Глава 24. Последний путь

События двух недель, которые прошли с того момента, как Генрих Гиммлер вместе со своими приближенными втайне покинули Фленсбург, на протяжении десятилетий дают повод для самых различных спекуляций. Это был один из самых странных и загадочных эпизодов в истории Второй мировой войны. Однако имеется достаточное количество материала, который позволяет реконструировать события тех дней. Что же произошло за это время?

Понимая, что, скорее всего, он не дождется ответа от Монтгомери, Гиммлер решил предпринять несколько активных действий. Он предполагал, что мог рассчитывать на юге страны на Кальтенбруннера и Бергера, на севере — на Шелленберга и Беста, на западе — на Отто Олендорфа. Олендорф, группенфюрер СС, возглавлявший 3-е управление РСХА, во время последующих допросов так охарактеризовал стиль управления, которого придерживался Гиммлер: «Он не предполагал наличия упорядоченных отношений. Он был подражателем. Он пытался копировать манеры Гитлера, но только в более скромных объемах. Сам же Гитлер осуществлял пагубную для нас политику, когда он поручал задание не организации, а конкретной личности, а если имелась возможность, то нескольким личностям. Гиммлер воспринял эту манеру ведения дел».

Несмотря на то что отношения, которые сложились между Олендорфом и Гиммлером, никогда не были особо теплыми, группенфюрер СС решил все-таки помочь своему бывшему шефу. Накануне капитуляции Германии он предоставил в распоряжение Гиммлера свои квартиры в Плене и Фленсбурге. В это время у него появилась реальная возможность постоянно беседовать с Гиммлером. Даже после того как Гиммлер покинул Фленсбург, он пытался поддерживать постоянный контакт с Олендорфом. На допросах в 1945–1946 годах у Олендорфа не раз интересовались содержанием письма, которое Гиммлер написал британскому фельдмаршалу Монтгомери. Тот показал следующее: «10 и 11 мая Гиммлер написал письмо Монтгомери. Письмо должен был передать генерал-полковник Йодль.

Гиммлер просил Монтгомери о личной встрече. Он хотел обсудить проблему концентрационных лагерей. Гиммлер полагал, что мог оправдать свои действия». Не исключено, что Гиммлер не получил ответа, так как Йодль не решился передать это письмо британскому фельдмаршалу. Во время судебного процесса Олендорф подтвердил судье Энтони Масманно свои прошлые высказывания.

Вопрос: «Поддерживали ли Вы после 8 мая ежедневную связь с Гиммлером?»

Ответ: «Да».

Вопрос: «Как долго это длилось?»

Ответ: «По крайней мере до 19 мая. Я думаю, что, может быть, даже до 21 мая. Он изменил свою внешность, одел другую одежду, в которой он и оказался в лагере для военнопленных».

Когда Гиммлер понял, что западные союзники не намерены вести с ним переговоры, он решил продвигаться на юг. Согласно официальной версии, которая охотно поддерживается в английской и американской исследовательской литературе, Гиммлер намеревался добраться до Альп, где должен был возглавить партизанскую войну «вервольфов». Действительно, еще 18 апреля 1945 года Эрнст Кальтенбруннер получил приказ начать подготовку к партизанской войне. Однако «Альпийская твердыня», как нередко именовали проект по созданию очага национал-социалистического сопротивления на территории Австрии и Южной Баварии, так никогда и не возникла. В этой связи не может не возникнуть вопрос: как мог Гиммлер возглавить партизанскую войну, если несколькими днями ранее он в качестве уступки западным союзниками распорядился через Рудольфа Брандта, чтобы все отряды «вервольфов» прекратили сопротивление? Аналогичное распоряжение был отдано Дёницем и Кейтелем, которые представляли новое германское правительство.

Некоторое время Генрих Гиммер находился в имении Сатурп, которое располагалось к югу от Фленсбурга. В это время и советские, и западные спецслужбы занимались активным поиском Гиммлера. В прессе тех дней появлялось множество слухов и выдумок. Одни говорили о том, что Гиммлер был арестован Дёницем и находился в Фленсбурге, другие выдвигали воистину фантастические версии. Например, якобы Гиммлер на подводной лодке направился в Японию. Однако во всех этих сообщениях было общим одно — союзники знали, что Гиммлер некоторое время пребывал во Фленсбурге, а стало быть, знали, в каком районе его надо было искать.

