Явления, захватившие сегодня наше внимание, — всеобщая мука, конвульсии, митинги, стачки, разрушение общественного порядка, социальный страх — суть внешние проявления фундаментального процесса передачи власти. Страна меняет кожу. Утомленные, полуразрушенные, утратившие волю к власти централистские структуры сдают ее без боя другим, новым, дееспособным, сформировавшимся в последние двадцать лет нашего иллюзорного благополучия.

Мы вдруг обнаруживаем, как в экономике, социологии, общественном сознании проявляет себя мощный упитанный пласт, условно именуемый «криминальной буржуазией» или «буржуазным социумом», накопивший в себе громадные жизненные силы, финансовые ресурсы, опыт управления этими ресурсами, сформировавший свою структуру, идеологию, методы выхода «на поверхность». Именно этот динамичный, агрессивный, знающий свои цели пласт принимает сейчас власть у одряхлевшего аппарата, еще недавно претендовавшего на выражение общенародных, общегосударственных интересов.

Экономических централистских структур практически не существует. Социальная справедливость погребена. Экономика антинародная. Государственный сектор тает на глазах, как весенняя льдина. Действует и развивается только буржуазный сектор. Он зажигает рекламы на площадях больших городов, закупает телеканалы, издает законы и уложения. Нарастает благополучие и преуспеяние буржуазии, нищает народ.

Советские органы, и прежде выморочные и эфемерные, заявляют о себе только на Съездах народных депутатов, которые после всех ожиданий обернулись огромной говорильней, вязким болотом плохо переваренных концепций, лепкой непродуманных, часто бесполезных законов.

Поразительна трагичная судьба партии. За годы своего существования партия, утратив интеллект и теорию, теряя из виду грядущее, многократно перерождалась меняла сущность и сегодня по воле своих собственных лидеров приходит к драматическому финалу. Ныне партия напоминает хорошо проложенные по всей территории страны линии электропередачи, укрепленные на прекрасно сконструированных стальных опорах, однако вся эта грандиозная, многомерно разветвленная сеть отключена от источников тока, от электрических станций и не подключена к двигателям, электромоторам, моторам, «лампочкам Ильича». По этой опустевшей сети уже не идет стратегическая инициатива центра. В этих проводах нет тока, энергии идей, приказов и замыслов. Эта сеть мертва, на нее безбоязненно садятся черные птицы, каркая, расклевывают ее — от арматуры до повисших к земле проводов.

Коммунистическая партия, как я вижу, распадается на три разнородных фрагмента. Из ее рядов выламывается мощная социал-демократическая фаланга — вышедшие на поверхность буржуазные круги, предпочитающие не создавать свои политические структуры, а воспользоваться частью уже существующих, с их собственностью, кадрами, организационным опытом. Этой партии жить и цвести, владеть заводами, землей и культурой.

Второй, обреченный фрагмент партии — коррумпированный, ущербный, мыслящий эгоистично и кастово — не нужен уже никому. Он будет выдуваться, как легкая костная пыль исчезнувшего скелета.

Последний, третий фрагмент — та часть партии, которая мыслит себя централистски, все еще ждет инициатив из центра, готова стать партией единомышленников, взять на себя бремя власти в рассыпающейся, гибнущей стране. Она готова на жертвы, она чутко ищет созвучных ей лидеров, трагически ощущает свой удел. Она, крепкая, верящая в социализм, будет отдана на растерзание общественному сознанию, взвинченным народным фронтам, обездоленной публике, когда от коммунистов потребуют ответа не только за ленинский эксперимент в начале века, не только за кровь сталинизма, не только за стагнацию Брежнева, не только за дилетантизм и катастрофу первых лет перестройки, но и за то, что она, партия, заведя страну в тягчайший кризис, покидает штурвал управления, самораспускается, уходит с арены, предав поверивший ей когда-то трудящийся люд. Этот страшный и справедливый упрек будет предъявлен последним партийцам, необратимо устранит их от власти, обречет их самих на роль изгоев, заставит испить чашу политических гонений.

Единственной, последней из всех централистских структур, сохранившей общенациональный идеал, действующей во имя всей страны, всего народа, остается армия. Она, армия, в силу этого тоже подвергается сегодня интенсивному давлению и нападкам. Ее разрушают как последний оплот соборного централизма, последнее вместилище народности.

Сегодня, в дни паралича и деградации власти, армия, как и десять лет назад, остается единственной силой, способной выполнять грозные, предельные функции, вмененные ей трагическим веком. В застойные годы, когда буржуазия наворовывала свой капитал, а бесконтрольный аппарат проедал национальный доход, когда изолгавшаяся интеллигенция тихо ныла, а рабочие и крестьяне молча саботировали распоряжения так называемой народной власти, лишь армия выполняла предназначенный ей исторический долг. К середине семидесятых годов был наконец установлен военно-стратегический паритет с противниками, достигнут тот баланс оборонительных сил, о котором мечтали вожди, создавая государство и армию. Армия, установив паритет, завершила им период конфронтации, открыла путь к осмысленному в недрах паритета разоружению.

