© С. В. Лукьяненко, 2009, 2010

© ООО «Издательство «АСТ», 2015

Если ты молод, здоров и богат – тебе непременно захочется быть еще и красивым.

Трикс, единственный и полноправный наследник со-герцога Рата Солье, подозрительно смотрел на свое отражение. Если бы зеркало было магическим, оно бы непременно занервничало. Да что там магические зеркала! Любые дорожащие собой зеркала, в которые регулярно смотрятся особы женского пола, при таком взгляде немедленно забывают, что их работа – всего лишь отражать реальность, никаким образом ее не приукрашивая.

Но это было старое, потускневшее зеркало, вот уже три поколения висевшее в спальне наследников мужского пола. Оно привыкло видеть высунутый язык, неодобрительную гримасу при виде свежего прыща и порезы от неумелого и преждевременного обращения с бритвой. Нельзя сказать, что молодые со-герцоги Солье не обращали внимания на свою внешность, о нет! Они обращали внимание на действительно важные детали: застегнуты ли все пуговицы на брюках, не слишком ли сильно оттопыривают карманы интересные, но не одобряемые взрослыми предметы, не торчат ли волосы слишком уж причудливо и хорошо ли замазан пудрой (вещью совершенно незаменимой для наследников любого пола) свежий синяк. К тому времени, когда наследников начинали беспокоить более тонкие детали внешности, в их распоряжении оказывались другие апартаменты, с куда более опытными, на многое насмотревшимися зеркалами.

Триксу в каком-то смысле не повезло. Пренебрегая полезными детскими развлечениями своих предков, как то: охотой, фехтованием и общением с подданными, он слишком много читал, слишком много общался с дворцовыми чародеями и летописцами и слишком рано начал заглядываться на служанок.

Впрочем, со служанками ему тоже не посчастливилось. Всякая разумная герцогиня следит за тем, чтобы к четырнадцати годам ее сына окружали в меру симпатичные и здравомыслящие служанки, мечтающие вовсе не о морганатическом браке, а о небольшом денежном содержании или трактире на людном тракте. Но герцогиня Солье, видимо, в силу той же забывчивости, что уже пятнадцать лет сохраняла ее саму в двадцатипятилетнем возрасте, никак не желала понимать, что сын уже вырос. На прошлый день рождения Трикс получил от матери совершенно замечательного коня – белого, в яблоках. Портило подарок только то, что конь был деревянным и на колесиках. Завтра, в день своего четырнадцатилетия, Трикс должен был получить «очень милые книжки». Полностью разделяя мнение, что книга – лучший подарок, Трикс все-таки не спешил радоваться. Он подозревал, что книги будут с картинками… и вовсе не с такими, как в украденном из герцогской библиотеки монументальном фолианте «Ветвь дуба и цветок лотоса».

Так что служанки в замке были по большей части опытными, проверенными, нанятыми лично герцогиней пятнадцать лет назад. Но в отличие от герцогини их возраст упрямо стремился к сорока годам, что, по мнению Трикса, являлось глубокой старостью.

К счастью, у служанок бывают дочери…

Трикс смотрел в зеркало.

Так, начнем с самого начала. В смысле – с верха. Наверху были волосы – черные. Белокурые, на взгляд Трикса, были бы лучше. Даже в рыжих нашлась бы определенная оригинальность.

Но к волосам все-таки особых претензий не было.

Ниже волос начиналась голова, которую Трикс изучал особенно пристально. Нет, все по отдельности его вполне устраивало. Лоб и нос – в отца. Уши – в мать. Нормальные уши, не оттопыренные, не слишком острые, не слишком крупные. И рот Трикса вполне устраивал, во всяком случае – функциональностью. Подбородок, за исключением отсутствия бороды, был не лучше и не хуже любого другого подбородка.

Триксу не нравился результат сложения всех этих, бесспорно достойных, частей тела. Результат можно было с равным успехом назвать отвратительным словом «отрок», еще более ужасным словом «мальчик», но никак не «молодым человеком».

А еще результат выглядел очень мирным и добродушным. Может быть, виной были пухлые губы? Трикс попытался поджать губы – отрок в зеркале из добродушного превратился в омерзительного. Такой Трикс вызывал немедленное желание сменить в стране форму правления, но никак не воплощал в себе мужество и отвагу древнего рода.

– Вот зараза… – сказал зеркалу Трикс.

Зеркало сделало вид, что оно здесь ни при чем.

Трикс развернулся и поплелся к двери. Предстоял еще один унылый день, наполненный обязательными для наследника трона заботами. Ко всему еще – приемный день. Вначале – присутствие при отцовских деловых переговорах. Это значит торговцы, арендаторы, главы гильдий и мастерских. Всем им хочется заплатить поменьше, а получить побольше. Но того же хочется и со-герцогу Рату Солье, так что разговоры предстоят долгие и нудные.

Потом – собственный прием Трикса. Конечно, улаживать серьезные взрослые дела ему никто не позволит. Зато предстоит решать детские проблемы. К примеру, ученики гильдии кузнецов устроили драку с учениками гильдии пекарей. Вы думаете, что в бою с мускулистыми молотобойцами пострадали невинные труженики скалки? Как бы не так. Подручные кузнецов большую часть времени стоят у наковален, сжимая в клещах куски раскаленного металла, или качают мехи – занятие, полезное для отдельных мускулов, но никак не способствующее гармоничному развитию. А вот ученики пекарей заняты в основном тем, что таскают тяжеленные мешки с мукой или противни с готовой выпечкой. К тому же на питании учеников кузнецы вечно экономят, а вот учеников пекарей морить голодом невозможно…

Еще будут попавшиеся на мелких, недостойных внимания городской милиции проказах и кражах отроки, молящие о вспомоществовании сироты и несправедливо выпоротые родителями сыновья. Священный долг юного наследника – вникать в нужды народа на примере своих ровесников…

Не глядя на суетящихся с утра служанок, Трикс прошел к тронному залу со-герцога. Внутренняя дверь была полуоткрыта, внешняя – ведущая к городу – пока еще заперта. Отец был уже здесь – сидел на Половинчатом Троне, металлической конструкции хоть и удобной, но оставляющей странное впечатлении половины огромного кресла. Кое-где Половинчатый Трон щетинился остриями клинков, кое-где топорщился шишками эфесов.

– Трикс, – кивнул отец с легкой теплотой во взгляде.

– Ваше сиятельство, – поклонился Трикс. Прошел к подобающей ему скамеечке слева от Половинчатого Трона – тоже металлической, тоже выкованной из вражеских мечей. Сел. Как обычно подумал о том, что враги заслуживали бы куда больше симпатии, сражайся они подушками или соломенными булавами.

Двое стражников открыли внешние двери. Иногда, для пышности, в тронном зале дежурил десяток солдат, но это случалось нечасто.

День начался.

Против всех ожиданий первыми в очереди были не подданные Солье, а группа стражников соправителя – со-герцога Сатора Гриза. В форме, но, как и положено, без оружия и доспехов.

Трикс покосился на отца. Тот с любопытством смотрел на стражников.

– Ваше сиятельство… – Старший рыцарь преклонил колени. За ним – остальные.

– Встаньте, благородный господин. – Со-герцог Рат Солье кивнул.

– Мы пришли принести свои извинения за события вчерашнего вечера и отдаться на милость вашего сиятельства… – не вставая с колен, начал рыцарь.

Трикс заскучал. Он слышал о вчерашней потасовке в какой-то пивной. Стражники со-герцога Солье и стражники со-герцога Гриза намяли друг другу бока. До крови, к счастью, дело не дошло. Значит, сейчас стражники Солье отдают себя на милость со-герцога Гриза…

Рутина. Когда власть поделена между двумя равноправными соправителями – подобные события не редкость.

– Я принимаю ваши извинения, – сказал со-герцог Солье. – Встаньте, благородные господа. Надеюсь, что и со-герцог Гриз проявит такую же милость к моим подданным…

Рыцарь поднялся. Провел рукой по опоясывающему его камзол металлическому поясу – тот щелкнул, распрямляясь и превращаясь в узкий тонкий клинок.

– Не думаю, – сказал рыцарь.

