Глава 2
Стыковочный пункт Нью-Детройта, космической базы в системе Гермеса, переливался сотнями мигающих красных и желтых огней. Вычурная разметка. Как будто пилоты космических аппаратов такие идиоты, что не попадут в стыковочный шлюз без всех этих мигалок. Если б так было на самом деле, то космолетные школы следовало бы позакрывать, а преподавателей скопом выгнать на пенсию.
Громоздкий устаревший транспортник «Венус-Аксус 2033–22» сделал легкий крен вправо и поравнялся со шлюзом. Автоматика начала стыковку, скрежетнули металлические тиски захватов, старый корабль содрогнулся. Брат Габриель недовольно поморщился и приоткрыл левый глаз. Маленькие бортовые часы на спинке переднего сиденья показывали, что он проспал без малого пять часов. Но отдохнувшим Габриель себя не чувствовал.
В раскалывающейся голове стучало, словно кто-то, пока он спал, вытащил из черепушки содержимое и подселил туда десяток дровосеков. Тело затекло и ныло от долгого сидения в неудобном кресле.
Брат Габриель с неохотой открыл второй глаз и с хрустом повертел затекшей шеей. Заспанно огляделся. Внутри переполненного душного салона ничего нового не обнаружилось. Три ряда таких же неудобных, узких ложементов. Разношерстные пассажиры: люди, гуманоиды, парни, похожие на роботов, — все они, казалось, пристально смотрят на монитор перед собой.
Габриель невольно перевел взгляд на экран и поморщился. Предполагалось, что там должно отображаться происходящее снаружи. Вместо этого зрителям предлагалась раздражающая неподвижная картинка с неуместным живописным водопадом. Именно эти «фотообои» на экране еще в самом начале полета навели на мысль, что лучше спать, чем коротать время за разговорами.
Выматывающая головная боль не отпускала. Напротив, еще больше усилилась, хотя, казалось бы, куда уж больнее. В висках нещадно барабанило, и он снова закрыл глаза. «Отвлечься», — продралось в голове сквозь помехи античеловеческой дроби. Надо отвлечься и попытаться опять заснуть.
— Почти прибыли. — Знакомый высокий голос заставил снова открыть глаза и посмотреть вниз.
Первой мыслью, прорвавшейся сквозь полудрему, было послать говорливого соседа куда подальше, но рядом сидел невысокий пришелец с голубой кожей, спут. А этого посылай не посылай, все равно не уйдет. Спут, кажется, самое надоедливое создание во Вселенной, фиксировал все, что делал брат Габриель по пути на Нью-Детройт. Это не просто входило в обязанности навязанного попутчика, но, судя по всему, было смыслом его жизни.
Габриель зевнул и с хрустом потянулся, подумав, что разработчик этого кресла вряд ли слышал когда-то о комфорте. Спут пристально глядел на монитор, лихорадочно потирая руки, точнее, первую пару рук.
Статичная картинка на экране сделалась прыгающей. Треклятый водопад сменился расплывчатым изображением приближающегося космического дока. Сначала было видно лишь несколько ярких точек, издали похожих на звезды, но вскоре картина прояснилась. Проявились очертания быстро увеличивающегося в размерах металлического отверстия.
— Приготовься, — сообщил противным фальцетом спут, когда изображение дока заполнило весь экран. — Посадка будет жесткой.
Габриель молча покосился на попутчика. Тот, кажется, только этого и ждал.
— Знаю, знаю, — поспешно залопотал спут. — Ты скажешь: «Они говорили, что посадка будет мягкой». Да, говорили. Просто это неправда. Я вообще не понимаю, как можно обещать мягкую посадку тому, кто вынужден лететь Д-классом на планетарном грузовом судне типа «Рино». Между прочим, эту модель сняли с производства лет сто назад, если не больше. Представляешь, каково это? По всем межпланетным нормам эту таратайку должны были демонтировать лет двадцать тому назад, а она все летает. Куда смотрят службы технического надзора!
Голову продолжала рвать боль. Но заткнуть инопланетянина, если тот начал говорить, было невозможно.
— Если хочешь знать, — продолжал стрекотать спут, — сто лет — это не оборот речи. Конкретно нашему летательному аппарату недавно исполнилось сто три года, а это приличный срок для корабля. Для любого корабля. Говорят, что сила трения в космическом пространстве минимальная и требуются сотни лет, чтобы стерлась обшивка, но все равно… сто три года — это очень много времени, почти целая эпоха. Ты не согласен?