Позже выяснилось, что Гиммлер в сопровождении четырнадцати человек направился в путь. Сопровождавший его Вернер Гротман предполагал, что его шеф планировал самостоятельно связаться с Монтгомери, чтобы договориться о возможном начале боевых действий против Советского Союза. Гиммлер и сопровождавшие его лица прибыли на восточный берег устья Эльбы, где они стали искать возможность для переправы через реку. Обергруппенфюрер СС Ганс Прюцман должен был разыскать человека, который за определенную плату согласился бы переправить группу на другой берег. Поскольку не поступало никаких известий, что Монтгомери был готов начать переговоры, то группа Гиммлера была вынуждена продолжить свой путь в южном направлении. «Эскорт» было решено уменьшить. Теперь он состоял из Карла Гебхардта, Рудольфа Брандта, Йозефа Кирмайера, Вернера Гротмана и Хайнца Махер a, которые возглавляли группу так называемых телохранителей. Перед тем как перебраться на другой берег Эльбы, было решено оставить все оружие. Мужчина, который переправлял Гиммлера и его «паладинов» на пароме, показал, что не смог узнать никого из своих пассажиров.

После этого Гиммлер решил остановиться в местечке Нойхаус (Нижняя Саксония). До сих пор остается тайной, где он и сопровождавшие его люди провели следующие сутки.

Некоторые из западных историков предполагают, что Гиммлер решил остановиться у Хедвиг Поттхаст, однако эта версия кажется просто невероятной. Дело в том, что 22 мая 1945 года ее допрашивали в Баварии, а потому едва ли несколькими днями ранее она могла быть на севере Германии. В период с 12 по 18 мая группа Гиммлера проделала пешком 160 километров, в итоге достигнув окраин небольшого городка Бремефёрде. После этого все решили перебраться по мосту, который контролировался британскими войсками. Это был огромный риск. Однако перед этим надо было сделать перерыв и остановиться на отдых. Для этого был выбран дом крестьянина по имени Данкерс. Поскольку мужчины были очень грязными и небритыми, то фрау Данкерс и ее сын принесли воду и прибор для бритья. Позже их не раз допрашивали по этому поводу. Они же в ответ могли заявить, что двое мужчин явно занимались охраной одного из путников. В данном случае речь шла о Гиммлере, которого охраняли Гротман и Махер.

Воспользовавшись передышкой, они стали обсуждать план дальнейших действий. Было решено, что Кирмайер разведает обстановку вокруг моста, после чего направится в местный ландрат, где попытается получить пропуска. Кирмайер два раза ходил в местные органы власти, однако оба раза было отказано в предоставлении пропусков, по которым можно было бы пройти по мосту. Теперь по предложению Карла Гебхардта был разработан новый план.

Он, свободно говоривший по-английски, в сопровождении Кирмайера должен был направиться к мосту, который предполагалось пересечь по демобилизационным документам. Они должны были изображать солдат, которые направлялись домой в Баварию.

Этот план было решено осуществить 20 мая около 15 часов. Они направились к британскому пропускному пункту на мосту. Если бы план сработал, то они бы вернулись назад. В данном случае поодиночке можно было бы пересечь мост. Однако британцам пара «демобилизованных солдат» показалась очень подозрительной. А потому было решено направить их в местную контрразведку, которая располагалась в здании мельницы. Там допросом немцев занялся сержант Кен Бейсбраун. В его распоряжении имелись подробные списки всех разыскиваемых функционеров НСДАП, служащих СС, СД и гестапо. Поначалу ничто не вызывало подозрения. Однако у Гебхардта и Кирмайера на руках были документы демобилизованных служащих полевой полиции, а потому они автоматически подлежали аресту. Когда же Гебхардт упомянул, что ему надо было позаботиться о нескольких раненых солдатах, то британцы тут же собрали два грузовика, которые должны были направиться к дому Данкерсов. Их сопровождала хорошо вооруженная группа британских солдат. «Проводником» должен был стать Карл Гебхардт. Он пытался не подать виду, что ситуация вышла из-под контроля. Однако когда грузовики подъехали к дому, то там было только десять человек. Гиммлер, Гротман и Махер инстинктивно почувствовали опасность, а потому смогли скрыться за несколько минут до прибытия британцев. Им показалось, что Гебхардт и Кирмайер отсутствовали подозрительно долго.