Дверной замок заржавел лет сто назад, а ключ к нему утеряли немногим позже. Сколько Трикс себя помнил, тюремные камеры пустовали: в караулке никто не дежурил, дверь в тюремный коридор была нараспашку открыта, а решетчатые двери камер хоть и притворены, но не заперты. В детстве он пару раз заглядывал в подземелья, но ненадолго. Не было в них ничего таинственного, и даже страшного не было. Только крошащиеся под ногой ржавые железные лестницы, изъеденные ржавчиной крюки под факелы, проржавелые двери и заржавевшие решетки. Сочащиеся сыростью каменные стены тоже были бы не прочь заржаветь, но камень к этому не приспособлен.

Еще три поколения назад со-герцоги Солье пришли к разумному выводу, что преступников куда проще передавать в руки городских властей, а не держать в собственных казематах. Это было куда дешевле – отпадала нужда в содержании тюремщиков и палача, куда полезнее для репутации – ведь соправитель никоим образом не отвечал за решения городского суда, и куда неприятнее для преступников – суд девяти анонимных заседателей почему-то всегда выносил более строгие приговоры, чем один-единственный со-герцог.

Запереть замок никто и не пытался. Просто выбрали камеру, где решетчатая дверь оказалась покрепче, – и молчаливый кузнец, раскалив в переносном горне железный прут, прикрутил им решетку к притолоке.

Самый надежный замок на свете – тот, у которого нет ключа.

Трикс сидел в углу камеры, подложив под себя куртку. Одежду ему оставили, только зачем-то срезали все пуговицы и вынули из штанов ремень. Неужели чтобы не покончил с собой? Какое-то время Трикс злорадно представлял, как оторвет у куртки рукава, совьет веревку и повесится на решетчатой двери. Сумел же его предок, Келен Солье, повеситься на одном-единственном носовом платке, которым были перевязаны его многочисленные раны?

Впрочем, с самого детства Трикса смущала фраза про один носовой платок, которым были перевязаны многочисленные раны. Да и не огорчатся враги, обнаружив юного со-герцога Трикса Солье болтающимся на решетке, со сползшими мокрыми штанами и вывалившимся языком. Напротив, он им только поможет захватить трон. Лучше уж пусть будет казнь. Настоящая, с неправедным судом, на глазах у вероломного народа. Уж он найдет что сказать предателям! Как Диго Солье, чья речь на эшафоте растрогала даже палача… как Ренада Солье, попавшая в руки разбойников – но пламенной речью убедившая их бросить преступное ремесло и пойти на службу в Стражу…

Трикс хмыкнул. Конечно, ему было только четырнадцать, он обожал исторические хроники, но настолько наивным все-таки не был. И Диго Солье был казнен, пусть даже палач рыдал, занося топор. И Ренада Солье уговаривала главаря разбойников три дня и три ночи, причем Триксу смутно казалось, что три ночи сыграли куда большую роль, чем три дня.

Легко грезить о героизме, переворачивая хрупкие желтые страницы древних хроник. Куда сложнее, когда в инструментах палача зажаты твои собственные, хрупкие и белые от ужаса пальцы…

Конечно, пытки в герцогстве строго запрещены – за исключением случаев особых, строго оговоренных и регламентированных. Принудительное отречение от престола никак в их число не входило. Да и вообще пытать ребенка, а по законам герцогства Трикс все еще считался несовершеннолетним, разрешено лишь в присутствии доктора, священника и «доброй женщины из народа», которые могут в любой момент остановить пытки.

Но в мире так много пыток, не оставляющих следов… Когда-то Трикс с замирающим сердцем прочитал почти половину «Руководства честного дознавателя» – и на этот счет не заблуждался.

Что захотят – то и сделают. Свергать со-герцога тоже было строжайше запрещено.

Трикс встал, прошелся по камере, пытаясь размять ноги. Штаны сползали, их приходилось поддерживать. Три на три шага, вот ужас какой! Неужели люди сидели в этих темницах годами? Невозможно!

Предательский голосок в душе прошептал: «А это ты еще узнаешь…»

Трикс замотал головой. Чушь, ерунда, бред! Либо с ним будут торговаться, требуя, чтобы он отказался от престола… либо убьют. Оставлять наследника престола гнить в каменном мешке – верный путь к поражению. Во всех пьесах и балладах, где злодеи бросали юного наследника в темницу, это оканчивалось для них плохо. Верный слуга выпускал своего господина, или тот прорывал тайный лаз из подземелья, потом наследник собирал славную армию и обрушивал на злодеев свой гнев…

Именно так – обрушивал гнев!

Трикс взмахнул рукой. Потом взялся за решетку, напрягся, пытаясь раздвинуть прутья. Он же маленький, худой, он проскользнет…

Да – маленький. А вдобавок еще и слабый. Прутья, пусть даже источенные временем, не поддались. Трикс только перемазался в сырой ржавчине да едва не защемил голову между прутьями. То-то было бы веселья тюремщикам…

Как же получилось, что их предали?

Трикс несколько раз пнул решетку. Башмаки ему тоже оставили, но вынули завязки. Решетка даже не заметила его усилий.

Трикс снова сел на каменный пол. Он не боялся – не в силу какой-то врожденной отваги, а просто потому, что все случилось слишком быстро… и слишком нелепо. Еще, наверное, потому что его никто даже ни разу не ударил. А ведь он даже достал меч… даже попытался пронзить набросившегося на него стражника…

Меч из рук выбили после первого же выпада. Кинжал Трикс даже не успел достать. Здоровенный стражник заломил ему руки за спину – очень аккуратно. Буркнул, что не надо дергаться, а то будет больно. Подоспели еще двое. Трикса вытащили из тронного зала во внутренние коридоры – отца, пытавшегося в одиночку отбиться от десятка нападавших, в этот момент теснили в угол.

Трикса быстро и тщательно обыскали, сняли ремень и завязки башмаков, срезали пуговицы, прощупали подкладку куртки – и приволокли в подземелье. Ни одного грубого слова не сказали! А здесь уже ждал кузнец – придворный кузнец со-герцога Солье! Мрачный, но вовсе не подавленный. И молотом своим, Трикс ничуть не сомневался, кузнец мог легко уложить всю троицу стражников – рядом с ним они перестали казаться такими уж здоровенными…

Кузнец раскалил прут и запер дверь. И ушел, оставив инструмент в коридоре, не оглядываясь на юного со-герцога и не слушая его возмущенных криков. И стражники ушли, оставив напротив клетки факел – уже догорающий.

Трикс смущенно потер лоб. Кричал он зря. Какие-то неправильные были слова. В хрониках они очень даже хорошо смотрелись: и про то, что «триста лет твои предки верой и правдой служили моим предкам», и про «предательство высушит твое сердце», и про «истину», которая «всегда восторжествует»…

В сыром подземелье слова прозвучали смешно.

Почему-то казалось, что наверху, среди ярких гобеленов и цветных витражей, слова чувствовали бы себя увереннее…

Факел начал чадить. Трикс опустил голову на колени, сжался в комок. Рано или поздно за ним придут. Это все специально – чтобы сломить его дух. Так положено.

Вдали громыхнула дверь. Вторая. Трикс поднял голову, с надеждой вглядываясь в коридор, по которому плыл яркий свет фонаря. Может быть, стражники со-герцога Солье? Усыпили бдительность, навалились, перебили захватчиков…

К камере подошел плечистый мужчина в кольчуге. Сид Канг. Капитан стражи со-герцога Сатора Гриза. Или уже надо говорить – капитан стражи герцога Сатора Гриза?

Трикс молчал.

И капитан Сид молчал, разглядывая мальчика. Хороший солдат – так говорил о нем отец Трикса. Он не раз бывал во дворце со-герцога Солье, а однажды даже потратил целый день, пытаясь научить Трикса стрелять из арбалета. Попытка не удалась, но Сид лишь пожал плечами и проронил: «Не твое, тренируйся с мечом».

– Не плачешь? – спросил Сид. – Хорошо.

Трикс презрительно усмехнулся. Если этот предатель… хотя можно ли его называть предателем, ведь он верно служит Сатору Гризу?.. Если этот солдафон ожидает, что юный со-герцог разревется, будто посаженный в чулан за кражу варенья поваренок, – его ждет разочарование.

Сид повернулся, посмотрел на ящик с кузнечными инструментами. Подошел к ящику, наклонился – мягко зашелестела кольчуга из тончайших стальных звеньев. Выпрямился, уже держа в руках огромные клещи. Примерился к пруту – и покачал головой. Бережно, с уважением, положил инструмент обратно в ящик. И взялся за прут обеими руками.

