Максима Богдана
Я был в обиде на Творца,
что не имел сапог,
пока не встретил молодца,
который был без ног.
(Омар Хайям)
Предисловие
Уважаемый читатель, я хочу рассказать реальную историю человека, живущего рядом с вами. Этот небольшой фрагмент из жизни одного молодого человека будет представлен от третьего лица. Автобиография представлена на суд читателя не для корректировки орфографии и стиля, а как попытка донести смысл произошедшего, чтобы читатель проникся этой исповедью и прочувствовал не совсем простую судьбу обычного парня. Это история чужого счастья и несчастья в одно и то же время, и автор предлагает задуматься, в чем заключается СЧАСТЬЕ для некоторых из нас, что мы имеем на сегодняшний день и нужно ли этим дорожить, пока это что-то у нас есть.
Если когда-нибудь вы осознаете, что у вас жизнь складывается не так, как бы вам этого хотелось, или же у вас нет того, чем бы вы хотели обладать, – вспомните этот рассказ и взгляните другими глазами на то, что имеете, и задумайтесь, не слишком ли много вы требуете от судьбы…
Поворот судьбы
Жил он неторопливо, уже распланировав свою жизнь на многие годы вперед, но СУДЬБА… Она все сделала по-иному, так, как она посчитала нужным.
Приятный, светловолосый, с большими сияющими зелеными глазами подтянутый парень, среднего роста, двадцати пяти лет отроду, он жил и радовался этой прекрасной жизни, пытаясь взять от нее самое лучшее. Но внезапно произошло то, чего он никак не ожидал. Судьба распорядилась таким образом, что все кардинально изменилось в его жизни…
Но обо всем по порядку.
Мама
Был ничем не примечательный, обычный летний день. Они с мамой ходили за покупками в продовольственный магазин, что находится неподалеку от их дома, и ничто не предвещало беды…
На обратном пути из магазина, подходя с мамой к дому, Максим ускорил шаг, чтобы открыть дверь и поставить сумки с покупками. Он подошел к ограде, отворил скрипучую, со старыми петлями калитку и вошел во двор, где его радостно встретил их непородистый, но верный пес по кличке Рекс.
(Нужно сказать, что лишь собака, да и вообще любое животное, которое нами приручено и которое нас любит, всегда искренне радо вас видеть. Какой бы ни был у этого создания хозяин, красив или не очень, богат или же беден, какое бы он ни занимал место в обществе, этими – с большой буквы – Друзьями он будет встречен с искренней радостью и любовью.)
Войдя, Максим направился к входной, обитой зеленым дерматином двери, на ходу копаясь в карманах ветровки. Он достал ключ и открыл дверь, ведущую в небольшую прихожую. Поставил сумки с покупками и пошел на кухню. Парень снял летнюю курточку, повесил ее на вешалку и присел на стул, стоявший возле кухонного стола, погрузившись в какие-то свои мысли.
Посидев минуту, Максим в каком-то недобром предчувствии повернул голову к окну, выходящему во двор, – его бросило в холодный пот, а по телу пробежали мурашки. Он не верил своим глазам – мама лежала у калитки лицом вниз…
Максим бросился к дверям, выскочил на улицу, подбежал к матери, лежавшей навзничь и без каких-либо признаков жизни. Он начал звонить в службу «Скорой помощи»:
– Алло, «Скорая»?! Женщина, сорок восемь лет, гипертоник, без сознания!
– Ваш адрес? – спросили на другом конце провода.
Максим назвал адрес. Но через минуту снова набрал номер «Скорой».
Повторив те же слова, он крикнул:
– Вы выехали?!
– Да, машина вышла, – послышался в трубке скрипучий женский голос.
Далее описывать все, что происходило, не стоит, так как в диалогах со «Скорой помощью» была ненормативная лексика. Скажем только, что эта так называемая «СКОРАЯ ПОМОЩЬ» прибыла лишь через двадцать минут, и, как вы понимаете, спасать было уже некого.
После были звонки родным, похороны, слезы и скорбь. Думаю, читателю не нужно описывать подробности всего происходящего, все те мысли и чувства, что были у этого парня в душе, скажем лишь то, что он не понимал, не мог смириться с тем, что случилось.
