Глава 32

Блэкхетская тюрьма,

блок камер одиночного заключения

Холодный цементный пол камеры всего двух ярдов шириной и трех ярдов длиной был залит потом, а от голых стен эхом отражалось пыхтение и рычание — при свете тусклой лампочки заключенный по имени Эш, одетый в просторные тюремные трусы, качал пресс, восемьдесят раз подряд. Его трицепсы и мышцы предплечий напоминали стальные канаты. От напряжения кончики подпиленных зубов со скрежетом терлись друг о друга, но взгляд оставался пустым, несфокусированным.

Измерять течение времени можно было лишь по графику доставки пищи и уборки камеры. Эш знал, что сейчас ночь. А еще он знал — уже несколько минут, — что в тюрьме происходит нечто необычное.

Свидетельством тому были приглушенные, едва различимые звуки, проникавшие через толстые стены и стальную дверь его камеры. Похоже, с каждым мгновением шум приближался и усиливался, как будто началось светопреставление.

Очередные отголоски истошного крика и страшного грохота, доносившиеся из самого чрева тюрьмы, заставили Эша на долю секунды прервать свое занятие. Угол его рта дернулся, но затем заключенный продолжил качать пресс. Пусть снаружи разразится война, пусть весь мир разрушится, сгинет в адском огне. Ему плевать. А когда все закончится и он выйдет отсюда на руины разоренной планеты, для него ничего не изменится. Он останется Эшем. Будет делать то, что делал. И никто не сможет его остановить.

Он увеличил темп. Мышцы сводило болью, пот стекал по спине, рукам и стиснутым кулакам, собираясь в лужу на цементном полу. Дойдя до ста повторений, Эш не остановился. Он человек-поршень. Нет, не человек. Другой. Лучше. Он…

Внезапно дверь его камеры выгнулась, издав жалобный металлический стон. Эша было трудно удивить, но когда дверь слетела с петель и рухнула на пол камеры, он остановился и повернул голову.

В дверном проеме стояли три фигуры, освещенные мигающим оранжево-белым светом. Мужчина слева был таким громадным, что, казалось, заполнял собой весь коридор. На поясе у него висела кривая турецкая сабля. В кулаке он сжимал что-то странное — Эш не понял, что именно. Фигура справа была гибкой и соблазнительной — женщина в облегающем комбинезоне, с растрепанными, блестящими волосами и стальными ножнами на поясе.

В центре стоял еще один мужчина, не такой огромный и мускулистый, как его спутник, и без оружия. Эш имел смутное представление об изяществе, но именно этим словом можно было охарактеризовать его манеру держаться. В нем — вернее, во всех троих — чувствовалась какая-то странная, завораживающая сила, с какой Эш никогда раньше не встречался.

Эш медленно встал, не отрывая настороженного взгляда от трех фигур. Пот у него на коже начал остывать — из коридора в камеру хлынул поток прохладного воздуха. В нос ударил запах дыма. Где-то далеко слышалось тихое потрескивание огня.

Первым заговорил изящный мужчина в центре:

— Ты человек по имени Эш?

Эш не ответил, а лишь едва заметно кивнул.

— Меня зовут Стоун. Габриэль Стоун. Это мои компаньоны, Лилит и Захария. Мы пришли за тобой.

Эш молчал, слегка склонив голову набок и внимательно разглядывая гостей.

— У нас еще будет время для объяснений, — сказал Габриэль. — Захария, проводи нашего друга из камеры.

Великан нагнулся, чтобы не удариться головой о притолоку. Войдя в камеру, он отбросил то, что держал в руке. Эш увидел, что это человеческая рука, оторванная у локтя. Вместе с рукавом рубашки. Судя по цвету ткани, это была униформа тюремного охранника.

Лоб Эша прорезали две вертикальные складки.

Захария возвышался над ним на добрых четыре дюйма, и если мышцы Эша были сильными и гибкими, как у леопарда, то гигант напоминал скорее американского бурого медведя. Захария схватил его за плечо и толкнул к двери. Эш не любил, когда до него дотрагивались, но жуткая картина смерти и разрушений, которую он увидел за порогом своей камеры, быстро отбила охоту протестовать. На полу валялись трупы восьмерых охранников — изломанные, изрубленные и разорванные. Знакомый запах смерти смешивался с едким запахом дыма. Из коридора доносились стоны умирающих. Из электрощитка с перерубленными проводами поднимались пламя и дым. Камеры наблюдения вдоль всего коридора были ослепшими, безжизненными.

— А ты думал, мы будем рыть туннель в твою камеру, придурок? — буркнул Захария. — Как стая долбаных крыс? Не дождешься. Мы вошли прямо через парадный вход.

— Надеюсь, наши хлопоты не напрасны, — сказала Лилит, когда они пробирались по лабиринту коридоров. Габриэль молча указывал путь, а чернокожий гигант замыкал шествие, направляя шагавшего впереди него человека. Лилит подняла правую руку. — Вы только посмотрите. Сломала этот чертов ноготь.

