Глава 18. Ячейка арийско-нордического общества

«СС — это солдатский, национал-социалистический орден нордических мужчин, присягнувший на верность их родам… Невеста, женщина согласно нашим законам принадлежит к этой общности, к этому ордену в такой же степени, как и мужчина… Для нас должно быть предельно ясно одно: было бы бессмысленно на одной стороне собирать с разных концов Германии хорошую кровь, концентрировать ее в одном месте, а затем позволить ее представителям сочетаться браком друг с другом, а на другой стороне позволять жить семьям, как они того захотят. Мы же должны кропотливо отбирать на столетия вперед правящий слой, новую аристократию, которая будет постоянно пополняться лучшими сыновьями и дочерьми нашего народа. Это будет никогда не дряхлеющая аристократия, которая будет вновь обновляться через наше прошлое и традиции, будет представать нашему народу вечно молодой». Эти слова Генрих Гиммлер произнес в 1937 году. К тому времени он уже окончательно дистанцировался от идей «мужских союзов», предпочтя акцентироваться на таком понятии, как «род». Еще в 1935 году Гиммлер получил от Гитлера принципиальное согласие на то, что СС должны были на формироваться из детей, которые появились на свет в эсэсовских семьях, а на из детей простых немецких родителей. Сам же Генрих Гиммлер полагал в этой связи себя не просто руководителем ордена, но создателем нового «расового сообщества», теоретиком и практиком родовых отношений. Наверное, семейная жизнь была той самой сферой, в которую охотнее всего вмешивался рейхсфюрер СС.

Первые попытки этого были предприняты еще до того, как национал-социалисты пришли к власти. 31 декабря 1931 года Гиммлер в целях дальнейшего развития СС и формирования особого менталитета у эсэсовцев издал «Приказ о помолвке и бракосочетании». Он требовал, чтобы с 1 января 1932 года все еще не состоящие в браке эсэсовцы получали от него особое разрешение на женитьбу. Будущие супруги должны были доказать свою расовобиологическую значимость, для чего проводились специальные обследования, а также составлялась родословная жениха и невесты. Если же было установлено, что невеста не имела «достаточной расовой пригодности», а эсэсовец, несмотря на отсутствие разрешения рейхсфюрера СС, все-таки сочетался с ней браком, то он автоматически исключался из охранных отрядов. Таким образом, должна была создаваться так называемая родовая общность СС, которая состояла из «высококачественных» (с расовой точки зрения) женщин и мужчин. Подобные условия должны были стать залогом появления в эсэсовских семьях «расово здорового» и «породистого» потомства.

Сам этот документ как бы состоял из десяти пунктов. В десяти коротких предложениях описывалось «новое вероисповедание» СС, «нового ордена», построенного на расовых принципах.

«1. СС — это союз немцев нордического типа, отобранных по особым критериям.

2. В соответствии с национал-социалистическим мировоззрением и сознавая, что основой будущего нашего народа является отбор и сохранение расово чистой и наследственно здоровой крови, я ввожу для всех неженатых членов СС, начиная с 1 января 1932 года, процедуру получения официального разрешения на брак.

3. Конечная цель — наследственно здоровый, полноценный род немецкого, нордического типа.

4. Разрешение на брак дается или нет единственный раз и только по критериям расовой чистоты и наследственного здоровья.

5. Каждый эсэсовец, намеревающийся жениться, должен получить официальное разрешение рейхсфюрера СС на этот брак.

6. Члены СС, проигнорировавшие отказ в официальном разрешении на свой брак, исключаются из рядов СС.

7. Задача надлежащего рассмотрения заявлений о вступлении в брак возложена на Расовое управление СС.

8. Расовым управлением СС ведется специальная “Родословная книга СС”, в которую заносятся данные о семьях членов СС после получения ими официального разрешения на свой брак или после утверждения их заявления о включении сведений о своей семье в эту книгу.

9. Рейхсфюрер СС, руководитель Расового управления и служащие этого управления обязуются своей честью не разглашать полученные ими сведения.

10. Для СС является неоспоримой истиной, что с изданием этого приказа сделан шаг огромного значения. А потому мы недосягаемы для насмешек, издевок и непонимания. Будущее — за нами!»

Именно с момента появления этого приказа начало свою деятельность Расовое управление СС, которое затем превратилось Управление по вопросам расы и поселений, а в 1935 году приобрело статус Главного управления СС. Созданная структура появилась на свет тогда же, когда был издан «Приказ о помолвке и бракосочетании», 31 декабря 1931 года. В этой связи интересным кажется следующий факт. Как известно, Гиммлер поддерживал тесные связи с союзом «Артаманен», который еще в 1927 году в своей структуре выделил Управление расоведения, которое при подборе будущих членов союза опиралось на идеи Ганса Гюнтера, изложенные в «Расоведении немецкого народа». Задолго до прихода к власти нацистов руководство «Артаманен» требовало от своих членов предоставления доказательств арийского происхождения, вплоть до третьего поколения. Само собой напрашивается вывод, что новую идеологию и структуру СС Гиммлер во многом позаимствовал у этой расистской организации.

«Приказ о бракосочетании» и появление на свет Расового управления СС были отнюдь не просто продуктом фантазий бывшего фермера Генриха Гиммлера. На них отчетливо отпечатались идеи, изложенные в книгах одного из первых идеологов СС, позже ставшего имперским руководителем крестьянства, Рихарда Вальтера Дарре. Дарре одновременно со всеми эти постами занимал должность начальника Расового управления СС. В его программном произведении «Новое дворянство из крови и почвы», которое появилось на свет в 1930 году, Дарре предпринял попытку развить идеи, изложенные в предыдущей книге «Крестьянство как жизненный источник нордической расы». Эти идеи должны были найти свое воплощение в грядущем Третьем рейхе, который должен был (как новая форма государственности) провести воспитательную работу по созданию новой «благородной» прослойки, которая должна была формироваться в недрах немецкого крестьянства.

