Первая реакция власти на народные выступления – подавить! Ну, разумеется. «Положить мордами в снег» – это, знаете ли, не конкретный рецепт, а жизненная философия.

Но поскольку на манифестации выходили в основном старики, «мордой в снег» класть было неудобно. Тем паче перед телекамерами. Поэтому решили действовать с соблюдением европейских формальностей. Губернатор Подмосковья генерал Борис Громов (самая известная его операция – вывод войск, иначе говоря, бегство из Афганистана) пригрозил митингующим судебным преследованием.

И механизм заработал! Рассказывает Ольга Ивановна Федорова, в прошлом инженер НИИ, ныне пенсионерка, участница акции в Химках: «Я только вышла из квартиры, закрыла дверь – и тут они подошли: «Проедемте с нами». Показали удостоверения, но я даже не посмотрела, откуда они. Если бы я была дома, я бы никуда не пошла. Но в подъезде мне не хотелось пререкаться: стыдно перед соседями. К тому же голос был сорван, я еле разговаривала. В машине они звонили, интересовались, куда везти задержанную. Привезли в прокуратуру» («МК», 18.01.2005).

По тому же сценарию в Питере задержали Владимира Соловейчика, лидера Движения гражданских инициатив. «На углу Пискаревского проспекта и проспекта Металлистов ко мне неожиданно подошли трое молодых людей в штатском, но явно с военной выправкой, предъявили служебные удостоверения УБОП и предложили проследовать с ними. При этом никаких постановлений о моем задержании мне предъявлено не было. Меня привезли в 27-й отдел милиции. Сотрудники этого отдела, очевидно, понимая всю несуразность инкриминируемых мне обвинений, принимать меня отказались. Тогда те же трое молодых оперативных сотрудников доставили меня в 76-й отдел милиции Центрального района Петербурга, но местные милиционеры отказались меня оформлять. В итоге вернулись назад, в 27-й отдел милиции. К тому времени там объявился некий, судя по всему, важный чин ГУВД. Он был в штатском и на мою просьбу назвать свою должность и фамилию ответил резким отказом. «Лицо в штатском» потребовало от убоповцев составить задним числом рапорт о задержании меня на Суворовском проспекте, где я якобы накануне, 17 января, участвовал в демонстрации» («Независимая газета», 20.01.2005).

Обращает внимание тихий саботаж акции устрашения со стороны рядовых милиционеров – явление, которое мы и ранее отмечали. И наплевательское отношение к делу даже высокопоставленных исполнителей: подложный протокол нетрудно было оспорить – у Соловейчика имелись свидетели, что в указанное время он находился в офисе. Милицейский обман вскрылся, и активист был «полностью оправдан за отсутствием в его действиях административного правонарушения» («Независимая газета», 01.02.2005).

С Соловейчиком расправились другим способом: 27 января сильно избили его жену (там же). Позднее избиению подверглись лидер Авангарда коммунистической молодежи Сергей Удальцов и глава молодежного «Яблока» Илья Яшин, неизменные участники акций протеста. Похоже, «удар-скуловорот» становится фирменным знаком борьбы за либеральные реформы….

А по стране уже ширился розыск. Самарская прокуратура 13 января приступила к выявлению организаторов несанкционированных митингов. «Кто-то, пользуясь монетизацией льгот, очень хочет разыграть политическую карту, а подобные вещи недопустимы», – заявил прокурор области Александр Ефремов. В числе организаторов он назвал лимоновцев («Интерфакс»).

Между прочим, в декларации прокурора и в десятках подобных высказываний, звучавших в памятном январе, обозначилось специфическое, я бы сказал, полицейское представление о политике. «Разыгрывать политическую карту» в связи с реформой, затронувшей две трети населения, оказывается, недопустимо! Почему? В демократических странах социальные программы не просто становятся предметом обсуждения политиков, но являются центральным вопросом, вокруг которого разворачивается оживленная полемика. О чем бы, вы думали, спорили американцы в ходе президентской кампании 2004 года? Не о России, не о Китае и даже не столько об Ираке – о пенсионной реформе, о средствах, выделяемых на медицину. Для американцев это столь же важно, как монетизация льгот для россиян. Поэтому именно эти темы стали главным вопросом политики!

