Глава 9
Опекун Градоверова и Сосуновой ответил после довольно продолжительной паузы:
– Алло?! – В его голосе звучали нотки недовольства.
Джонс начал монолог. Нельзя было допустить, чтобы абонент произнес хотя бы еще одно слово.
– Слушай сюда, Робин. Ни в коем случае не пророни ни звука, только запоминай и делай то, что скажу. Я – Майор. Тебе должно было быть известно обо мне. Завтра с утра вместе с женщиной займетесь Градоверовым. Его следует загримировать, придать ему несколько иной вид. Во-первых, наголо постричь, во-вторых, попробовать сообразить усы или бородку. Если это не получится, сделать имитацию шрама. С помощью косметики это несложно. Приобрести трость. Для чего все это? На завтра назначена эвакуация из России. Градоверов должен быть готов к восьми утра. Ровно в десять часов именно ты, а не кто-то другой, подвозишь Градоверова и Мари к Дому книги на Новом Арбате. Высаживаешь их, встаешь неподалеку, где найдешь свободное место, и выходишь из машины, чтобы контролировать клиентов. Дальше. Градоверов и Мари должны стоять напротив центрального входа, как можно ближе к проезжей части, чтобы их без проблем подобрал черный «Мерседес», номер…
Номер Джонс назвал из головы. В принципе, какая разница, если никакого «Мерседеса» на Новом Арбате не будет. Там появится другая машина, но знать об этом человеку Артура совершенно не обязательно.
– Как только «Мерседес» заберет парочку и уйдет в сторону Садового кольца, ты возвращаешься на квартиру, подчищаешь там все и убываешь домой. Главное, Робин, в том, что Градоверов и Сосунова ровно в десять должны быть у проезжей части Нового Арбата, прямо напротив входа в Дом книги. Если ты все понял, ударь пальцем по микрофону.
Джонс услышал стук.
– Все! Работать! – заявил он, отключил телефон, посмотрел на Кошански и осведомился: – Ну и что, Вилли?
– Внешних признаков перехвата разговора нет.
– А внутренних?
Кошански улыбнулся.
– Аппаратура показывает, что сигнал на спутник русскими зафиксирован, но не более того.
– А это не вызовет у них подозрения?
– Могу сказать, сэр, что в это время многие из персонала посольства звонят родным и близким в Штаты. Это здесь ночь, у нас же разгар дня.
– Значит, сейчас на наш спутник ушло не одно сообщение?
– Сейчас одно. Но уже совсем скоро их будет два, не так ли?
– Я могу связываться со Штерлихом?
– Конечно. Один совет, сэр. Лучше будет, если вы сведете инструкции к минимуму фраз.
– Знаю, но как это сделать, если каждому необходимо все разжевать?
– Согласен.
Джонс набрал номер Штерлиха.
– Ну и кого там раздирает? – услышал он и заявил:
– Это были последние слова, которые вы сказали в данном разговоре. Узнали меня? Если да, то кашлянете.
Штерлих так и сделал.
– Только слушать, ни слова в ответ. Завтра мы планируем вашу переброску в Штаты. Для этого ровно в десять утра вам необходимо быть на Новом Арбате, на ближнем углу Дома книги, если смотреть от станции метро и Кремля. Встаньте у проезжей части. На Арбате вы должны быть один. Что бы ни происходило, кого бы вы ни увидели случайно, не реагировать. Я в курсе, что вы под наблюдением ФСБ, но у российской безопасности нет достаточных улик для вашего задержания. Мы все проверили через агентов влияния. Вас заберет «Мерседес» черного цвета, государственный номер… – Джонс назвал Штерлиху тот же несуществующий номер, что и Робину. – В машине будет все, что необходимо для вылета в США. За рулем – человек посольства, он доставит вас в аэропорт, прямо к рейсу. Русские не смогут вас остановить. На всякий случай наши люди подтянут туда представителей СМИ. С собой не брать ничего. Все получите в Штатах. Эвакуацию следует провести быстро. Нами продуманы все детали, вам не о чем беспокоиться. Единственно, что от вас требуется, это быть в десять часов у Дома книги на Арбате. Все. Если вы поняли меня и готовы выполнить инструкции в точности, кашлянете еще два раза.
Штерлих сделал это.
– Удачи, Владимир Карлович! Даст бог, встретимся в Вашингтоне. – Джонс отключил телефон и вновь взглянул на специалиста по радиоэлектронной борьбе.
Кошански поднял большой палец и проговорил:
– Все отлично, сэр. Русские зафиксировали и этот сигнал, но разговор не перехвачен.
– Теперь еще два абонента. Может, сделать перерыв?
– Если это возможно.
– У тебя здесь есть выпить?
– Нет. Но я могу принести. Только вот дежурный будет против.
– Скажешь ему, что я распорядился.
– Виски?
– Нет, Вилли. Настоящей русской водки.
– Да, конечно.
Кошански обернулся быстро. Он принес запотевшую бутылку «Столичной», две рюмки, тарелку с хлебом и красной рыбой.
– Вот это по-русски, – улыбнулся Джонс.
Кошански разлил водку. Мужчины выпили, закусили, перекурили.
– Ну что, теперь можно сделать и последние звонки?
– Крайние, сэр. Не надо говорить «последние».
– Ты еще поучи меня. Где воевал?
– Я не воевал.
– Тогда не рассуждай. Ты готов?
– Готов.
Джонс набрал номер Стешина.
