

– Ты злодейски умертвил шестнадцать моих оруженосцев! – возмущенно сказал Паклус. – Как я теперь могу с тобой примириться?

Услышав про шестнадцать оруженосцев, Трикс едва устоял на ногах.

– Да кто тебе сказал, что они мертвы? – возмутился Щавель. – Уж кто-кто, а ты должен знать, что я всегда выступал за гуманность в боевой магии!

Паклус крякнул. Покосился на уцелевших монстров, толпившихся на безопасном расстоянии и от скуки уже принявшихся задирать друг друга. Вложил меч в ножны.

– Ну, если ты мне докажешь, что они живы… – хмуро сказал Паклус. – Тогда… тогда… презренный негодяй…

– Здравствуй, боевой товарищ! – негромко сказал Щавель.

На глаза Паклуса навернулись слезы:

– Здравствуй, Радик! Здравствуй, волшебник!

Старые друзья шумно обнялись. Маг тоже промокнул глаза широким рукавом плаща.

– Что минотавра своего обезглавил – спасибо, – сказал Паклус. – Это Трикс, мой новый оруженосец. Славный парнишка. Негоже такому гибнуть от лап монстра.

– Это не я, – усмехнулся Паклус. – Это он сам.

– Что он сам? Сам себе голову снес? – не понял Паклус.

– Нет. Это твой оруженосец сам убил минотавра. Камнем из пращи.

Сэр Паклус отстранился от мага, посмотрел на минотавра, потом на Трикса, на ремень в его руках. Захохотал:

– Что? Камнем? Из пращи?

– Но ведь славный Маргон Зеленозубый поразил циклопа одним камнем! – воскликнул Трикс, до которого только стало доходить, что именно он сделал.

– Помню, помню, – кивнул Щавель с улыбкой. – Я присутствовал. Один камень, да! Из баллисты и попавший точно в глаз.

– Минотавра из пращи не убить, – твердо сказал Паклус. – Чудес не бывает!

– Почему же не бывает? – Радион Щавель покачал головой. – Ни один маг с тобой не согласится! А твой оруженосец – маг.

Он подошел к Триксу и одобрительно похлопал его по плечу.

– Должен признать, что для начинающего мага у тебя совсем неплохие заклинания.

Трикс сидел на корточках в маленьком саду, разбитом на крыше магической башни. Насчет того, что на крышу башни могли приземляться драконы, он угадал – между башенками был устроен здоровенный насест из толстых брусьев железного дерева, ценящегося драконоводами за огнеупорность. Но помимо насеста нашлось на крыше место и для небольшого садика – росли там в основном цветы: ромашки, незабудки, колокольчики, хотя имелись и огурцы, помидоры и прочая зелень. Самая большая и красивая не то клумба, не то грядка была накрыта стеклом наподобие парника. Под стеклом протекал небольшой ручеек, весело струящийся по кругу, – тут явно не обошлось без магии. На берегу ручейка стоял маленький красивый домик, а вокруг домика суетились крошечные, не больше пальца размером, человечки. Некоторые собирали грибы и орехи, другие купались в ручейке, а большинство просто валяло дурака. Наблюдателя они не замечали и явно радовались жизни.

– Я и подумал: что мне с ними делать? – громко рассказывал Радион Щавель. Помирившиеся маг и рыцарь стояли у драконьего насеста с полными чашами вина. – Отпустить? Ты обидишься, скажешь – всерьез с тобой не воюю. В ученики взять? Так у них ни малейших способностей к магии! Убить? Нехорошо как-то, не за что. Держать в качестве пленников? Так это впору приют для незадачливых оруженосцев открывать. Да и побьют все зелья, магические книги картинками разрисуют… пацаны же, что с них взять. Дай-ка, думаю, уменьшу я их до размеров огурца и поселю у себя в саду. Пусть живут дружным коллективом, а там посмотрим.

– Нехорошо! – упрекнул Паклус. – Ребятки о подвигах мечтали, а ты их в каких-то коротышек обратил.