Или же господа прокуроры и прочие власть предержащие хотят ограничить политическое поле пустыми препирательствами и брызганьем слюной? Увы, это не метафора, а способ ведения межпартийной дискуссии на многочисленных ток-шоу и даже на заседаниях Государственной Думы. А конкретные вопросы будут решать те, «кому положено», простому же народу надлежит исполнять эти решения беспрекословно.

Абсурд? К сожалению, абсурд в действии. Абсурд, подкрепленный силовым ресурсом. Вот список, опубликованный в газете «Советская Россия»: «Органами МВД и прокуратуры преследуются в судебном порядке за участие в массовых акциях протеста: 1. А. Истомин – второй секретарь Тверского ОК КПРФ; 2. В. Хорунжий – второй секретарь Ставропольского крайкома КПРФ; 3. А. Воробьев – второй секретарь Ярославского ОК КПРФ; 4. Д. Евсеев – Чувашский РК КПРФ; 5. А. Швецов – первый секретарь Читинского ОК КПРФ; 6. Ю. Ляхов – второй секретарь Читинского ОК КПРФ; 7. В. Бодров – первый секретарь Удмуртского РО КПРФ; 8. Ф. Нургалиев – Удмуртский РО КПРФ; 9. В. Клемакин – член Удмуртской избирательной комиссии от КПРФ; 10. Г. Турунтаев – секретарь Саратовского горкома КПРФ; 11. С. Афанасьев – член Саратовского ОК КПРФ; 12. В. Сафьянов – член Саратовского ОК КПРФ; 13. А. Герасимов – пенсионер, активист Ярославского ОК КПРФ; 14. Е. Носарев – студент, активист Ярославского ОК КПРФ; 15. С. Аржанников – пенсионер, член Долгопрудненского РО КПРФ; 16. С. Чичаев – член Хабаровского горкома КПРФ» («Советская Россия», 03.03.2005).

Советую ознакомиться. Особенно тем, кто упрекает коммунистов в бездействии. Конечно, руководство КПРФ могло бы активнее обозначить свою позицию. Но низовые активисты сработали на славу.

Широкое участие коммунистов в акциях протеста настолько обозлило Кремль, что решено было прибегнуть к помощи Минюста, дабы обуздать непокорных. Федеральная регистрационная служба министерства вынесла предупреждение Бурятскому отделению партии. Якобы «один из лозунгов, использовавшихся во время организованного коммунистами митинга («Смерть капитализму, Путину клизму»), несет «некорректное содержание», что нарушает положение Закона «О митингах»» («Независимая газета», 17.02.2005). Повод вроде бы анекдотический, однако «повторное предупреждение может стать основанием для приостановки деятельности или даже ликвидации партии» (там же).

Зато прочие оппозиционеры, щедро разрекламированные СМИ, проявили похвальную, с точки зрения властей, сдержанность. Один из руководителей СПС Борис Надеждин с шокирующей откровенностью объяснил отказ правых от участия в протестах: «Мы же не партия нищих людей» (NEWSrucom).

Что же, это деление оппозиционных сил на нищих (и народных) и богатых (антинародных?) следует, на мой взгляд, учесть избирателям на будущих выборах. Так же, как и позицию лидера «Родины» Д. Рогозина, в разгар протестов заявившего: «Президент есть.… Это как солнце – оно встает и заходит вечером. Вот Кремль стоит, и в нем живет товарищ. И зовут его Владимир Владимирович Путин. Может ли он надеяться на то, что патриотические силы подставят свои плечи, чтобы спасти страну в трудный для нее момент? Можем ли мы помочь действующему главе государства.… Да можем, конечно!» («МК», 28.02.2005).

Здесь все для красного словца. Начиная с того, что в Кремле живет «товарищ». На самом деле президент квартирует не в державном Кремле, а на шоссе нуворишей – Рублевке. А сравнение Путина с «солнцем» – это вообще шедевр! Никакие фарсовые голодовки не смогут (очень надеюсь – не смогут!) изгладить его из народной памяти.