Стены тюрьмы дрожали от криков и стука тысяч заключенных, сгрудившихся за запертыми дверями и требовавших, чтобы их выпустили из камер. Эш оставил попытки сбросить ладонь великана со своего плеча. Он лишь смотрел по сторонам широко раскрытыми от удивления глазами. Когда он видел эти коридоры в прошлый раз, они были перегорожены толстыми металлическими дверьми, открывавшимися при помощи связки ключей. Теперь путь был свободен, а погнутые двери беспомощно свисали с петель. Каждые несколько шагов приходилось переступать через очередную лужу крови, очередного мертвого охранника. Свернув за угол, они увидели одного живого — он с трудом полз, отталкиваясь от пола изуродованной рукой. Лилит фыркнула, выхватила саблю и вонзила в спину несчастного. Потом провела пальцем по окровавленному лезвию и облизнула.

— Хочешь? — Она повернулась к Эшу. — Я имею в виду, ты это употребляешь, правда?

— Сейчас не время, сестра, — оборвал ее Габриэль.

— Кто вы такие?

— Разговаривает, — удивилась Лилит. — Уже кое-что.

Они миновали выбитую дверь, и узкий коридор сменился высоким и просторным помещением, залитым ярким неоновым светом. Вдоль стен тянулись металлические переходы и лестницы. Из трех ярусов общих камер доносился рев заключенных, сквозь прутья решеток просовывался лес рук. Увидев приближающуюся группу, а среди них растерянного Эша, заключенные разразились приветственными воплями.

— Нужно их всех выпустить. — Лилит приходилось перекрикивать шум. Она улыбнулась зрителям и взмахнула окровавленной саблей, отчего гвалт еще больше усилился. — Массовый побег воров и убийц. Это немного встряхнет унылый старый остров…

Ее слова и радостные крики заключенных перекрыл оглушительный вой сирены.

— Черт, — пробормотал Захария и, не отпуская плеча Эша, вытащил из-за пояса саблю.

Габриэль увидел, как распахнулась решетчатая дверь, и им навстречу выбежали девять тюремных охранников. Похоже, оставшиеся в живых после рейда вампиров по Блэкхетской тюрьме перегруппировались и обратились к проверенным средствам для подавления мятежа. Над щитами были видны их испуганные лица. Четверо из девяти вооружились пистолетами с резиновыми пулями. Один из них выстрелил, не дожидаясь команды.

Тяжелый пластиковый цилиндр с громким хлопком вылетел из ствола и за секунду преодолел несколько сотен футов, разделявших вампиров и охранников. Для человеческого глаза всего лишь размытое пятно, но для вампира скорее большой надувной мяч, брошенный слабой рукой. Лилит саблей разрубила пулю надвое, прежде чем та достигла цели.

Запаниковав, остальные охранники открыли беспорядочный огонь. Захария без труда отбил вторую пулю лезвием сабли, и безвредный цилиндр отлетел на пол. Габриэль просто поймал третью и четвертую, словно падающие с дерева яблоки. Потом бросил пули через плечо и приказал:

— Убейте их.

Лилит и Захария бросились в атаку. Схватка была короткой, кровавой и явно неравной. Клинки вампиров замелькали в воздухе, и рев заключенных перерос в дикий вой. В сторону отлетело ухо. Потом ладонь. Лилит одним ударом снесла охраннику голову. Захария разрубил другого надвое, от плеча до бедра. За несколько секунд девять человек превратились в груду обрубков, лежащих в огромной луже крови.

— Скоро здесь будет подкрепление. — Габриэль повысил голос, чтобы перекричать радостные вопли. — Идем.

Пока на место преступления не высадились отряды вооруженной полиции и половина британской армии, вампиры проделали обратный путь через всю тюрьму по своим кровавым следам и растворились в ночи. Эш едва успевал за ними. Они добежали до ограждения по периметру тюрьмы и нырнули в дыру, которую Захария еще раньше прорубил в колючей проволоке.

Вдохнув свежий ночной воздух и увидев вертолет, ждавший их на бетонной площадке за ограждением, Эш так обрадовался вновь обретенной свободе, что едва сдержал торжествующий вопль. Заметив выражение его лица, Лилит усмехнулась.

— Цыплят по осени считают, везунчик. Ты еще не знаешь, что тебя ждет.

Захария швырнул Эша в грузовой люк и захлопнул крышку. Вампиры забрались в кабину. Габриэль невозмутимо взялся за ручки управления, и через несколько секунд винты пришли в движение, постепенно набирая скорость.

— Эй, Габриэль, а у тебя есть лицензия пилота, чтобы управлять этой штуковиной? — спросила Лилит, перекрикивая рев турбины.

Вертолет оторвался от земли, слегка наклонился вперед и стремительно взмыл в небо. Посмотрев вниз, они увидели море мерцающих синих огней, освещавших холмы Северного Йоркшира, и услышали вой сирен десятков машин подразделений быстрого реагирования, спешащих к тюрьме. Но вертолет уже превратился в быстро уменьшающуюся красную точку, мигавшую среди звезд.