Сама работа Дарре оказалась пропитана идеями расового исследователя и «пророка» «нордического движения» Ганса Фридриха Карла Гюнтера. Этот известный публицист родился в 1891 году. Он долгое время был учеником биолога и генетика Евгения Фишера. В 1930 году он преподавал в Иенском университете, а с 1935 года возглавлял в Берлинском университете кафедру расы, биологии народов и сельской социологии. С 1940 по 1945 год он, как профессор расоведения, преподавал во Фрайбургском университете. Именно у него в свое время Дарре позаимствовал мысль об «улучшении породы», которая из сферы животноводства была перенесена на человеческое общество. Не стоит забывать, что именно с подачи Гюнтера Дарре провозглашал необходимость «улучшения немецкого народа» на расовой основе. Именно у Гюнтера была позаимствована мысль о «репродуктивно-супружеских дворах», которые должны были служить основой для подбора супруги в полном соответствии с расовыми критериями. Только так мыслилось обеспечить приток «хорошей крови» к «крестьянскому дворянству». Девушки, достигшие брачного возраста, делились по году рождения на оценочные группы, которые отвечали их «расовой значимости». Если не считать, что Дарре был активистом движения «Северное кольцо», то эти запутанные идеи интересны по двум причинам. С одной стороны, работы Дарре издавались в начале 30-х годов большими тиражами и пользовались популярностью не только среди национал-социалистов. Многие из будущих офицеров СС формировали свои расистские представления именно на основе книг Дарре. С другой стороны, изложенный в этих работах творческий проект по выращиванию «нового крестьянского дворянства» был реализован с точностью до деталей. В 1932 году работы Дарре стали для СС своего рода мировоззренческой конституцией. Об этом говорят хотя бы такие факты, как формирование отдельных групп, отвечающих «расовой ценности», выбор супруга согласно расовым теориям, образование профессиональной группы специалистов по расовым вопросам, которые должны были координировать работу по реализации этого проекта. Этот вывод подтверждают личные замечания Генриха Гиммлера.

По тиражам работы Дарре уступали только «Майн кампф» Гитлера и «Мифу XX века» Розенберга. Например, к 1938 году «Крестьянство как жизненный источник нордической расы» переиздавалось восемь раз.

Дарре видел в немецких женщинах прежде всего «производительниц» здорового потомства, в то время как главным критерием для мужчин являлась их деятельность. И те и другие должны были бы соответствовать «нордическим образцам». Он писал: «Вместе с тем как идея производительности, так и идея расового воспитания могли бы в очень простой и, без сомнения, жизнеспособной форме врасти в наше народное бытование». При классификации девушек на выданье Дарре выделял четыре «класса», которые отвечали неким расовым критериям. Позже эта идея стала проводиться в жизнь расовыми экспертами СС, за тем исключением, что они выделяли не «классы», а «оценочные расовые группы».

Согласно идеям Дарре, в первый «класс», группу расовой элиты, могли попасть не более 10 % девушек каждого года рождения. Вторую группу можно было бы характеризовать как самую многочисленную — в нее зачислялись девушки, имеющие «хорошие показатели».

Только представительницы этих первых двух групп могли сочетаться браком с представителями «нового крестьянско-дворянского сословия». Девушки, попавшие в третью и четвертую группы, являлись «расово нежелательными» — государство должно было делать все возможное, чтобы у этих девушек на свет не появились дети. Девушкам группы IV принципиально не должно было выдаваться разрешение на замужество. Особы из группы III, если они хотели все-таки выйти замуж, должны были пройти предварительную стерилизацию. Из вышеприведенной системы видно, что она предполагалась не только для отбора элиты (СС и «новое крестьянство»), но и для «отбраковки инородных элементов», что сразу же предполагало ее широкое распространение.

Дарре имел достаточно ясные представления даже относительно специалистов, которые должны были бы проводить распределение девушек по «классам», отвечать за выбор из числа «новых аристократов». Центром подобной деятельности должны были являться специальные станции, на которых работали бы специальные служащие. Они вместе с судьями, имперскими, региональными и местными структурами должны были заниматься решением всех вопросов, связанных с «наследственным материалом нашего народа». Также планировалось осуществление тесного сотрудничества с врачами, которые должны были вести специальные записи, что в итоге привело бы к «инвентаризации нации на основании планомерного исследования родословной каждого из немцев». Позже для этих целей в СС использовались перфокарты, которые сортировались соответствующими машинами. Это была одна из первых форм массовой обработки статистических данных.

То, что в книге было изображено как «расовая утопия», оказалось более-менее приближенным к реалиям Третьего рейха. Евреи и «еврейские метисы», «асоциальные личности» и «страдающие наследственными болезнями» были занесены в специальные картотеки, созданные по инициативе национал-социалистического руководства. Все эти сведения собирались и обрабатывались самыми современными на тот момент методами. Внутри СС за несколько лет возникла система «родового опекунства» и специальные «родовые учреждения». Родовое управление, возникшее в 1932 году как один из отделов Расового управления СС, вело семейную картотеку всех членов СС, ас 1938 года также собирало сведения о евреях. Расовыми экспертами СС была также запланирована «этническая инвентаризация» населения Третьего рейха.

