Глава 33

На следующее утро я встала раньше сестры и спустилась вниз. Дядя Тинсли находился в кухне. Он начал рассказывать, что ночью был сильный мороз, в это время года птицы, особенно голубые сойки, подлетают к окнам и разбиваются о стекло.

– Они всегда пугают меня, – сказал он. – Наверное, сами пугаются гораздо больше. Иногда они просто отпрыгивают, а порой ударяются так сильно, что падают замертво.

Было ясно, что дядя Тинсли не намерен говорить о том, что случилось с Мэддоксом, в надежде, что мы перестанем думать об этом деле. Лежа ночью в кровати, я решила, что мы с Лиз должны, по крайней мере, встретиться с адвокатом. Я не очень-то разбиралась в судах и в законах, но знала, что у всех есть адвокаты, даже у бедных черных парней из книги «Убить пересмешника». Понимала, что дядя Тинсли знает в городе всех адвокатов, но поскольку он хотел, чтобы мы забыли об этой истории, то не было смысла просить его о рекомендации или сообщать о нашем плане. У меня был приятель Билли Корбин, чей папа работал адвокатом. Можно поискать его в телефонной книге.

Когда я принесла наверх чай для Лиз, она уже проснулась. Ее лицо еще больше опухло, ссадины стали ярче, чем прошлым вечером.

– Мне нельзя идти в школу, – произнесла она.

– И не нужно. – Я протянула ей чашку с чаем и рассказала о своем плане, о том, что мы с ней поедем поговорить с папой Билли Корбина.

– Как хочешь, – сказала Лиз.

Перед тем как выйти из дома, я снова пыталась позвонить маме. Была уверена, что она хотела бы, чтобы мы предъявили обвинение, поскольку всегда выступала за женщин, отстаивавших свои права. Впрочем, никогда нельзя быть уверенным в маминой реакции. Я долго звонила, но безуспешно.

Вместо того чтобы поехать в школу на автобусе, мы с Лиз отправились в город пешком. Было не так уж холодно, однако в тех местах, куда не попадало солнце, трава была белой и ломкой. Мы прошли мимо эму, которые щипали травку на дальнем краю поля, но не остановились, чтобы посмотреть на них.

Когда мы дошли до Холлидей-авеню, я попросила телефонистку позвонить маме. Ответа не было. Я думала подняться на холм и поговорить с тетей Эл, но она не любила давать советы. К тому же, если она посоветует предъявить обвинение и мистер Мэддокс узнает об этом, он может сделать ее жизнь невыносимой. Так или иначе, но казалось, будто самым важным делом был разговор с адвокатом.

Я нашла адрес мистера Корбина в телефонной книге, висевшей на цепочке. Его офис находился над обувным магазином, на двери из матового стекла была надпись «Вильям Корбин, эск., юрист». Мы постучали, но никто не ответил. Дверь была заперта.

– А мы подождем, – сказала Лиз. Мы сели на верхнюю ступеньку лестницы.

Вскоре по лестнице стал подниматься мужчина с двумя большими портфелями, в помятом костюме. Он выглядел усталым, у него были черные круги под глазами.

– Мистер Корбин? – спросила я.

– Да. Кто вы?

– Я Бин Холлидей, а это моя сестра Лиз. Нам нужно поговорить с вами. О юридическом деле.

Мужчина улыбнулся.

– Позвольте мне сделать предположение. Ваша мама наказала вас, и вы хотите, чтобы я защитил вас?

– Это серьезно, – добавила я.

Он вытащил ключ и отпер дверь.

– Подозреваю, что так и есть. – Он посмотрел на Лиз. – Что с вами случилось?

– Вот по этому вопросу мы и хотели бы с вами поговорить, – произнесла я.

В офисе мистера Корбина был беспорядок, повсюду лежали открытые книги и бумаги. Я посчитала это добрым знаком. Каждый адвокат, который не в состоянии нанять секретаря, чтобы тот держал офис в порядке, должен быть честным.

Мистер Корбин сел в скрипящее кожаное кресло, лицом к столу, и стал перекладывать какие-то бумаги, лежавшие на столе.

– Итак, рассказывайте, что произошло, – велел он.

Я откашлялась:

– Все очень сложно.

– Обычно так и бывает, – заметил мистер Кобрин.

– И ужасно, – добавила Лиз. Это были первые слова, которые она произнесла с того момента, как мы прибыли в город.

– Вероятно, вы вряд ли скажете мне что-то такое, чего я уже раньше не слышал, – сказал он. – И если адвокат не может держать свой рот закрытым, чтобы не говорить о том, что ему рассказывали его клиенты, то он не должен быть адвокатом.

– Сколько это будет стоить? – спросила я.

Мистер Корбин улыбнулся и покачал головой.

– Давайте сейчас об этом не беспокоиться. Просто выслушаем, в чем проблема.

– Это касается Джерри Мэддокса, – сообщила я.

Мистер Корбин поднял брови.

– Тогда представляю, насколько все сложно.

И после этого мы выложили всю нашу историю. Мистер Корбин спокойно слушал, подперев сложенными руками подбородок.

– Уэйн сказал нам, что может быть свидетелем, – добавила я.

– Какая грязь, – вздохнул мистер Корбин и потер переносицу. – Значит, вы не обратились в больницу или в полицию?

– Я хотела сначала поговорить с адвокатом.