Трикс фыркнул. Какую бы подлость Сид ни задумал, голыми руками сталь не разогнуть.

Сид Канг нахмурился, будто что-то вспоминая. И произнес:

Его ладони окутало бледное, едва заметное голубое сияние.

Заклинание!

Трикс вскочил.

Заклинание было слабеньким, то ли составленное неопытным магом, то ли розданное слишком многим людям. Сиду пришлось напрячься – вздыбились мускулы на руках, лицо побагровело. Но толстый железный прут неохотно выпрямился. Сид вытащил его, бросил наземь. Каменные плиты пола были покрыты таким слоем грязи, что вместо удара послышался мягкий шлепок. Свечение вокруг ладоней угасло.

Сид Канг открыл решетку. Посмотрел на Трикса. Сказал:

– Не бойся, юный со-герцог.

Это значит – отец мертв…

Трикс сглотнул вставший в горле комок. Отца он видел едва ли чаще, чем повара или конюха. И все же это был его отец.

– Твой отец погиб, – подтвердил Сид. – В бою. Как подобает. Тебя тоже убьют, со-герцог Трикс Солье.

– Убивай, – прошептал Трикс. Даже попытка сопротивления была глупостью. Сид Канг – хороший солдат. А он – плохой наследник трона.

Сид покачал головой.

– Не нужно это, господин Трикс. Власть теперь у Сатора. Он бы тебя пощадил, его сын – против.

– Я не сомневался в своем возлюбленном кузене Дэрике, – сказал Трикс. Гордые слова сами лезли на язык и на этот раз звучали почти достойно. – Делай, что тебе приказали, солдат!

Капитан молча сбросил с плеч легкий плащ. Кинул Триксу.

– Надень это, господин Трикс. Зачем проливать лишнюю кровь. Я выведу тебя из дворца.

Трикс посмотрел на упавший к ногам плащ. Спросил:

– Что с моей матерью?

– Она повела себя достойно. Приняла яд и выпрыгнула в окно. – Сид уважительно склонил голову. – Погибло всего пять человек, со-герцог. Не становись шестым.

Трикс молчал. Поступок матери его ничуть не удивил – она поступила так, как поступали благородные дамы в балладах и хрониках. Наверное, еще подошла к окну, выходящему на городскую площадь, – чтобы больше народа увидело ее отважный поступок…

– Не хнычь, Трикс, – тяжелая рука Сида опустилась ему на плечо. – Не ко времени.

Совсем рядом – на поясе Сида – были ножны с кинжалом. Только протянуть руку…

– И не глупи, – предупредил Сид.

Трикс нагнулся и поднял плащ.

– Пошли, – велел капитан.

– Найди мне веревку, – попросил Трикс. Хотел потребовать, но получилась только просьба.

– Зачем? – не понял Сид.

– Штаны без ремня спадают. Я так далеко не уйду.

Сид, не споря, отрезал от ящика с кузнечными инструментами прочный кожаный ремень и подал Триксу.

Под плащом стало теплее. Трикс надвинул на глаза капюшон – так велел Сид – и смотрел только в пол. Они поднялись из подземелий какими-то узкими грязными коридорами, Трикс даже не смог их опознать, вышли во двор. Было тихо. Очень по-мирному тихо – в конюшне негромко ржали кони, из открытых окон кухни доносилось звяканье посуды, на башне часы пробили четверть первого. Трикс приподнял голову – кое-где в окнах горел свет. Даже стражники стояли там, где и должны были стоять, – только теперь это были другие стражники.

– Только трое слуг дрались до конца? – спросил он.

– Двое, – ответил Сид. – Еще один упал на лестнице и сломал шею. В панике. Молчи. Спрячь лицо.

Они подошли к воротам. Сид крепко обхватил Трикса за плечи, прижал к себе. Громко спросил:

– Все спокойно?

– Совсем-совсем спокойно, капитан, – послышался быстрый южный говорок. – И в городе все тихонько. А вы…

Трикс напрягся. Сейчас капитан Сид убьет собственного стражника… так всегда и бывает.

– Мы с подругой прогуляемся, – ответил Сид, и они вышли за ворота.

Трикс не обиделся. В конце концов, великий князь Дилон бежал когда-то от своих врагов в женском платье, обрядив жену в мужской костюм, сына – в девичье платьице, а дочь – в ливрею. Ну что поделать, если враги всюду искали высокого тощего мужчину, толстую маленькую женщину, девицу на выданье и малыша трех-четырех лет? Только превратиться в высокую тощую женщину, следующую за толстяком-мужем в сопровождении маленькой дочки и юного слуги. А княжество Дилон, и Трикс это признавал, куда больше и куда древнее со-герцогства Солье и Гриз.

Трикс напрягся совсем по другой причине. И даже попытался нащупать кинжал капитана Сида – после чего ощутил лезвие клинка у самого горла.

– Не глупи, – устало повторил капитан. – Идем к реке.

Больше Трикс глупить не пробовал. Они прошли по узкой тропинке вдоль крепостной стены, спустились с холма, на котором стоял дворец, и вышли к реке. Здесь была маленькая деревянная пристань, к которой раз в день рыбаки приезжали продавать рыбу, длинные мостки, с которых полоскали белье, – и больше ничего.

Очень удачное место, чтобы закончить свою жизнь.

– Сними плащ, – велел Сид.

Трикс снял плащ. Поколебался миг – не прыгнуть ли в воду?

Увы, он помнил, что у берега слишком мелко. Прежде чем он добежит до глубины и сможет нырнуть, кинжал Сида будет прочно сидеть у него в спине. Как назло, было полнолуние, а на небе – ни облачка.

– Три золотые монеты, – сказал Сид, протягивая ему маленький кошелек. – Хватит прожить два месяца. – Он помолчал и добавил: – Или месяц, но весело.

Капитан Сид Канг был хорошим солдатом и любил точность во всем.

Трикс смотрел на капитана и ждал. Под его взглядом Сид внезапно занервничал.

– Лодка у причала, – буркнул он. – Весла есть, мешок с едой. Плыви по течению. Завтра к вечеру будешь в Дилоне.

– Меня убьешь ты? – спросил Трикс. – Или твой подручный? – Он кивнул на рощицу, где в тени деревьев вполне мог скрываться десяток солдат с арбалетами.

Сид нахмурился:

– С чего ты это взял, со-герцог?

Трикс покосился на пристань – там и впрямь была лодка…

– Сатор Гриз поймет, что мне помогли бежать, – сказал он. – Тебя видели, когда ты выходил… с кем-то, прятавшим лицо под плащом. Если бы ты убил солдата – я бы тебе поверил. Но ты его пощадил. Значит, это все сговор. Меня убьют и скажут, что я пытался бежать.

– Мелкое злобное ничтожество, – даже не рассердившись, произнес Сид. – Я тебя спасаю! Беги.

– Я не так глуп, – прошептал Трикс.

Ему хотелось бежать. Очень хотелось. Но он понимал, что стоит только повернуться к Сиду спиной, и…

– Оставь нас, Сид, – произнес кто-то, вышедший из-за деревьев. – Все в порядке.

Сид молча кивнул и отступил в сторону.

Со-герцог Сатор Гриз подошел к Триксу.

Поджарый, смуглый, со-герцог никак не выглядел на свои пятьдесят лет и был полной противоположностью отцу Трикса. На самом деле, будучи совсем малышом, Трикс частенько думал, что со-герцог Гриз выглядит куда лучше его отца. Благороднее. Величавее. И даже воинственнее – что совсем уж удивительно для потомка купцов.

– Понимаю, что ты ненавидишь меня, мальчик, – сказал Сатор. – Но я и впрямь хотел бы сохранить тебе жизнь.

Трикс молчал.

– Если ты хочешь сказать, как меня ненавидишь, – продолжил Сатор, – то можешь говорить сейчас. И про то, как отомстишь, – тоже говори. Я не рассержусь.

– Я ненавижу тебя, – сказал Трикс. – Я отомщу. Тебе и всему твоему роду. Это будет моя страна и мое герцогство.