Тот ответил не сразу:
– Да?
– Это Майор. Ни слова больше, Артур. Слушай внимательно. В Москве началась акция по политику и общественнику. Заодно придется убрать и Мари, и твоего Робина. Это необходимо. Тебе же завтра собрать группу диверсантов в пансионате, подвезти им взрывчатку, определить задачу и обеспечить убытие к месту акции. Восточнее станции Жаховая они должны установить взрывное устройство и произвести подрыв железнодорожного полотна во время прохождения участка одновременно двумя скорыми пассажирскими составами. По расписанию они должны встретиться там в двадцать один час сорок четыре минуты. Во время возвращения группы она должна быть ликвидирована. Как это сделать, решаешь сам. Предпочтительнее заранее подготовить засаду из своих людей. Минирование машины нецелесообразно. Неизвестно, как поведут себя члены группы после подрыва железной дороги. Ведь старший там – сапер. Он может определить наличие мины, и тогда ситуация резко изменится не в твою пользу. Место пребывания группы в пансионате тщательно зачистить. После решения задачи ждать связи. Если вопросов нет, отключи телефон. Если что-то непонятно, оставайся на линии. Я все повторю подробнее.
Стешин отключился.
– Ну и отлично, – проговорил Джонс.
– Все в порядке, сэр, – сказал Кошански.
А Стив уже набирал номер Добринского.
– Алло, – ответил тот.
– Режим молчания, Дмитрий. Акция завтра в десять на Новом Арбате. На углу у Дома книги, если смотреть от Кремля, у проезжей части будет стоять Штерлих, напротив центрального входа – Градоверов и его женщина, еще дальше у машины – Робин. Четыре цели, Дмитрий. Потом немедленный вылет в Петербург по российским паспортам. Оттуда по американским в любую страну Европы и к Лаугеру в Вашингтон. Там встретимся. Сам подумай, где и какую взять машину, не мне тебя учить. У меня все.
Добринский не сказал ни слова и отключил телефон.
Джонс вздохнул.
– Вот и все, маховик запущен.
– Отличная работа, сэр.
– Если русские не засекли переговоры.
– Они не смогли этого сделать.
– Тогда еще по сто граммов и спать. Завтра мне предстоит перелет в Вашингтон.
– Счастливый вы человек. Я так давно не был в родной Пенсильвании!..
– Какие проблемы, Вилли? Подай рапорт об отставке, и тебя завтра же, возможно, одним бортом со мной отправят в Штаты.
– И конец карьеры?
– Здесь надо выбирать. Карьера либо жизнь обывателя в Пенсильвании.
– Я еще не заработал на собственный домик.
– Тогда трудись.
Кошански нацедил еще по сто граммов.
– Доливай всю, – сказал Джонс.
Американцы опустошили бутылку и разошлись.
Утром, сразу после подъема, Белов пришел к Давыдову и передал ему суть ночного разговора с Володарским.
Следователь недовольно поморщился и спросил:
– Почему он сам мне не сказал?
– Не смог дозвониться.
– Он не приказывал выйти на него?
– Нет, лишь передать то, что я сказал.
– Значит, перед нами Каменск-Шахтинский. До него идем в прежнем составе и порядке, дальше делимся. А что мне и эксперту делать в ростовском управлении, генерал не сказал?
– Нет. Наверное, он еще свяжется с вами.
– Да, нехорошо получилось, что я не ответил.
– Пустяки. Генерал не из тех, кто поднимает шум из-за подобной мелочи.
– Откуда вы это знаете? Сами без году неделя в управлении!..
– У вас плохое настроение, Денис Анатольевич?
– У меня, Николай Андреевич, прекрасное настроение. Вы не в курсе, завтрак еще не готов?
– Я не горничная, господин следователь, – заявил Белов и вернулся в свою комнату.
В шесть утра офицеры собрались у машин. Давыдов понял, что вел себя не совсем прилично, извинился. Колонна продолжила путь.
Робин поднял Градоверова и Сосунову в пять часов. Политик не хотел вставать.
– Что тебе надо? Посмотри на часы? – пробубнил он.
Мари тоже возмутилась:
– Какого черта, Робин?
– Такого, мать вашу, любовнички, что в десять мы должны быть на том месте, откуда начнется ваша переброска за границу.
Сон с Градоверова и Марины как рукой сняло.
– Что? – одновременно воскликнули они.
– Что слышали. Вчера, когда вы кувыркались в постели, позвонил американец из посольства и сказал… – Робин обладал отменной памятью и передал слово в слово монолог майора Джонса. – Так что, леди и джентльмены, кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.
– Но это так внезапно! – сказал Градоверов и посмотрел на Марину.
Та привстала на кровати, сбросила с себя простыню и как-то хищно оскалилась, совершенно не стесняясь наготы.
– Это просто замечательно, дорогой. Сегодня мы уже будем за границей. Черт возьми, я так долго мечтала о новой обеспеченной жизни. И вот до нее рукой подать.
Робин усмехнулся и сказал:
– Погоди радоваться. Надо серьезно подготовиться к выезду на Новый Арбат.
Градоверов внезапно заявил:
– Но почему я должен стричься наголо? Можно ведь просто перекрасить волосы.
– Можно и шрам натуральный сделать, и волосы покрасить в голубой цвет. Что сказал американец, то и будет. А волосы не хрен, отрастут. Причем без всяких таблеток.
– Но тогда мы должны пойти в парикмахерскую, – заявил Градоверов.