Позже, во время допросов, Гротман сообщил, что Гиммлер намеревался укрыться в Гарце, пытаясь не попасть в плену как можно дольше. Британский офицер, который вел допрос, сделал очень важное умозаключение: «Гротман однозначно утверждал, что Гиммлер не имел в виду какое-то специфическое убежище, а также не намеревался формировать центр вооруженного сопротивления в альпийском регионе». Между тем на мельнице вели допросы Карла Гебхардта и Кирмайера и других взятых в плен немцев. Указывая на массу неточностей в полученных сведениях, британцам удалось их вынудить признаться, что все они входили в группу сопровождения Гиммлера. То есть 20 или 21 мая 1945 года британские спецслужбы должны были получить информацию, что Гиммлер скрывался где-то в окрестностях Бремерфёрде. В это время Гиммлер, Гротман и Махер вели себя в высшей мере странно. Они появились на центральных улицах Бремерфёрде. Гротман и Махер были одеты в военные прорезиненные пальто, а Гиммлер — в синий гражданский плащ. Поскольку они нисколько не скрывались, то любой мог заметить, что Махер был ранен в ногу, а потому очень сильно прихрамывал. Затем все трое постоянно озирались по сторонам. К вечеру 22 мая они приблизились к восточным окраинам города, где были арестованы двумя красноармейцами, бывшими советскими военнопленными В.И. Губаревым и И.Е. Сидоровым. После этого они передали задержанных патрулю английской военной полиции. Их доставили к офицеру Артуру Брайтону, который немедленно связался с Джоном Хоггом, представлявшим британские спецслужбы. После этого все трое были переданы в распоряжение Кена Бейсбрауна. Когда он прибыл на место, то двое стояли, а третий (Генрих Гиммлер) сидел на земле. Один из стоявший указал на сидевшего и сказал, что тот страдал сильными болями в желудке. После этого Бейсбраун дал мужчине бокал чая.

Поскольку согласно имевшимся на руках документам все трое значились служащими полевой полиции, то они подлежали аресту. Обыск был поручен капралу Ричарду Форресту, он изучил обнаруженные предметы, в том числе весьма дорогие очки. Его нисколько не насторожило, что обычный фельдфебель мог обладать таким предметом. Однако кажется весьма странным, что простой фельдфебель и двое его сопровождавших лиц почти сутки провели на мельнице под усиленной охраной, а не были сразу же направлены в лагерь для интернированных лиц. На тот момент у Гиммлера имелись лишь документы, которые были выданы на имя фельдфебеля полевой полиции Генриха Хицингера. Утром задержанных на грузовике направили в расположенный в 30 километрах от Бремерфёрде лагерь Вестертимке. Однако это был не лагерь для военнопленных, а лишь для интернированных лиц.

Арестованных по пути в Вестертимке сопровождал Артур Брайтон и два солдата-конвоира. По прибытии в Вестертимке в грузовик было посажено еще несколько задержанных немцев, после чего машина направилась в Барнштедт — Колькхаген.

Последние 16 часов жизни Генриха Гиммлера очень сложно реконструировать, так как свидетельства очевидцев полны противоречии и взаимоисключающих сведении. Предполагается, что Гиммлер и его офицеры прибыли в Барнштедт, где располагался лагерь 031, около 18 часов 30 минут. Хотя британские офицеры Сельвестер и Мерфи, которые в 1963 году опрашивались историками Манвеллом и Френкелем, показали, что Гиммлер был доставлен в лагерь около 14 часов. Если посчитать время, которое затратил грузовик, то получается, что он должен был прибыть в Барнштедт между 12 и 14 часами. Эти сведения подтверждаются Хаимом Херцогом, будущим президентом Израиля, который был очевидцем указанных событий. Кроме этого даже из этих свидетельств остается неясным, что Гиммлер делал несколько часов, которые прошли от момента прибытия в лагерь до момента его встречи с Сельвестером. Считается, что «Генрих Хицингер» попросил о встрече с начальством лагеря около 16 часов, приблизительно в 17 часов он был идентифицирован как Генрих Гиммлер, в 21 час он покинул лагерь 031 в Барнштедте, а в 22 часа 45 минут прибыл в Люнебург, где вскоре покончил с собой. Принимая во внимание, что расстояние между Люнебургом и Барнштедтом составляло всего лишь 15 километров, кажется очень подозрительным, что оно было преодолено на автомобиле за 1 час 45 минут. Кроме этого имеется множество других странных и даже подозрительных противоречий.