Брат Габриель искоса взглянул на собеседника. Не то чтобы он был в корне не согласен с инопланетным занудой, просто скрип под днищем становился все громче, а головная боль — в разы сильнее.
— Вижу, у тебя болит голова, — словно прочитал его мысли Спут. — У меня тоже болит. Это естественная реакция. У всех здесь болит голова. Любой, кто летит на «Рино», а особенно те, кто делает это впервые, страдают жуткими мигренями.
Габриель прикрыл глаза, но легче не стало.
— Это недостаток дизайна, — не унимался говорливый попутчик. — Видишь ли, изначально зордиане спроектировали «Рино» как грузовой транспорт. Потом, когда начались Пограничные войны, они быстро перемонтировали транспортер в корабль для перевозки войск. К сожалению, основная забота инженеров заключалась в том, чтобы обеспечить личному составу безопасность. О комфорте ни у кого голова не болела.
При упоминании о головной боли брат Габриель поморщился. От внимания наблюдательного инопланетянина это не укрылось.
— Извини, — вставил тот и продолжил: — Поэтому конструкторы были вынуждены отказаться от некоторых важных деталей, таких как стабилизаторы кресел и поглотители шума. Именно отсутствие этих элементов конструкции и вызывает у пассажиров сильную головную боль. Ты, конечно, спросишь: «Зачем понадобилось использовать эти аппараты в мирное время для пассажирских перевозок?» Я отвечу…
Так как ответ на этот вопрос волновал священника сейчас меньше всего, он вяло взмахнул рукой, умоляя спута заткнуться. Маленький пришелец послушно смолк на полуслове и уставился на Габриеля, будто чего-то ждал. Тот, не открывая глаз, откинулся назад и положил голову на подголовник. Оттого, что спут прекратил свое энциклопедическое бормотание, тише в салоне не стало, но все же полегчало, и снова появилось желание уснуть.
Но не вышло.
В заднем отсеке что-то с грохотом упало. В салоне поднялась суета. Габриель подскочил, растеряв остатки дремотного состояния, попытался посмотреть, целы ли его вещи, но тряска усилилась. Пальцы сами собой стиснули подлокотники. Габриель хотел помянуть добрым словом звездолеты «Рино», но чуть не прикусил язык и благоразумно стиснул зубы.
Перед глазами все прыгало, словно изображение было не реальным, а транслировалось на экран с сильными помехами. Потом тряска резко прекратилась, и по ушам ударило шипение, будто со всех сторон разом наступили на хвосты паре тысяч змей.
— Ха, я ж тебе говорил, что посадка будет жесткой, — заявил спут, как только все стихло.
Габриель посмотрел на попутчика. Тот выглядел довольно бодро, если не считать врожденной синюшности. Создавалось впечатление, что о собственной головной боли пришелец помянул разве что для поддержания разговора.
Не утруждая себя ответом, брат Габриель посмотрел на монитор. Теперь там отобразился космический док, где было много людей, кораблей и, возможно, шума.
От одной мысли о шуме стало совсем невмоготу. Тяжко вздохнув, он расстегнул привязные ремни, вытащил из-под сиденья сумку и поднялся, готовясь к неминуемому выходу. Спут проделал то же самое. Габриель покосился на попутчика. В отличие от сумки священника, баул мелкого инопланетянина выглядел раза в три основательнее. По опыту Габриель знал, что весит этот «узелок с пожитками» тоже раза в три, если не в четыре, больше. Как тщедушному спуту удается управляться с такой тяжестью, оставалось загадкой.
Спут с легкостью забросил баул за спину и замер, ожидая, когда Габриель зашагает к выходу. Но очередь впереди двигалась медленно.
Чтобы выйти из «Рино», потребовалось более двадцати минут. Но на этом мытарства не кончились. Пропускной станцией здесь служила большая, но одинокая будка, очередь к которой тянулась чуть ли не через весь док.
Перед будкой стояли всего два служащих: активный представитель таможни и хмурый офицер безопасности. Они проверяли документы и багаж, а также проводили биосканирование, как того требовали Правила Безопасности Федерации. Стояние в новой очереди обещало быть долгим.
— Ух ты, посмотри-ка! — опять услышал он голос спута. — Невероятно, просто невероятно! Эта база существует почти двести пятьдесят лет и все еще действует!