– А Мари зачем? Она и подстрижет и загримирует. Я схожу, куплю очки и трость. А вы, господин Градоверов, после того как Мари обкромсает вас и нарисует шрам, отрепетируйте хромоту, только правдиво, не путая ног. Мари! – позвал он девицу, которая нырнула в ванную принимать душ.
– Чего тебе? – крикнула та из-за двери.
– Что тебе понадобится, чтобы загримировать будущего муженька?
– Ничего, у меня все есть. Я ему даже усики соображу из подстриженных волос.
– Отлично. Готовься в темпе!
– Я поняла.
Робин пошел по ближайшим магазинам, вернулся через час и сказал:
– Вот не знал, что в Москве так сложно обычную палку купить.
– Ты не достал трость?
– А это что? Не поверишь, у бомжа какого-то выменял на бутылку водки. Вот очки.
В прихожую вошел Градоверов. Робин не смог удержаться от смеха.
– Вы, Аркадий Максимович, сейчас вылитый предводитель дворянства из известного фильма. Встретил бы на улице, не узнал бы ни за что. Больше никакого грима и не надо.
– Веселишься? Скоро я посмеюсь надо всеми над вами, когда буду по телевизору смотреть на бардак, творящийся в этой дерьмовой стране, в которой ты возишься вместе со своим Артуром.
Марина прильнула к Градоверову и поправила его:
– Ты хотел сказать «мы», дорогой. Мы будем смотреть по телевизору на бардак, творящийся в России.
– Мы. Да, конечно. – Градоверов криво усмехнулся и подумал:
«Нужна ты мне, шлюха ненасытная! Да в твоих глазах видно, что ты не преминешь при первой возможности удавить или отравить меня, чтобы заполучить состояние и потратить его на молодых жеребцов».
– Конечно же, мы.
– А все же я сделала усики. Покажи, дорогой.
– Не надо.
– Надо, – сказал Робин. – Посмотрим.
Марина приставила под нос Градоверову аккуратные усики.
– Отлично, – сказал Робин. – А теперь очки.
– Вот! Совершенно неузнаваем, – заявила Марина и вдруг забеспокоилась: – Но ведь так нас и американцы не угадают.
– Не волнуйся, узнают по трости, – заметил Робин. – Одевайтесь.
– Мне надо сумку собрать, – сказала девица.
– А разве я не говорил, что у вас не должно быть ничего при себе?
– Но у меня хорошие вещи.
– Да брось ты, Мари, – воскликнул Градоверов. – Здесь не продают хороших вещей. Вскоре ты увидишь, что выставлено в магазинах Вашингтона.
– Но драгоценности я не оставлю.
– Все, что уложишь в дамскую сумочку, твое, – разрешил Робин, хотя об этом аксессуаре американец речи не вел.
Вполне возможно, что под всеми вещами он подразумевал и сумочку. Но это не багаж, ничего, прокатит.
– В общем, собирайтесь. Выезд в восемь тридцать.
Готовился к отъезду и Штерлих. С шести утра он находился в офисе, вызвал туда помощника и секретаршу. Тарасов и Линз были предупреждены об отъезде босса. Он сказал, что отправляется в командировку. Руководитель неправительственной организации собирался не спеша, с толком. Он просмотрел содержимое сейфа, положил на стол кипу бумаг, вызвал секретаршу и заявил:
– Это, Лена, можно уничтожить.
– Пропустить через режущую машину?
– Да хоть так выбрось.
– Понятно. Что еще?
– Чашку кофе. И подбери мне галстук поскромнее. Этот слишком уж вызывающий.
– Хорошо.
Елена Линз принесла кофе, галстук, сама повязала его.
– Совсем другое дело, – заметил босс.
– Обычно ты брал меня с собой, – проговорила секретарша.
– Обычно да, но не сегодня. Да и ненадолго я.
– Но у тебя же подписка о невыезде!
– К черту все эти подписки. Я им не простой работяга, а видный общественный деятель. И потом, что мне сделают мальчонки из ФСБ? Арестуют? Вот и славно. Это станет неплохим пиаром. Поэтому на такое они не пойдут. Вот увидишь, даже следя за мной, чекисты и пальцем не шевельнут, чтобы остановить меня в аэропорту. Максимум, что в их силах, это штраф, когда вернусь. И то если суд пойдет им навстречу. Но достаточно лишних слов. Где у нас Анатолий?
– Машину на мойку погнал, заодно и заправит.
– Хорошо. Вы тут без меня не скучайте. Даже можете отпуск взять на недельку.
– Я хочу поехать с тобой.
– Нет! – повысил голос Штерлих. – Пожалуйста, не возвращайся больше к этой теме.
Появился Тарасов и сообщил:
– Я готов, Владимир Карлович. Куда поедем? Сразу в аэропорт?
Штерлих подозвал его поближе, взял листок бумаги и написал:
«Новый Арбат, напротив ближнего торца Дома книги от Кремля».
Тарасов прочитал текст и понимающе кивнул.
Штерлих сжег в пепельнице бумагу и сказал:
– Присядем на дорожку.
Генерал-лейтенанту Володарскому пришел доклад о том, что господин Штерлих находится в офисе НПО «Инициатива» и явно собирается покинуть Москву.
– Вот как? – генерал поднял брови. – Значит, Штерлиху наплевать на наш запрет?
– Получается так, товарищ генерал, – проговорил полковник, отвечающий за наблюдение за руководителем НПО.