Сатор кивнул:

– Прекрасно. А теперь я объясню, почему отпускаю тебя. Если хочешь, конечно. Нет – садись в лодку и плыви. Никто тебя не тронет.

Трикс пожал плечами. Движение перешло в невольную дрожь – ночь была холодной, от реки тянуло сыростью не хуже, чем от каменных стен подземелья.

– Сид, верни мальчику плащ, – негромко приказал Сатор. – Он же совсем озяб! Так вот, Трикс, я вовсе не стремлюсь к излишнему пролитию крови. Если бы твои родители согласились отказаться от власти – они бы остались живы. Но они не захотели. Я уважаю их выбор.

Трикс молча взял плащ и завернулся в него.

– Представляй ты реальную опасность, юный Солье, тебе тоже пришлось бы умереть, – продолжал Сатор. – Но ты мне полезнее живой. Знаешь чем? – Он выдержал паузу и продолжил: – Именно тем, что ты умный и гордый мальчик, который желает отомстить. Ты будешь скитаться по окрестным землям, рассказывать о своем благородном происхождении и призывать к отмщению. Надеюсь, что ты благополучно вырастешь… а вдруг, чем боги не шутят, даже обзаведешься собственной дружиной или маленьким государством? Может быть, ты сумеешь собрать банду авантюристов? Или вдруг тебя поддержат наши честолюбивые соседи? Это прекрасно, мальчик. Я – только за.

– Дэрик! – внезапно понял Трикс.

– Правильно. – Сатор улыбнулся. – Мой возлюбленный сын и твой драгоценный кузен несколько… как бы это… расхлябан. Умен, талантлив, но легкомыслен. Передать ему герцогство, у которого нет врагов, значит, испортить мальчика. Ему нужен враг. Хороший, искренний, личный враг. Ты вполне годишься. Если он будет знать, что ты жив и жаждешь мести, – это его дисциплинирует.

Трикс облизнул губы. Почему-то пересохло в горле и живот свело холодом. Он спросил:

– А если… если я выплыву на середину реки и брошусь в воду?

– Ничего страшного. – Со-герцог улыбнулся. – Дэрик ведь никогда не узнает этого доподлинно? Воображаемый враг тоже сгодится. Но я посоветую тебе выжить. Жизнь – величайший дар, не следует отказываться от него в минуту слабости. Поверь, ты еще найдешь немало причин, чтобы жить.

Со-герцог опустил руку в карман. Достал кошелек, протянул Триксу:

– Возьми. Это тебе от меня… за догадливость. Тут еще десяток золотых и пара безделушек с гербом вашего рода. Пригодится отстаивать свои права, верно?

Трикс не колебался. Протянул руку и взял кошелек.

– Хороший мальчик, – кивнул Сатор. – Жалко, что ты родился в роду Солье. Плыви… и не беспокойся о погребении своих родителей. Все необходимые церемонии будут совершены завтра же. Их похоронят в вашем фамильном склепе.

– Обещаю, – сказал Трикс, – что и твое тело я прикажу похоронить в вашем фамильном склепе. После этого дверь замуруют, там больше некого станет хоронить.

На какой-то миг губы со-герцога Гриза сжались. Потом он кивнул:

– Замечательно. Фраза достойна летописей. А теперь – убирайся… из герцогства Гриз.

Трикс греб, пока лодка не вышла на стрежень. Весной, когда часто шли дожди, или в жаркое лето, когда начинали таять ледники, реке случалось быть и полноводной, и бурной. Но это лето было просто сырым и холодным. Лодка слегка покачивалась на волне, берега неспешно проплывали мимо.

Трикс отпустил весла и достал оба кошелька. В том, что дал ему Сид Канг, не было золота. Там лежали три серебряные монеты. Даже самым хорошим солдатам нужны деньги. А вот в кошельке Сатора Гриза было десять золотых. Герцог недаром происходил из купеческого рода, он никогда не ошибался в счете и не мошенничал по мелочам.

Еще в кошельке лежала пуговица от рубашки с гербом Солье, недорогое золотое колечко с двумя маленькими рубинами, принадлежащее скорее всего кому-то из фрейлин, крошечная серебряная ложечка.

Трикс задумчиво разглядывал все, что досталось ему от фамильных сокровищ. Нет, он и не рассчитывал на перстень отца или Большую Печать. Но это… Любой мелкий воришка, улыбнись ему удача, мог за полдня уворовать куда больше «доказательств».

Ссыпав безделушки обратно в кошелек, Трикс лег на дно лодки. По крайней мере лодка не протекала – уже хорошо. Он жив и на свободе. Он доберется до княжества Дилон, отправится к правителю… кто же там ныне у власти… Джар Дилон умер два года назад, правит… правит его дочь. Или регент, а дочь еще слишком мала?

Кажется, до сих пор регент. Трикс даже вспомнил его – высокий худой мужчина, желчный, с вечно недовольным строгим лицом. Он приезжал в со-герцогство вскоре после смерти Джара, заключал какой-то договор… отец еще говорил, что регент пошел на уступки в давнем споре о пограничных землях.

Если Трикс запомнил регента – почему бы регенту не вспомнить Трикса?

Он пообещает ему вернуть обратно те пограничные земли. И даже отдать еще что-нибудь, принадлежавшее раньше со-герцогу Гризу. Триксу нужна армия, хотя бы небольшая. Когда он вступит на старые земли Солье, то снизит налоги, объявит прощение преступникам, назначит высокую плату солдатам – и вскоре его армия станет большой. Так всегда делается.

Сатор Гриз еще пожалеет…

Трикс уснул.

По всем законам летописей и баллад ему должны были присниться счастливые родители, живые и здоровые, играющие с ним на зеленой лужайке. Или же скорбные родители, преданные и мертвые, взывающие об отмщении. На худой конец, сгодились бы видения грядущих битв и сражений, пылающего дворца со-герцога Гриза и ликующей толпы, приветствующей Трикса на троне.

Трикс спал крепко и без всяких сновидений, как и положено здоровому, но смертельно уставшему подростку.

В исторических хрониках и трогательных балладах отпущенная на волю волн лодка благополучно плывет всю ночь. К восходу солнца течение осторожно прибивает лодку в тенистую заводь, где над водой склоняются плакучие ивы, а на воде цветут кувшинки. К этому же времени к заводи приходит юная и красивая принцесса, чтобы обнаружить лодку, а в ней – либо запеленатого в шелка младенца мужского пола (кстати, вы когда-нибудь пробовали пеленать младенца в шелка?) с таинственным амулетом на ручке, либо израненного воина в испачканных благородной кровью шелках (шелк является традиционным и почти обязательным атрибутом). Лишь в том случае, когда в лодке мирно спит младенец женского пола или одетая (да, да, вы догадались – в шелка) принцесса, обнаружить лодку дозволяется мужчине благородного сословия.

На самом деле лодка, отпущенная на волю ночных волн посреди широкой реки, так и норовит перевернуться, налететь на топляк, разбиться о камни или сесть на мель. Также к ней может приблизиться другая лодка, с людьми весьма неблагородными, интересующимися лишь шелками, но никак не завернутыми в них младенцами – у самих по полу десяток ползает и есть просит.

Трикс об этом не подозревал. И проснувшись с первыми лучами солнца, совсем не удивился, обнаружив, что лодка мирно плывет по течению.

(На самом деле за ночь она дважды натыкалась на коряги, а один раз полчаса простояла на мели, откуда ее сняла волна от рыбацкого баркаса, так торопившегося исследовать содержимое лодки, что он налетел на камни и затонул.)

Трикс поднялся и сбросил отсыревший насквозь плащ.

Шелк вообще очень непрактичный материал.

По обе стороны реки простирался умиротворяющий сельский пейзаж. Слева он состоял из полей низкой, едва-едва начинающей желтеть пшеницы, справа – из сочных зеленых лугов. Кое-где виднелись белые струйки дыма, подсказывающие, что этот край обитаем, но людей нигде не было видно.

Трикс перегнулся через борт, придирчиво осмотрел воду и умылся. Потом, осмотрев воду еще более пристально, сложил руки ковшиком и напился. В городе он бы на это не решился, но здесь вода выглядела более чистой. Ну или более разбавленной.