Не могу не сказать, коли речь зашла о рогозинском голодании, – Путин оказался честнее. Лидер «Родины» требовал отставить Зурабова – исполнителя Закона о монетизации. Однако закон не мог вступить в силу без подписи президента; не говорю о том, что без одобрения Путина его и в Думу бы не внесли. Если признать закон ошибочным, в отставку следовало отправить Владимира Владимировича, а не его подчиненного.

Раз уж оппозиция так стремилась «подставить плечо» власти, то можно представить, как активничали проправительственные силы. «В Кремле лихорадочно разрабатывается план тушения «пенсионного» восстания», – оповещал заголовок одной из московских газет.

«Нет сомнений, что закон правильный», – заявил спикер Госдумы, лидер «Единой России» Борис Грызлов («МК», 18.01.2005). И обвинил оппозицию в том, что она стоит за митингами пенсионеров.

Намекали на неких депутатов, «окопавшихся в Госдуме». Из всех нелепых и откровенно дурацких заявлений, связанных с монетизацией, это било все рекорды глупости. Дума, по сути монополизированная «Единой Россией», у населения ассоциируется исключительно с партией власти. Обвиняя депутатов в саботаже, «единороссы», подобно известной унтер-офицерской вдове, сами себя высекли.

Бросились переводить стрелки на глав регионов. На помощь мобилизовали тружеников пера. Те охотно откликнулись. «Во время новогодних праздников, – информировал читателей политический обозреватель «МК» М. Ростовский, – на неофициальный сабантуй собрались эмиссар местного президента республики, представитель крупнейшей нефтяной компании региона, руководитель филиала нелегальной исламской организации «Хизб-ут-Тахрир» и имам городской мечети. С тем, что Москве пора показать кузькину мать, никто не спорил. Дискуссию вызвал другой вопрос: должны ли пенсионеры выходить на митинг под зелеными знаменами ислама или под красными флагами? В конечном итоге было решено пока остановиться на красном цвете» («МК», 12.01.2005).

Легко догадаться, из какогоисточника подпитывается такая осведомленность. Об объективности здесь нечего говорить, вызывает сомнение и подлинность информации. Однако либеральные редакции, видимо, ничуть не беспокоит то, что соответствующие службы используют их как инструмент манипулирования общественным мнением. Тот же «МК» с готовностью берет под козырек, обосновывая необходимость правительственных реформ и разоблачая козни их противников, а в следующем номере живописует народные протесты, зарабатывая очки у простодушной публики. Словом: сеанс магии с полным ее разоблачением.

Газета язвительно рассказывает о «шпаргалке» или, говоря с должным почтением, брошюре, изданной «Единой Россией» для своих активистов: ««Единороссы» поехали в регионы разъяснять льготникам их большое счастье. Каждый получил от начальства шпаргалку, что и как говорить. Официальное название – «Льготные выплаты: вопросы и ответы». Неофициальное, используемое некоторыми особо циничными депутатами, – «лапшовник». В смысле, лапши на уши» («МК», 28. 01.2005).

«Лапшовник» действительно примечательный. Задействованы излюбленные приемы чиновников постсоветских (и даже советских) времен. Прежде всего ссылки на временные трудности («как и всякое новое дело, реализация реформ и льгот не обходится без накладок и сложностей») и происки врагов. К врагам причислены «аптечная и транспортная мафии» и «политиканы» – «КПРФ и ее политические сателлиты». Региональных лидеров к противникам на этот раз не отнесли: еще бы, «единороссам» предстояло разъяснять линию партии в тесном взаимодействии с главами регионов…

Театром абсурда стали «контрдемонстрации» – еще одно идиотское начинание власти. Ясно было: реформа вызвала невиданное отторжение, провалилась бездарно. Помалкивать бы в тряпочку, так нет – людей собирали по разнарядке и вручали лозунги, до боли напоминавшие «Спасибо партии родной». О лозунгах еще поговорим, но о чем думали организаторы? И способны ли они думать вообще? Времена сегодня другие – утаить, кто организовывал, каким образом и с какой целью, не удастся.