Одновременно с этим 29 сентября 1939 года был принят Имперский закон «О наследуемом крестьянском дворе», который был инициирован лично Дарре, как Имперским министром сельского хозяйства. Этот закон предусматривал возможность превращения многих крестьянских хозяйств в так называемые крестьянские наследуемые дворы. Это предпринималось для того, чтобы укреплять крестьянское сословие как «основу общества» и одновременно получить количественный рост средних крестьянских предприятий. Новый закон пресекал возможность деления сельских дворов между детьми умершего хозяина. Отныне вводилось полное наследование по мужской линии старшим из рода. Одновременно с этим Закон преследовал целью сохранение «чистой крови немецкого крестьянства». Тот, кто получал наследство, не мог иметь «примесей» еврейской крови, то есть полноправным крестьянином мог быть только чистокровный немец.

Принятый документ был скорее идеализированной декларацией, нежели работоспособным законом. Взять, к примеру, требование, предъявляемое к владельцу «крестьянского наследуемого двора», — предоставление своей родословной вплоть до 1 января 1800 года. Подобные требования обычно предъявлялись лишь к мужчинам, желавшим вступить в СС. Нацистская пропаганда сильно преувеличивала положительные результаты этого Закона. Во многом он не оправдывал крестьянских чаяний. В министерстве сельского хозяйства очень быстро скопились кипы протестов против возможности преобразования крестьянских хозяйств в «наследуемые дворы», жалоб на догматичное регулирование порядка наследования. Все эти нововведения еще более усилили отток крестьян из деревни. Однако закон удачно способствовал разжиганию антисемитских настроений на селе.

Несмотря на активность, Вальтер Дарре не принимал личного участия в подготовке «Приказа о бракосочетании». Для разработки этого вопроса он обратился в конце 1931 года к эксперту в области практической селекции, офицеру рейхсвера Хорсту Рехенбаху, который был назначен его заместителем. Рехенбах числился в аграрно-политическом аппарате партии и был давнишним знакомым Гиммлера и Дарре. Все они познакомились еще в «Артаманах». Этот национал-социалист всегда проявлял повышенный интерес к поселенческим проектам, что было второй сферой деятельности только что созданного Расового управления СС. В начале тридцатых годов Рехенбах, еще пребывая в рейхсвере, был занят в Штутгарте обучением рекрутов, среди которых проводил антропологическое освидетельствование. Этот факт имеет особое значение, так как именно Рехенбах разработал схему оценок по селекционному отбору рекрутов, в которой учитывались многочисленные расовоантропологические критерии: 1) «оценка телосложения», 2) «расовая принадлежность», 3) «воинский настрой и общее состояние, общий вид» и т. д. Позже, после прихода к власти национал-социалистов, эти три критерия будут положены в основу «расовых карт», которые заполнялись на кандидатов, вступавших в СС.

После того как Дарре пригласил его в Расовое управление СС, Рехенбах срочно попросил об отставке с военной службы. Не скрываясь, он назвал в качестве обоснования для этого решения приглашение Гиммлера и Дарре к «сотрудничеству по осуществлению народнопоселенческой работы», в рамках которой он должен был ведать вопросами наследственной и расовой гигиены. Однако на самом деле только после вмешательства Гиммлера рейхсвер оказался готов вывести в запас ценного офицера. По этой причине практическая работа в Расовом управлении СС началась лишь в конце лета 1932 года. Наряду с Дарре и Рехенбахом к созданию Расового управления оказался причастен мюнхенский ученый Бруно Курт Шульц, который занимался расовыми и антропологическими проблемами. Именно он еще в 1931 году подготовил проект «Приказа о бракосочетании», после чего был приглашен Дарре в состав новой эсэсовской структуры, в которой стал начальником отдела расоведения. Таким образом, основные структурные компоненты Расового управления СС возникли лишь к 1932 году, почти вся работа этого подразделения протекала в Мюнхене. В 1933 году структура, возглавляемая Дарре, была названа Управлением по вопросам расы и поселений. Ее, как и прежде, возглавлял Рихард Вальтер Дарре. Рехенбах был назначен его заместителем и экспертом по проведению практической селекции, а Бруно Курт Шульц занимался вопросами расового воспитания и образования эсэсовцев. Вообще, самые первые попытки выстроить внутреннюю структуру Расового управления СС были предприняты в письме, которое Шульц написал Дарре 16 января 1932 года.

Несмотря на то что «Приказ о помолвке и бракосочетании» был подписан в конце 1931 года, его воплощение в жизнь началось где-то в конце 1934-го середине 1935 года. Уже в 1934 году имелось 14 694 пары, которые обратились к руководству СС за разрешением на помолвку, а впоследствии пожениться. В 1935 году их число достигло 16 691. К заявлению о предполагаемой помолвке должна была прилагаться родословная жениха и невесты, прослеженная вплоть до 1800 года, а также несколько анкет, к которым обязательно прилагалось несколько фотографий. Именно на основании этих документов специалисты Управления по вопросам расы и поселений устанавливали «расовую ценность» молодоженов, уделяя повышенное внимание прежде всего невесте. Ко всем этим бумагам также необходимо было приложить рукописные биографии молодоженов, листы наследственного здоровья и медицинские анкеты, которые заполнялись специальными эсэсовскими врачами. Наряду с этими формулярами нужно было принести высказывания двух поручителей невесты о ее личных качествах и способностях домохозяйки. Всю эту кипу бумаг жених подавал лично в Управление по вопросам расы и поселений, где они рассматривались сначала в расовом отделе, а затем в отделе поселений (позже они стали управлениями в составе РуСХА). Официально решение о выдаче разрешения на свадьбу выдавал рейхсфюрер СС, но, когда количество жаждущих вступить в брак стало гигантским, это разрешение они получали прямо в РуСХА, почти сразу же после рассмотрения соответствующих документов. Документы направлялись Гиммлеру только в тех случаях, когда расовые эксперты отказывались выдавать разрешение на брак, то есть рейхсфюрер СС должен был вынести окончательное решение по этому вопросу.