Но он знал одно – нужно жить дальше. Так бы хотела его мама. «Жизнь не кончилась, сынок, – сказала бы она ему ласково. – Живи и борись за свое счастье в этом мире». Он как будто слышал добрый голос своей мамы.
* * *
До этих трагических событий парень работал продавцом-консультантом по продаже бытовой техники. Работал он на двоюродную сестру своей мамы, вернее на зятя маминой сестры. За три дня до произошедшей в жизни Максима трагедии бизнес зятя потерпел крах и был закрыт. Так парень остался без какой-либо работы, а на зятя он работал неофициально, без документов. И за три дня до этой беды потерял единственное место, где мог зарабатывать деньги. У него не было паспорта, он пропал во время пожара (их с мамой дом пережил пожар), не было российского гражданства (родился в Казахстане, а после развала СССР…).
После всего случившегося Максим начал ходить на рынок, где продавали овощи и фрукты «гости» из Средней Азии. И там «гости» нанимали его для переборки своего товара, деньги платили небольшие, но надежные, да и жить на что-то было нужно.
Дело в том, что просить у кого-то из родни помощи для него было делом несерьезным, по маминой линии не было близких людей, которые могли бы ему помочь. А работу без паспорта найти очень непросто – реальную работу, без обмана.
Максим ходил и зарабатывал себе на хлеб как мог.
И вот в один из таких дней случился новый удар судьбы. Максим еще не успел до конца оправиться от первого, как его настиг следующий…
Как обычно, он встал утром и направился на рынок.
Но что было после, уже не помнил.
В больнице
Вокруг ходили какие-то люди в белых халатах, о чем-то говорили между собой, что-то спрашивали у него, но он не понимал, что происходит и чего эти люди хотят от него.
А находился он в Первой градской больнице города Барнаула. Когда Максим (а речь идет именно о нем) сюда попал и как, он не знал, и совсем мало что помнил.
Он просто лежал без каких бы то ни было связанных между собой мыслей, и были ли это мысли или это был просто какой-то непонятный поток неизвестной для него информации, не несущей в себе никакого смысла.
Говорить Максим по неведомой ему причине не мог, насчет написать – он вообще не понимал, о чем идет речь. Он лежал и пытался хотя бы сесть на своей койке, но и из этого ничего хорошего не выходило.
Был ли он напуган произошедшими с ним переменами? Нет, он просто не знал, что с ним такое, почему вдруг он стал таким и как это произошло.
После безрезультатных попыток подняться или просто попросить у кого-то попить воды он бросил это ни к чему не ведущее занятие и только лежал и смотрел в окно.
За окном вырисовывался не богатый разнообразием городской пейзаж. По всей видимости, это был четвертый или пятый этаж. В проеме окна можно было увидеть лишь макушки гнущихся на ветру деревьев, на которых расположились и о чем-то чирикали воробьи. Дальше, за деревьями, были видны последние этажи однообразных жилых коробок, похожих друг на друга, как русские матрешки: те, что находились ближе, были большого размера, а те, что дальше, чуть меньшего и так далее.
Максим лежал и смотрел на однообразную картину за окном, но его покой был нарушен: неожиданно скрипнула дверь и в ее проеме возник силуэт.
В комнату вошел человек в форме серого цвета с погонами, придвинул стул к койке, на которой лежал Максим, и, покопавшись в черной папке, достал какие-то бумаги.
– Меня зовут Степан Павлович, – представился он. Голос у него был властный, с какой-то металлической интонацией. – Старший лейтенант краевого управления милиции. Я хотел задать вам несколько вопросов. – Он достал авторучку из нагрудного кармана. – Как ваше имя? – лейтенант открыл блокнотик и приготовился писать.
Максим лежал, смотрел на лейтенанта и не понимал, чего он хочет от него.
Этот неизвестный Максиму человек смотрел выжидающе. Прошла, наверное, целая минута, было ясно, что лейтенант чего-то ждет.
Максим повернул голову в сторону окна, там панорама была прежней – серой и тоскливой.
Тут подошла медсестра в ослепительно белом халате и, обращаясь к человеку в военной форме, еле слышно прошептала:
– Степан Павлович, простите, но мы ведь вам говорили, что этот молодой человек, по всей видимости, в связи черепно-мозговой травмой не может говорить. К тому же не исключено, что у этого пациента с такой серьезной гематомой вполне может присутствовать амнезия, ему вообще повезло, если можно так выразиться, что он остался жив. Поэтому побеседовать с ним вам не удастся.