Самая крупная манифестация прошла в Москве 12 февраля, а уже 14-го «МК» докладывал: «Десятки людей признавались «МК», что их сюда заставили приехать по разнарядке или вообще привезли на автобусе от вуза или окружного штаба «Единой России»»…… Лидия Андреевна – сотрудник управы одного из округов Москвы – сообщила «МК»: «Пришла такая своеобразная, то ли грозящая, то ли молящая разнарядка из префектуры: срочно собрать в субботу 200 человек. Ой, что мы только не делали! Вон некоторые аж мужей с детьми взяли тоже в семейно-приказном порядке».

Что будут думать о «Единой России», политике властей, лично о Путине В. В. участники этих подневольных акций, похоже, никого не интересовало. Как и то, как отнесутся к удручающему зрелищу прохожие, зрители ТВ – ведь всем все было ясно. Худшей антирекламы и придумать нельзя!

А тут еще молодые оппозиционеры подсуетились. Смешались со «сторонниками» «Единой России» и развернули плакаты «Вечное царствие тебе, Владимир Владимирович!», «Путин – ось Вселенной». Вызывающая гротескность лозунгов была очевидной. Однако никто не обратил на это внимания. Что лучше всяких соцопросов свидетельствовало: свезенным на демонстрацию людям плевать, под какими лозунгами их выводят. Абсурдность действия была для них ясна изначально.

И все же, и тем не менее, и несмотря ни на что, властям удалось бы подавить недовольство с помощью привычной триады: силовики, журналисты, клакеры. Если бы…… Если бы протесты не приобрели неслыханный в постсоветской России размах. «Единороссы» вывели на улицу 30 тысяч «трудообязанных», а против реформ протестовало более миллиона.

Позволю себе «лирическое отступление». Еще в начале 90-х я понял: чем больше людей выйдет на демонстрацию, тем благополучнее она пройдет. Придет мало народу – омоновцы будут бить, соберется море – отступят. Все было предельно наглядно: над площадью появлялся вертолет – считали «по головам». И принимали решение. Я приходил на все оппозиционные митинги. Не потому, что разделял взгляды лидеров, а потому, что не хотел, чтобы протестующих – а это, как правило, и так покореженные жизнью люди – били!

И сегодня скажу: если ты не хочешь, чтобы ражий омоновец лупил дубинкой стариков и женщин, выйди на площадь. Не надо кричать о правах человека, не надо поминать автомат – все равно у тебя его нет. Просто выйди, встань рядом с теми, кому так же плохо, как и тебе. Выйди на площадь!

Зимой 2005-го вышли сотни и сотни тысяч – ни задавить, ни одурачить. Пришлось задабривать.

15 регионов решили вообще не монетизировать льготы. Среди них самые богатые, Ханты-Мансийский АО к примеру.

В Московской, Кемеровской, Пензенской областях, Приморском крае, в Самаре власти восстановили для пенсионеров бесплатный проезд на городском транспорте. В Москве его и не отменяли, что позволило избежать социального взрыва.

В 50 регионах появились дешевые проездные билеты для стариков; Зурабов клялся, что их введут по всей стране.

Перечень бесплатных лекарств для инвалидов спешно расширили, а их запасы в аптеках увеличили.

Предполагалось индексировать денежные выплаты раз в год. После митингов сроки сдвинули на целых пять месяцев: с 1 января 2006-го на 1 августа 2005-го.

Также – с опережением – повысили базовую пенсию: с 1 марта вместо 1 апреля. Причем если изначально предполагался рост на мизерные 5 процентов, то в окончательном варианте остановились на 36,5.

В том же ряду – увеличение МРОТ (аж до 1000 рублей!) и обещание президента в ближайшие три года в 1,5–2 раза повысить зарплату бюджетникам.

Крохи? Но не было бы даже их, если бы люди не отважились на протест.