Сам Гиммлер настаивал на том, что документы должны были подаваться до помолвки, то есть руководство СС должно было выдавать разрешение не только на свадьбу, но и на помолвку. Но на практике оказалось, что осуществить это требование было крайне сложно. Несмотря на то что заключение помолвки без соответствующего разрешения каралось определенными санкциями, в течение многих лет de facto большинство эсэсовцев подавали документы на получение разрешения уже после помолвки. Гиммлера не устраивала данная ситуация. Показательно, что Гиммлер позже по собственной инициативе создал еще несколько барьеров на пути к женитьбе. Он установил, что жених не должен был быть младше 25 лет. Кроме того, эсэсовское руководство должно было получать справки о финансовом и имущественном состоянии жениха и невесты. Приказ об этом был выпущен 6 июня 193 5 года.

1 августа 1936 года к этому списку добавился еще один документ — невеста должна была предоставить справку о том, что она прошла обучение на курсах для будущих матерей. В том же 1936 году было установлено, что старшие офицеры СС должны были прослеживать родословную не до 1800, а до 1750 года, исключение не делалось даже для ветеранов партии периода «эпохи борьбы», которые со временем поднялись вверх по служебной лестнице в СС.

Прохождение всей этой долгой процедуры было связано не только с бюрократической проволокой, но и значительными финансовыми затратами. Так, например, только для уточнения родословной приходилось прибегать к услугам специалиста по генеалогии. Значительные финансовые издержки предполагались и при подготовке других документов.

Как и стоило предполагать, обработка запросов на выдачу разрешения продолжалась очень долго. В этих условиях не было удивительным, что руководство СС получало множество жалоб на специалистов из Управления по вопросам расы и поселений. Но, несмотря на все эти сетования, Генрих Гиммлер был непреклонен: расовые эксперты СС должны были проверять молодоженов с предельной тщательностью. Подобную ситуацию можно было наблюдать и в годы Второй мировой войны, хотя в этот период требования к документам и сроку их прохождения стали более «либеральными». Когда же жаждущие вступить в брак пытались попросить ускорить процесс рассмотрения их документов, то, как правило, они слышали в ответ ссылки на рейхсфюрера СС, высокопарные фразы о том, что «эсэсовец должен нести личную ответственность за будущее народа и государства». Складывалось впечатление, что речь шла не о выборе будущей супруги, не о личном счастье, а о выполнении важного политического задания. Впрочем, это не было преувеличением, ведь Гиммлер и Дарре рассматривали супружество лишь с точки зрения воспроизводства ценного «наследственного материала».

Возможность исключения из СС в случае, если эсэсовец выбирал в жены «расово нежелательную» невесту, существовала не только на бумаге. Эта норма находила широкое применение особенно часто в предвоенные годы. Мягкой формой этого наказания было так называемое разрешение на бракосочетание под собственную ответственность, что было некой разновидностью гражданского брака, то есть семья формально не существовала, а супруги не имели права заводить детей. Но, как правило, применялась более жесткая форма, которая предусматривала исключение из СС, если мужчина отказывался расторгнуть помолвку. Стоит отметить, что наряду с «расово нежелательными качествами» невесты поводом для запрета на вступление в брак могло быть ее бесплодие. Прецедентом для этого стал случай Вильгельма К., который в июле 1935 года отказался расторгнуть помолвку с бесплодной девушкой, за что был исключен из СС лично Гиммлером. По логике эсэсовского руководства бесплодная жена удерживала супруга от того, чтобы он исполнил свои «демографические обязательства» по пополнению расового и наследственного фонда Германии. Насколько семья и потомство были значимым компонентом в идеологии СС, показывает фраза Гиммлера, произнесенная им сразу же после начала Второй мировой войны. В ней он рассказал о приказе, который получил известность как «Приказ о зачатии». Гиммлер подчеркивал, что с началом войны каждый из членов СС должен считать своим долгом заботиться о заведении многочисленного потомства, что должно было стать залогом достаточного пополнения «хорошей крови».

Однако свою родословную должен был предоставить не только эсэсовец, готовящийся жениться. Расовое освидетельствование всех кандидатов на вступление в СС, как уже говорилось выше, начало готовиться еще в 1932 году. Постоянной практикой оно стало лишь в 1933 году, после прихода Гитлера к власти. Тот же, кто стал членом СС до 1933 года, должен был предоставить в Расовое управление пресловутые «доказательства арийского происхождения и наследного здоровья», а также родословную до 1800 года. В случае если эсэсовец не соответствовал расовым критериям или же его предки не были арийцами, то он признавался «расово непригодным» и автоматически исключался из СС. Гиммлер пытался по политическим причинам держать в строжайшей тайне количество подобных инцидентов.