В Барнштедте находился бывший гауляйтер Гамбурга Карл Кауфман, который, несмотря на приказы Дёница, сдал город британцам без боя. Он был свидетелем того, как прибыл грузовик. Тогда же он заметил нескольких людей, в том числе человека с повязкой на глазу, в котором опознал Генриха Гиммлера. Кауфман был знаком с рейхсфюрером СС. Странным в этом свидетельстве является упоминание о том, что Гиммлер сразу же снял повязку и надел очки. Это наводит на мысль, что он планировал раскрыться. Однако капитан Смит, капитан Сельвестер и Хаим Херцог единодушно утверждали, что в тот момент, когда перед ними предстал Гиммлер-Хицингер, он все еще был в черной повязке. Различные описания событий расходятся. По одной из версий, встреча коменданта лагеря Томаса Сельвестера с Гиммлером произошла в 19 часов. Однако Херцог указывает на то, что Сельвестер принял его несколькими часами ранее, как закончил обедать. Когда в кабинет Сельвестера зашел «фельдфебель Хицингер», он сразу же заявил, что является на самом деле «рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером». Когда капитан Смит поинтересовался, кем были другие два человека, то Гиммер заявил, что это были его адъютант и телохранитель. После этого Гиммлер снял повязку с глаза. Его попросили поставить автограф, чтобы его могли сравнить с факсимиле подписей разыскиваемых руководителей Третьего рейха. Когда выяснилось, что подписи почти идентичные, британские офицеры убедились, что перед ними находился не один из сошедших с ума во время войны фельдфебелей, а действительно бывший глава СС Генрих Гиммлер. По лагерю очень быстро распространилась новость о том, что был пойман Генрих Гиммлер. Это даже привело к некоторому переполоху, так как все британские солдаты хотели взглянуть на него и столпились у здания, где находился комендант лагеря.

Согласно официальному протоколу, который был составлен капитаном Смитом, ситуация выглядела следующим образом. Просьбу о встрече с комендантом лагеря выразил не сам «фельдфебель Хицингер», а «унтер-офицер Эдуард Гротман». Только после этого Гиммлер назвал настоящее имя. В ответ на вопрос, кем были лица, его сопровождавшие, он ответил, что это были оберштурмбаннфюрер Вернер Гротман и штурмбаннфюрер Хайнц Махер. После этого Смит сообщил о них по телефону вышестоящему начальству. До настоящего момента так и остается неясным, сообщили ли об аресте Гиммлера фельдмаршалу Монтгомери, на встрече с которым продолжал настаивать бывший глава СС. Точно даже неизвестно, где в указанное время находился Монтгомери. Несмотря на то что после войны служащие британского военного министерства утверждали, что не имелось протоколов допросов Гиммлера, имеется множество косвенных указаний, что эта информация не соответствовала действительности.

Если посмотреть на события тех часов, то они выглядели приблизительно следующим образом. Капитан Сельвестер, капитан Смит и лейтенант Финдль провели тщательный обыск Гиммлера. Ему приказали даже сменить нижнее белье. Во время обыска была найдена небольшая стеклянная ампула с бесцветной жидкостью, которая хранилась в латунном футляре. Гиммлер заявил, что это было лекарство, помогавшее ему при болях в желудке. Эта ампула была передана майору Рэндолу. Тот же передал ее полковнику Майклу Мерфи, который служил в штабе 2-й британской армии. Дальнейшая судьба ампулы остается неизвестной, равно как неизвестно, провели ли химический анализ ее содержимого. Остается тайной, где ее нашли.