И последнее, может быть, самое важное. Центр согласился раскошелиться и перевести регионам деньги, необходимые для выплаты компенсаций. Хитрая, но абсолютно нереалистичная затея – переложить тяготы финансирования социалки на плечи депрессивных окраин – не удалась.

Возможно, кто-то из местных руководителей помогал (во всяком случае, не мешал) манифестантам. Предоставляю спецслужбам и политтехнологам разрабатывать эту интригу. Для меня ценно другое: люди отстояли право на дополнительный пакет молока и батон хлеба.

А теперь немного статистики. Монетизация и события, сопровождавшие ее, нанесли власти колоссальный ущерб. Наибольший урон понесла Государственная Дума. По данным Фонда общественного мнения, в январе только 3 % (!) россиян оценивали ее деятельность на «хорошо», 28 % ограничились оценкой «удовлетворительно», а 52 % выставило жирную «двойку» («Независимая газета», 31.01.2005). По сути ту же картину дает более поздний, апрельский, опрос ВЦИОМ: 65 % оценивают деятельность Думы отрицательно («МК», 07.04.2005). Как видим, доля недовольных даже возросла (с 52 до 65 %), тогда как удовлетворены работой парламента всего 20 %. И это несмотря на все уступки, сделанные властью!

Причем население разочаровалось не просто в Думе, а в партии, фактически монополизировавшей ее. «Высокопоставленные «единороссы» так пламенно и так долго на голубом экране расхваливали реформу льгот, что именно их население и сочло главными организаторами этой крупномасштабной «диверсии»», – прокомментировала данные ФОМа «НГ». А участники одного из митингов протеста в Москве приняли резолюцию, в которой обвинили «единороссов» в «кражах льгот у стариков и инвалидов, денег у потребителей коммунальных услуг, права на выборы глав регионов у народа» (NEWSru.om).

Правительство также понесло потери. По версии ФОМа, только 6 % готовы оценить его действия на «хорошо», 28 % выставляют «удовлетворительно» и 28 % – «неуд» («Независимая газета», 31.01.2005). Респонденты ВЦИОМа еще более взыскательны: 58 % относятся к политике кабинета отрицательно и лишь 24 % – положительно («МК», 07.04.2005).

Страшно сказать: потерял сторонников президент! До сих пор Путину удавалось сохранять завидный рейтинг при любом повороте событий. Взрывались самолеты, тонули подлодки, в заложниках оказывались целые города, а граждане с неизменной готовностью выражали поддержку линии президента. Виноватым всегда оказывался кто-то другой. Да и сегодня больше всего достается Думе и правительству. Но – внимание! – по данным старейшего российского социолога Ю. Левады, «сейчас уже процентов 30–35 полагают, что виноват президент» («Независимая газета», 07.02.2005). Соответственно, рейтинг Путина упал до рекордно низких для него 42–43 %.

Услужливые социологи спешат успокоить: «С точки зрения населения снижение рейтинга не является событием, потому что разница между 48 % в декабре и 43 % в конце января невелика», – приводят «Известия» слова руководителя ФОМа А. Ослона. Тут же помещена диаграмма, из коей следует, что деятельность президента оценивают на «хорошо» 32 %, 44 % выставляют ему «удовлетворительно» и лишь 17 % готовы поставить «неуд» («Известия», 4–6.02.2005).

В сравнении с показателями министров и депутатов проценты и впрямь отличные. Но зададимся вопросом: каким образом люди, отказывающие в доверии Думе и правительству, демонстрируют широкую поддержку президенту, который опирается на такую Думу и назначил такое правительство?

Этот казус давно занимает меня, а в последнее время, может быть, не без влияния «пенсионного восстания», им заинтересовались и другие аналитики.

Нет, я не обвиняю социологов в подтасовках, хотя выборы на Украине, а отчасти и в России показали: данные соцопросов таинственным образом соотносятся с политическими предпочтениями регистраторов общественного мнения. Куда большее влияние на результаты оказывает постсоветский менталитет. И не та примитивная вера в «доброго царя», которую настойчиво приписывают русскому народу, а вполне конкретные опасения репрессий в случае «неправильного» ответа. Как я покажу в дальнейшем, опасения эти отнюдь не беспочвенны.