При приеме в СС новых членов референты по расовым вопросам подходили к ним с критериями, которые были в свое время разработаны Рехенбахом. Сначала они описывали и регистрировали внешние характеристики телосложения кандидата. Оно оценивалось по девятибалльной системе, где единица соответствовала «идеальному сложению», а девятка — «деформированному». Затем выставлялась «расовая оценка». Здесь единица присваивалась кандидатам «чисто нордического типа», а пятерка — «неевропейского типа с возможными примесями иных расовых видов». В промежуточные группы попадали люди, которые согласно теории Гюнтера были представителями динарской, восточно-балтийской и прочих рас. В итоговом заключении соискателю выносилась итоговая оценка, где высший балл присваивался мужчинам, «предназначенным исключительно для СС», а низший — «не могущим быть немецкими солдатами». Окончательное решение выносилось с учетом этой оценки и краткой проверки спортивных и интеллектуальных возможностей. Претендент мог стать членом СС только в том случае, если получал по меньшей мере оценку AIII, то есть «в целом пригоден для службы в СС». При этом его телосложение должно было быть хотя бы «удовлетворительным», а в расовом отношении допускалось наличие примесей фальской, западной или динарской рас. В качестве примера можно привести следующее заключение: «Мюллер, Ганс, 17 лет, 4 брата и сестры, 176,5 см, 6 b AIII / 7 VI АП». Если расшифровать эту запись, то в ней значится, что претендент на вступление в СС Ганс Мюллер по внешним критериям обладал «хорошим телосложением», у него был преимущественно нордический тип с примесями фальской расы. На основании этих признаков было установлено, что претендент «в целом подходил для службы в СС». Впрочем, в отдельных случаях могли делаться отступления от общепринятых правил. Это касалось прежде всего приема в СД, когда требования к физическим качествам претендента (рост, близорукость, физическая сила) значительно смягчались. Если претендент не соответствовал расовым критериям, то в данном случае решение принимал лично Гиммлер. Подобная практика предопределила то, что в июне 1936 года РуСХА разработал для приема в СД новые критерии отбора.

Если претендент на вступление в СС считался неподходящим по расовым причинам, то ему не сообщали об этом, просто заявляя, что он непригоден для службы в СС. В самом начале отбора отметались те, кто принадлежал к четвертой и пятой расовым группам («метис», «восточный, восточно-балтийский тип», «неевропейское происхождение»). Чтобы гарантировать хорошее с расовой точки зрения потомство у эсэсовцев, специалисты Управления по вопросам расы и поселений начали проводить планомерное освидетельствование членов гитлерюгенда и учащихся Наполас (Национально-политических воспитательных учреждений), считавшихся элитарными учебными заведениями Третьего рейха. Идеальных претендентов приглашали на дальнейшее обучение в юнкерские школы СС. Освидетельствование учащихся Наполас специалистами РуСХА началось в 1936 году. В своем письме от 12 июня 1936 года Имперский министр воспитания Б. Руст сообщал о перспективном и успешном сотрудничестве с референтами из состава Главного управления по вопросам расы и поселений.

После того как отбор по расовым признакам во время освидетельствования при вступлении в СС стал важнейшим критерием, в практику были введены зеленые и красные «карточки». Первые выдавались тем, кто подходил для службы в СС, вторые тем, кто был «забракован». Приказом Гиммлера от 22 декабря 1939 года введена в оборот специальная «расовая карточка СС», которая строилась на тех же самых критериях отбора. Она представляла собой лист, на котором по стандартной форме были заведены графы, позволяющие делать отметки по 21 внешнему признаку. Позже эта форма карты использовалась при расовом освидетельствовании фольксдойче и ненемецкого населения завоеванных территорий.

Политика эсэсовского руководства по расовому отбору и выдаче разрешений на вступление в брак, с одной стороны, указывает на то, что СС планировались как биологическое ядро немецкого народа, а с другой стороны, говорило о том, что частная жизнь членов СС превращалась в политическую миссию. В настоящий момент в федеральных архивах ФРГсодержится где-то около 240 тысяч разрешений на вступление в брак, выданных эсэсовцам. По статистике РуСХА, к 1941 году было выдано более 100 тысяч подобных разрешений. Со временем подобные требования стали предъявляться не только к эсэсовцам, но и служащим Ваффен-СС, а с 1942 года и к служащим полиции (правда, для полицейских эта процедура не была обязательной). Сведения о подобной социально-политической практике позволяют ответить на вопрос, почему расовые эксперты СС были столь непреклонны на оккупированных территориях, когда освидетельствовали гражданское население. Дело в том, что они были убеждены в правильности подобной селекции, так как полагали, что испытали ее «истинность» на собственном теле.

Несмотря на то что выдача разрешений на бракосочетание являлась функциональной обязанностью сотрудников Главного управления СС по вопросам расы и поселений, Генрих Гиммлер никогда не отказывал себе в «удовольствии» вмешаться в этот процесс. Он использовал каждый удобный случай, чтобы вновь и вновь вторгнуться в личные взаимоотношения людей. По большому счету его болезненная реакция на проблему отношения полов очень много говорила о состоянии брака самого Генриха Гиммлера. Есть множество примеров того, как рейхсфюрер СС принимал решения относительно выдачи разрешения на вступление в брак того и иного эсэсовца. С началом Второй мировой войны увеличилось количество служащих СС, которые хотели жениться на представительницах иных народов. В августе 1940 года Гиммлер рассматривал заявление служащего СС, намеревавшегося взять в жены чешку, которая была классифицирована расовыми экспертами как «представительница хорошей породы». Для Гиммлера проблема имела исключительно расовое звучание. После этого рейхсфюрер СС писал Бах-Зелевски. «С сугубо национальной точки зрения надо противиться такому браку, однако с расовой точки зрения выбор служащего СС абсолютно верен, так как он захотел отобрать хорошую, породистую женщину у чешского народа и решил подарить ее нордическую кровь немецкому народу». Разрешение на вступление в брак в указанном случае было решено выдать только при условии, что невеста навсегда покинет свой родной город и переселится в «старую империю» (после 1939 года так обычно именовали сугубо немецкие территории Третьего рейха).