– Я же маг, пакости ближним делать – моя профессия, – рассудительно сказал Щавель. – А подвигов им хватает, поверь. То землеройка нападет, то шмель залетит… Столько приключений, впору летопись сочинять… Знаешь, что? Давай ты их всех вызволишь! Я им размер прежний верну. Все, что тут с ними было, они помнить станут смутно, как во сне. Головешки-то нынче маленькие, много воспоминаний не удержится. А ты их всех в Дилон приведешь, скажешь – вызволил из плена у коварного Щавеля!

– Мне подачек не надо! – гордо сказал Паклус.

– Какая же это подачка? – удивился Щавель. – Ты и впрямь их вызволил! Что не так?

– Положено в бою… – неуверенно сказал рыцарь.

– У нас и был бой! А хочешь – стукни меня! Только, чур, не в полную силу!

– Ну… не знаю… – Рыцарь заколебался.

– Бери, бери! Тебе все равно оруженосец нужен!

– У меня есть! – насторожился Паклус.

– Трикс? Да с каких пор маги оруженосцами служат?

Трикс искоса посмотрел на Щавеля и Паклуса, после чего продолжил наблюдать за человечками. Один, одетый наиболее ярко, был, очевидно, его предшественником…

– Трикс не маг! Он благородного происхождения и хочет стать рыцарем!

– Как я понял, он хочет отомстить обидчикам, – уточнил Щавель. – А магия, поверь мне, самая удобная штука для мести!

– Но-но!

– Наравне с профессией рыцаря, – быстро поправился Щавель. Ссориться снова он явно не хотел. – Паклус, друг мой… Ты же знаешь, как важны маги на войне. И знаешь, как редко встречается у людей этот дар! Это только у эльфов все помаленьку подколдовывают…

– Не знаю, не знаю… – Паклус засопел.

Триксу даже стало приятно, что за него идет такой бурный торг.

– Ты идешь на эту жертву во имя всего королевства, Паклус!

– Да зачем королевству еще один маг? Время-то мирное!

– Это сейчас оно мирное. Должен тебе сказать, – Щавель понизил голос, – что обстановка в последнее время стала очень напряженной. Витаманты на Хрустальных островах оправились от поражения. Говорят, что путем жестоких экспериментов они научились делать магов из обычных людей. Конечно, маги это слабенькие, ничего выдающегося. Но их тысячи, Паклус! Десятки тысяч!

– Будет врать-то, – совсем по-мальчишески ответил Паклус. – Тысячи?

– Да!

Наступила тишина. Трикс тихонько постучал пальцем по стеклу, пытаясь привлечь внимание своих незадачливых предшественников. Человечки торопливо потянулись в дом. Похоже, решили, что это гремит гром.

– Трикс! – громко позвал Паклус.

Вскочив, Трикс подбежал к рыцарю.

– Слышал, о чем мы говорили? – спросил Паклус.

– Да, – признался Трикс.

– Тогда решай. Чего больше хочешь: со мной остаться или пойти к Радиону Щавелю в ученики?

Трикс заколебался. Рыцарь был явно огорчен таким поворотом дела. И ведь он бросился на помощь оруженосцу, когда был почти у самой башни…

– А могу я стать сразу и рыцарем, и магом? – попытался он схитрить.

– Можешь! – в унисон ответили Паклус и Щавель. Переглянулись. Потом Радион выразил общее мнение: – Только ты станешь плохим рыцарем и плохим магом.

– У меня действительно есть способности к магии? – спросил Трикс.

– Ты знаешь, что такое магия? – вопросом ответил Радион.

– Искусство словами менять мир.

– Верно. А почему слова могут менять мир?

– Не знаю. – Трикс пожал плечами. – Это тайна, наверное? Нужны особые слова?

– Особые, – кивнул Щавель. – Дело в том, мальчик мой, что мир – это лишь представление людей о нем. Когда-то люди договорились считать, что небо – голубое, солнце – желтое, трава – красная…

– Радион, трава – зеленая, – негромко сказал Паклус. – Сколько можно тебе напоминать?

Маг смутился:

– Зеленая, конечно же. Я оговорился. Чтобы пример был нагляднее.