Вчерашний день теперь казался неожиданно далеким – как это всегда и бывает после совсем уж неожиданных и ужасных событий. Но Трикс не слишком привык к неожиданностям и был только рад спасительному ощущению давности. По крайней мере плакать о родителях ему хотелось лишь ненамного больше, чем об отважном со-герцоге Диго Солье. Если вдуматься, то мало кто из его предков умер в своей постели…

Трикс развернул полотняный мешочек с едой и осмотрел свои запасы. Немного вареной картошки, немного сушеной рыбы, кусок сыра, полкаравая хлеба и бутыль дешевого вина. Пренебрежения к подобной пище Трикс не испытывал, но и восторга она не вызвала.

Откупорив бутыль, Трикс выпил глоток кислого вина. Инстинкт подсказывал, что речную воду полезно запивать вином…

– Эй! – разнеслось над водой.

На берегу показалась маленькая фигурка, отчаянно махающая руками. Трикс привстал в опасно закачавшейся лодке, всмотрелся. Похоже, это был мальчик… то есть юноша, не старше его самого.

Убедившись, что внимание Трикса привлечено, юноша прыгнул в воду и поплыл к лодке, забирая чуть наискось к течению. Трикс задумчиво огляделся и высвободил одно весло из уключины. Все-таки уроки общения с юными подданными не прошли даром.

Впрочем, причина спешки вскоре стала понятной. Вслед за юношей на берегу показалось несколько мужчин, судя по одежде и зажатым в руках подручным предметам – селяне. Преследователей подвела крестьянская натура – они не неслись по хлебам во весь опор, а старались пробираться как можно осторожнее. Послышались причудливые проклятия – впрочем, не наполненные никакой силой. Да и откуда простым крестьянам знать высокое искусство магии?

Повинуясь взаимному сочувствию всех преследуемых и гонимых, Трикс снова вставил весло в уключину и стал грести навстречу пловцу. Через несколько минут за борт ухватились две руки, следом вынырнула рыжая голова. Юноша шумно выдохнул и спросил:

– Гонятся?

– У них лодки нет, – ответил Трикс.

Юноша кивнул. Опасливо посмотрел на Трикса и спросил:

– Ты меня веслом не огреешь? А то я плавать не умею.

– Ты же сюда доплыл!

– Это я со страху.

Трикс молча протянул руку и, запрокинувшись на другой борт, втянул паренька в лодку. При внимательном взгляде на мальчишку подозрительность, бдительно оглядываясь, отступила. Это был именно мальчик, хоть и высокий, но помладше Трикса и такой тощий, будто на нем ставили эксперименты по выведению новой породы мало едящих детей.

– За что они? – Трикс кивнул на берег.

– За правду, – гордо ответил мальчик. Сел, стянул рубашку и принялся ее выжимать. С легким удивлением Трикс отметил, что одежда мальчика кажется ему смутно знакомой… хотя и начисто лишенной пуговиц и гербов…

– Ты кто? – попробовал Трикс подступить с другой стороны.

Мальчик надел рубашку и попытался сесть ровнее. Сказал:

– Знай же, славный юноша, что ты совершил благородный… э…

– Поступок? – подсказал Трикс.

– Поступок, – с радостью согласился мальчик. – Ты спас от неминуемой расправы и постыдного плена…

– «Летопись баронета Хью Невезучего»… – пробормотал себе под нос Трикс.

– …наследника престола со-герцогов Солье, Трикса Солье.

Трикс задумчиво посмотрел на мальчика. Тот сглотнул и чуть неувереннее продолжил:

– И это тебе зачтется, и ты будешь отблагодарен, едва только я верну себе корону, земли, войско и богатства…

– Говоришь, плавать не умеешь? – спросил Трикс, перехватывая весло поудобнее.

– Не надо, – быстро сказал мальчик.

– Ты кто?

– Три… – Мальчик осекся. – Иен.

– Какой еще Иен?

– Так это у благородных фамилии, – мальчик пожал плечами, – а я просто Иен. Отец был садовник. Мать ему помогала. От горячки померли, два года назад.

– Почему ты назвался Триксом? – не выдержал и закричал Трикс. – И… и откуда у тебя эта рубашка? Она… она дорогая!

– Ага, – с удовольствием погладив ткань, сказал мальчик. – Это шелк, да?

– Это бархат, дурак! Ты откуда?

– Из приюта славных со-герцогов Солье и Гриза для перевоспитания сирот, – ничуть не смутившись, ответил Иен. – Светлая память со-герцогу Солье, хранят боги обе его души, земную и небесную…

Трикс вставил весло в уключину.

– Вчера утром, когда стражники со-герцога Солье напали на со-герцога Гриза, но были пленены, а со-герцог Солье с горя убился, – быстро затараторил мальчик, – у нас приют сгорел. С трех сторон заполыхал, еле выскочить успели. Наверно, злодеи какие-то подожгли. А потом приехал рыцарь со-герцога Гриза, сказал, что приюта больше не будет. Нам великодушно раздали одежду наследника Трикса, ему-то все равно уже без нужды. Мы с ребятами потолковали и решили, что пока тепло и лето – надо разбрестись, побродяжничать. А раз у нас одежка благородная, то почему бы не говорить, будто мы и есть – наследник Трикс, лишенный злодеями трона и скрывающийся в бегах?

– Думаешь, тебе поверят? – завопил Трикс. – А ну, скажи, как звали… двоюродную тетушку со-герцога Рата Солье?

Мальчик наморщил лоб и отчеканил:

– Люнида Солье, год назад умерла от преклонных лет на морском побережье, дама была в молодости красивая, за что много страдала… Мы целый год генелогию учили.

– Генеалогию… – машинально поправил Трикс.

– Генеалогию. И Солье, и Гриза, и всех правителей всех сопредельных земель. Все как у благородных.

– Ты все равно… все равно ничему не обучен, – пробормотал Трикс. – Только крестьянам и сможешь голову задурить. За столом вилку взять не сумеешь.

– Ха! – Иен гордо поднял голову. – Еще как сумею! Можно штаны выжать?

– Выжми, – глядя на натекшую на дно лодки лужу, разрешил Трикс.

– И малую рыбную, и большую мясную, и даже специальную фруктовую – сумею взять, – выкручивая за борт штаны (тоже казавшиеся Триксу подозрительно знакомыми), сказал Иен. – Нас знаешь как учили? Ого, как учили!

– Много вас в приюте было? – спросил Трикс.

– Шестьдесят трое… шестьдесят три сироты. А еще были две поварихи, дневной надзиратель…

– Подожди. И всем шестидесяти трем дали одежду… Трикса?

– Ага, – натягивая выжатые штаны гордо сказал Иен. – Ох и много же у него одежки было! Полсотни штанов!

– Даже побольше, – растерянно сказал Трикс. – Понимаешь, они же крепкие… от отца еще, от дедушки, даже от прадедушки оставались…

– А мне от отца ничего не осталось. Все сожгли. Горячка. – Иен вздохнул. – А тебя как звать?

– Трикс, – мрачно ответил Трикс.

– Ага, – ухмыльнулся Иен. – Слушай, а ты тоже похож! Слушай, я не против, можешь и ты называться Триксом Солье! Только надо из герцогства убраться, а то здесь народ такой… может и герцогу Гризу выдать. Пострадаем ни за что. – Он хихикнул. – А вот в сопредельных землях – лафа! Я думаю, раз мы на реке, надо в Дилон двигать. К регенту Хассу.

– Точно, Хасс, – пробормотал Трикс. – А я вспоминал…

– Он заместо дочки Дилона пока что правит, – пояснил Иен. – Заместо княжны Тианы.

– Княгини, – машинально поправил его Трикс. – Княжной она была, пока отец ее, князь, был жив. А как он помер, так она сразу княгиней стала… хоть и не правит еще…

Триксу вспомнилось, как два года назад отец с удивлением рассказывал о великодушном решении со-герцога Гриза устроить в городе приют для сирот, пригреть там детей – ровесников Трикса и Дэрика и даже дать им достойное воспитание, – дабы в будущем они могли послужить при дворах со-герцогов.

Мать тогда проронила что-то о пользе благотворительности и даже вызвалась раз в год одаривать сирот кремовыми пирожными собственного изготовления. Выполнила ли она свое обещание, Трикс не помнил. Видимо, нет, потому что сироты славились отменным здоровьем.

Теперь внезапная щедрость Гриза стала понятной. Приют оказался блажью не в большей мере, чем позавчерашняя потасовка в пивной – случайностью.