Но не во всех случаях Гиммлер был столь «благосклонным». Например, в 1942 году к нему попало заявление одного из охранников лагеря Дахау, который просил разрешения жениться на некой Люсии Б., которая была матерью его троих детей. Оба они происходили с польских территорий, что становилось существенной проблемой для выступления в брак. Гиммлер полагал, что разрешение на брак можно было выдать только после того, как Люсия и ее дети прошли бы программу онемечивания, которая осуществлялась специалистами Главного управления СС по вопросам расы и поселений. В то же самое время Гиммлер сразу же направил на Восточный фронт одного из оберштурмфюреров дивизии «Мертвая голова», когда тот попросил разрешения на брак с «привлекательной девушкой, происходившей из национально-сознательной чешской семьи». В данном случае глава СС не увидел «расовой составляющей» просьбы. К слову сказать, желая вступить в брак, любой из эсэсовцев рисковал навлечь гнев Генриха Гиммлера. Поводов для этого было великое множество: беременность невесты, разница в возрасте (избранница была старше жениха) и т. д. Если в 1923 году Генрих Гиммлер смог расстроить помолвку всего лишь одного своего брата, то теперь он получил возможность контролировать и определять личную жизнь сотен и даже тысяч людей.

Кроме заявлений на вступление в брак, Гиммлер постоянно просматривал заявления, которые подавались служащими СС на развод. Если случайно обнаруживалось, что те при расторжении брака вели себя «неблагородно», то это могло обернуться малоприятными последствиями. Один из оберштурмфюреров, который подал одновременно заявление на развод и заявление на возможное вступление во второй брак, был не только исключен из СС, но был послан на фронт в зенитные войска. Гиммлер посчитал, что подобное поведение было «неблагородным». В другом случае обершарфюрер из одной дивизии СС дважды подавал заявления на развод. В обоих случаях было выяснено, что он «грубо и даже жестоко обращался со своей женой». Когда он все-таки получил разрешение на вступление в третий брак, Гиммлер просил довести до сведения этого обершарфюрера СС, что «если он и в третий раз будет жестоко обращаться с супругой, то в дело придется вмешаться лично мне». Далее Гиммлер подчеркнул: «На этот раз дело закончится не очередным разводом, а многолетним воспитанием, которое позволит поубавить его вспыльчивость, приучит к самообладанию и привьет доброту в общении с другими людьми, что так необходимо в человеческом обществе». В некоторых случаях для наказания было достаточно и менее агрессивного поведения. Так, например, коменданта женского концентрационного лагеря Лихтенбург Тамашке сняли со своего поста, так как до рейхсфюрера СС дошли слухи, что тот «пренебрегает своей женой». Однако излишняя заботливость о супруге для Гиммлера была тоже «прегрешением». В 1937 году он заявил группенфюрерам СС: «Я не могу понять, как тот или иной штандартенфюрер или оберфюрер может быть форменным подкаблучником. Я не устаю повторять: офицеры, которые не способны повести за собой свою маленькую группу, а именно себя и свою супругу, едва ли могут быть пригодными для великих дел».

Вообще, вмешательство Гиммлера в личную жизнь могло принимать самые причудливые формы. Так, например, высший руководитель СС и полиции в Альпийской области Эрвин Рёзенер в апреле 1942 года обратился к Карлу Вольфу с личной просьбой. Он просил узнать, как отнесется рейхсфюрер СС к тому, что Рёзенер подаст второй раз на развод. Причиной развода являлся очередной внебрачный ребенок. Гиммлер дал разрешение на развод и на очередной брак, однако после этого стал действительно вмешиваться в личную жизнь Рёзнера. Того могли вызвать на несколько недель в Берлин только для того, чтобы Гиммлер стал его поучать принципам семейной жизни. Не менее показательным был пример 56-летнего группенфюрера СС и генерала-лейтенанта полиции Герберта Беккера. В 1943 году Гиммлер поинтересовался у Беккера, не была ли склонна его супруга к однополым отношениям (подобное подозрение вызвали перлюстрированные письма). В ответ на это Беккер стал заявлять, что «его брак основывается на национал-социалистических принципах супружеского сосуществования». После этого Гиммлер выразил надежду, что семейная жизнь Беккера все-таки приведет к рождению детей.

Если посмотреть на время, когда Гиммлер активно занялся созданием «идеальной» модели взаимоотношения полов, то оно придется на 1936–1937 годы. Именно в 1937 году Гиммлер произнес перед группенфюрерами СС речь, которая была посвящена проблеме увеличения рождаемости. Что же Гиммлер считал угрозой для рождаемости? Уже в 1937 году он сам сказал, что его выводы были построены не на результатах научных исследований, а базировались на его политическом опыте, который он приобрел, когда в 1933–1934 годах только возглавил немецкую полицию. Рейхсфюрер СС полагал, что рождаемости в первую очередь угрожали гомосексуализм и аборты. По его расчетам в Германии имелось около 1–2 миллионов гомосексуалистов, что составляло около 10 % мужчин, которые могли бы иметь детей. Гомосексуалисты выбывали из процесса воспроизводства потомства. Гиммлер, не скрываясь, говорил, что «если все оставить так, как есть, то наш народ будет испорчен этой эпидемией».

Вторая угроза для будущего «нордической германской расы» крылась в абортах. Гиммлер предполагал, что каждый год в Германии их совершалось от 600 до 800 тысяч. Его удручало, что ежегодно Германия недосчитывалась нескольких сотен тысяч детей. Но куда больше его беспокоило то, что после аборта около 300 тысяч немецких женщин ежегодно становились бесплодными. Кроме этого, по его подсчетам, ежегодно во время и после абортов умирало примерно 30–40 тысяч женщин. Для него это были «страшные, но отрезвляющие цифры».