– Ладно. Вести его машину до аэропорта. При оформлении задержать в жестком режиме. Не церемониться, наручники на запястья и бегом на выход, чтобы знал, с кем имеет дело.
– Для этого необходимо ваше разрешение на привлечение группы задержания.
– Дежурным подразделением обойдетесь. Машину Штерлиха вести по Москве в обычном режиме. Как только она двинется в сторону аэропорта или подъедет к какому-нибудь вокзалу, вызвать спецгруппу. – Володарский взглянул на полковника и спросил: – А что, Штерлих не назвал водителю то место, куда его следует отвезти?
– Нет. Судя по тому, что слышал офицер непосредственного наблюдения, Штерлих написал адрес на бумаге, а затем сжег ее.
– Странно, но, в принципе, объяснимо. У вас две машины сопровождения?
– Если снять наблюдение с офиса «Инициативы», то две.
– Снимайте. Значит, держать Штерлиха плотно и плевать, если он будет это видеть.
– Есть, товарищ генерал!
– Выполняйте. Я буду находиться здесь. Связь со мной по необходимости. Командира группы захвата проинструктируйте лично. Разрешение на ее использование я подпишу.
– Разрешите идти?
– Ступайте.
Полковник козырнул и вышел из кабинета генерала. Володарский подошел к окну, развернул портьеры и подумал:
«Интересно, куда это засобирался господин Штерлих? До сих пор сидел тихо как мышь, точно соблюдал инструкции. И вдруг решил выпорхнуть?»
На столе просигналил телефон внутренней связи. Володарский поднял трубку.
– Слушаю!
– Товарищ генерал-лейтенант, к вам со срочным докладом офицер дежурной смены второго спецотдела.
– Пусть войдет.
Появился сухощавый майор.
– Разрешите доложить, товарищ генерал?
– Докладывайте.
– Вчера поздно вечером, точнее, с двадцати трех часов двух минут до полуночи, из американского посольства были сделаны четыре звонка по закрытому каналу связи.
– В этом есть что-то странное?
– Дело в том, что примерно в это же время кто-то позвонил господину Штерлиху.
– Вот как? Дальше?
– А дальше ничего.
– В смысле?..
– Говорил только тот человек, который звонил. Его слов мы не слышали и зафиксировать не смогли.
– Штерлих что, молчал?
– Так точно. Он только ответил на вызов, спросил, мол, кто там названивает? После этого ни слова, только кашлянул в начале и в завершении.
– Похоже, Джонс проинструктировал Штерлиха, и тот с утра засобирался в дальнюю дорогу. Но это один вызов. Кому еще мог звонить по особо секретному каналу господин советник американского посольства?
– Этого мы установить не смогли.
– Где же ваша новейшая система?
– Она только устанавливается и налаживается, товарищ генерал. Работать с ней мы сможем не раньше понедельника.
– Джонс мог знать об этом?
– Никак нет.
– Однако американцы в курсе, что мы получили новейшую аппаратуру, способную перехватить любые переговоры. Все же он решился провести несколько сеансов связи. Значит, майор, Джонс в курсе того, что наша новейшая система еще не введена в строй. Это вполне объяснимо. Их разведка, разумеется, тоже не спит. Плохо, что мы не смогли скрыть от противника данную тему. Но кому же еще звонил Джонс?
– Вы спрашиваете у меня, товарищ генерал?
– Свободен, майор.
Офицер спецотдела удалился. Володарский присел в кресло.
«Что за игру вы затеяли, господа американцы? – раздумывал он. – Хотите подставить Штерлиха. Это понятно. Он вам уже не нужен.
А если Джонс говорил с Градоверовым? Ведь ему наверняка известно, где находится беглый политик. И далеко не факт, что в усадьбе у Ростова.
Предположим, Градоверов уже в Москве. В таком случае со следственной группой мы опоздали. Хотя кто знает. Но допустим, что Градоверов в Москве и Джонс звонил ему.
Что майор мог сказать этому господину, находящемуся в розыске? Тоже предложить выезд за рубеж? Глупо. Уж кого-кого, а Градоверова не пропустят ни на одном вокзале, ни в аэропорту.
Тогда что? Да и с ним ли он говорил? Что-то подсказывает мне, что так оно и было. О чем? Эх, установить бы систему на пару суток раньше. Но тогда и Джонс действовал бы иначе.
И еще один важный вопрос остается открытым. С кем говорил офицер ЦРУ кроме Штерлиха и Градоверова? С начальством в Штатах? Но для этого он всегда использует иной канал связи. Его не пробить и новейшей системой. Вдобавок это запрещено международными нормами. Прослушка данного канала – гарантированный грандиозный скандал.
Нет, Джонс мог связываться только с абонентами, находящимися в России. Но кто они, не считая Штерлиха и Градоверова? Стешин в северокавказском филиале этой правозащитной организации? Вполне возможно.
Но тогда выходит, что американцы активизируют незаконную боевую организацию для проведения теракта на территории России? Нестыковка. Джонс на этот момент не может быть в Москве.
Черт, задал американец головоломку! Надо разгадывать ее, а время-то идет.
Да и группа Давыдова только на пути к Ростову. А им еще надо осмотреть район за Каменск-Шахтинским. Только к вечеру, ну, может, в лучшем случае часам к четырем, Белов что-нибудь прояснит по усадьбе Стешина.
