Бывал в Давосе помимо сегодняшних российских вице-премьеров один такой человек по имени Ганс Касторп. Он проживал там семь лет на страницах романа Томаса Манна «Волшебная гора», в туберкулезной лечебнице перед Первой мировой войной, и стал свидетелем отчаянных дискуссий пациентов высокогорного санатория – «демшизы» Лодовико Сеттембрини и консерватора путинистского склада Лео Нафты.

Потом, в войну, Касторп спустился с горы и оказался жертвой патриотического подъема, в чем его поддержал и пассионарный либерал Сеттембрини, – пошел на войну.

Говоря в сегодняшних терминах, отправился из Давоса в Мариуполь.

Там он, в сущности, не увидел ничего, кроме «всемирного пира смерти»: «Тяжелый снаряд, продукт одичавшей науки, начиненный всем, что есть худшего на свете, в тридцати шагах от него, словно сам дьявол, глубоко вонзается в землю, в ней разрывается с гнусной чудовищной силой и выбрасывает высокий, как дом, фонтан земли, огня, железа, свинца и растерзанных на куски людей».

Словом, от Давоса до Мариуполя – один шаг.

Сражение при Давосе за инвестиции в Россию, которое дали российские вице-премьеры из условно либерального лагеря, было заранее проиграно. Ибо судьбы «мира» теперь решаются полевыми командирами, инвестиционный климат устанавливается мелкой моторикой прокуроров и широкими жестами представителей Следственного комитета, а морально-нравственная атмосфера насаждается православным официозом, составившим «симфонию» с охотнорядской «элитой».

Наша страна может предъявить сколько угодно «человеческих лиц» нынешней политики, но достаточно одной фразы главы ДНР Александра Захарченко и пары залпов по Мариуполю, чтобы на Западе опять задумались об отключении России от системы SWIFT.

Причем решительно не имеет значения чрезвычайно запутанная логика вроде бы простых и суровых, как портянка, людей: то дали приказ наступать на Мариуполь, то не давали приказа брать его штурмом, то взяли его в осаду. Если очистить головы от телевизионной дурман-травы, картинка более-менее ясная: скорее всего, группа вооруженных (вроде как не пойми кем – бог послал тяжелое вооружение и стрелковое оружие) людей, сошедших со страниц «Конармии» Исаака Бабеля, решили обстрелять мирный город, находящийся в границах суверенного государства.

Я, конечно, понимаю, что 80 с гаком процентов российского населения за Крым готовы и поголодать, и с банкоматами расстаться, и потребительскую инфляцию в 30 и более процентов перетерпеть, и падение ВВП на 5 % ощутить подкожным жиром, и согласиться с гибелью гражданского населения в соседней «братской» стране, да и вообще жить на продуктовые заказы в Доме быта.

Но всякий товар, даже если он называется Крым или Донбасс, имеет свою предельную цену. Один и тот же снаряд способен попадать в одну и ту же воронку. Можно многократно исполнять джигу на граблях. Но невозможно платить за один и тот же товар несколько раз и по цене, в сотни раз превышающей балансовую, особенно если оценить стоимость свыше 5 тыс. человеческих жизней.

Ключевая проблема в том, что ситуация «после Мариуполя» описывается как бесконечный тупик.

Понятно, что мирный процесс сорван. Очевидно, что поле для взаимных уступок сузилось до размера руин Донецкого аэропорта. Окончательно изменился и язык, с помощью которого ведется разговор о конфликте на юго-востоке Украины. Президент России назвал украинскую армию иностранным легионом НАТО, «который, конечно, не преследует целей национальных интересов Украины». Целью же является «геополитическое сдерживание России».

Это словарь холодной войны, вокабуляр международных обозревателей газеты «Правда», риторика записки КГБ, направленной в ЦК.

Россия могла бы иметь существенно большее политическое, экономическое и в конечном счете геополитическое значение, если бы добивалась побед в том же Давосе, привозя оттуда множество трофеев в виде заключенных контрактов и миллиардных инвестиций.

Тогда бы и от представителей российской делегации не шарахались, как от махновцев или конников Буденного, которых временно отмыли (в буквальном смысле слова) и приодели в Brioni.

Нынешняя власть предпочитает победы полевых командиров на территории соседней страны низкой инфляции, широкому ассортименту товаров, свободной конкуренции, легким налогам, умеренной безработице, рациональным расходам на человеческий капитал, свободному движению товаров, услуг, людей по европейскому континенту.

Отказывается от своей привлекательности и «мягкой силы» только потому, что придумала, будто на ее суверенитет кто-то покушается.

России больше не нужны никакой Давос и окрестности.

Осада Мариуполя означает продолжение и ужесточение санкций, политическую изоляцию и самоизоляцию России, продолжающуюся двузначную инфляцию, падение ВВП, реальных доходов населения, снижение количества и качества рабочих мест, почернение и посерение экономической активности.

Ну и удесятеренное пропагандистское обеспечение всего этого дела: ортодоксально-фундаменталистская духовность призвана заменить низкие материи по высоким ценам (продуктовую корзину). На смену свободному рынку придут экономика осажденной крепости и политика военного госкапитализма.

Это действительно кризис. Ментальный. Сознание определяет бытие.

Нынешний кризис, фигурально именуемый «экономическим», действительно отличается от всех предыдущих кризисов – мировых и локальных.

Это не Великая депрессия.

Не энергетический провал 1973-го.

Не дефолт-1998.

Не замедление – 2008–2009.

Потому что этот кризис имеет к экономике косвенное отношение, его истоки – исключительно политические. Ведь даже структурные проблемы экономики (один из трех наряду с нефтяными ценами и санкциями непосредственных триггеров кризиса) проистекают от окостенения государственно-монополистического капитализма и отсутствия реформ, для реализации которых нужна именно политическая воля.

Как говорил глава вашингтонского обкома Рональд Рейган в своей инаугурационной речи: «Правительство не решит наших проблем. Правительство само проблема». Семантически, если учитывать политическое устройство США, под словом «правительство» понималась власть в целом.