Как результат, Гиммлер возлагал вину за это неудовлетворительное демографическое состояние на двуличную христианско-буржуазную мораль. Именно эту мораль он винил в абортах, на которые решались беременные девушки, рисковавшие стать матерями-одиночками. Он подчеркивал, что если у мужчины есть любовница, то общество смотрит на это сквозь пальцы. «Однако, если девушка благоразумна, следует законам природы и зачинает ребенка, то общество отворачивается от нее». То же самое общество возмущается, когда девушка рожает этого ребенка вне брака. В разговоре с личным врачом Гиммлер как-то произнес следующую речь: «Характерным выражением этого двойного стандарта является тот статус, который по обычаям среднего класса получают дети, родившиеся от таких связей и получающие название незаконнорожденных. Такое определение подразумевает, что они не состоят в родстве со своим отцом и его семьей. Фактически закон гласит, что бастарда и его отца нельзя считать родственниками. Природа лишается своих прав лишь для того, чтобы сохранилась видимость приличий в обществе, где доминирует средний класс. Отец лишается возможности делать самые естественные вещи на свете: обращаться с ребенком как со своим собственным и заниматься его воспитанием. По закону это не его ребенок, а ребенок женщины, которая не имеет к нему никакого отношения, может быть, за исключением того факта, что мужчина дает ей деньги. Кроме того, ему нельзя жениться на матери ребенка, так как он уже женат. Если он живет с ней, закон называет это конкубинатом, а проблемы, вызванные откровенным скандалом, должна улаживать полиция. Сведения подобного рода постоянно поступают к моим людям.

Человек в такой ситуации лишается доступа к своему ребенку. Он снова идет против закона, если хочет усыновить ребенка, пока у него есть собственные дети или хотя бы возможность их завести. Иными словами, закон вступает в прямое противоречие с нашей вопиющей природной потребностью — детей, как можно больше детей! Мы должны проявить храбрость и решительно действовать в этом вопросе, даже если церковь окажется к нам в еще большей оппозиции, — чуть больше или чуть меньше, не имеет значения».

Что же это были за законы природы, которым должны были следовать девушки, несмотря на буржуазную мораль? Гиммлер пояснял: после наступления половой зрелости (14–16 лет) немецкие юноши и девушки в силу проживания в холодном климате должны были воздерживаться от половых сношений. Однако к 20 годам половые инстинкты должны были взять своё. Молодые люди не могли долгое время воздерживаться от секса. У девушки в связи с этим было только две возможности: либо она жила с мужчиной и «оставалась здоровой», либо ее половое воздержание приводило к «истерии». Гиммлер замечал: «Если природа настолько мудра, чтобы даровать человеку сильнейший инстинкт в возрасте 15–16 лет, то буржуазная мораль, говорящая “Это надо делать в 30 лет», не может быть умнее. Но она провозглашает, что это неестественно!» Гиммлер полагал, что законы природы и буржуазная мораль всегда расходились в принципиальных моментах. По его мнению, в древности общественное мнение германцев и природа находились в согласии друг с другом. Тогда внебрачные половые сношения не являлись чем-то позорным. Общественное внимание обращало внимание на то, чтобы юноша и девушка были представителями одной расы. Гиммлер намеревался восстановить якобы существовавший в древности «закон нордической крови». Любые половые сношения с «расово неполноценным» партнером должны были рассматриваться в национал-социалистическом государстве как нравственная деградация.

Гиммлер думал, что германцы обращали внимание в первую очередь на появление новых детей, не принимая в расчет, были ли они рождены в браке или вне брака. Так германцы укрепляли могущество собственного народа и расы. Рейхсфюрер СС высказывал мысль, что за последние 1000 лет эти принципы были забыты. Национал-социализм, и прежде всего СС, должен были вернуть к жизни эти «древние законы». В 1936 году Гиммлер торжественно заявил эсэсовской верхушке: «Я точно знаю, что мы как народ будем непобедимы и бессмертны, будем действительно арийско-нордической расой, если будем проводить отбор в соответствии с законами крови, если будем придерживаться культа предков. Только так мы сможем познать вечный круговорот бытия, все события и саму жизнь на Земле. Народ, который чтит своих предков, всегда должен рожать детей».

Проигрыш в Первой мировой войне должен стать триумфом Третьего рейха. Подчеркнем, что Гиммлер приветствовал ранние браки. Он предпочитал, чтобы его эсэсовцы вступали в брак не в 30–35 лет, как большинство немцев, а в 24–25 лет. Однако одного только брачного союза было недостаточно. В «настоящей» эсэсовской семье должно было быть много детей. Брак без детей для Гиммлера был «банальными отношениями».