Но то в Ростове, а что замыслил Джонс в Москве? Может быть, просто демонстративный вывоз Штерлиха? Рассчитывая как раз на нашу жесткую ответную реакцию? Это тоже в стиле ЦРУ. Провокации – их конек.
Тогда он мог связываться с теми, кто должен обеспечить данное шоу. Если бы так!.. Интуиция подсказывает, что майор ЦРУ, а точнее, его руководитель, сидящий в Лэнгли, начал куда более серьезную игру.
Сломать им ее в самом начале? Приказать немедленно арестовать Штерлиха? Это в моих силах, но если американцы все же делают ставку на провокацию, то я сам сыграю за них.
Наверху не поймут, возникнет масса вопросов ко мне. Ведь очевидно, что Штерлиха американцы подставляют сознательно. Берите, мол, а мы тут же вам протест.
Это все не то. Грядет что-то другое. Но вот что именно?»
Володарский ломал голову, пытаясь просчитать истинный замысел сотрудников ЦРУ, а время между тем неуклонно приближалось к десяти часам. Прошел доклад полковника о том, что «БМВ» со Штерлихом, ведомая его помощником Тарасовым, начала движение в центр города.
«В центр, – подумал Володарский. – Почему туда? Один из железнодорожных вокзалов? Белорусский, Рижский?»
Он приказал продолжить наблюдение, группе слежения быть в готовности пресечь перемещение «БМВ».
Следующий доклад полковника прошел в 9.55. Машина Штерлиха остановилась у Дома книги.
Генерал удивился. Что понадобилось руководителю НПО в книжном магазине?
Вдруг он понял главное. Это ликвидация!
Володарский отдал приказ на задержание Штерлиха. Но что-либо изменить он уже не мог.
За три минуты до машины Штерлиха напротив Дома книги на Новом Арбате остановился «Мерседес» Градоверова. Бывший политик, опираясь на трость, имитируя хромоту, вышел из машины и встал около центральной части. Мари театрально поддерживала его под руку. Ни он, ни тем более она даже не посмотрели в сторону торца здания.
Робин нашел место для стоянки в двухстах метрах, откуда весьма кстати только что отошла бежевая иномарка. Он заглушил двигатель, следуя инструкции Джонса, встал у двери лимузина, следил за Градоверовым и Сосуновой.
За час до этого Добринский прогуливался по тротуару вдоль старой московской улочки, расположенной в пределах Садового кольца. Спустя полчаса рядом с ним остановилась серебристая «девятка» не первой молодости. Екатерина Добринская открыла дверцу.
Ее супруг опустился на заднее сиденье и спросил:
– Ты ничего хуже подобрать не могла, Кэт?
– Это самый оптимальный вариант. Ты заметил, что машина покрыта пылью?
– Нет, не обратил внимания.
– А я обратила. Пыль означает, что этой развалюхой долго не пользовались. Стало быть, не хватятся и сейчас. А тебе какая разница, откуда стрелять, из «девятки» или из «Мазератти»?
Добринский улыбнулся и заявил:
– Из «девятки» даже удобней.
– Так я все сделала правильно?
– Ты всегда, дорогая, все делаешь правильно.
– Кто учил?..
– Ни один даже самый толковый педагог ничего не сделает с глупым учеником. У тебя, дорогая, прирожденные способности диверсанта.
– Именно поэтому мы вместе, да?
– В том числе и поэтому. Так, точное время?.. – Добринский посмотрел на часы. – Девять тридцать восемь. До поворота на Новый Арбат при данном транспортном потоке не более двадцати минут. Пока рано.
Женщина, сжимающая руль, промолчала. Сейчас, когда они вышли, как любил говорить муж, на финишную прямую, правом голоса и принятия решений обладал только он. Это нисколько не унижало Екатерину. Такова привычка, вырабатываемая специфической работой наемных убийц.
Ровно через десять минут Добринский сказал:
– Трогай, Кэт!
«Девятка» отошла от тротуара и направилась к Новому Арбату. В 9.53 она вышла на широкую улицу.
Практически в это же время на Новый Арбат выкатились две машины, в которых находились сотрудники ФСБ, сопровождавшие «БМВ» Штерлиха.
Спустя две минуты Добринский сказал:
– Первую цель вижу, вторую, сдвоенную, и третью тоже. Ты заметила их, Кэт?
– Да.
Киллер вновь посмотрел на часы: 9.58.
– Веди машину не спеша, на постоянной скорости, не маневрируй на всем участке до развязки.
– Ясно. Сзади две машины. Они идут впритык. В салонах по двое мужчин. Номера ФСБ.
– Это сопровождение первой цели, – спокойно ответил Добринский. – Режим меняется. После отстрела отрыв от этих машин и маневрирование на участке Садового кольца.
– Поняла, дорогой.
– Мы оторвемся. Спокойней, Кэт!
– Мы на рубеже.
– Вижу.
Поравнявшись со Штерлихом, Добринский выстрелил, не выставляя ствол с глушителем из окна. Пуля попала в лоб общественного деятеля, высматривавшего в транспортном потоке мифический черный «Мерседес».
Сзади скрипнули тормоза. Кэт не комментировала то, что там происходило, поравнялась с Градоверовым и Сосуновой.
На этот раз Добринский выстрелил дважды. Обе пули попали в головы бывшего политика и его любовницы.