В самом деле, было бы наивно предположить, что мелкий инопланетянин может так просто замолчать.
— Двести пятьдесят лет? — уныло отозвался Габриель. Новость оптимизма не прибавляла. Нью-Детройт находился довольно далеко от других населенных планет. И случись вдруг что…
— Да, — ворвался в мысли восторженный фальцет спута. — Ее построили в Эпоху Первой Экспансии.
— Хм… Нью-Детройт. — Габриель попробовал название на вкус. — Смешно звучит.
— А знаешь, почему это место так называется?
Понимая, что спут не ждет от него ответа, Габриель лишь пожал плечами.
— Я вот тоже не знал, — гордо заявил спут. — Готов спорить, что даже те, кто здесь работает, не знают. Оказывается, это место получило имя в честь древнего человеческого города. Был такой, назывался Детройт.
— Да? — Спут явно ждал реакции на свое сенсационное изречение, и Габриель решил поощрить попутчика. Почему бы нет? Тому приятно, а ему это ничего не стоит.
— Да, — инопланетянин аж надулся, гордый своими познаниями. — Хочешь — верь, хочешь — нет. Был такой человеческий город Детройт, и находился он где-то в пределах Солнечной системы. Не знаю точно, где именно: на Марсе, Земле или Луне, но он славился производством различных машин.
— Каких машин?
— К сожалению, этого мне выяснить не удалось. Все учетные записи того времени, с которыми я имел дело, не имеют четких сведений по этому вопросу. Я лишь узнал, что там создавали какие-то машины. А так как здесь, на Нью-Детройте, тоже производят машинное оборудование для строительства жилых планетарных корпусов и основателями этого места были люди с Земли, то они назвали его Нью-Детройт.
— Просто ошеломляюще, — язвительно пробормотал Габриель.
В отличие от вселенной, числового ряда и других штук, конечность которых спорна, очередь свой конец имела. Не прошло и часа, как брат Габриель дождался приглашения в будку с биосканером.
Несмотря на краткость и внешнюю безболезненность процедуры, Габриеля все равно раздражал красный мигающий свет и свистящий звук, сопутствующие процессу биосканирования. Было во всем этом что-то неестественное, холодное.
На выходе из будки раздраженный брат Габриель нос к носу столкнулся с офицером безопасности. Он попытался обогнуть блюстителя порядка, но тот явно имел виды на священника.
— Габриель Кшиштовски? — Офицер взял под козырек.
— Да. — Габриель остановился. Чтобы к священнику его сана кто-то обратился по фамилии, должно было случиться что-то экстраординарное. В противном случае офицер безопасности просто никогда бы его фамилии не узнал.
— Пожалуйста, пройдемте со мной, — деловито пригласил офицер.
— Зачем?
В голове завертелись догадки.
— Пожалуйста, пройдемте, — уже как-то просительно повторил офицер.
— Если это касается моего оборудования, — ровным тоном продолжил Габриель, — то у меня есть разрешение.
Чтобы не быть голословным, он вытащил стальной жетон, показал его офицеру.
— Я — священник, следователь Церкви Света. Меня попросили сюда приехать.
Несчастный офицер сделался совсем потерянным.
— Сэр, я знаю, кто вы, — помявшись, пробормотал он.
— Ну если вы знаете, кто я, почему вы меня задерживаете?
— О нет, сэр, я не задерживаю, — торопливо принялся объяснять офицер. — Просто для вас есть сообщение с Земли.
— Какое сообщение?
— Я не знаю, сэр. Прошу вас, пройдемте со мной.
Габриель оглянулся назад. Спут дернулся было за ним, но другой представитель власти остановил говорливого попутчика. Большая сумка маленького инопланетянина не могла не заинтересовать таможню, кого бы этот инопланетянин ни сопровождал.
Улыбнувшись, брат Габриель кивнул и пошел за офицером.
* * *
Маленькая комната была буквально набита всяческим оборудованием. Со стен смотрели экраны мониторов, на столах стояли какие-то приборы, безумным многоцветьем мигали датчики и лампочки. Среди всего этого технического безобразия сидели три офицера и о чем-то тихо переговаривались. Все трое были людьми.
Увидев входящего священника Церкви Света, офицеры замолчали и уставились на него с нескрываемым интересом. Габриель тоже остановился в молчании. Немая сцена продолжалась, пока один из троих не сообразил, что это становится неприличным.
