Понять Кырзбекистан
Один мой университетский приятель все смеялся над партийно-правительственным крылатым выражением «Экономика должна быть экономной», ушедшим в народ из доклада Брежнева на XXVI съезде партии. И сочинил – в связи со сравнительно недавним избранием Рональда Рейгана 40-м президентом США – антисоветское «Рейганомика должна быть рейганомной». Пародия мне до сих пор кажется талантливее оригинала. Притом, что первичная формула, кстати говоря, очень правильная, была придумана не кем-нибудь, а Александром Бовиным.
Новые слоганы, слова, понятия, оговорки по Фрейду и Марксу и даже опечатки отражают и описывают реальность. И как охотник читает следы, так и социальный историк может по словам декодировать, расшифровывать и восстанавливать исторические обстоятельства. Или, как говорили по нашу сторону океана в те времена, когда рейганомика была рейганомной, «конкретно-исторические» обстоятельства.
Взять, к примеру, хотя бы последние дни, недели и месяцы.
На днях чрезвычайно чтимый ныне российскими официальными пропагандистами Жан-Мари Ле Пен как раз в то самое время, когда 3,7 млн французов поминали республиканским маршем погибших карикатуристов из Charlie Hebdo, давал пресс-конференцию. И назвал эти 3,7 млн французов, не допустивших лепенистов к маршу, charlots. Слово не новое, в отличие от шарлотки восходящее собственно к Чарли Чаплину, но одновременно означающее что-то вроде шута. И тем не менее в контексте происходящего оно прозвучало как новое – пародирующее и высмеивающее, как рейганомика экономику, вроде бы родственное понятие.
Притом что шутами и маргиналами, несмотря на высокие электоральные показатели, во Франции считают как раз Ле Пена и его дочь.
Газета The New York Times, судя по всему, стала экономить на штатных единицах бюро проверки, поэтому в одной из статей появилось новое государство Kyrzbekistan. «Седая леди», как называют газету, извинилась перед читателями за досадную оплошность – в конце концов, увидела же свет в одном из журналов, где я когда-то работал, рубрика «Чучня».
А у Кырзбекистана немедленно появился свой твиттер. Среди прочего там есть дивное объявление: имеем, мол, удовольствие нанять tonyblairoffice, чтобы тот, в свою очередь, нанял для Kyrzbekistan старика Киссинджера из Kissinger Associates. Имея в виду, что и Блэр, работавший на Назарбаева, и Киссинджер, обнимавшийся с Путиным, имеют некоторое отношение к обслуживанию нынешней Евразии и некоторых ее «-станов».
Опечатка или, точнее, ошибка оказалась гениальной. И замечательно описывающей новую реальность, или, как теперь говорят, «новую нормальность». (Этот термин применяют ко всему, что на самом деле является абсолютно ненормальным.)
У аббревиатур тоже своя судьба. Заработал тут с 1 января в полную силу ЕАЭС – Евразийский экономический союз. И несмотря на то, что к уже имеющимся членам готовы присоединиться Киргизия и Узбекистан, ЕАЭС ввиду «зашитых» в него противоречий между Россией, Белоруссией и Казахстаном и борьбы за доминирование в высоком собрании едва ли когда-нибудь превратится в конкурента ЕС – ЕАС, Евразийский союз.
Или вот еще был случай. Джим О’Нил, автор термина BRIC, разросшегося сначала за счет Южной Африки, а затем Турции сначала до BRICS, а затем и до BRICST, опять-таки на днях заявил, что, если дела в национальных экономиках и дальше пойдут так, как сейчас, скоро от его изобретения останутся только две буквы – IC – Индия плюс Китай.
А проблемы Европейского союза с Грецией, с обсуждавшимся возможным выходом этой страны из зоны евро? И на это уже есть ответ в виде нового термина – «греческий выход», Grexit.
Термины рождаются со скоростью анекдотов.
Ушедший в народ (и не только немецкий) термин «путинопониматель» – Putinversteher – звучит для русского уха, с детства знакомого с обрусевшим вопросом «ферштейн?», смешно. Как это водится, тут же подсуетились ювелиры и за 7500 руб. (по ценам до Нового года) стали продавать кольца из серебра 925-й пробы с изображением главы государства российского и надписью: Putinversteher. На очереди часы, браслеты, кулоны и проч.
Не до смеха только немцам: в тамошних элитах действительно серьезный раскол как по отношению к Путину, которого многие «понимают», так и, соответственно, по отношению к санкциям.
Но вот что симптоматично. За последнее время не возникло ни одного значимого русского термина, который зарезервировал бы себе место в словарях Webster или Larousse. Термины за нас сочиняют за пределами России. То ли дело раньше – специально заглянул во французские Larousse и MicroRobert 1960—1970-х годов. Тут, как писал поэт, было «все: пережитое и то, чем я еще живу».
А именно – исконно посконные ключевые французские слова knout и ukase, старофранцузский pogrom, ну а про bistrot и говорить нечего. Вошли же «братья мусью» в русское социокультурное пространство жутким словом «бутик», которое непокоренный Наполеоном народ зачастую «ударяет» на первый слог.
Потом начались более вегетарианские, чем отмеченные кнутом, указом и погромом, времена. Сначала sputnik, спровоцировавший космическую гонку. Потом perestroika и glasnost.
А что можем мы предложить теперь? Не модернизацию же! Хотя она у нас именно что modernizatsiya, а не modernisation…
Нынешняя эпоха только и оставит, что Putinversteher. Точный семантический аналог того, что раньше по-русски называлось «Умом Россию не понять…» Как, впрочем, и Кырзбекистан.
2014 г.