Позднее армия воевала в Афганистане, в течение десяти лет принося кровавые жертвы, затыкая телами «афганцев» дыры в нашей неуклюжей восточной политике, беря на себя ответственность за фальшивые разработки наших востоковедов и американистов — нынешних витий перестройки.

Она же, армия, компенсируя безответственность энергетиков и технологов, беспомощность аварийных и спасательных служб, кинулась, как на амбразуры, на взорвавшийся реактор, голыми, по сути дела, руками выхватывала из зоны взрыва раскаленные угли смертоносного топлива.

Она же, единственная, подменяя собой гражданские силы и средства, бросилась в армянский эпицентр, вытаскивала из-под дымящихся развалин Ленинакана раздавленные трупы. В последнее время, покрывая издержки национальной политики, ставя кровавые латки на дырявый кафтан демократических преобразований, армия появляется во всех зонах межнациональных конфликтов. Оказывается в состоянии гасить, хотя бы ненадолго, блуждающие очаги гражданской войны.

И эту последнюю опору государства уничтожают у нас на глазах, делают нас свидетелями избиения армии.

Кто, почему заинтересован в истреблении обороны страны?

С одной стороны, существование в мире военной сверхдержавы Советов, оснащенной грозным оружием века, постоянная непредсказуемая угроза со стороны СССР были дискомфортом для бурно развивающихся цивилизаций Запада. С другой стороны, скопившийся внутри страны буржуазный потенциал развития стремится к слиянию с мировыми деньгами, и единственной преградой оставалась военная мембрана, стена конфронтации.

Мы — свидетели того, как второе по величине военное образование планеты разрушается и исчезает, как дым, словно выпаривается в каком-то чудовищном котле, повторяя судьбу своей предшественницы — армии русской империи.

Вот направления ударов и иссечений, направленных на Советскую Армию.

Направление первое.

На армию взвалили ответственность за атомный апокалипсис: утверждают — ее страшнейшее оружие грозит миру последним часом. Ее угрюмый милитаризм ведет к концу света. Под этим лозунгом началось стремительное разоружение, которое привело к уничтожению в одностороннем порядке целых классов новейшего оружия, доставшегося народу ценой огромных вложений, жертв, отказа от бытовых благ, сконцентрировавших в себе интеллектуальную мощь инженерии.

Считанные месяцы понадобились для изгнания наших соединений из стран Восточной Европы. Целые группировки наших войск — танки, самолеты, пехота — выдворяются из Европы ударами сухих кулачков новоявленных восточноевропейских политиков. Разрушены буферные зоны, сломан паритет, прогнулись границы, мы в нашем противостоянии отброшены к предвоенным временам, когда мощь Запада вкупе с нараставшей германской угрозой концентрировалась против наших оголенных рубежей.

Направление второе.

Армии предъявляется счет за опустошение национальной экономики. Утверждают на все лады: оборонная промышленность высосала, как вурдалак, живые соки индустрии, опустошила прилавки, обескровила народное хозяйство. Пацифистски настроенные экономисты начали невиданное по масштабам иссечение из военного комплекса целых производств, направлений научно-технических разработок. Бестолковая, безответственная конверсия приведет не просто к деградации вооружений, но к исчезновению перспектив научно-технического развития. Закрываются не просто заводы — распускаются коллективы рабочих, ученых, разработчиков, на сотворение которых нация затратила десятилетия своих организационных усилий. Воссоздать такие коллективы будет невозможно. Разрушая эти единственные имеющиеся у нас очаги развития, мы раз и навсегда обрекаем себя на третьестепенную роль, на полное выпадение из технотронных вариантов развития.

Направление третье.

Мифом о деградации личности в армии, о царящих в ней повсеместно насилии и садизме, проблемой «неуставных отношений», и впрямь серьезной, общественному сознанию внушается ужас перед перспективой военной службы. Пропагандой посеян массовый антиармейский психоз. Уже сегодня солдаты в частях плохо управляемы, готовы дезертировать, уклониться от выполнения приказа. Матери, семьи видят в армии источник несчастий для своих сыновей и мужей. Армия отрывается от народа. Отсекается ее генетический корень. Она одиноко повисает в атмосфере нелюбви и подозрительности.

Направление четвертое.