— Сюда, сэр, — поднялся молодой офицер и указал брату Габриелю на маленькую контрольную станцию в дальнем конце комнаты.
Экран казался мертвее мертвого, но стоило только священнику вступить на платформу, как монитор вспыхнул мерцающим изображением. Высветилась официальная печать Церкви, а ниже виднелся набор странных символов — зашифрованное послание. Простому смертному эти знаки могли показаться полной ахинеей.
Габриель скопировал символы на свой коммуникатор и отошел от монитора. Шифровка была простой, как полкредита: священника-следователя просили связаться со штаб-квартирой на Земле.
— Как отсюда можно связаться с Землей? — сухо спросил он молодого офицера.
— Сюда, сэр, — ответил тот. Он, видимо, соображал быстрее своих коллег. Габриель шагнул к странного вида ящику со множеством маленьких экранов и кнопок.
Кнопок было чересчур много. Габриель вопросительно взглянул на молодого.
— Просто подключите свой коммуникатор, — объяснил офицер и отошел в сторону.
Габриель последовал совету, и вскоре с одного из экранов раздался низкий жужжащий звук. Часть комнаты осветилась, а карманный компьютер Габриеля заморгал, словно новогодняя гирлянда. Через мгновение на экранчике коммуникатора появилось изображение. Немолодое человеческое лицо с окладистой бородой показалось смутно знакомым.
— В чем дело? — спросил Габриель с легким раздражением.
— Брат Габриель, — голос бородатого звучал с помехами и легким металлическим оттенком. — У нас тут ситуация… в системе Сириуса…
Звук заикался, изображение то и дело пропадало.
— Что за ситуация? — спросил брат Габриель, не отрывая взора от монитора.
— Сейчас. — Бородатый опустил глаза, явно переключив внимание на что-то, Габриелю не видимое. Секунд через тридцать экран замелькал переключающимися изображениями.
На первых пяти картинках в самых отвратительных подробностях были представлены изувеченные трупы. Люди на изображениях умерли явно не своей смертью. Сперва Габриелю показалось, что это одно и то же убийство, но вскоре стало ясно, что преступления разные. Любого невоцерковленного от этого зрелища вывернуло бы наизнанку.
Убийства имели ритуальный характер. С этим можно было спорить, если бы не символы и знаки на телах погибших. Эту символику Габриель видел слишком часто, чтобы усомниться.
— Вероятно, — продолжил голос за кадром, — мы имеем дело с одержимостью.
— Вижу, — хмуро отозвался Габриель. Он неожиданно поймал себя на том, что мигрень прошла, но головной боли от этого не убавилось. — Есть уверенность, что это не подделка? Может, какой-то маньяк, пытающийся замести следы, имитирует одержимость?
Бородатый не ответил. Вместо этого возникла новая серия изображений. На экране замелькали картинки с кирпичными стенами, металлическими покрытиями, деревянными перекрытиями. Поверхности были разными, объединяло их только одно — нанесенные знаки и надписи. Символика оказалась той же, что и на телах, — странной и довольно сложной.
Габриель молча смотрел на экран, впитывая каждую закорючку, внимательно изучая каждый штришок. Наконец сосредоточенное лицо его немного расслабилось.
— Призрак, — кивнул Габриель невидимому собеседнику.
— Похоже на то. — На экране снова появилась бородатая физиономия. — Все это мы получили прошлой ночью с Паладоса. Местные власти просят содействия. Думаю, мы обязаны оказать им помощь. — Бородатый замялся и добавил, опустив глаза: — Ты должен им помочь.
— Я не могу, — помотал головой Габриель. — Боюсь, я застрял здесь надолго.
— Где? На Нью-Детройте? Брось. Вернешься туда позже.
— Мы уже получили аванс, — напомнил Габриель.
Бородатый нахмурился, лицо его приобрело задумчивое выражение.
— Когда ты планируешь закончить? — спросил он наконец.
— Кто ж его знает? — Габриель передернул плечами. — Я только прилетел сюда и пока не владею ситуацией, а по оценке тех материалов, что мне предоставили на Земле, сказать сложно. Может, уйдет несколько часов, а может, и целая неделя.
— Очень жаль, брат Габриель. — Собеседник задумчиво потеребил бороду, отчего та сделалась похожей на метелку. — Но ты находишься ближе всех к месту происшествия.
