Глава 31

С того дня, как я все узнала о своем папе, я жила в одной комнате с Лиз. В ту ночь, когда сестра погасила свет, стало видно полную, яркую луну, которая бросала тени на пол. Мы лежали рядом в кровати, уставившись в потолок.

– Я хочу получить свои деньги, – внезапно произнесла Лиз.

– Как? – спросила я. – Дядя Тинсли сказал нам, чтобы мы больше не имели никаких дел с мистером Мэддоксом.

– Ну и что? Это мои деньги. Я их заработала.

– Но дядя Тинсли…

– Неважно, что сказал дядя Тинсли, – продолжила Лиз. – Что он понимает? Заперся в старом доме, ест оленьи бифштексы. Он не понимает, каково это – нуждаться в работе. И никогда не понимал. – Она села и посмотрела в окно. – Деньги – мои. Мне они нужны. Я заработала их. И намерена их получить.

Во вторник, после занятий, Лиз уселась на велосипед и покатила в город, чтобы увидеть мистера Мэддокса. Я ожидала, что она вернется через час или два. К обеду ее все еще не было. Я пошла в кухню, где дядя Тинсли открывал банку с помидорами. Он выложил помидоры в большую медную плошку и попробовал бифштекс.

– Нужно его чем-то оживить, – сказал он. – Где Лиз?

– У нее какое-то дело. Должна скоро вернуться.

Я понесла тарелки на стол. После того как дядя прочитал молитву и прожевал несколько кусков, он спросил:

– Что за дело?

– Какое дело?

– Ты сказала, что у Лиз какое-то дело. Что за дело? – Он пристально смотрел на меня.

А я смотрела на свою ложку и пыталась сообразить, что сказать.

– Ну, знаете, дело.

– Нет, не знаю.

– Поручения и всякое такое.

– Бин, ты ужасная врунья. У тебя бегают глаза. Смотри прямо мне в лицо и говори, где Лиз.

Я почувствовала, что у меня дрожит нижняя губа.

– А в принципе тебе не нужно мне что-либо говорить. Есть только две вещи, которые я просил вас не делать, когда вы оказались здесь. Первое – не искать работу, но вы нашли ее. Второе – забыть о тех деньгах, но Лиз на следующий день поехала за ними.

– Дядя Тинсли, пожалуйста, не сердитесь на нас. Лиз просто хочет получить свои деньги. И пожалуйста, не выгоняйте нас.

– Бин, я не собираюсь выгонять вас. Давай послушаем, что она скажет.

Во время обеда дядя Тинсли поглядывал на часы.

– Уже поздно, – наконец произнес он. – Ей не следовало бы так задерживаться. Я намерен заставить ее сидеть дома, пока она не поседеет. – И добавил: – Что ей действительно нужно, так это хорошая порка.

Мы мыли посуду в кухне, когда услышали стук в дверь. Я побежала посмотреть, кто это, и зажгла свет в портике. Открыла дверь, увидела, что там стоит незнакомый мужчина, поддерживающий Лиз. Сестра плакала. Веки ее опухли и покраснели, на щеках и на подбородке были кровоподтеки, блузка порвана. Сестра обеими руками держала стаканчик и сосала питье через соломинку, но жидкости в стаканчике уже не было, там только постукивали кубики льда.

– Лиз! – крикнула я.

Она не смотрела на меня и, когда я попыталась обнять ее, отпрянула.

Подошел дядя Тинсли.

– Мистер Холлидей, я не знал, что она ваша племянница, – произнес мужчина. Он был худой, черноволосый, с черными усами, в синей куртке механика с вышитым на кармане именем «Уэйн». – Тут такое нехорошее дело, мистер Холлидей…

– Что случилось?

Уэйн объяснил, что работает в гараже, но иногда подрабатывает и таксистом. Джерри Мэддокс нанимал его от случая к случаю, ему нужен был шофер для поездок на деловые встречи. Для пущего виду.

– Мистер Мэддокс говорил, это усиливает ауру.

– Я понимаю, Уэйн.

В этот день Уэйн задержался в гараже, и тут приехал мистер Мэддокс с этой девушкой. Он сказал, что карбюратор автомобиля барахлит, но у него есть несколько встреч, на которых он должен присутствовать, и он хотел бы, чтобы Уэйн повозил его и девушку по городу. Когда они сели в машину, мистер Мэддокс сказал, что эта девушка проститутка и ему между встречами нужно кое-что поделать на заднем сиденье.