– Вино у нас в чашах какое? – напористо спросил Паклус.

Щавель вздохнул:

– Ну помню, помню! Хватит попрекать, у меня папенька цвета не различал, а я в него уродился! Кровь и вино – красные, трава и жабы – зеленые. «Что льется, то красно, что топчешь, то зелено!»

– Это я ему такое напоминание придумал, – с гордостью сообщил Паклус. – Давай излагай дальше.

– Так вот, – маг откашлялся, – когда-то люди договорились, каким должен быть окружающий мир. И договорились, конечно же, с помощью слов. Придумали для всего на свете объяснение. Но слова-то могут быть разные. И сила в них осталась! Если ты подберешь правильные слова и скажешь что-то очень убедительно, то мир может тебе поверить. И изменится.

– Поэтому магу всегда нужен слушатель, – добавил Паклус. – Хотя бы тупой минотавр. Поэтому умные маги всегда ходят со спутниками. С учениками, к примеру.

– Хорошие маги, – сказал Радион таким тоном, что стало ясно – себя он относит к очень хорошим, – могут и сами себя уболтать. Но, конечно, с напарником – оно лучше. Чем простодушнее и доверчивее напарник, тем лучше магия действует.

Он искоса поглядел на Паклуса и торопливо отхлебнул вина, будто решил, что сболтнул лишнее. Но рыцарь ничего дурного не подумал.

– Какие слова в волшебстве верные, а какие – нет? – задал еще один вопрос Трикс.

– Совершенно верный вопрос, – кивнул Щавель. – И как во всяком хорошем вопросе, в нем уже есть ответ. Верные слова – те, в которые верят! От которых захватывает дух и сладко замирает сердце!

– А почему придуманные слова слабеют? – спросил Трикс.

– Хороший вопрос! – оживился Щавель. – В тебе задатки великого мага! Да, придуманное один раз заклинание можно использовать много раз. Но от частого произношения оно как бы изнашивается, мир в твои слова верит все меньше и меньше, волшебство работает все слабее и слабее. А уж если его записать и начать раздавать кому ни попадя, то через несколько месяцев и самое могучее заклинание превратится в ничто! Поэтому маги свои заклинания берегут и без нужды не используют, чаще импровизируют, для мелких бытовых задач магией не пользуются.

– Решай, мальчик, – сказал Паклус. – Ты оруженосец славный, я бы из тебя сделал рыцаря. Но если решишь стать магом… – Он замолчал, потом грустно добавил: – Что ж, возможно, мы еще встретимся на поле брани в одном строю. И пока ты будешь сочинять свои красивые слова, я со своим верным мечом постараюсь прикрыть тебя от чудовищ.

Трикс кивнул. Подумал. Потом подошел к рыцарю и крепко обнял его.

– Это значит, ты выбрал карьеру рыцаря, мальчик? – растроганно спросил Паклус.

Радион Щавель улыбнулся.

– Нет, сэр Паклус. С вашего позволения я пойду учиться магии у вашего друга, – ответил Трикс. – Спасибо вам большое. Я бы постарался стать достойным оруженосцем и рыцарем. Но, знаете, мне кажется, что магия – это мое.

Паклус кивнул. Печально сказал:

– Ты прав, Трикс. Удачи тебе.

Трикс повернулся к магу и спросил:

– Что мне делать, господин учитель?

Радион прищурился:

– Спустись на два этажа вниз, ученик. Там ты найдешь большую и грязную кухню. Постарайся за вечер сделать ее несколько чище. И помни, что маги не используют магию для презренных бытовых целей.

– Слушаюсь, – сказал Трикс, ничуть не удивившись.

Он бросил последний взгляд на игрушечный домик и пошел к лестнице. За его спиной Паклус шепотом сказал Радиону:

– Очень славный мальчик. Но все-таки учитывай, он немного недотепа!

– О да, – с удовольствием ответил маг. – Я вижу. Из таких получаются самые лучшие волшебники.

И, спускаясь на кухню, Трикс широко улыбался, как человек, наконец-то нашедший свое место в жизни.