Если по окрестным землям разбредется полсотни мальчишек, выдающих себя за наследника престола Трикса, – как настоящему Триксу доказать свою правоту? Уже через месяц слова «я наследник престола со-герцогов Солье» будут вызывать смех у самого захудалого барона. И раньше после дворцового переворота повсюду объявлялись убежавшие из темниц графы и герцоги, чудом спасшиеся наследники и наследницы, на худой конец – многочисленные бастарды. А уж от верных слуг, просящих подаяние, прохода не было.

Сейчас бы они тоже появились – со-герцоги и со-герцогини Солье, наследники Триксы, рыцари и слуги. Сатор Гриз всего лишь решил перестраховаться. Довести ситуацию до абсурда.

Если только регент Хасс не узнает его…

– Мы должны быть первыми в Дилоне, – сказал Трикс. – Регент должен меня вспомнить.

– Кого вспомнить? – спросил Иен.

– Меня. Трикса Солье.

Иен хмыкнул.

– Я – Трикс Солье! – с напором повторил Трикс.

– Хорошо, хорошо. Ты Трикс. У тебя лодка, ты и Трикс, – согласился Иен. – Только зачем ты хочешь идти к самому регенту?

– По деревням побираться безопаснее?

– Ну… по деревням тоже всякое бывает… – задумчиво сказал Иен. – Слушай, давай выберем какого-нибудь бедного, но благородного рыцаря для начала. Или барона. В княжестве Дилон двенадцать баронов, первый барон – из рода Дилонов, второй барон – Вит Капелан, третий – Лиандр, четвертый – Галан…

Иен затараторил подозрительно ритмично, и Трикс, у которого бароны вечно путались в голове, спросил:

– Это что, считалка какая-то?

– Ага, – кивнул Иен. – Чтобы легче было запомнить. В княжестве два герцогства и одно со-герцогство, три маркизата, двенадцать баронов ленных и четыре барона вольных, королевские земли с рыцарями-управителями… думаешь, легко всех перечислить? А не перечислишь – розги!

– А как ты запоминал королевских рыцарей? – мрачно спросил Трикс.

– Сейчас. Это у меня самое любимое. – Иен откашлялся и затянул: – Рыцарь Догоро живет на востоке, там, где лишь скалы стоят одиноко…

– Понял, – кивнул Трикс. – Только из тебя все равно Трикс не получится.

– Почему?

– Ты рыжий.

– Велика печаль? – искренне удивился Иен. – Думаешь, кто-то запоминал, какого цвета у него волосы?

Трикс печально подумал, что все порядочные герои хроник имели какие-нибудь замечательные приметы. У одного барона была родинка в форме меча, а у одного герцога – даже в форме короны. У маркиза Дакиса на левой ноге было шесть пальцев. На худой конец, сгодился бы волшебный кинжал, перстень с печаткой, пиршественная чаша с гербом…

– Есть хочешь? – спросил Трикс.

Иен с готовностью кивнул.

– Тогда запомни, я – настоящий Трикс Солье. А ты… – Трикс задумался.

– Твой потерянный в младенчестве брат? – с надеждой спросил Иен.

– Нет!

– Тогда твой верный оруженосец?

– Оруженосец положен с четырнадцати лет, – поморщился Трикс.

– У настоящего Трикса, – ехидно заметил Иен, – сегодня день рождения. У нас должны были подать пирог с морковкой и яблоками… Оруженосец, на меньшее я не согласен!

– Становись на колени, – велел Трикс.

Иен послушно встал на дно лодки.

Трикс взял в руки весло и осторожно опустил на плечо Иена. Сказал:

– Я, со-герцог Трикс Солье, правом, данным мне от рождения, беру тебя, Иен, в свои оруженосцы и жалую тебе герб и дворянство. Отныне ты – Иен… Иен, кавалер Весла. Гербом твоим будет серебряное весло на голубом фоне.

– Можно золотое? – спросил Иен.

– Золото на голубом – только для особ благородных кровей, – сказал Трикс.

– Серебряное тоже ничего, – смирился Иен.

– Я, со-герцог Трикс Солье, – продолжал Трикс, – обязуюсь учить тебя и защищать, давать кров и стол… по возможности.

– Еще я должен получить какое-нибудь уникальное право, – напомнил Иен.

– И дарую тебе право сидеть ко мне спиной, – великодушно сказал Трикс. – А то тебе будет неудобно грести.

– Спасибо. А можно получить немного стола прямо сейчас?

Старая, но еще крепкая лодка плыла вниз по реке. Двое мальчишек беседовали.

– Если бы у нас был крючок и тонкая жила – поймали бы рыбу, – рассуждал вслух Иен. – Большую.

– И что с ней делать, с живой рыбой? – не понял Трикс.

– Как что? Веслом по башке, потом выпотрошить и съесть. Если посолить, то можно и сырую.

– У тебя нож есть?

– Нет… И соли нет.

– И крючка, и жилы тоже. Приплывем в Дилон, пойдем… где в городе едят?

– Ты чего, совсем дурак? – удивился Иен. – В харчевнях, в тавернах, в трактирах. Есть еще едальные дворы – но там только для благородных.

– Я благородный – дальше некуда.

– Ах, простите, я забыл… – фыркнул Иен. – Тогда пойдем в едальный двор.

– Сколько у тебя денег? – спросил Трикс.

Иен с ответом не спешил, Триксу даже пришлось толкнуть его ногой.

– Три серебряные, – признался Иен. – Надолго хватит.

– У меня тоже. Тоже три серебряные, – сказал Трикс. О кошельке, полученном от Гриза, он решил не упоминать. – Вам вместе с одеждой дали деньги?

– В карманах были. Прикинь, даже карманы не проверили, олухи!

Трикс вздохнул. Герцог Гриз не мелочился.

– Рассказывай мне генеалогию со-герцогов Солье и Гриза, – сказал он.

– Ты же сам Солье, зачем тебе? – ехидно спросил Иен.

– Болван. Думаешь, я это все заучивал? На это герольды есть.

– В году семисот пятом к верховьям реки Дальняя у Серых Гор пришел караван поселенцев из княжества Дилон. Караван вели богатый торговец Крон Гриз и капитан стражи Сел Солье. И хотя не было золота в Серых Горах, но земли им полюбились, и основали они со-герцогство Солье и Гриз…

Трикс подумал, что со-герцогством новые земли стали без малого через полвека, когда правили уже сын Села Солье и дочь Крона Гриза. Король не раздает титулов каждому удачливому авантюристу – впрочем, будущие со-герцоги оказались достаточно умны, чтобы регулярно отсылать королю налог и дважды поддержать его войсками…

– Рассказывай дальше, – велел Трикс.

Конечно, он должен был все это знать и сам, не полагаясь на герольдов и летописцев. Знание родственников (а все благородные люди родня друг другу) не только дань вежливости, но и очень полезно в жизни. Кого-то можно удачно уязвить, подав к пиршественному столу только рыбные блюда, кому-то вовремя польстить, припомнив один-единственный выигранный турнир. И Трикс все это учил, да, конечно же, учил! Слушал летописца, кивал, в нужный момент задавал вопросы и прекрасно мог повторить все услышанное… целый день мог повторить и даже на следующее утро. А потом будто вытряхивал из головы за ненужностью, освобождая место для новой порции имен, дат и историй.

Трикс вздохнул. Сказал:

– Повтори, что там про Третью Великую Войну?

Замок показался к пяти часам пополудни. Трикс встал на носу лодки, поставил ладонь ко лбу козырьком, прикрываясь от яркого солнца. Не самый большой замок, стены высоки только со стороны берега, у воды – совсем низкие, хотя и с множеством бойниц. Над главной башней реял флаг – две золотые рыбы на синем фоне.

– Чей замок? – ехидно спросил Иен.

– Барона Тора Галана, барона-рыбака, – ответил Трикс. Историю близких соседей он худо-бедно помнил. – Особым указом князя Дилона Вразумляющего стены замка были срыты со стороны реки на три четверти. Дабы не были они выше, чем мачты княжеских кораблей…

Иен обиженно засопел.

– Причалим, – решил Трикс. – Какая разница… барон-рыбак – добрый, это все говорят. Греби к берегу!

– Уже гребу, – пробурчал Иен. – Я, между прочим, все руки стер!