– Да, я понимаю, а могу я, по крайней мере, узнать, каким образом его обнаружили и где? Может быть, вы мне хоть что-то расскажете? – старший лейтенант выжидающе смотрел теперь уже на медика.
– У нас, к сожалению, тоже очень немного информации, – ответила медсестра, с чувством сожаления разводя руками. – Позвонил неизвестный и сообщил, что в канализационном люке на улице Челюскинцев обнаружил тело человека, а после сразу повесил трубку. И, с вашего позволения, мы считаем, что этого больного пока не стоит беспокоить.
– Да-да, конечно, – ответил лейтенант, смотря в сторону больничной койки, на которой лежал человек с перебинтованной головой. – Но формально я обязан был опросить пострадавшего. После этих слов он стал собирать бумаги и складывать их обратно в кожаную папку.
– Скажите, вы будете проводить какое-либо лечение, когда он сможет говорить? – спросил сержант, обращаясь к медику.
– Дело в том, – ответила медсестра, – что у этого человека при его поступлении не обнаружили никаких документов, подтверждающих личность. Она указала куда-то на письменный стол, на котором лежали кипы журналов и бланков.
– И что же? – видимо, не поняв ответа, спросил человек в форме.
– А дело в том, что мы больного, прибывшего без документов, больше месяца содержать в нашей больнице не имеем права, – отчеканила сестра, как– то виновато смотря в пол.
– М-да, – ответил на это человек в форме, пожимая плечами и пристально смотря на Максима. – Я просто не перестаю удивляться нашим гуманным законам.
Сказав это, он вышел в ту же дверь, из которой не так давно появился. Но тут же в дверном проеме вновь возникла его голова, но на ней уже была надета милицейская фуражка.
– Так что же, вы просто вынесите и положите его рядом с больницей по истечении месяца?! – спросил лейтенант, обращаясь ко всем, кто присутствовал в реанимационной палате. Тон его был не столько обвиняющий, сколько просящий о помиловании.
К нему повернулся врач лет пятидесяти, он пошарил зачем-то в карманах халата, будто там искал ответ, а после ответил каким-то механическим голосом.
– Нет, по истечении предусмотренного законом времени этого больного переместят в специальный стационар, который находится на проспекте Калинина, 26, а называется он «Прием сестринского ухода», – выпалил врач, как будто заранее припасенный именно для такого случая текст.
Лейтенант накарябал карандашом что-то в блокнотике, и его голова в фуражке исчезла так же внезапно, как и появилась.
Максим лежал, смотря уже в потолок, но самого потолка не было, он представлял собой большое белое пятно. Максим думал: «Что же это все значит? Говорить он не может, не помнит, кто он, как его имя, ничего не помнит или почти ничего. Больница, милиция – почему, как теперь быть и что его ждет?»
Все мысли были одним большим вопросом. И где ему искать ответы, он не знал. В мыслях – пустота, в теле – немощь, язык был недвижим. Так он лежал, не считая часов.
Его потревожил медик.
К постели подошла медсестра, держа в руках поднос с какими-то колбочками и пробирками. Поставив поднос на тумбочку, стоявшую рядом с его койкой, она посмотрела на лист назначений и взяла с подноса пластмассовый стаканчик.
– Вам это назначено врачом, – полушепотом сказала она, указывая на таблетки. – Давайте мы с вами сейчас их примем. – Сказав это, она поднесла стаканчик к губам Максима.
Парень послушно открыл рот, и две разноцветные пилюли попали по назначению. Но самый прекрасный момент был следующий: сестра поднесла к его истосковавшимся по живительной влаге губам полный стакан чистой холодной воды.
Молодой человек выпил весь стакан этой долгожданной влаги за несколько секунд.
– Как же так?! – с удивлением и сочувствием в голосе воскликнула девушка в халате, когда Максим с такой жадностью опустошил стакан с водой. – Тебя даже напоить никто не удосужился?
После этих слов она взяла поднос и подошла к врачу, тому самому, который разъяснял лейтенанту, куда же должны отправить Максима по истечении месяца. Она что-то объясняла врачу, указывая на койку Максима. После чего врач кивнул головой, и медсестра вышла из палаты.