Робин увидел, как внезапно рухнули на асфальт Градоверов и Мари. На секунду он растерялся. Затем сделал шаг к тротуару и заметил, как из окна «девятки», поравнявшейся с ним, чуть высунулся черный зрачок глушителя. Андрей даже успел узнать киллера, того самого мужчину, который вместе с женой жил в Ростове, в гостинице, принадлежащей Смагину. Пуля, вонзившаяся ему в глаз, отправила Робина в черную пропасть, откуда еще никто и никогда не выбирался.
Проведя четыре точных выстрела, Добринский закрыл окно в машине и сказал так же спокойно, как и раньше:
– А теперь, Кэт, отрыв. Сделай, дорогая, так, чтобы мы через пять минут смогли бросить эту машину и скрыться в толпе.
– Да, милый.
Екатерина прибавила скорость, и тут, как бывает не так уж редко, в ситуацию вмешался слепой случай. Выходя на третью полосу, Добринская, привыкшая водить иномарки, не смогла вовремя выровнять «девятку», и та слегка чиркнула огромный черный внедорожник, проходивший мимо.
– Черт! – воскликнула она. – Я задела «Ниссан».
– Ерунда, – сказал Добринский. – Всего лишь царапина. Водитель, наверное, ничего и не заметил. Иначе он остановился бы.
Увы, Добринские давно не жили в России. Это в США водитель автомобиля, пусть даже слегка поврежденного при соприкосновении с другим, тут же остановился бы и вызвал дорожную полицию.
Водитель и пассажир «Ниссана» даже и не подумали ни о чем подобном. Бугай, сидевший за рулем, увидел, что «девятка», задевшая его дорогущую тачку, стала уходить, и взревел:
– Шура, эта сука, которая влепилась нам в бочину, решила свалить! Ага! Как бы не так! – Водитель дал по газам, через пару секунд догнал «девятку» и резко подрезал ее.
Екатерине пришлось тормозить и уходить вправо, к стоянке других машин, дабы избежать серьезного столкновения. Бугай вывалился из внедорожника. Екатерина повернулась к мужу и выкрикнула:
– Он не даст нам уйти!
– Даст. Ты проскочишь между капотом внедорожника и «Тойотой» справа?
– Да, разве что слегка задену «Тойоту».
– Нагнись!
Екатерина пригнулась. Добринский пересел на левую сторону, открыл окно и выстрелил в бритую голову бугая. Тот рухнул под колеса внедорожника.
– Вперед, Кэт! – распорядился Добринский.
Но было поздно. Спереди и сзади «девятку» зажали машины, сопровождавшие Штерлиха.
– Все, Дима, нам не уйти, – тихо проговорила Екатерина.
– Да, – все так же спокойно проговорил Добринский, глядя на сотрудников ФСБ, приближавшихся с фронта и тыла и вооруженных пистолетами. – Прости меня за все, Кэт, и прощай!
– И ты прости. Прощай.
Добринский выстрелил в затылок жене. Кровь ударила в лобовое стекло.
После выстрела Добринский рванул вооруженную руку к своей голове, но теснота «девятки» помешала ему это сделать. Довольно длинный глушитель задел за обшивку салона.
Старший лейтенант, выскочивший из задней машины, мгновенно оценил ситуацию и выстрелил в руку Добринского. Пуля выбила пистолет. В следующее мгновенье еще два офицера сцепили наручники на запястьях раненого киллера.
Он только поморщился от боли и проговорил:
– Знал бы, не стал стрелять в тебя, моя Кэт!
– Заткнись, ублюдок! – проговорил старший лейтенант. – Марш на выход, сволочь!
По Новому Арбату, воя сиренами, мчались машины «Скорой помощи», используя встречную полосу.
Генерал-лейтенант Володарский получил доклад об убийстве Штерлиха, Градоверова, Марины Ивановны Сосуновой и Андрея Викторовича Робина, по-видимому, ставшего случайным свидетелем преступления. Киллер, а именно гражданин США Дмитрий Иосифович Добринский, задержан. Перед этим он застрелил свою жену, сидевшую за рулем.
Добринский собирался покончить жизнь самоубийством, но благодаря сплоченным и быстрым действиям офицеров группы сопровождения Штерлиха эта попытка была пресечена. При этом Добринский получил легкое ранение предплечья.
Володарский откинулся на спинку кресла.
Четыре трупа в самом центре Москвы! Среди убитых лидер оппозиционной политической партии, пусть уже и бывший, находящийся в розыске, но все же фигура значимая. Плюс руководитель неправительственной организации, отстаивающий права обычных граждан. Тоже фигура весьма видная.
Два громких заказных убийства в центре Москвы. Оппозиционеры и западные дипломаты наверняка поднимут нешуточный шум.
Хорошо, что киллера взяли и он оказался гражданином США. Вот здесь американцы допустили непростительную небрежность, ошибку. Прокол, который не даст им в полной мере использовать в своих целях ликвидацию Штерлиха и Градоверова. Хотя западные СМИ, как и всегда, все переврут.
Генералу Володарскому теперь не избежать неприятного разговора в Кремле. Не исключено, что его уволят. Лишь бы это произошло не сегодня. Пусть Белов с группой успеет прояснить обстановку в Ростове и снять проблему, если, конечно, она возникнет. Володарский посмотрел на часы. Сейчас колонна с усиленной следственной группой находилась где-то на полпути к Каменск-Шахтинскому.
Как-то тревожно прозвучал сигнал вызова телефона прямой правительственной связи.
Генерал снял трубку.