– Оруженосцу не только не должно перечить своему господину, но даже и скорбным ликом или печальными вздохами показывать, что тяготит его служение… – Трикс оглядел свою одежду. Пуговиц на куртке нет, штаны рваные… – Снимай штаны!

– Ты чего?

– Я должен выглядеть достойно, а твои штаны чище.

– Так что, я с голым задом в замок пойду?

– Снимай, мои наденешь!

Пока мальчишки переодевались, лодку едва не пронесло мимо замка. Триксу даже пришлось самому взяться за весло. Вдвоем они кое-как выгребли к самому концу длинной деревянной пристани.

У берега было совсем жарко, текущая вода не освежала, а добавляла духоты. Стражники, сидящие под навесом из камыша, разглядывали мальчишек со скукой в глазах. Никто даже не пошевелился – ни поприветствовать, ни отогнать.

Трикс и Иен выбрались на влажные, почерневшие доски. Иен принялся наматывать веревку на причальный столб.

– Эй! – Один из стражников, помоложе, поднялся и неохотно вышел из-под навеса. – Шантрапа! Два медяка!

Иен замер, покосился на Трикса.

– С какой стати? – возмутился Трикс. – Указом его величества короля Маркеля, берега реки на два шага от воды являются его королевской собственностью! И любой честный житель вправе причалить где угодно!

Стражник засмеялся:

– Ученые! Гляди, ребята, какая нынче мелюзга образованная!

– Порют мало… – лениво отозвались из-под навеса.

Стражник посерьезнел.

– Причалить – да сколько угодно. Это ты прав, малец. А вот столб причальный – собственность барона Галана. Привязать к нему лодку стоит две монеты в день.

– Но вы можете отпустить лодку по течению бесплатно! – снисходительно добавил его товарищ.

Трикс молча полез в карман и достал серебряную монету.

Стражники замолкли.

– Сдачу, – велел Трикс.

– Это… – Стражник замялся. – Другой нет?

Трикс достал золотой.

Еще трое стражников вышли к лодке. В глазах у них появились и жадность, и опасение. Мальчишки-оборванцы, которые не боятся достать золото при стражниках?

А вдруг они имеют на это право?

– Привяжи лодку, да покрепче! – швыряя серебряную монету под ноги стражнику, велел Трикс. – А ты, – он ткнул в первого попавшегося из его товарищей, – проводишь нас к благородному Тору Галану.

Теперь глаза стражников настороженно шарили по ребятам. До незадачливых охранников причала наконец-то дошло, что у Трикса благородный выговор, а одежда хоть и грязная, но из дорогих тканей.

– Просим прощения, – поднимая и протягивая обратно Триксу монету, сказал молодой стражник. Если вначале Триксу показалось, что он в группе на вторых ролях, то теперь стало ясно – напротив, старший караула. – Гостям барона, само собой, платить не надо. А как доложить-то вас?

– Трикс Солье, наследник со-герцога Солье, – отчеканил Трикс. – Со своим верным оруженосцем, Иеном, кавалером Весла.

Глаза у стражника округлились. Видимо, слухи уже достигли владений Галана.

– Прощения просим, – повторил он, – ваше со-сиятельство. Будет немедленно доложено. Эй, Хомяк, живо к господину барону!

Пузатый стражник поднялся и затрусил к замку, клацая бронзовым нагрудником летних доспехов. Остальные тоже встали навытяжку.

– Не угодно ли… – молодой стражник замялся, – освежиться? Пиво?

Трикс подумал, что с такими манерами парень в стражниках не засидится, а быстро дорастет до лакея. И даже посмотрел на необожженный глиняный кувшин, соблазнительно стоящий в теньке под навесом. Но ответил достойно:

– Покуда скорбь о моих благородных родителях еще свежа, я не могу предаваться житейским радостям.

Судя по лицам стражников, слова произвели должное впечатление. Трикс переступил с ноги на ногу и задумался, чем бы закрепить эффект. Возможно, поведать о своем героическом бегстве из плена? Но бегство не слишком-то героический поступок, да и не бежал он вовсе. К тому же слишком много чести простым стражникам.

К счастью, замок Галана и впрямь был невелик. Пузатый стражник уже спешил обратно, смешно размахивая руками. Шагов за десять замедлил движение, чтобы отдышаться и торжественно объявил:

– Повелением его светлости высокородного барона Галана…

Хотя Иен и стоял за спиной Трикса, как подобает приличному оруженосцу, но Трикс явственно почувствовал: его новый приятель готовится сигануть обратно в лодку.

– …со-сиятельству Триксу и его оруженосцу Иену предложено гостеприимство и отдых в стенах замка!

Выдохнув, стражник добавил:

– Велено вас со всей любезностью препроводить в большую гостевую комнату и умыть с почестями. Барон будет ждать вас к ужину.

Кроме слова «препроводить» Триксу все понравилось. В хрониках и летописях слишком часто препровождали в тюрьму или на плаху.

Со всей любезностью, конечно.

Иен бодро прошел от стены с окном до стены с дверью и воскликнул:

– Ха! Восемь шагов! Какая же у них малая гостевая, если это большая?

– Малая – меньше, – разъяснил Трикс. – Это большая, не сомневайся. Мы тут три года назад на вечернюю попойку останавливались, когда к старому князю Дилону ездили. Или четыре, – добавил он, помедлив.

– И все тут поместились? – удивился Иен.

– Почему все? На кровати спали отец с матерью, мне на лавке у окна постелили.

Иен с сомнением посмотрел на лавку.

– Я же тогда меньше был, дубина, – сказал Трикс. – А у дверей спал капитан стражи… А вся челядь – в малой гостевой. А прислуга во дворе и на конюшне…

В дверь постучали, но открыли не дожидаясь разрешения. Вошли два крепких лакея в выцветших ливреях цветов барона Галана: возвышенное желтое на благородном синем. Они с натугой тащили здоровенную деревянную лохань, полную горячей воды. Следом суровая немолодая особа несла два холщовых полотенца и ковшик с куском мягкого травяного мыла.

Трикс приободрился. Все-таки подобающие почести ему оказывали.

Как только слуги вышли, Трикс разделся и бесцеремонно залез в лохань.

– А я? – обиделся Иен.

– Ты сегодня уже купался. Забыл? И вообще, оруженосец всегда моется после своего господина.

Иен засопел, пробормотал, что раз уж он сегодня купался, то ему бы и вымыться первому. И уселся у окна, разглядывая двор замка.

Трикс намылился, с особым удовольствием взбил пену на голове. Подумал, что обливать господина водой – дело оруженосца, но приказывать Иену ничего не стал, а сам взялся за ковшик. Все-таки оруженосец Иен неопытный, низкого происхождения и потому от природы непочтителен.

Приведя себя в порядок, Трикс вытерся грубым, но чистым полотенцем, оделся. Сказал:

– Можешь помыться, мой верный оруженосец.

Иен нагнулся над лоханью, подозрительно посмотрел на покрытую грязной мыльной пеной воду. Сунул в воду палец, внимательно изучил и вытер о штаны. Со вздохом сказал:

– Я, наверное, мыться не буду. Я уже мылся сегодня. А два раза в день мыться – это плохая примета.

– Как хочешь. – Трикс не стал спорить. Это даже хорошо, что оруженосец будет чумазее своего господина. – Когда начнется торжественный ужин в мою честь – встанешь за спиной, понял? Когда я подниму правую руку, подашь туда салфетку. Когда протяну тебе тарелку, можешь с нее все доесть, прежде чем передать лакею. И не забывай подливать вино, понял? Бокал должен быть полон.

– Понял, – грустно сказал Иен.

– Ты не бойся, – успокоил его Трикс. – Я буду ровно половину съедать, а потом отдавать тебе. И перед тем как подливать вино, можешь допивать остатки из бокала. Я скажу, что это знак моей особой милости.

Иен повеселел.

Барон-рыбак совсем не изменился с тех пор, как Трикс с родителями гостил в его замке. Только пузо выросло еще больше, лицо стало багровее, нос покрыла красная сеточка жилок. Галан восседал на позолоченном деревянном троне, положенном по его положению. Маленькую баронскую корону, золотой ободок с одним-единственным красным камнем, он как раз снял и вытирал со лба пот.