Не будем подробно описывать пребывание Максима в Первой градской больнице, скажем только то, что были уколы, таблетки, ну и все, что касается лечения больного в его состоянии.
Через месяц Максима перевезли в «Прием сестринского ухода».
По большому счету, рассказывать, что там с ним происходило, ни к чему. Та же больница и те же процедуры, поэтому расскажем саму суть…
Прием сестринского ухода
Итак, Максиму там назначили массажиста-инструктора, парня по имени Антон. Это был молодой человек лет двадцати двух, крепкий, небольшого роста, как впоследствии выяснилось, студент мед. училища. Массажи, растирания, медикаменты и другие необходимые процедуры дали положительный результат.
Через год утомительных занятий и разминок Максим смог ходить сначала с ходунками, затем с тростью.
Читать и писать он научился самостоятельно. Вначале учился читать, затем начал восстанавливать память посредством решения кроссвордов. Память в какой-то мере восстановилась, но многих вещей он так и не мог вспомнить.
Когда Максим стал передвигаться самостоятельно, без чьей-либо помощи, его выписали из этого учреждения, но он так и остался без средств к существованию, когда вернулся домой.
У разбитого корыта
Максим вернулся домой, но был ли это тот дом, который он покинул, после всего, что случилось с ним?
Дело в том, что дом, пока Максим находился в больнице, был полностью разграблен. Все, что можно было вынести и украсть, было и вынесено и украдено, да и просто испорчено вандалами.
Что делать в таком положении, Максим не представлял, но нужно было как-то жить дальше, и он решил вновь идти на тот же рынок, где он, как говорят в народе, «калымил» до этого и где с ним произошла беда. Парень снова, чтобы заработать копейки на хлеб и соль, ходил и почти задаром одной рукой вновь перебирал фрукты и овощи у тех же «гостей» из Средней Азии. Да, он опасался, что даже за эти несчастные копейки его вновь могут попытаться ограбить и убить «добрые люди», которых в этом районе города было с избытком. Но делать было нечего, нужда и голод были сильнее страха перед смертью…
Так Максим жил, или скорее выживал, и боролся с нелегкой судьбой вплоть до зимы. С наступлением холодов ему немного помогли соседи: они из сочувствия подкармливали его. Один давал краюху хлеба, другой наливал банку супа – так он дожил до декабря. Даже та работа, которая приносила ему хоть какие-то копейки, кончилась, так как зимой этот рынок, конечно же, закрывался, до весны.
Что дальше? А дальше было хуже. Дом частный, электричество отключили, так как платить было нечем, те дрова, которые оставались, очень скоро закончились, и топить печь стало совсем нечем, в топку пошел даже старый шифоньер, который уже был наполовину разломан теми самыми вандалами. О родне и друзьях говорить не хочется. Друзьям в таком состоянии Максим стал не нужен, с родными та же история.
Канун Нового, 2009 года Максим встречал на голодный желудок в промерзшем и неотопленном доме с одинарными рамами. 31 декабря 2009-го температура была более или менее терпимой, около тридцати градусов мороза. Вечером Максим закутался во все одеяла, которые у него имелись (а было их всего два, да и то изрядно изношенных). В одежде, в армейских ботинках и в одеялах, согревшись немного, Максим кое-как заснул, а вот ночью природа преподнесла ему «новогодний подарок» в виде мороза в сорок семь градусов (это он узнал уже после).
Максим проснулся оттого, что сильно замерз, а вернее, промерз насквозь, время было около шести часов утра. Уснул он в 2009 году, а проснулся от лютого мороза уже в 2010-м.
Максим попытался было встать, ему это и без того удавалось с трудом в связи с парализацией, а теперь было вообще что-то невообразимо страшное – он не чувствовал своих рук и ног. Максим посмотрел на руки, и его обуял страх. Руки были белые как мел, все стало ясно и понятно как дважды два. Конечно же, это было обморожение, к тому же не самое легкое. На ноги и смотреть было уже не нужно: армейские ботинки попросту «встали колом», можно было догадаться, что там произошло с ногами в такой обуви.
Время, как мы уже упоминали, было приблизительно около шести. Максим просидел со страшными мыслями, дожидаясь семи часов, потом, встав с великим трудом, отправился к единственному знакомому человеку, который жил через четыре дома от него. Почему Максим не попросился на ночлег к нему? У Романа (так зовут этого знакомого) было к тому времени уже пять ребятишек, к тому же жил он в доме, который построила его теща, и жила она с ними.