После войны капитан Смит заявлял, что ампулу в футляре нашли в куртке. В данном случае возникает вопрос: почему ее не обнаружили во время тщательного обыска на мельнице? В лагере у Гиммлера отобрали повязку, вместо которой он надел очки. Арестантов оставили под усиленной охраной, после чего стали дожидаться прибытия из штаба армии полковника Мерфи и майора Райса. Хаим Херцог свидетельствовал, что когда Мерфи узнал об аресте Гиммлера, он приказал по телефону не допрашивать его и не «трогать даже пальцем». Насчет последнего пункта надо отметить, что этому времени Гиммлер был обыскан уже два раза. Полтора часа после этого в лагере Барнштедт появились доверенные лица полковника Мерфи — майор Райс и майор Рендол.

Тем временем Генрих Гиммлер неоднократно выражал желание лично встретиться с фельдмаршалом Монтгомери или даже Уинстоном Черчиллем. Во время беседы Гиммлеру предложили переодеться в британскую униформу. Тот отказался это сделать, поскольку полагал, что не должен был надевать форму иного государства. Гиммлер говорил о том, что немцы могут не понять его поведения, если он наденет форму недавнего противника. Не исключено, что он опасался того, что британцы смогут выдать его за диверсанта. Кроме этого Гиммлер весьма неохотно поставил свою подпись на пустой лист бумаги, так как она могла использоваться для любых целей.

Имеется смысл более подробно остановиться на сюжете с найденной капсулой. Капитан Сельвестер в своем отчете писал, что ампула была найдена в латунной коробке, которая по размеру весьма напоминала коробку для патронов. Им же был обнаружен аналогичный контейнер, в котором не имелось никаких ампул. На вопрос капитана Сельвестера Гиммлер пояснил, что это было лекарством, помогавшим от болей в желудке. Такую версию нельзя исключать, так как еще недавно Гиммлер встречался с Карлом Гебхардом, а Гротман обращал внимание британских солдат на то, что его «товарищ» страдал от болей в желудке. К тому же кажется маловероятным, чтобы Гиммлер стал прятать капсулу с цианистым калием в большом латунном футляре, который был бы обнаружен при первом же обыске. Однако самое странное заключается в том, что подозрительные латунные контейнеры не были обнаружены во время обыска на мельнице. Не менее странным является то обстоятельство, что на мельнице не проверили, настоящая ли повязка на глазу Гиммлера или это была маскировка.

Далее Гиммлер попросил чаю и что-нибудь съесть. Сельвестер намеренно дал толстые бутерброды, так как хотел увидеть, не вынул ли Гиммлер капсулу изо рта. Если дело обстояло таким образом, то это был весьма безответственный шаг. Если Гиммлер прятал капсулу с ядом во рту, то он мог невольно раскусить ее во время еды. Однако Гиммлер не проявлял ни малейших признаков волнения. Гиммлер находился в распоряжении капитана Сельвестера несколько часов. В это время он не раз пытался справиться о здоровье и самочувствии Гротмана и Махер a. Подобная заботливость полностью исключает версию о том, что Гиммлер раскрыл свое настоящее имя под давлением Гротмана и Махер a (на чем настаивают некоторые исследователи). Несмотря на строгий запрет вести разговоры с Гиммлером, капитан Сельвестер все-таки решил начать беседу. Он решил поинтересоваться, насколько правдивыми были пугающие истории о концентрационных лагерях. Он протянул ему стопку журналов, в которых имелись фотографии освобожденных лагерей, на которых были запечатлены кучи трупов. В ответ на это Гиммлер заявил: «Я не могу отвечать за эксцессы, которые творили подчиненные без моего ведома».

Надо отметить один принципиальный момент. Если с Гиммлером поначалу обращались весьма обходительно, то все поменялось, когда прибыл полковник Майкл Мерфи. Что произошло на самом деле после его прибытия, остается непонятным, так как сведения об этих часах являются отрывочными и весьма противоречивыми. Остается даже непонятным, когда он прибыл в лагерь Барнштедт, в 20 часов или 21 час 45 минут. В любом случае из записей капитана Сельвестера следует, что в 19 часов 30 минут Гиммлера допрашивал майор Райс, который служил в штабе 2-й британской армии.