– Слушаю, Володарский. Так точно. Есть! Буду! – Он прекратил разговор и сказал: – Начинается!
На 12.00 его вызвали на ковер. Действительно, шум поднялся нешуточный.
До отъезда в Кремль ему следовало поставить в курс дел Давыдова, а с ним и Белова. Работу по северокавказскому филиалу НПО «Инициатива» необходимо было максимально ускорить. Террористического акта, если таковой запланирован Джонсом и его руководством, нельзя допустить ни в коем случае.
Володарский набрал номер Давыдова.
Выслушав генерала, следователь тут же приказал водителю прапорщику Прудову тормозить. За «Рено» встал и «Форд». Офицеры вышли на обочину.
– Что произошло, Денис Анатольевич? – спросил Белов.
– Звонил Володарский. В десять утра в Москве на Новом Арбате выстрелами из двигавшейся машины были убиты Штерлих, Градоверов, его спутница Мари, или Сосунова Марина Ивановна, и некто Робин Андрей Викторович.
– Ну ни хрена себе! – не сдержался Зубров. – Вот это расклад! Заказное убийство почти у Кремля, в самом центре города. Нормально. Киллер, конечно же, скрылся?
– Нет, – ответил Давыдов. – На этот раз помог счастливый случай. Это гражданин США Добринский. С ним была жена. В ходе задержания он убил ее и хотел застрелиться сам, но офицеры, сопровождавшие машину Штерлиха, взяли его живым.
– Хорошо, что хоть так, – проговорил тот же Зубров.
Давыдов повернулся к Белову и продолжил:
– Я упомянул четвертого погибшего, Андрея Робина. Он был телохранителем и личным водителем Артура Стешина, возглавляющего северокавказское отделение НПО «Инициатива».
– Конечно же, этот Робин не случайно оказался у Дома книги. Сто против одного, что это он и привез на Арбат Градоверова и его любовницу. А команду ему отдал Стешин. Раз киллер американец, то убийство замутили в ЦРУ.
– Да, такова основная версия. Но давайте вернемся к нашим делам. Володарский опасается, что Стешин готовит террористический акт. Место и время неизвестны. В руки ФСБ попал киллер, который может знать многое, в том числе и о Стешине. Артур наверняка поспешит бросить все и свалить за рубеж. Либо он отправит к месту теракта диверсионную группу и людей, которые потом ее ликвидируют. Не исключено, что сперва отправит, а потом тут же свалит. Приказ Володарского ускориться. Как можно быстрее закончить работу у Каменск-Шахтинского. Потом рвать на всех парах к усадьбе Стешина. Возможно, мы еще успеем застать его и диверсантов там. Особое внимание генерал приказал уделить бывшему пансионату «Рассвет». Это самое удобное место для подготовки диверсионной группы.
– Ясно. Тогда ставим проблесковые маячки и едем к Каменску на предельно возможной скорости. Если на месте поиск начнет затягиваться, я рвану к Корсуну без радиоинженера, на «Форде». Там как-нибудь разберемся. Володарский абсолютно прав в том, что надо торопиться. Но мы успеем. Если только Стешин не был в курсе планов американцев по Штерлиху и Градоверову.
Зубров покачал головой и заявил:
– Насчет этих вот политика и общественника он и мог быть оповещен, но вряд ли его посвятили во все тонкости плана. Значит, диверсионную группу он сможет отправить не раньше вечера. К этому времени мы успеем обложить и усадьбу и пансионат, естественно, с помощью ребят из Ростова.
– Все, вперед!
Водители выставили проблесковые маячки. «Рено» и «Форд» помчались по трассе, удерживая скорость не ниже ста километров в час. Поэтому в Каменск-Шахтинский следственная группа прибыла уже в 14.30. Проехав город, машины сбросили скорость. Вперед вышел «Форд». Белов бросил офицерам:
– Парни, смотрим по сторонам, ищем съезд с трассы, по которому могла бы пройти «Мазда».
Место встречи Градоверова с Болотко сотрудники ФСБ определили довольно быстро. Других таких рощ поблизости просто не было. К ней вела ровная, хорошо утрамбованная грунтовка, вполне проходимая для седанов с низкой посадкой.
Машины свернули с трассы, вошли в рощу и замерли практически там же, где стояли когда-то «Мазда» Градоверова и «Лексус» Болотко.
За работу взялся радиоинженер лейтенант Брагер, имеющий специальное поисковое оборудование. Все остальные помогали ему.
Могилу, скрытую кустарником, нашел старший лейтенант Зубров. Он окликнул радиоинженера, прочесывающего рощу по секторам:
– Илья, подойди-ка, посмотри вот здесь.
– А что там? – сняв наушники, спросил инженер.
– В некоторых местах ровными линиями лежит пожухшая трава. Будто дыры кто-то затыкал.
Радиоинженер подошел, включил аппаратуру, внешне похожую на миноискатель. Прибор тут же издал противный писк.
– Есть! Тела здесь.
Зубров бросился за лопатой.
Вскоре могила была разрыта, и офицеры увидели страшную картину. Описывать в деталях, как выглядели тела женщины и ребенка, наверное, не стоит.
– Ну и суки! – прохрипел Зубров и отошел от могилы.
Трупами занялся эксперт-криминалист.
– Вот и все. Теперь мы поработаем здесь, а вы езжайте к усадьбе «Инициативы», – сказал Давыдов Белову.
– Узнать, как была убита женщина и ребенок, можно? – сквозь зубы спросил Зубров.