– Господи! – воскликнул дядя Тинсли.

Они стали ездить по городу, продолжил Уэйн, останавливаясь в разных местах, девушка ждала в автомобиле, пока мистер Мэддокс куда-то уходил. Время шло, вечерело, и девушка начала выражать недовольство тем, что не получила своих денег, и все повторяла: «Это мои деньги, я их заработала». А мистер Мэддокс отвечал ей, что она получит деньги, только сначала должна сделать то, что он хочет. Уэйн подумал, будто проститутка торгуется об оплате. Спор становился все более жарким, девушка кричала громче и злее. Потом в зеркальце заднего обзора Уэйн увидел, что мистер Мэддокс ударил ее тыльной стороной руки, и она заплакала. Мистер Мэддокс поймал взгляд Уэйна.

– Смотри на дорогу! – велел он. – Я плачу тебе не за то, чтобы ты следил за мной.

Стемнело. Уэйн услышал, что его пассажиры стали драться, девушка умоляла мистера Мэддокса остановиться, и он еще раза два ударил ее по лицу. Машина остановилась на красный свет. Девушка внезапно выпрыгнула из салона. Мистер Мэддокс бросился за ней, но девушка обежала машину, вскочила на сиденье рядом с Уэйном и заперла дверь.

– Поезжайте! – крикнула она.

Уэйн тронулся, оставив мистера Мэддокса на углу. Девушка всхлипывала. Ее блузка была разорвана пополам, и она придерживала ее руками. Уэйн заметил, что проституция тяжелая работа. Неожиданно девушка сказала, что ее дядя – Тинсли Холлидей и она хочет, чтобы Уэйн отвез ее в «Мэйнфилд». Вот тогда-то Уэйн и сообразил, что девушка вовсе не проститутка.

– Она была так сильно расстроена, мистер Холлидей, – продолжил он. – Но я знаю, как надо вести себя с людьми в таком состоянии. Так что я остановился у магазинчика и купил ей колу. Думаю, это помогло ей успокоиться.

Уэйн смотрел то на меня, то на дядю Тинсли, будто хотел понять, какова наша реакция. Казалось, что он сильно волнуется.

– Спасибо вам за все, – произнес дядя Тинсли. – Вам было нелегко, но вы поступили правильно.

– Мистер Мэддокс сильно разозлился на меня, но мне наплевать. Он поступил плохо. И я готов выступить свидетелем.

Я снова попыталась обнять Лиз, и на сей раз она не вырвалась, но во всем ее теле ощущалось напряжение. Плечи были такими худенькими и хрупкими, что казалось, я могу сломать эти косточки, если обниму ее покрепче. Сестра выронила стаканчик из рук, и мороженое растеклось по полу. Я почувствовала, что, если бы не поддерживала Лиз, она бы упала.

– Уэйн, спасибо вам за все, что вы сделали, – сказал дядя Тинсли. – Вы хороший человек.

Обычно дядя Тинсли был прижимист с деньгами, но тут вытащил из кошелька двадцать долларов и протянул их Уэйну.

– Я не могу это принять, сэр, – возразил тот. – Я делал это не за деньги.

– А я настаиваю. После всего, что произошло, Мэддокс, конечно, не заплатит вам.

– Ладно, большое вам спасибо.

– Благодарю вас, Уэйн. Теперь мы справимся сами. – Он открыл дверь.

Уэйн вышел, кивнув мне и Лиз, будто говоря: «Думаю, вы справитесь».

Я снова сжала Лиз:

– Как ты?

Она покачала головой.

– Что будем делать? – обратилась я к дяде Тинсли.

– Надо уложить ее в кровать, – ответил он.

– Может, вызвать полицию?

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Мы должны что-то сделать, – настаивала я.

– Я говорил вам, держитесь подальше от Мэддокса, но вы меня не послушали.

– И все-таки мы должны что-то сделать. – Я легонько встряхнула сестру. – А ты как считаешь?

– Не знаю, – пробормотала она.

– Ты не хочешь, чтобы он за все ответил? – У меня не выходило из головы, как Уэйн сказал, что готов выступить свидетелем. Похоже, он еще раньше подумал о том, чтобы пойти в полицию.

– Что сделано, то сделано, – произнес дядя Тинсли. – Предъявив обвинение, ты не изменишь того, что случилось. Это лишь создаст еще больше неприятностей – и большой скандал.

– Лиз, ты-то чего хочешь?

– Я хочу только одного – лечь в ванну.