Когда в сопровождении двух больших черных машин в лагерь прибыл полковник Мерфи, атмосфера стала меняться. Мерфи приказал еще раз обыскать Гиммлера («нет ли при нем яда»), но запретил возвращать ему одежду. То есть вечером Гиммлера обыскали в третий раз. При этом Мерфи постоянно оскорблял Гиммлера, не скупясь на выражения. В этом полковнику помогал «коренастый сержант из пригородов Лондона» (как его описывали очевидцы), которого звали Эдвин Остин. Он сопровождал полковника Мерфи, который около 22 часов вечера отвез Генриха Гиммлера в штаб 2-й британской армии. Что произошло после этого точно, не известно. Согласно официальной версии, когда в штабе Гиммлера в очередной раз стали обыскивать, решили заглянуть к нему в рот. После этого Гиммлер раскусил находившуюся там ампулу с ядом, в результате чего умер. Нельзя не обратить внимания на то, что Гиммлер некоторое время назад ел толстые бутерброды, не опасаясь раздавить капсулу, во время неоднократных обысков в одежде и на теле Гиммлера тоже не было обнаружено никаких капсул. То есть история, которая была представлена публике, выглядит по меньшей мере сомнительной. Нельзя не обратить внимания также на то, что некоторое время назад при аналогичных обстоятельствах в присутствии сержанта Эдвина Остина покончил с собой обергруппенфюрер СС Ганс-Адольф Прюцман. Того тоже неоднократно обыскивали, но Прюцман каким-то странным образом смог раскусить капсулу с ядом, которую почему-то никто не смог обнаружить при обысках.

Подобные странные совпадения, имеющиеся противоречия и несостыковки позволили некоторым германским исследователям предположить, что Генрих Гиммлер не покончил с собой, а был убит. Выдвигалось две версии убийства Гиммлера. С одной стороны, было высказано предположение, что сержант Эдвин Остин был «ликвидатором», который занимался негласным устранением высокопоставленных служащих СС, то есть речь шла о преднамеренном убийстве. Во втором случае речь шла о непреднамеренном убийстве. Остин, опасаясь, что Гиммлер, подобно Прюцману, раскусит ампулу с ядом, которую мог прятать во рту, предложил полковнику Мерфи оглушить арестованного резиновой дубинкой, с которой Остин никогда не расставался, после чего можно было без проблем проверить ротовую полость. Остин мог не рассчитать силу удара, от которого мог погибнуть Генрих Гиммлер.

Если рассматривать последние дни жизни Генриха Гиммлера, то интересными кажутся не столько обстоятельства его странной смерти, сколько несколько иные подробности. Никто из историков так и не смог дать убедительного ответа: куда двигался Генрих Гиммлер, направляясь в южном направлении. Версия советской историографии, которая говорила о том, что Гиммлер хотел через территорию Дании попасть в нейтральную Швецию, является полностью несостоятельной, так как Гиммлер почти две недели двигался прямо в противоположном направлении. Не менее несостоятельной выглядит англо-американская версия о том, что Гиммлер направлялся в Альпы, чтобы возглавить там партизанское движение. Мифы об «альпийском бастионе» по большому счету являлись советской дезинформацией, ориентированной на западных союзников (в первую очередь американцев), дабы те сосредоточили свой главный удар в направлении Баварии, а не на Берлине, что позволило бы именно советским войскам взять имперскую столицу. Однако Генрих Гиммлер не мог не знать, что в Альпах не было никакого «бастиона», который бы продолжал оказывать вооруженное сопротивление. Опять же, если опираться на показания Гротмана и Махер a, то следовало, что Гиммлер отнюдь не намеревался вести какую-то вооруженную борьбу в Альпах. Опять же, не стоило забывать, что Гиммлеру и его группе потребовалось почти две недели, чтобы преодолеть расстояние приблизительно в 150 километров, то есть ему потребовалось бы полтора года, чтобы добраться до Альп.