Дверь открыл сам Роман, он пригласил парня в дом и предложил горячего чая, от которого Максим, конечно, не отказался, потому как ему казалось, что у него даже кости были промерзшими.
– Рома, я, кажется, сильно обморозился, – сказал Максим, показывая руки и пытаясь их растереть.
Жену Романа зовут Ольга, а по профессии она медик, но в последнее время, как вы понимаете, в основном ее «профессия» заключалась в том, чтобы находиться в декретах и быть мамой.
– Оля! – крикнул Роман, смотря на лестницу, ведущую на второй этаж дома.
На лестнице появилась его жены, которая, несмотря на беременности и роды, довольно хорошо сохранила свою фигуру.
– Оль, – Рома обратился к жене. – Посмотри, пожалуйста, Максим обморозил руки и ноги, нужно, наверное, в больницу отправлять?
Ольга подошла и осмотрела руки парня.
– Боже мой, конечно! Срочно вызывай «скорую»! – воскликнула она, осмотрев руки Максима.
– Ты в эту ночь так обморозился? – обратилась она к Максиму.
– Да, проснулся утром в шесть оттого, что замерз, – ответил Максим, допивая горячий чай.
– Хорошо, что сразу пришел к нам, – сказала Ольга и еще раз осмотрела руки Максима. – Будем надеяться, что еще не поздно что-то сделать. – Она растирала ему руки, Роман же в это время набирал номер «скорой».
Машина «скорой помощи» приехала на удивление быстро. Максима осмотрели и сразу же предложили ехать в больницу. Роман помог парню сесть в машину, с большим трудом он взобрался в салон, и Рома, пожелав парню удачи, закрыл дверь.
Его привезли в Третью градскую больницу города Барнаула. Врачи, осмотрев, сразу прописали, как они назвали, «убойный укол», ноги и руки обкололи какими-то препаратами. На следующий день был обход врачей с осмотром пациентов. При осмотре Максим внимательно слушал диалоги врачей.
– Имя этого больного Максим Богдан (Роман при отправке Максима в больницу сам заполнил больничный формуляр с данными парня), – сказал врач с бородкой, невысокого роста, с папкой в руках. – У него обморожение конечностей тяжелой степени, вчера при поступлении был назначен «убойный», результат которого будет виден в ближайшие дни, насчет ног не уверен, но руки спасти шанс есть. – Врач был похож, как почему-то показалось Максиму, на доктора Айболита из старого советского мультика, который он видел в детстве.
Слова «доктора Айболита» «насчет ног – не знаем» больно отозвались в сердце парня.
– Какой кошмар! – думал он. – Что же это? Мне кажется, что парализация, это были только цветочки. У него было предчувствие, что в скором времени он останется вообще без рук и ног, да еще и парализованный наполовину: – Кем же я стану? Растением? Моя жизнь кончится, по большому счету не начавшись, Бог мой, да как же так? Почему все это со мной происходит?
Максим хотел уснуть и не просыпаться, чтобы этого всего не было, чтобы все исчезло, и он сам растворился в этом мире бесследно, где его судьба жестоко наказывала, а самое главное – Максим не понимал за что…
Все, что было у него в мыслях, объяснить и донести во всех «красках» практически невозможно, просто то, что творилось у него в душе, непередаваемо, поэтому перейдем к следующим событиям.
Дальше были обходы, прогнозы врачей, которые не предвещали для парня ничего доброго, процедуры, уколы и все остальное, что полагается больному в этой ситуации.
6 января 2010 года был вынесен окончательный вердикт врачей. Он был похож на судебный приговор о смертной казни, по крайней мере так для Максима прозвучало врачебное решение – назначить операцию Максиму Михайловичу Богдану на 7 января 2010 года. Это была операция по ампутации ног (заранее скажем, что руки молодому человеку врачам удалось спасти, а вернее руку, потому как левая была и без того парализована).
7 января – Рождество Христово. Видимо, эти даты совпали неспроста. Все же судьба за что-то его наказывала. Или же, может, это был урок к смирению? Если бы Максим переборол гордыню и пошел проситься на ночлег к знакомым или соседям, однозначно, что всего этого вообще бы не случилось.