– Почему с вами не пришел ваш дядя?

– Он хочет, чтобы мы забыли обо всем.

– А вы не хотите? Намерены предъявить обвинение?

– Я хочу, чтобы мой дядя вышиб мозги из мистера Мэддокса, – сказала я.

– Я этого не слышал.

– Что нам нужно делать по закону?

– На самом деле вопрос не в том, что вы считаете нужным сделать. Вопрос скорее в том, как вы собираетесь поступить. – Мистер Корбин поднял скрепку и отложил ее в сторону. – Мы имеем две возможности, – продолжил он. – Первая – мы могли бы настаивать на обвинении, что повлекло бы за собой судебное разбирательство, и суд может наказать мистера Мэддокса за то, что он якобы сделал. Но этого нельзя гарантировать. Вторая – мы могли бы решить, что это был инцидент, в котором принимали участие обе стороны – поскольку Лиз добровольно села на заднее сиденье машины с мистером Мэддоксом, – и нам не нужно, чтобы весь город знал об этом.

– Как же правильно поступить? – спросила я.

– Я не могу решать за вас, – ответил мистер Корбин. – Вы должны решить это сами. И, к несчастью, вы не выбираете между хорошим решением и плохим. Каждое решение по-своему плохо.

– Мне не можем просто ничего не делать, – заметила я.

– А почему?

– То, что сделал Мэддокс, это плохо. И он потом будет разгуливать, посмеиваясь над тем, как ему удалось вывернуться. И он может еще раз сделать то же самое.

– Вероятно.

– Мы не должны позволить, чтобы это случилось.

– Ты думаешь, он снова попытается? – спросила Лиз.

Весь разговор вела в основном я, и меня удивило, что сестра заговорила.

Мистер Корбин пожал плечами:

– Как я уже сказал, это возможно.

– Просто не хочу, чтобы подобное повторилось, – вздохнула Лиз. – Боюсь, что он снова это сделает. Я боюсь даже столкнуться с ним.

– Вы могли бы уехать из города, – заметил мистер Корбин, – и жить с вашей мамой.

– Мы пытались сделать это прошлым летом, – сказала я. – Но ничего хорошего не получилось. Мэддокс напал на мою сестру, а мы должны прятаться? Это неправильно.

– Да. Неправильно. Тем не менее вы должны выбирать.

– Я не знаю, как поступить, – сказала Лиз. – У меня в голове все перемешалось. Бин, что ты думаешь?

– Если мы не предъявим обвинения, то получится так, будто ничего не произошло.

– Вы правы, – кивнул мистер Корбин. – Если вы выдвигаете обвинение, то впоследствии можете отказаться от него, но не забывайте, что подобное иногда развивается по инерции.

– Хорошо, – сказала я, – если мы не желаем делать вид, будто ничего не случилось, и не хотим уезжать из города и прятаться, то у нас нет выбора. Мы должны выдвинуть обвинение.

Мистер Корбин положил скрепку на стол.

– Бин Холлидей, сколько вам лет?

– Двенадцать. В апреле будет тринадцать.

– Вы слишком молоды, чтобы самой принимать решение. Это должен сделать ваш дядя.

– Он сойдет с ума, – сказала я.

– Я позвоню ему. – Мистер Корбин поднял телефонную трубку и набрал номер. – Тинсли, – сказал он, – это Билл Корбин. – Он объяснил, что мы с Лиз в его офисе и решили выдвинуть обвинение против Джерри Мэддокса за якобы происшедшее прошлым вечером нападение. Он замолчал, стал слушать дядю Тинсли, потом покачал головой. – Нет, сэр. Это не мой совет. Они пришли ко мне, и я обрисовал их возможности, и они приняли это решение. – Он снова помолчал. Затем протянул трубку мне. – Он хочет поговорить с вами.

– Какого черта, что ты делаешь? – воскликнул дядя Тинсли.

– Мы собираемся выдвинуть обвинение, – произнесла я.

– Бросьте это дело!

– Тогда он снова сможет совершить попытку. А если он так и поступит? Что вы предлагаете? Спустить все на тормозах? Нет. Мы выдвигаем обвинение.

Наступило долгое молчание.

– Встретимся в офисе шерифа.

Мистер Корбин позвонил в офис шерифа и сообщил им, что мы придем. Когда я спросила, сколько мы ему должны, он ответил, что это будет pro bono. Лиз объяснила, это значит «бесплатно».

– Вы будете нашим адвокатом? – спросила я. – Pro bono?

– Если выдвигаете обвинение, то вашим адвокатом становится государственный обвинитель, – пояснил мистер Корбин. – Вы не будете нуждаться во мне.

– Ясно.

Отдел шерифа находился в кирпичном здании с плоской крышей. Человек за столом, увидев нас, не проявил особой радости. Он позвонил кому-то. Тот вообще не улыбался. Велел мне ждать в приемной и увел Лиз в дальнюю комнату для дачи показаний.

Через несколько минут появился дядя Тинсли в одном из своих твидовых пиджаков и в серой фетровой шляпе. Он сел рядом со мной на оранжевый пластиковый стул. Мы молчали. Вскоре дядя Тинсли протянул руку и взлохматил мне волосы.

Лиз долго не было.

– Как дела? – спросила я, когда она вышла.

– Они сделали несколько фотографий, задавали вопросы, я им отвечала. Пошли домой.