Дредстаун оказался приземистым и основательным. Эдаким низкорослым крепышом, вросшим в землю. Стены домов казались глухими. Окна были мелкими и располагались довольно высоко, либо вовсе начинались от второго этажа. Двери тоже смотрелись массивно и основательно.

Пантор подумал, что вышибить такую дверь в одиночку, хоть плечом, хоть при помощи магии, будет не просто. Если вообще возможно.

Город был мрачен и недружелюбен. Узкие улочки, петляющие между глухими стенами близко стоящих домов, сливались в жутковатый лабиринт. Если верить детским сказкам, то в сердце такого лабиринта живет чудовище. В центре Дредстауна чудовищ не обнаружилось, только торчала похожая на бастион мэрия.

Дома и улочки выглядели на одно лицо. Пантор оглядывался с опаской. Заблудиться здесь казалось легче легкого. Но Колидр чувствовал себя в этом странном отталкивающем лабиринте, как рыба в воде. А магу было неуютно. Винсент, напротив, с любопытством оглядывался по сторонам, напоминая деревенского зеваку, впервые попавшего куда-то за пределы своей деревушки.

— А чего это окон нет? — поинтересовался рыжий у проводника.

— Так ведь на границе живем, — пожал плечами старик. — Нам тут не до садов и фонтанов. Если таки северяне, чтоб им хорошо жилось, решат напасть, так нас первым делом бить станут. Так что, мой дом — моя крепость.

— А что, могут напасть? — заинтересовался Пантор.

— Сколько себя помню, не нападали, — отозвался Колидр. — Но так еще во времена моего деда строили. Значит, была нужда. Таки была опасность. А раз один раз была, значит, и другой может быть.

— Железная логика, — усмехнулся Винсент.

— Традиция, заведенная предками, — с неожиданной серьезностью заявил старый прохиндей, — взялась не на ровном месте, молодые люди. Любая традиция может показаться неважной, глупой, устаревшей и надуманной. Но в основе каждой здравое житейское зерно. Уж это вы мене поверьте. Так что верность традициям не такая глупость, как вам, молодым, кажется.

Колидр свернул в очередной проулок. Улочка закончилась тупиком. Серые стены трех домов утыкались друг в друга. Окна начинались со второго, а то и с третьего этажа. Внизу располагались лишь массивные наглухо закрытые двери, больше походившие на ворота. От всего этого возникало ощущение, будто бы они попали в колодец.

— Постоялый двор, — в ответ на недоумение на лицах пояснил проводник. — Кстати, у меня есть традиция. Всякий раз, приезжая в город, я первым делом пью здесь сидр. Вы платите.

Постоялый двор, как назвал его Колидр, официально именовался не иначе как гостиница «Лучшая». Находилась она, как выяснилось, на противоположной окраине города. Пантор с таким обозначением согласен не был, видал он гостиницы и получше. Особенно в столице. Но, на всякий случай, смолчал. Отношение к постояльцам оказалось значительно лучше, чем можно было ожидать по внешнему виду заведения. Воротоподобные двери вели в огромный зал. Пустой и гулкий. Направо уходил пандус, возле которого караулили механики: видимо, вниз отгоняли мобили тех постояльцев, что добрались до «Лучшей» на колесах. Оттуда тянуло машинным маслом и свежим запахом, как после грозы, с каким обычно работает движитель. Разгуливая по залу, запахи смешивались с ароматами конюшни. Сеном и навозом несло слева. Оттуда к ним метнулся молодой мужчина в высоких кожаных сапогах. Подхватил лошадей, походя пообещав, что все будет в наилучшем виде.

Пантор потянулся было в карман, чтобы бросить конюху пару монет, но Колидр заметил движение. Старческие пальцы перехватили запястье. Маг поглядел на старика с удивлением. Проводник покачал головой.

— У нас это не принято. Можете обидеть.

— Что ж он, бесплатно работает? — шепотом спросил Пантор, кивнув в спину уводящего лошадей конюха.

— Нет, зачем же? Все включат в счет, когда вы будете выселяться. Таки поверьте, они себя не обидят.

Пантор едва заметно напрягся. Это не укрылось от глаз проводника. Старик мерзенько хихикнул.

— Не переживайте, молодой человек, вы здесь не надолго. И услуги этого заведения будут стоить вам дешевле, чем в столице.

Маг припомнил оговоренную сумму, которую должен был выплатить за переход через границу, а затем счет в одном из столичных ресторанов пару месяцев назад, и заметно успокоился. Цены в Дредстауне разительно отличались от Веролльских.

Колидр с прытью, которой за ним ранее не замечалось, метнулся через залу и поскакал вверх по узкой длинной лестнице, что вела на второй этаж. Проворству его позавидовал бы и двадцатилетний.

— Не иначе старику традицию поддержать не терпится, — пропыхтел в ухо Винс, который тоже едва успевал за разогнавшимся вдруг проводником.

Ступени завершились широкой площадкой. Лестница выпрыгнула в небольшой вестибюль. Запахи здесь стояли благородные и обстановка была на удивление изысканной.

По коридорам в две стороны уходили мягкие ковровые дорожки. Прямо устремлялась вверх еще одна лестница — широкая, с аккуратными перилами и также устеленная ковровой дорожкой. Стены украшали картины в дорогих рамах. В самом вестибюле стояли мягкие, обтянутые кожей диваны и аккуратные журнальные столики. Пахло деревом, кожей, дорогим табаком и еще чем-то едва уловимым. Пантор присвистнул и присел на диван.