7 января Максима раздели и увезли на операцию, там ему привязали руки к операционной койке, поставили капельницу и еще какой-то укол…
Пришел в себя Максим уже в палате, про боли, что сопровождали при пробуждении, рассказывать, думаю, не нужно, ног у Максима уже не было, а остались культи, чуть ниже колен.
Что дальше? А дальше были перевязки, капельницы, турунды (так врачи называют ватные тампоны, которые помещают под кожу в месте операции, Максиму их назначили, потому что операция прошла не совсем благополучно, и ему повторно вскрывали ногу, чистили и обрабатывали).
Всех подробностей пребывания нашего героя в этой больнице, как мне кажется, вам не нужно рассказывать, дабы не слишком обременять всеми больничными «прелестями». Скажем лишь об одном – в этой больнице Максим провел девять долгих месяцев. Чего же он ждал и к чему стремился?
А дело в том, что в эту больницу пришла женщина, которую прислал Сам Господь. Спаситель пришел через эту женщину, даже имя говорило само за себя, а звали ее Любовь. Она, выслушав все, что ей рассказал Максим, решила ему помочь. Скажем сразу, что для самой судьбы нет ничего невозможного. Любови было, более семидесяти лет и к тому же у нее был обет молчания (если кто не знает, человек Богу до какой-то поры дает обет вообще не говорить, даже наедине с собой).
Примерно полгода эта добрая женщина добивалась того, чтобы Максима определили в какой-либо Дом инвалидов, и у нее это получилось, только Всевышнему известно каким образом. Человек без паспорта и гражданства, без денег и «связей» был поставлен на очередь в Центральный дом-интернат (далее – ЦДИ). Почему на очередь? Да потому, что в таких организациях свободных мест практически не бывает, приходится ждать, пока кто-нибудь переедет в другой интернат или, простите за прямоту, нужно ждать, пока человек не освобождает место по другой причине, другими словами, пока не уйдет в мир иной.
Для того чтобы читателю было понятнее, в какой ситуации оказался Максим, добавим следующее. К нему несколько раз приезжал Роман, тот самый, который вызвал Максиму машину «неотложки». Так вот при последней встрече с ним Максиму стало известно, что дома, в котором он жил, уже вообще нет, остался только фундамент. Как рассказал Роман, родной дядя Максима по маминой линии разобрал дом до основания, чтобы этим материалом отремонтировать дом своим дочерям. (Не будем повторяться по поводу родни и их «любви», «добропорядочности» и «сочувствия».) Так что парню вернуться было некуда, да и смысл в этом тоже отсутствовал, кто за ним там будет ухаживать, и на что он без пенсии будет жить.
В ЦДИ
Итак, на этот раз судьба Максиму улыбнулась, он попал в Центральный дом-интернат, находящийся в городе Барнауле. Располагается этот интернат не в самом городе, а на его окраине в зеленой зоне, посреди густого хвойного бора.
Чистейший воздух, замечательная природа, неподалеку протекает река, после всего, что Максиму пришлось пережить и пройти, это место было похоже на какой-то сказочный оазис или эдем.
При прибытии Максима поместили в карантинное отделение, все вновь прибывшие первое время, назовем его условно «временем реабилитации», находятся в этом изоляторе до тех пор, пока не будут готовы все документы и пока им не определят комнату для постоянного проживания.
Скажем несколько слов об особенностях обслуживания и условиях проживания в этом учреждении. Если посмотреть на уход и питание в больнице и в этом интернате, то сравнение будет явно не в пользу больницы. В интернате уход и питание показались ему на вполне достойном уровне. В больнице из обслуживающего персонала были лишь санитарки, здесь за инвалидами ухаживали нянечки.
В изоляторе Максим находился почти два месяца, но никаких негативных эмоций он не испытывал по этому поводу. Читал книги, изучал статьи российского законодательства, он понимал, что знание закона ему в будущем очень даже пригодится, в связи с тем что у него до сих пор не было ни пенсии, ни паспорта с российским гражданством.
Примерно через два месяца его перевели на первый этаж в первую комнату. Там проживали еще двое, комнаты в основном были рассчитаны на три человека.
У парня началась новая жизнь. Максим для себя так и определил свое положение в этом мире. Он говорил себе: «У тебя жизнь не кончилась, просто началась другая. Теперь этой, новой жизни нужно учиться заново».