При движении Генриха Гиммлера в южном направлении не может не бросаться в глаза то, что предполагаемый маршрут вел непосредственно к городу Кведлинбург, где хранились останки короля Генриха I Птицелова. Известно, что Гиммлер считал себя новым воплощением этого правителя и якобы даже мог вступать с ним в «духовный контакт». Феликс Керстен не раз заявлял, что якобы некоторые решения Гиммлер принимал по «совету» умершего монарха. Не исключено, что в этой ситуации Гиммлер, известный своей склонностью к мистике, направлялся к Кведлинбургу, чтобы вновь обратиться к Генриху I. Этим объясняется, почему Гиммлер открыл свое имя, — он не хотел терять времени. Впрочем, может быть и другое объяснение «последнего пути» Генриха Гиммлера. В данном случае надо обратить более пристальное внимание на фигуру Хайнца Махер a. Бросается в глаза, что Хайнц Махер, несмотря на ранение в ногу, yпорно продолжал сопровождать Генриха Гиммлера. Это может показаться странным, но и этому может быть найдено свое логичное объяснение.

В конце марта 1945 года Махер, который был сапером, получил от Гиммлера приказ взорвать замок Вевельсбург. Этот замок рейхсфюрер планировал на протяжении многих лет превратить в некий «духовный» центр СС. Махер y не удалось уничтожить замок, так как его группа взяла с собой недостаточное количество взрывчатки, а потому строение просто-напросто подожгли. Это первое странное обстоятельство, так как опытный сапер не мог не знать, какое количество взрывчатых веществ потребуется для уничтожения основательного строения. Кроме этого не может не удивлять, что Гиммлер, опасавшийся захвата замка американскими войсками, использовал для этого не местную группу саперов, а предпочел направить группу Махер a, которая находилась близ Штеттина. Для того чтобы достигнуть замка, Махер y и его людям пришлось провести в пути почти целый день. Принимая во внимание, что американские войска находились очень близко и не захватили замок только в силу обстоятельств, подобное решение кажется безрассудным. Складывается впечатление, что Гиммлера интересовал отнюдь не подрыв замка, а нечто, что он мог поручить только специальному доверенному лицу. После того как замок был объят огнем, а группа Махер a покинула те места, местные жители и освободившиеся узники рядом расположенного концентрационного лагеря стали бороться с пожаром. Именно они обнаружили потайной сейф Генриха Гиммлера, который был пуст. Тем временем Махер прибыл в Бад Майнберг, откуда по телефону сообщил Гиммлеру, что его приказ был исполнен. Сам же Гиммлер потребовал личной встречи с Махер ом. Зачем это потребовалось? Едва ли Гиммлер хотел услышать красочное описание того, как было разрушено его любимое детище. Возникает вопрос, что же он хотел услышать? Скорее всего, то, что Махер не мог ему передать по полевой связи при посторонних людях. Именно после этого доклада Махер y было присвоено звание штурмбаннфюрера СС. Если принять во внимание, что до этого группа Махер a уничтожила множество мостов, которые имели важное стратегическое значение, кажется странным, что повышение этот эсэсовец получил за уничтожение замка, который по большому счету и уничтожен-то не был.

Версия выстраивается сама собой. Махер был направлен в Вевельсбург, чтобы что-то забрать из замка, скорее всего из личного сейфа Гиммлера, о существовании которого не подозревали даже служившие в замке эсэсовские офицеры. При этом Гиммлер должен был снабдить Махер a некими личными инструкциями, в противном случае с этой задачей мог бы справиться и комендант замка Зигфрид Тауберт. Вероятнее всего, это НЕЧТО не представлялось возможным незаметно вывезти из Вевельсбурга, а потому этот предмет (или предметы) был спрятан где-то в его окрестностях. После этого становится понятным, почему Махер не особо усердствовал с подрывом замка, ограничившись его поджогом. Личный визит к Гиммлеру 1 апреля 1945 года потребовался для того, чтобы рассказать, где и как было спрятано это НЕЧТО. В данном случае, естественно, подобные сведения нельзя было передавать по связи. Наличие Махер a в сопровождении Гиммлера в мае 1945 года говорит о том, что эсэсовский сапер выступал в роли проводника к тайнику, который был сделан им 31 марта 1945 года. Это объясняет, почему Гиммлер не оставил Махер a в одном из деревенских домов, несмотря на то что тот был ранен в ногу, а значит, не только привлекал к себе внимание, но и не мог быстро передвигаться. Поскольку до самого момента своей смерти, которая наступила в декабре 2001 года, Хайнц Махер хранил гробовое молчание относительно того, ЧТО и ГДЕ он спрятал, то данный сюжет может стать одной из самых больших загадок Третьего рейха.