Как понимаем, ранний брак и множество детей отныне не были личным делом юноши и девушки. Гиммлер хотел, чтобы его охранные отряды были демографическим примером для всей Германии. Он хотел опосредованно воздействовать на увеличение рождаемости и прирост населения. Так он обратил внимание на проблему абортов. В этом вопросе он хотел установить самые жесткие правила. Гиммлер намеревался во что бы то ни стало запретить аборты. Хотя в мае 1933 года были ужесточены правила проведения абортов, но Гиммлер все равно оставался недовольным. Он хотел, чтобы докторов и девушек, пошедших на прерывание беременности, преследовали как уголовных преступников. Он намеревался предложить другой путь решения проблемы, а именно защиту матери-одиночки и ее внебрачного ребенка от «лицемерного общества». Именно этот посыл стал причиной возникновения эсэсовской организации «Источник жизни» («Лебенсборн»), Несмотря на многочисленные мифы и домыслы, формальным поводом для возникновения «Источника жизни» была борьба с абортами и поощрение внебрачной рождаемости. Однако этот вопрос рассматривался исключительно под углом расовой политики. В 1936 году Гиммлер не делал никакой тайны из того, что отрицательный отбор, начатый национал-социализмом (принудительные стерилизации, ограничения на вступление в брак и т. д.), должен был дополняться положительной селекцией. Два года спустя штандартенфюрер СС доктор Эбнер, фактический управляющий делами «Лебенсборна», так видел задачи этого учреждения: «Если государство изымает наследственно здоровых людей из процесса размножения, то на другой стороне мы должны способствовать появлению на свет любой ценой наследственно здоровых детей, носителей ценной крови».

Проблему планирования эсэсовских семей проще будет объяснить, если принять в расчет личную жизнь самого Гиммлера. Несмотря на то что он продолжал быть верным своей юношеской привычке вмешиваться в личную жизнь близких ему людей, он принципиально изменил подход к добрачным половым отношениям и рождению детей вне брака. К этому времени сама семейная жизнь Гиммлера дала трещину. Осенью 1937 года семейство Гиммлеров проводило относительно спокойный отпуск в Италии. Однако именно в это время Маргарета Гиммлер начинает вести дневник, если, конечно же, можно назвать дневниковыми записями раздраженные заметки. Каждая строчка буквально была пропитана глубоким недовольством. Казалось бы, у Маргареты Гиммлер не было поводов для возмущения. После того как национал-социалисты пришли к власти, Гиммлер стали культивировать образ жизни, который подобал политической элите страны. Вначале они переселяются в просторную мюнхенскую квартиру, располагавшуюся на Мёлыптрассе. Осенью 1934 года Гиммлеры съезжают с нее и перебираются к озеру Тагрензее, где Генрих Гиммлер приобрел имение у певца Алоиза Бергстоллера. Это имение было основательно перестроено в 1937 году. Кроме этого в распоряжении семьи Гиммлеров имеется домик на берегу моря, а также охотничий домик в горах. Со временем супружеская пара обзавелась жильем в Берлине. Поначалу Генрих Гиммлер разместился в комфортабельной квартире на Тиргратенштрассе. Однако в ноябре 1934 года он переезжает в дом № 22 по Хагенштрассе. Следующий раз Гиммлеры меняют берлинское жилье уже в 1937 году. Им достается вместительный дом в престижном районе имперской столицы Далем. По большому счету это был городской особняк, насчитывавший четырнадцать комнат. Поскольку этот дом был задекларирован как служебная квартира рейхсфюрера СС, то он достался ему совершенно бесплатно.

В первые годы брака Маргарета гордилась профессиональными успехами своего супруга. Однако она бесконечно жаловалась на то, что Генриха Гиммлера почти никогда не бывает дома. Она начинает понимать, что у успеха имеется своя обратная сторона. На десятую годовщину свадьбы она запишет в своем дневнике: «У меня имеется очень многое, впрочем, в самом браке я до сих пор нуждающаяся. Генриха почти не существует для меня, он признает только работу». Социальный статус супруги рейхсфюрера СС был очень высоким, но Маргарета с каждым днем становится все более нелюдимой. Постепенно ее замкнутость превращается в некое агрессивное презрение, которое она не стесняется демонстрировать окружающим ее людям. Разочарование озлобляет, и свою злость она срывает на персонале. Она постоянно выражает недовольство «дерзкими и ленивыми» курьерами, которые почти постоянно пребывали в доме Гиммлеров. В дневниковых записях все чаще и чаще появляются нотки, близкие к ожесточению и ярости: «Почему бы не посадить всех этих людей под замок, чтобы они работали там, пока не сдохнут. Иногда я задаюсь вопросом: живу ли я среди людей или нет?»

Нередко досаду Маргарета Гиммлер вымещает на приемном сыне Герхарде, отцом которого был погибший эсэсовец. Герхард был на год старше Гудрун, родной дочери Генриха и Маргареты Гиммлеров. В дневнике озлобленной женщины сохранились самые нелепые претензии к мальчику. Она называет его «преступником», который якобы украл деньги, но продолжает отпираться и «неописуемо врать». Ее также раздражает тот факт, что родная мать мальчика даже не предприняла ни одной попытки вернуть себе своего ребенка. В 1939 году Герхарда направили на обучение в Национально-политическое воспитательное заведение (Наполас). Как уже говорилось, Наполас были учебными заведениями элитного типа. Их курировали Гиммлер и СС. По этой причине Наполас как бы являлись естественными конкурентами «Школ Адольфа Гитлера», которые опекались партийными структурами и «Немецким трудовым фронтом». Мальчик не смог прижиться ни в одном из этих заведений, а потому в октябре 1939 года покинул эти стены.

Принимая во внимание все эти сведения, едва ли можно говорить о том, что атмосфера в семье Генриха Гиммлера была умиротворяющей. И в это время он знакомится с молодой девушкой — Хедвиг Поттхаст, которая в начале 1936 года устроилась к рейхсфюреру СС на работу секретарем. История их любовных отношений была очень долгой и сложной. До 1938 года отношения Гиммлера и Поттхаст носили сугубо формальный характер. Затем возникла взаимная симпатия. Однако реальные любовные отношения между ними завязались не ранее 1940 года, то есть когда они были знакомы уже несколько лет.