Мы пропустим некоторые моменты и подробности проживания Максима в интернате и перейдем с вами к самым важным событиям.
Во первых, он купил персональный компьютер в рассрочку у такого же инвалида. Тот сам предложил ему купить компьютер, причем пенсия еще и не намечалась.
Уважаемый читатель, опережая все последующие события, хочу вкратце сказать о том, что в последующем именно этот компьютер (Интернет) помог Максиму добиться для себя пенсии, и паспорт был оформлен в кратчайшие сроки, с гражданством Российской Федерации.
Максим сидел и писал в администрацию Барнаула, всем «большим людям» в ней, но положительных результатов не было, пока он не решил обратиться в Москву, вот тогда дело сдвинулось с мертвой точки. Пенсии он добился, но был момент до этого, который изменил его жизнь и представление о ней…
Максим, уже будучи в таком состоянии, о женитьбе даже и не думал. Почему? Да потому, что он не представлял, что когда-нибудь встретит такого человека, с которым он смог бы связать свою судьбу навсегда. Но опять же вмешалась сама судьба.
Через тернии к звездам…
Он не встретился с ней раньше, когда находился в изоляторе, лишь потому, что Люба (имя он узнал позже, и вновь такое удивительное имя, это неспроста…) была в отпуске. Итак, ее звали Любовь, работала она нянечкой в интернате, в который определили Максима. Как впоследствии узнал Максим, Люба жила в частном доме со своими родителями и младшей дочерью Александрой, которой на тот момент исполнилось десять лет. Всего же у нее было три дочери, но они жили отдельно и были уже достаточно взрослыми.
При знакомстве Люба ему понравилась. Чем именно? На этот вопрос ответить всегда крайне сложно, так как любовь не объясняет человеку, почему одна судьба должна быть связана с другой. Может быть, потому что это две разные половины, которые в течение определенного времени, отведенного судьбой, идут навстречу друг другу, и зачастую разными дорогам, и когда их пути соединятся, ведает только она, Судьба, определенная для нас Творцом…
Момент встречи со второй твоей половинкой невозможно не узнать. Это тот момент, когда ты понимаешь, что перед тобой именно он, тот человек, с которым ты можешь быть вечно, с которым тебе свободно и светло, момент, когда мир для тебя становится совсем иным и когда он для двоих окрашивается в совершенно новые краски, в необычные и сказочные цвета.
Это момент, когда ты, наконец, понимаешь, зачем ты здесь, на этой земле, и для чего ты пришел. Ты понимаешь, что ты не был счастлив до этого момента никогда и что не знал вообще, что это такое. Именно так все ощутил Максим, когда увидел ее и познакомился. После он часто думал: возможно, это все ему было уготовано Всевышним для того, чтобы соединить эти две недостающие половины целого. В тот момент он понял, как ему было одиноко все это время и как ему не хватало именно ее.
Когда она прикоснулась к его руке в первый раз, Максим почувствовал, столько нежности в этом одном прикосновении, что описать простыми словами это просто невозможно. Описать и донести эти чувства можно лишь приблизительно, да и то может не получиться. Но тот, кто любил и любит, знает, что это такое.
Оставляя далеко позади любовную лирику и драматизм всего происходящего между ними, скажем лишь, что примерно год они дружили и общались – в общем, полюбили друг друга и решили пожениться. Паспорт, гражданство и прописка в ЦДИ у Максима к тому времени уже были, но вот пенсию начали выплачивать позже.
Нужную сумму на регистрацию Максим попросил в долг у хорошего знакомого, с которым, кстати говоря, его познакомила та женщина, добившаяся для него места в интернате. Борис (так его звали) одолжил Максиму денег, и он же отвез их с будущей супругой во Дворец бракосочетания (мир не без добрых людей и не без чудес).
Итак, познакомился Максим с будущей женой 14 октября 2010 года, а 18 августа 2011-го они поженились. Такие чудеса в мире иногда случаются, женщина вышла замуж за человека, не имеющего вообще ничего, – безногого, с одной рабочей рукой, без денег и имущества, без богатого дяди на Западе, живущего с недавнего времени в доме инвалидов.
Именно так выглядит настоящая ЛЮБОВЬ, искренняя и бескорыстная. Они просто любят и не боятся того, что будет впереди. Не страшатся ничего, потому что сильнее любви нет в этом мире ничего. Это сила, которая ломает все негативное, что попадается ей на пути, пред ней не устоит никакая преграда или стена.