Давыдов окликнул Локтева:
– Сергей Сергеевич, какова причина смерти?
– Им сломали шеи, – ответил из могилы эксперт.
– Понятно.
Белов похлопал старшего лейтенанта по плечу.
– Успокойся, Вова. Бог даст, отомстим.
– Обещай, что непосредственных убийц отдашь мне.
– Если одним из них не будет Стешин.
– Договорились.
Белов, Зубров, Терпин и инженер Брагер заняли места в микроавтобусе. Водитель прапорщик Прудов спросил у Белова:
– В Ростов?..
– Нет, в село Корсун. На окраине остановка. Там снимаем маяк, оцениваем обстановку и принимаем решение.
Сотовый телефон Белова издал сигнал вызова. На экране светилась буква «В». Володарский.
– Капитан Белов, товарищ генерал.
– Вы где?
– В роще, которая справа от трассы, в двадцати двух километрах от Каменск-Шахтинского.
– Нашли?..
– Так точно. Матери и ребенку ублюдки сломали шейные позвонки.
– Твари! Я связался с Ростовом. Оттуда в Корсун сразу же выслали группу из трех офицеров. Одного к пансионату, двоих к усадьбе филиала. Старший группы капитан Сергей Уранов. Недавно я получил сообщение из Ростова. Стешин находится в усадьбе. Внутри замечены частые перемещения. Там всего около пяти-шести человек. В пансионате пока тихо. В общем, Артур на месте.
– Единственная хорошая новость за сегодняшний день. Если, конечно, не считать того факта, что Градоверов и Штерлих получили по заслугам.
– Немедленно выезжай к Корсуну. За постом ДПС у придорожного магазинчика вас будет ждать офицер из Ростова, старший лейтенант Мишин. Он знает номер микроавтобуса. Торопись, Николай. У нас неплохие шансы накрыть боевую организацию НПО.
– Так точно, товарищ генерал.
– Я постоянно на связи. Ночью буду в управлении, так что звони, не стесняйся. Удачи!
– Благодарю. До связи! – Белов отключил телефон и приказал водителю: – Вперед, прапорщик! Давай на трассу и на всех парах до Корсуна. Перед постом ДПС сбросишь скорость, снимем мигалку. Илья, гони, не жалей тачку!
– Понял, капитан.
В усадьбе царила суета. Стешин отправил начальника охраны в Батайск за диверсионной группой и никак не мог дозвониться до него. Да тут еще заклинило сейфовый замок погреба, где в тайнике лежала взрывчатка. Хорошая новость сводилась к докладу трезвого Петровича о том, что катер готов к плаванию.
Артур уже знал, что киллер взят живым.
«А ведь этот Добринский был здесь! – рассуждал Стешин. – Именно тут он получил оружие, отсюда вылетел по поддельным документам вместе с супругой-мегерой, которую прибил, не раздумывая.
Конечно, сразу расколоть такого рекса, как Добринский, безопасности не удастся. К тому же обязательно подключатся дипломаты американского посольства, что не позволит чекистам с ходу применить всякие свои препараты, развязывающие языки.
Значит, у меня есть в запасе сегодняшний день, да и ночь. Если бы Добринский заговорил, то уже час назад здесь был бы ростовский спецназ. Но вокруг, по докладам охраны, все тихо.
Да, время у меня есть. Главное – собрать диверсионную группу, обеспечить ее всем необходимым и отправить в нужное место. Потом эту тройку уберут Болотко и Сергеев.
А мне придется уходить в Чечню. В горный аул Терни. На время, пока со мной не свяжется Джонс. Теперь следует забыть о московском офисе. Надо уходить через Грузию в Европу. Этот вопрос я еще обговорю с Джонсом.
Ну а если янки решат меня кинуть, то я имею доступ к двум крупным счетам организации. Там шесть миллионов долларов. Этого мне хватит. Важно, что эти счета открывались лично Штерлихом, ныне покойным. О них теперь не знает никто кроме меня.
Сейчас надо быстро отработать задачу Джонса. Сбрасывать его со счетов нельзя. Потом при случае можно будет и шантажировать. На всякий случай надо собрать сумку и подготовить машину. Но где, черт побери, Сергеев?»
Тот словно услышал эти мысли Стешина, позвонил и сказал:
– Артур, мы выезжаем из Батайска.
– Как прибудете, сообщи, переправим вам взрывчатку. В ночь твоим диверсантам быть в готовности убыть в район работы. Подробнее позже. Давай! – Переговорив с Сергеевым, Стешин вызвал к себе заместителя и спросил: – Ну и что с тайником?
– Вскрыли.
– Груз в катер, потом ждать команды!..
– Ты решил отправить диверсантов без сопровождения?
Стешин посмотрел на Болотко и осведомился:
– Я похож на идиота? Конечно, следом за ними двинутся наши парни, в задачу которых будет входить ликвидация этих доморощенных террористов после диверсии.
– И кого ты выбрал?
– Тебя и Сергеева. Другим, увы, такое дело доверить не могу.
– Понятно. Значит, нам тоже предстоит дальняя дорога?
– Если не заметут чекисты.
– А что потом?
– А вот это обговорим отдельно, перед выездом. Но за себя не беспокойся, я тебя не оставлю.
– Надеюсь.
– Ты не надейся, а верь. Я слово даю. А ты знаешь, что оно крепко.
– Я понял тебя, Артур.