Особым объектом психологической обработки стало младшее и среднее офицерство. Когда молодые лейтенанты, заброшенные на хребты и перевалы Севера, на локационные и ракетные «точки», оказываются в нечеловеческих условиях, в домах-бараках со свисающими с потолка ледяными люстрами, под которыми стынут их юные жены и грудные дети, они уже не способны ни выполнить боевую задачу, ни просто оставаться в нормальном морально-психическом состоянии. Недовольство офицеров, помещенных в скверные, а подчас и ужасные социально-бытовые условия, нарастающая напряженность в офицерской среде используются лукавыми «благодетелями» для отрыва офицерского слоя от остальной армейской структуры, сталкивают младших офицеров с высшими военачальниками, ловят их в тенета неформальных антиармейских организаций.

Направление пятое.

Генералитет, Генеральный штаб подвергаются воистину ураганному обстрелу. Генералов изображают как скопище чванливых, некомпетентных людей, не способных управлять военной машиной, не способных установить контакт с армией и народом. Образ генерала-шута стал излюбленным мотивом молодежных изданий и телепередач.

Направление шестое.

Особенно драматично складывается судьба афганского контингента. Этот бесценный фермент армии, обладающий реальным боевым опытом, проявивший свою способность воевать и проливать кровь за государство, последний контингент «государственников», погибавший во имя государственной идеи в ущельях и пустынях Азии, — этот контингент, вернувшись на Родину, был государством отвергнут. Государство не защитило его, испугалось его, отдало на откуп общественным и национальным стихиям. Государство предало этих людей, откупившись пустопорожними льготами, отрекшись от идеалов, которые само проповедовало. И афганское движение, пытавшееся на первых порах консолидироваться, сложиться в «афганское братство», сегодня являет собой противоречивый, рассеченный конгломерат враждующих между собой групп. В Закавказье афганский ветеран из Баку руководит подготовкой азербайджанских боевиков, а в это же время бывший «афганец» из Еревана, может быть, его сослуживец, кровный побратим, инструктирует армянские отряды ополчения. Они встречаются на перевалах Карабаха, стреляют друг в друга. А третий «афганец», русский офицер, вертолетчик или танкист, ставит между ними свою грудь-броню, в которую они стреляют оба. Пули, не нашедшие парней в Гиндукуше, настигают их здесь, под Степанакертом и Душанбе.

Направление седьмое.

Постоянное ввержение армии в национальные конфликты с последующим предъявлением ей моральных и юридических счетов — один из. самых изощренных и безнравственных способов угнетения армии. Получившие ярлыки «палачей» и «мародеров» войска уже практически парализованы, отказываются выполнять приказы. Немудрено, что командованию становится все труднее заталкивать армию в хлюпающие кровью межнациональные раны. Армия отказывается верить своему комсоставу, политическому руководству страны.

Все эти методы и приемы, применяемые последовательно и одновременно, являются хорошо организованной службой по разложению армии противника, используют рекомендации военно-пропагандистских служб зарубежной военной разведки, и невидимые нами аналитики могут поздравить себя с успехом своих подрывных операций.

Итогом этого умного натравливания одних военных на других, армии на народ и народа на армию уже в ближайшее время может стать явление бастующей армии. Армия, выходящая на забастовку со своим боевым оружием, с танками, самолетами, зенитно-ракетными комплексами, — этот грозный фантом становится реальностью, возвращая нас к легендарным временам броненосца «Потемкина». Бастующие авианесущие крейсера и стратегические эскадрильи — ответ армии на травлю.

Необходимо немедленно, осознав эти грозные процессы, сформулировать программу защиты оборонных представлений народа, программу защиты армии от распада, сохранить эту структуру, все еще, несмотря ни на что, способную претендовать на выражение общенародных идеалов и целей.

Пора прозреть армейскому командованию, стратегам и «оборонщикам». Утопические мифологемы о вечном мире в XXI веке, об эре грядущего всеземного процветания обернутся угрюмой конфронтацией. XXI век грядет как век нарастающих кризисов и общемировой нестабильности. Распад СССР, выпадение его из мирового развития и мрачное сползание в «третий мир», уход СССР с арены военного противостояния приведут к мировому дисбалансу, способному пошатнуть хрупкие структуры всей цивилизации, о чем уже сегодня толкуют западные политологи. Разрушение сложившихся финансовых, экономических, геополитических связей приведет к нестабильности, на которую страны мира будут реагировать всеми возможными средствами, в том числе и военными. Перед лицом возможной военной активности, перед лицом нарождающихся экзотических видов оружия мы окажемся без оружия, без идей, без оборонного сознания, без геополитических военных поясов.