Они поженились, но Максим жил в интернате, а супруга с ребенком в доме своих родителей. Конечно же, им нужно было эту проблему как-то решать. Посоветовавшись, они решили встать на очередь на жилье.
Как оказалось, сделать это очень нелегко, нужно было собрать и оплатить неимоверное количество всяческих справок, выписок и квитанций, за каждой из них необходимо было ездить из одного конца города в другой.
Собрав и оплатив, они сдали пакет документов в администрацию своего города.
Нужно сделать одно замечание, чтобы ввести в курс дела нашего читателя: дело в том, что пакет подаваемых документов действителен лишь в течение месяца.
Так вот по истечении месяца Максиму с Любовью ответили, что у них якобы не хватает некоторых справок. Почему этого не сказали сразу?! Да просто потому, что власти пытаются всеми правдами и неправдами людей на очередь не ставить, – зачем кому-то дарить квартиру, которую они могут продать и иметь за нее живые деньги.
Конечно, такой поворот, мягко говоря, смутил Максима, здесь дело не столько в затраченных денежных средствах, которых у них и без того немного, сколько в несправедливости.
Что делать дальше? А дальше только Москва. Максим снова сел за письма. А судьба благосклонна к людям целеустремленным, и результат не заставил себя долго ждать. В администрацию города пришел приказ из Москвы – деньги, затраченные на сбор и оплату справок, немедленно вернуть и поставить на очередь, после того как эта семья соберет и сдаст новый пакет необходимых документов.
На этот раз Любе, жене Максима, на сбор справок и всех необходимых бумаг потребовалось более месяца. Собрали, оплатили и сдали новый пакет.
Максим обратился с просьбой взять под свой контроль их дело к властвующим верхам как в Барнауле, так и в Москве. Тактика и стратегия оказались верны, на этот раз Максима поставили на очередь на улучшение жилищных условий по статье, определенной для инвалидов.
В этом месте рассказ о нашем герое и его семье можно закончить, потому как на этом этапе рассказывать больше нечего.
Послесловие
Уважаемый читатель, для чего мной было вам все это рассказано? Во-первых, как мы в начале нашего повествования говорили, для того, чтобы вы посмотрели другими глазами на свою жизнь. Во-вторых, этот рассказ может помочь в тот момент, когда вам покажется, что вы не самый счастливый человек. Или вы вспомните этот небольшой фрагмент из жизни героя, когда подумаете, что хотели бы иметь то, чего у вас сейчас нет. Не нужно требовать от судьбы больше, чем вам определено иметь на этом этапе жизни…
Всему свое время и случай, и это не просто мудрые слова какого-то пророка, в этих словах таится сокровенный смысл нашего бытия. Всему суждено быть только тогда, когда это нужно для нас, и таким, как нам уготовано свыше, и ни раньше, ни позже, чем нам с вами предначертано пройти.
Максиму нужно было все это пережить, чтобы он вырос и повзрослел, осознал и увидел жизнь другой, прошел через все испытания, потеряв одно и найдя другое. Это можно принимать как гамбит – потерять малое, чтобы обрести большее. Да, он потерял ноги, да, он помнит меньше половины и у него парализована одна сторона тела, но он нашел намного больше – он обрел то, на поиски чего у многих людей уходит вся жизнь, и часто случается, что эти поиски остаются без результата…
«Если прочтение данной автобиографии заслуживает Ваше одобрение, Вы можете перевести символический гонорар этой работе в размере 10 рублей, тем самым оказав свою поддержку, как «писателю», так и его семье.
Рассказ соткан непосредственно героем своей судьбы, в него не было ничего добавлено, а все описанное в нем истинная, правда.
Просим учесть тот факт, что этот релиз написан человеком после серьезной черепно-мозговой травмы и амнезии, посему не будем строги…»
Код города – 8 3852
Адрес – Алтайский край г. Барнаул ул. Кутузова 260.Центральный Дом Инвалидов – 1 корп. 1 комн.
индекс 656021.
Пластиковая карта «СБЕРБАНК РОССИИ» 63900202 9003396928
Яндекс деньги – 410011251352782
Web money R175072152806
8 902 142 1904
Электронная почта автора –