Но взгляд барона остался цепким, умным, памятливым. Он мимолетно глянул в сторону остановившихся перед троном ребят – и Трикс понял, что его узнали.

Узнали, но промолчали.

Баронские чада с домочадцами, сидящие за накрытым к ужину небогатым столом, тоже молчали. И жена – тощая, носатая, с зачесанными в гладкий узел черными волосами. И двое средних детей – сын лет десяти и девочка лет семи, старшие служили оруженосцами или пажами при домах соседних баронов, младших кормили няньки, к столу их не звали. И два младших брата барона – тоже толстые и пропитые, но по причине безземелья и безденежья к тому же еще и мрачные. И капитан баронской стражи – мужчина бравый, весь в шрамах, но в небогатых доспехах и с нервно дергающимся от старой раны правым веком.

Колдуна у барона-рыбака не было. Колдуны не любят селиться в бедных замках мелких баронов. А замок был беден – витражи в окнах потемнели и почти не пропускали свет, с трона кое-где отстали тонкие листочки сусального золота, ковры под ногами протерлись, в канделябрах горело по одной свече, и не восковой – сальной…

Тор Галан медлил. Облизнул губы. Покосился на жену. Поднял взгляд к закопченному потолку. Уставился на носки своих туфель.

Трикс ждал. Либо Галан решится признать беглого наследника, либо объявит самозванцем. Если не признает… ох, кончилось бы дело одними лишь плетями…

Барон-рыбак вдруг улыбнулся, просветлел – и сразу стало понятно, чем он заслужил прозвище Добрый Барон.

– Трикс! Трикс Солье, мой мальчик! Ты жив!

Трикс облегченно выдохнул и только сейчас понял, как у него вспотели ладони.

Барон, приподнявшись в кресле, пристально посмотрел на него:

– Кто твой спутник?

– Иен, верный оруженосец! – отчеканил Трикс.

– Достойный оруженосец! – одобрительно сказал барон. – Не бросить своего господина в беде – славный поступок, который украсил бы и зрелого мужа благородных кровей… Идите ко мне, дети!

Трикс с Иеном приблизились к барону. Галан развел руки, обнял ребят и поцеловал каждого в макушку. От барона пахло вином, чесноком и псарней.

– Будем праздновать спасение благородного Трикса! – провозгласил барон. – Свечей! Вина! Еще цыпленка и тарелку!

Трикс победно посмотрел на Иена и подмигнул.

– Мы подумаем, как тебе помочь, – сказал Галан и потрепал Иена по щеке. – Ах, как вырос, шалопай! Узнаю, узнаю благородную кровь Солье…

– Ваша светлость! – возмущенно воскликнул Трикс. – Барон…

Крепкие пальцы барона нежно легли на его шею.

– Не благодари меня, верный оруженосец, – сказал барон, улыбаясь. – Я сделаю все, чтобы помочь твоему господину.

Иен растерянно посмотрел на Трикса. Пожал плечами.

– Скажи что-нибудь, Трикс! – Барон похлопал Иена по плечу, не спуская пальцев с шеи настоящего Трикса. – Не стесняйся!

– Я благодарен вашей светлости за обещание помощи… – пробормотал Иен. Покосился на Трикса. – Но…

– Вина благородному Триксу! – крикнул барон и встряхнул Иена.

Иен пискнул и замолчал. Трикс и без того онемел. Барон не мог спутать… он же поймал его взгляд…

– Потом! – жарко дохнул в ухо барон. – После ужина поговорим!

Он оттолкнул ребят к концу стола. Как во сне Трикс встал за спиной Иена. Слуга всунул в руки Иена кубок с вином, поставил перед ним щербатую деревянную тарелку с поджаренным цыпленком. Иен оглянулся на Трикса, прошептал с паникой в голосе:

– Я не хотел! Я не виноват!

Но Трикс уже все понял. Осторожный Галан не доверяет даже своим людям и хочет укрыть его, Трикса, от удара наемного убийцы! Вот почему он велел Иену изображать своего господина, а Триксу – прислуживать за столом! Все как в истории с Гранисом, рыцарем Петли и Палки, которому выпала честь быть оруженосцем Декарана Мудрого и принять за него мученическую смерть от четверки коней: чалого, вороного, пегого и буланого, после чего изображавший оруженосца Декаран отвез останки Граниса в свой родовой замок, там поведал вассалам о своем чудесном спасении, собрал новое войско и непременно отомстил бы за храброго оруженосца, если бы не случившаяся эпидемия холеры…

– Бери! – прошептал Иен, протягивая ему полупустой бокал. – Цыпленка будешь?

Вырвавшись из раздумий, Трикс жадно глотнул слабенького винца. Искоса огляделся. На них никто не обращал особого внимания, видимо, потому, что и сам Галан занимался другим делом – изучал пасть борзого щенка, принесенного с псарни. Барон улыбался, видимо, прикус ему нравился. А вот второго щенка Галан, удостоив лишь одним взглядом, велел отдать лесничим. Барона не зря хвалили за доброту – многие велели бы утопить породистого пса, но не подарили слугам.

– Отломи ножку, – велел Трикс. – И хлеба. Белого!

Возможно, кто-то и заметил, что чудесно спасшийся юный со-герцог кормит своего оруженосца слишком уж хорошими кусками. Но вслух ничего сказано не было, и Трикс смог утолить голод.

Один раз барон Галан произнес тост, но не за Трикса или его погибших родителей, а «за справедливость!». В утешение себе Трикс решил, что тост все-таки про его спасение, но после этого загрустил. Ужин тянулся долго, хотя после жареных цыплят ни одной перемены блюд не последовало – детей увели няньки, а взрослые пили вино. Трикс с Иеном будто застряли посередке между детьми и взрослыми: их никто от стола не гнал, но и вино наливать перестали. Лишь когда Иен не удержался и громко зевнул, барон обратил на них внимание.

– Наши молодые гости устали, – торжественно объявил он. – Лигар, сопроводи их в большую гостевую комнату!

Капитан баронской стражи кивнул своему господину (видимо, на вечерней пьянке церемонии были не в ходу) и обернулся к мальчикам. Иен с облегчением вскочил со стула, а Трикс наконец-то смог размять ноги. Стоять на одном месте куда утомительнее, чем идти.

– Благодарю, ваша светлость! – От еды и вина Иен расхрабрился и теперь играл роль юного со-герцога куда увереннее. – Перед сном я буду молить Господа вознаградить вас за гостеприимство!

Трикс помрачнел, но смолчал.

А вот Лигар, идущий за мальчишками к двери, пробормотал себе под нос:

– Бойко сказано… для безродного сироты.

Трикс украдкой поглядел на Лигара. Они уже вышли из пиршественной залы и шли по темному коридору. Лунный свет, неохотно льющийся в узкие окна-бойницы, позволял не натыкаться на стены. По-хорошему стоило бы захватить с собой свечу, но слуги барона, похоже, привыкли обходиться без подобной роскоши.

Под ногами влажно хрустел тростник, которым посыпали пол. На взгляд Трикса, тростник давно требовалось сменить – ну какие с этим могут быть проблемы в замке, стоящем на берегу реки? Но барон то ли неумеренно экономил даже на осоке, то ли его совершенно не волновало, что там чавкает под сапогами: свежий зеленый тростник или мешанина из грязи и гнили.

– Вы меня узнали, сэр капитан стражи? – спросил Трикс.

– Я был помощником капитана в те дни, когда со-герцог Солье с семьей проезжал через замок, – велеречиво, но уклончиво ответил Лигар.

– Барон… барон назвал меня оруженосцем для моей безопасности?

Лигар наморщил изрезанное шрамами лицо:

– Быть может. Барон умен. Куда умнее, чем думают соседи…

Он замолчал, явно не желая вдаваться в подробности.

Уже у дверей гостевой комнаты Лигар добавил:

– И куда беднее. Пять лет нас преследуют сплошные неудачи. Шайки разбойников спускаются с гор и грабят караваны, которым барон обещал защиту. Два мага, выясняя свои отношения, заваливают серебряный рудник и выжигают драгоценную сандаловую рощу. Засуха, потом наводнение, потом королевские сборщики налогов… Но барон умен.

Он легонько подтолкнул мальчишек к двери. Дождался, пока они войдут, пока глухо стукнет задвинутый засов, и лишь после этого ушел.