Армия, как ничто другое, нуждается сегодня в защите. Она скована своей субординацией, своим внутренним централизмом, своей присягой на верность государственной власти. Она не в силах сама заявить о своей проблематике, защитить себя невоенными, гуманитарными средствами. Наивно верит в государство и власть. Поэтому в нашем общественном движении необходимо отдельное направление, гражданская инициатива, быть может, военная партия, которая взяла бы на себя защиту оборонного могущества страны. Как любой сословный слой, как любая корпорация, армия должна иметь гражданский канал для выражения сугубо армейских интересов. А ведь армия не клан, не сословие. Наша армия — форма народной жизни, народной идеологии и сознания.

Военно-патриотическая инициатива должна решить ряд неотложных задач. Необходимо довести до народа правду о разрушаемой армии, об истинных политических целях ее разрушения. Армия, чувствующая себя сейчас изолированной, должна знать, что народ видит ее проблемы, ее муку и страдания, что народ не разобщен с ней, готов ее защитить. Армии, лишенной идеологии, включенной как марионетка во всесоюзную распрю, утратившей ценностные ряды и представления, необходимо вернуть ее идеологическое содержание — идеологию национального спасения и национального возрождения.

Надвигающийся, быть может, неизбежный хаос вменяет армии особую, не свойственную ей функцию — не карательную, как пытаются нас напугать тоталитаристы, не жандармскую, как пытаются нас обмануть либералы, но сберегающую, направленную на сохранение тех очагов развития, которые, возможно, еще не будут затронуты хаосом. По существу, армии надлежит выполнить ту миссию, которую когда-то выполняли монастыри в поры нашествий и экспансий. В казармах будут укрываться от смерти и побоищ, от разорений и голода. Туда придут, как турки-месхетинцы, как беженцы Баку и Степанакерта, — придут люди культуры, инженеры, ученые. Только армия в условиях гражданского хаоса будет в силах сберечь их, сохранить зерна будущего развития, оборонить ценности и святыни, чтобы потом, когда минует беда, они могли быть возвращены в жизнь. Армия должна готовиться к этой роли, осознать ее, перестать заниматься одними сугубо военными делами, резко включиться в общественно-политический процесс, заявить народу о том, что она готова исполнить сберегающую, общенациональную миссию. Армия не является слепым орудием власти, она — инструмент волеизъявления народа.

Вышла на общественную арену церковь. Церковь больше не скрывается на своих амвонах, за оградой погостов и кладбищ. Помимо акций милосердия, проповедей добра и блага одна из миссий церкви в ее общественном деянии — обратиться к армии со страстным и ярким призывом защитить народ от крушений внутренней смуты. Это будет то долгожданное слияние церковного идеала нравственности с армейской действительностью, с ее оскуделой духовностью.

Сегодня борьба за сбережение армии является последней борьбой за государственность и народность. Разложение и истребление армии сделает нас беззащитными перед хищниками, стремящимися расчленить СССР на лакомые, быстро перевариваемые ломти, сломить сопротивление России, не желающей — из последних сил — стать подножием в экономической и культурной иерархии жестоких, псевдогуманных цивилизаций мира.

История станет судить о жизнеспособности и сопротивляемости народа по его нынешнему отношению к армии. Она станет судить о сегодняшних генералах по их способности вывести армию из жесточайшего окружения, из второго за двадцатое столетие котла, где перемалывается военная мощь России. Она, история, произнесет свой суд красному офицерству, трагически заступающему сегодня место белого офицерства. Она назовет имена предающих армию, ведущих ее на заклание.

Опасность столь велика, ее очертания столь тщательно маскируются, что долг интеллектуалов и аналитиков— пойти на предельный риск, вскрыть перед обществом конечные цели беспощадной антинациональной программы по истреблению армии.

Идеология национального спасения глубоко близка любому нашему гражданину, любому воину, будь то седовласый генерал или безусый новобранец. Взамен унылой, догматической, изжившей себя пропаганды возникнет идеология национального возрождения. Нам, в наших горьких условиях, не нужна армия, покоряющая мир, готовая врываться на танках в горящие европейские столицы. Нам нужна армия для самосохранения, самозащиты. Нам нужна та достаточная оборона, без которой общегосударственная идея готова сегодня погибнуть, исчезнуть с лица земли навсегда.

Нет, не «большую казарму» готовит армия обществу, ратуя за поддержание в народе доблести, суверенности, мужества, уповая на достойную жизнь в грядущем, не отрекаясь от величия в прошлом. Идеал кооператора, диск-жокея, политического лукавца не сможет вытеснить из народного сознания идеал ратоборца, заступника, мученика за народ и Отечество.

Армия поделится с индустрией своим опытом грандиозных свершений, поделится с культурой опытом жертвенности и стоицизма.

Будущее России — не казарма, не концлагерь, не концессия, не придаток олигархических империй мира, а целостное мобильное общество с общенародным идеалом истины, справедливости и добра.