— А федеральные власти? — предложил Габриель. — Они не справятся с этим до моего прибытия?
— У федеральных властей ответ всегда один: карантин и планетарная зачистка, поэтому нам нужно успеть провести расследование прежде, чем они направят туда войска. — В голосе бородача звучала досада.
Габриель нахмурился.
— Что еще известно по этому делу? — спросил задумчиво.
— На Паладосе значительное сообщество техномагов, — с готовностью отозвался собеседник с экрана.
— Как они объясняют ситуацию?
— Никак. Они отказываются что-либо комментировать.
— Что значит «отказываются»? — не понял Габриель. — Они обязаны предоставлять информацию по первому требованию.
— Мы это понимаем. — Собеседник снова запустил пятерню в бороду. — Но они уперлись. Сообщили, что говорить будут только со священником-следователем.
— И что, туда нельзя послать кого-то другого?
— Кого? Ни одного СС на месте нет.
— А брат Арис?
— Брат Арис и брат Бора все еще не найдены после того скачка напряжения на Слите-9.
— Брат Зора?
— У него задание в системе Пегаса.
— Брат Лас? — не сдавался Габриель.
— Бета-28.
— Андрей?
— Альфа Прайм.
— Хлос? Луис Ла Верди? Должен же быть у вас там хоть кто-то!
— Да, у нас много администраторов и техников, — не удержался от ехидства бородатый. — Следователей нет.
— Что, вообще ни одного?
— Ну, есть еще один… брат, — протянул бородатый и замолчал.
Что-то в этом молчании не понравилось Габриелю.
— Кто? — поторопил он.
— Исаак, брат Габриель, — промычал бородач. — Это брат Исаак.
— Ты это серьезно? — опешил Габриель. — Нет, ну должен же быть кто-нибудь еще.
— Боюсь, что в данный момент есть только Исаак, — покачал головой бородатый.
Габриель задумался. Ситуация, судя по всему, складывалась хуже некуда. Но если пустить туда брата Исаака…
— Как думаешь, — спросил он в монитор, — сколько у нас еще времени?
— Как я уже сказал, — с достоинством отозвался бородатый. — Ситуация малопонятная. Мы практически ничего не знаем. Техномаги если и знают, то молчат. Федералы ждут не дождутся начать военную операцию, чтоб им было очень хорошо!
— Хорошо, — решился Габриель, — посылайте Исаака. Но для начала позаботьтесь о том, чтобы техномаги сами хоть чуть-чуть пошевелились. Было бы неплохо, если бы они вообще провели большую часть расследования сами. Уж лучше они, чем Исаак.
— Уверен? — оживился бородатый.
— Да. Если это случай одержимости, нельзя допустить распространения заразы. Впрочем, не мне тебе объяснять. Поэтому посылайте Исаака.
— Может возникнуть еще одна проблема… Отправить Исаака немедленно не получится. Есть трудности.
— Не важно, — отмахнулся Габриель. — Лучше поздно, чем никогда. На карту поставлена наша репутация. Если мы откажемся от расследования, местные могут усомниться в наших возможностях. Слухи по галактике разносятся быстро, и ты прекрасно знаешь, к чему могут привести сомнения.
— Да, брат Габриель.
Габриель ухмыльнулся. Собеседник с Земли еще что-то сказал, но помехи были слишком сильными. Затем все погасло. Священник посмотрел на офицера безопасности.
— Старое оборудование, сэр, — поспешно объяснил тот. — Иногда сигнал пропадает на несколько часов.
Габриель кивнул и задумчиво побрел к выходу. В дверях он чуть замешкался, словно вспомнил что-то, повернулся к хозяевам комнаты.
— Спасибо.
— Не за что, сэр, — козырнул молодой. — Всегда к вашим услугам.
Спут уже ждал его, сидя на чемоданах в прямом смысле этого слова.
— Все в порядке? — пришелец выглядел озабоченным.
— Да, — коротко бросил Габриель, не останавливаясь. — Идем.
Синюшный инопланетянин спрыгнул с баула и с неимоверной скоростью забросил его за спину. Со стороны могло показаться, будто пришелец и его поклажа просто перекатились, поменявшись местами. Габриель подивился бы такой прыти, но был слишком погружен в собственные мысли. Спут засеменил следом за священником в конец новой очереди, что вела к выходу.