— Молодой человек, вы таки не в лесу, чтоб вам быть здоровым, — покачал головой Колидр.

Сам он и выглядел, и пах так, словно неделями жил в том самом лесу, но держался гордо. Будто бы этот «постоялый двор», как он окрестил гостиницу, принадлежал если не ему, то его брату. Пантор безмолвно проглотил замечание и приготовился ждать. От нечего делать подцепил с журнального столика «Огни Вероллы», боясь увидеть там собственный портрет рядом с какой-нибудь Ионеей Лазурной. Но не обнаружил даже заметки о разыскиваемой чародейке. Пролистал газету от конца к началу, и с удивлением понял, почему. «Огни Вероллы» были месячной давности.

Ученик Мессера поглядел на старика с немым вопросом, тот лишь пожал плечами:

— Газеты до нас доходят с небольшим запозданием. Случись завтра переворот, мы узнаем не раньше, чем через несколько недель. А то и через несколько месяцев.

— Не стоит так говорить, — пожурил Пантор. — Про перевороты. Это опасно.

Колидр поглядел непонимающе.

— Пантей, — встрял в разговор Винс, — это не тот город. Здесь можно говорить разные вещи, не особенно опасаясь, что тебя посадят. До Вероллы далеко, до Консорциума высоко.

— Не называй меня так, — поморщился Пантор.

В словах Винсента была правда. Задним умом он понимал это. Но так просто смериться с тем, что Пантор уже начинал понимать и принимать мало-помалу, маг не мог. Все же тот мир, к которому он привык с детства, разительно отличался от того, в котором ему приходилось жить и выживать последние недели.

Как-то все перевернулось с ног на голову и понеслось невесть куда.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут появился солидный усатый господин в аккуратном дорогом костюме.

— Здравствуйте, уважаемые, — приклеил улыбку усатый. — Чем могу быть полезен?

— Нам нужна комната на… — начал было Пантор.

Солидная рожа скисла, усы обвисли.

— Свободных номеров нет, — покачал головой усатый.

— Как это? — опешил ученик Мессера.

— Погоди-ка, — отстранил Пантора старик и поглядел на солидного усача так, как пристав смотрит на проштрафившегося мага.

— А ну-ка, — добавил Колидр, уже усатому и, подхватив его за локоток, потащил в сторону.

Выглядело это столь бесцеремонно, что молодому магу показалось — все! Сейчас старого прохиндея отволокут в местную кутузку, а их с Винсентом запрут там же за компанию и тогда…

Солидный господин вскинулся, выдергивая рукав из цепких пальцев проводника, загудел что-то недовольное, но слов уже было не разобрать. Голос звучал нарочито тихо и глухо, а отошли усатый с проводником на достаточное расстояние.

— Может, смоемся, пока не поздно? — едва слышно спросил Пантор у рыжего приятеля, глядя, как старик Колидр снова хватает усатого за рукав. — Если его сейчас заберут, мы, скорее всего, тоже попадем в каталажку.

— Погоди, — одернул Винсент.

Он внимательно следил за перепалкой двух мужчин. Беседа выглядела едва не театральным представлением. Усатый был недоволен, он жестикулировал, яростно размахивал руками и тряс головой. Из его гудящей на одной ноте речи порой выскакивало сердитое: «я не могу!», «мест нет», «забронировано», «да пойми же ты, старая вешалка…»

Колидр в колоритности собеседнику не уступал. Он говорил совсем неслышно, тихим вкрадчивым шепотком. При этом с периодичностью, достойной метронома, подергивал солидного мужчину за рукав тонкими, цепкими, как у хищной птицы, пальцами. Разобрать, что он говорит, тоже было невозможно, но на отдельных, наиболее эмоциональных местах все же вырывалось и доносилось до слуха: «не крути мене мозги», «свободный этаж», «мой брат», «вспомни лучше про должок, жирный осел…»

После упоминания об осле и неведомом долге усатый вдруг съежился и растерял весь запал. Колидр отпустил рукав и добил собеседника несколькими едва различимыми фразами. Последняя сопровождалась резким тычком указательного острого птичьего пальца в толстый, обтянутый дорогой тканью живот. Усатый развернулся и, покорно изобразив улыбку, вернулся к Пантору с Винсентом. Он улыбался, но улыбка была словно приклеенной, а сам усач выглядел, как побитая собака.

— Господа, у меня для вас есть два номера. Надеюсь, вас устроит третий этаж? Цена лояльная. На этаже, кроме вас, пока никого. Постояльцы должны появиться сегодня-завтра. Беспокойства они вам не создадут. Надеюсь, и от вас беспокойства не будет.

— Нет, конечно, — с благодарностью отозвался Пантор.

— Мы будем вести себя очень тихо, — подтвердил Винсент. — А скажите, милейший, где в вашем заведении можно выпить? И, может быть…

Винс замялся, склеил конспиративную рожу и добавил утробно:

— В смысле девочек… Ну вы понимаете?

Скисший усач окончательно понурился.

— Ресторан налево по коридору. С эээ… ну вы понимаете… Боюсь, у нас не совсем то заведение. Идите за мной, я провожу вас в номера.

Солидный господин полоснул ненавидящим взглядом по Колидру. Тот не обратил на усатого никакого внимания.

— Я таки подожду вас в кабаке, — подмигнул молодым людям старик. — Мене надо поддержать традицию.

И направился туда, где, по словам толстого усача, находился ресторан.