Винни бежал прочь от городских стен, прочь от Пустоши. Знакомые до боли улицы казались дружелюбными и ласковыми. Здесь все было понятно. Не надо было никуда идти, ни за кого ручаться, ни от кого убегать.

Здесь было уютно, как дома.

Дома. На мгновение показалось, что ничего с ним будто и не произошло. Что он всего каких-то полчаса назад залез на городскую стену, поспорив с выпившим сыном советника. А теперь спустился и возвращается домой, к маме.

Мама, конечно, будет сердиться, что он так надолго задержался, да еще и в кабаке. Но, в конечном итоге, нельзя же сердиться вечно? И завтра она, как обычно, соберет его в Академию. И он, как обычно, будет с отвращением жевать овсянку. А потом он с Митриком и Санти…

Винни замер, словно на него из соседнего окна вылили ведро ледяной воды.

Пьянящее ощущение счастья отступило. Эйфории словно не бывало.

Какая Академия? Какая овсянка?

Митрик мертв. Он стал следопытом и умер. Уж как так получилось — неизвестно, но в бочку он отправился, как следопыт. А Санти, должно быть, растет таким же негодяем, как и его отец. Ведь всем известно, что советники передают свои места по наследству. А в том, что в Совете нет честных людей, Винни был теперь уверен на все сто.

Дома и улицы растеряли дружелюбие. Винни почувствовал озноб. Ночью на улицах Витано часто было холодно. В этом городе вообще холодно с тех пор, как его продал и предал Совет.

Хотя живет же он, веселый и радостный. Никто ничего не знает и всем хорошо. Винни заставил внутренний голос заткнуться и завертелся, оценивая, где находится.

Нет, домой он не пойдет. Маму обязательно надо найти, но это потом. А сейчас нужно бежать в Гильдию. Пройти как-то внутрь. Просить охрану, умолять дать возможность сказать буквально два слова магам.

И рассказать им все. Чтобы они наконец поняли, какую змею пригрели на груди. Маги поймут, маги поверят. И тогда Совету конец. И в Витано снова не станут никого убивать. А барьер можно будет снять, потому что Пустошь не опаснее ужа. Выглядит, как змея, но не жалит.

Винни свернул в сторону и побежал к зданию Гильдии.

Улочки мелькали, сливаясь в странный круговорот. Он все их знал, все они были знакомыми, но выглядели теперь неприятно. Словно за любым окном в каждом доме мог оказаться советник-предатель или работающий на Совет лысый человек с неприметной внешностью. Или даже работающие на лысого люди.

Опасность была всюду. Не явная, но ощущение ее не оставляло ни на секунду.

Ноги привычно несли по лабиринту узких пустых улочек. Винни бежал, не думая, куда бежит. По привычке.

Поворот, два дома, еще поворот, еще и…

Площадь перед Гильдией распахнулась перед ним во всем великолепии. В густо застроенном Витано широкая площадь смотрелась невероятно. Разливалась, как лесное озеро. Хотя кто в этом городе видел лес или озеро?

Винни сбавил шаг и чинно пошел прямиком к дверям Гильдии.

Возле массивных створок у входа дежурила охрана. Она менялась раз в три часа и никогда не заходила внутрь. Вообще никто на памяти горожан не переступал порога Гильдии. Разве что новоизбранные ученики магов. Но это случалось редко. И новоизбранного ученика, как и магов, никто больше не видел. Никогда.

Охране в этом плане везло немногим больше. Случалось, что маги выходили в город. Тогда ночная смена счастливчиков рассказывала своим коллегам, как под покровом ночи маги в темных балахонах покидают Гильдию. Как выглядят маги, никто рассказать не мог, потому что лица скрывали капюшоны. А еще ходили легенды о нескольких людях, входивших внутрь и вышедших обратно. Но эти случаи были единичны, рассказам о них мало кто верил.

Сегодняшняя смена тоже не верила. Тем удивительнее было наблюдать, как к Гильдии подходит неприметный лысый господин. Как сами собой открываются ему навстречу двери и голос изнутри разрешает войти. Приятный, мягкий баритон.

Это было удивительно и невероятно. Но еще невероятнее было то, что случилось немногим позже. На площади появился молодой человек и уверенно направился ко входу. Словно бы на дворе не ночь и молодым людям не надо спать. Подойдя почти вплотную, молодой человек замедлил шаг, словно засомневался. Это показалось подозрительным, и стражи, не сговариваясь, шагнули вперед. От того, что они увидели, волосы зашевелились, поднимаясь дыбом.

До ворот Гильдии оставалось всего несколько десятков шагов. Винни не думал о расстоянии, он проигрывал в голове разговор с охраной и понять, как говорить, чтобы его пустили внутрь, не мог. Все слова выходили либо глупыми, либо возвышенными, либо пугающими, но в любом случае неправдоподобными.

Он уже увидел лица стражей, понимая, что так и не успел подобрать нужных слов, когда в голове дернулось паническое: я же труп!

Мысли запрыгали, как вспугнутые воробьи. Как говорить с охраной, если он мертв? Они же примут его за порождение Пустоши. Они не станут с ним даже говорить. Они просто начнут стрелять в него из пистолей или схватят и запрут где-нибудь.

Какие бы слова он не подобрал, всерьез их не воспримут. Ведь он мертвяк. Упырь, бог знает каким образом пробравшийся в город из Пустоши.

Винни похолодел, судорожно пытаясь понять, что делать. Шаг его замедлился, стал неуверенным, но ноги продолжали нести вперед. Стражи шагнули навстречу, вглядываясь в его лицо.

Винни знал, что они там увидят. Мертвую серовато-синеватую кожу. Стеклянные невыразительные глаза. Выдуманный им самим же запах мертвого тела, к которому он уже привык.

Бежать! — мелькнуло в голове. Бежать, пока не поздно. А ноги все несли и несли вперед. Навстречу стражам, навстречу лицам, вытягивающимся в страхе.

Он никогда не видел в человеческих глазах столько ужаса. Возможно, его было не меньше в его собственном взгляде, когда он впервые столкнулся с Петро в лесу. Но в лесу не было ни зеркала, ни возможности посмотреть, как он выглядит со стороны.

— Мать моя советник финансов, — пробормотал тот из двоих мужчин, что стоял справа.

Его рука, сжимавшая пистоль, опустилась. Оружие, потеряв опору, скользнуло на землю. Ударилось с противным звуком о мостовую. Этот звук дал понять левому стражу, что он не одинок в своем кошмаре. Стоявший левее двери человек хотел заорать, но связки отказали от страха. Потому вышел только сдавленный всхлип. А следом за ним звук падающего на мостовую пистоля.

Побросавшие оружие люди попятились.

Винни выставил руки ладонями вперед, пытаясь показать, что не сделает ничего плохого. В голове все крутились какие-то слова, но он никак не мог подобрать нужные, потому просто молча шел на стражу с выставленными вперед руками.

И этот невинный жест, знак миролюбивого настроя, стража трактовала совсем иначе.

Первым сорвался левый. Упершись спиной в дверную створку, которую он с достоинством охранял много лет, страж дрогнул. Отступить было некуда. Понимание этого большими буквами, как на доске в Академии, отразилось на лице мужчины. Он взвизгнул и бросился бежать.

— Я… — хотел объясниться Винни.

Но сказать больше ничего не успел. Звук его голоса так подействовал на бедолагу, стоявшего справа, что тот метнулся в сторону со спринтерской скоростью и уже спустя несколько мгновений обогнал своего улепетывающего напарника.

Вот так, без драки или уговоров, вход в Гильдию был свободен.