Только представьте: подходит к вам (или еще хуже – звонит по вашему телефону) незнакомый человек и спрашивает – одобряете ли вы деятельность президента? Относительно депутатов и даже министров вы можете сболтнуть что угодно, но тут наверняка поостережетесь. Если не одобряете, то что же это получается? Вы – противник режима, инакомыслящий, чуть ли не подрывной элемент! Такая логика существует еще с советских времен, и далеко не каждый отваживается высказать собственное мнение.

Правда, когда социологи ставят вопрос мягче, оставляя респонденту пространство для маневра, его ответы становятся осмысленнее и откровеннее. Обратите внимание: даже по данным ФОМа, при общем положительном отношении к деятельности Путина оценку «хорошо» ему готовы выставить всего 32 %. Основная масса ограничилась «троечкой». Как известно, с тройками из школы не отчисляют. Видимо, из Кремля тоже. Однако ни в школе, ни тем более в Кремле присутствие троечника энтузиазма не вызывает.

Конечно, и тридцатипроцентная поддержка – это не мало. Но и не так много, чтобы борьба с Путиным (или его преемником) за президентское кресло воспринималась как заведомо безнадежное занятие.

Кстати, опросы тех дней показали, что люди не поддержали бы намерение президента баллотироваться в третий раз. «За» высказались всего 26,7 %, «нет» сказали 67,5 % («МК», 23.04.2005). С одной стороны, Путин и сам заявил, что уйдет в 2008-м. С другой, если бы нынешний хозяин Кремля по-прежнему воспринимался как «президент надежд», общество могло бы попросить его остаться. Тем более, что формальное ограничение в два срока для русского сознания не представляется препятствием непреодолимым. И то, что большинство опрошенных не захотело удерживать Путина, показывает: общество уже не связывает с ним прежних ожиданий.

Подтверждений тому множество. По данным Аналитического центра Левады, 57 % считают: Путин «не оправдал надежд на улучшение положения в стране» («Независимая газета», 07.02.2005). Некоторые социологи, к примеру, директор Всероссийского центра общественного мнения В. Федоров, объясняют такие настроения тем, что «в этом году в массовом сознании включился так называемый негативный фильтр: позитивные моменты в предлагаемых реформах общественное мнение отбрасывает, сформировалась установка: любые действия власти несут скорее зло» («Известия», 25.02.2005).

Думаю, дело не в мифическом «фильтре» и тем более не в прихотливости общественных настроений. Соцопросы показывают: ожидания людей, обращенные к президенту, предельно конкретны и мотивированны. Главные – а) «Вернуть России статус великой уважаемой державы», б) «Обеспечить справедливое распределение доходов в интересах простых людей». Причем если в 2000-м последнее требование не значилось в числе приоритетных, то в январе 2004-го оно уже стало вторым по важности («МК», 03.02.2004). А в мае того же года вопросы «улучшения жизни, повышения благосостояния» вышли на первое место («МК», 08.05.2004).

Результаты того майского опроса следует рассмотреть особенно пристально. Вот где общественное разочарование сказалось с беспрецедентной наглядностью! На вопрос «Что вы ждете от президента?» 9,3 % ответили «ничего», а 44,7 % затруднились ответить. Иначе говоря, более половины опрошенных не связывают с Путиным никаких надежд. Того и гляди задумаются: а зачем он вообще нужен?

Напуганные падением авторитета, власти принялись перекладывать ответственность друг на друга. Тон задал президент. Выждав без малого две недели, Путин выступил перед министрами, обвинив в плохом проведении реформы руководство регионов и кабинет.

Аналитики оценили президентский демарш как «исключительно слабый». Электронный «Еженедельный журнал» саркастически отмечал: «Владимир Путин растерялся. И неудивительно. Привычную процедуру перекладывания с президентской головы на здоровую в случае с монетизацией льгот провести не удалось. Выступая перед членами правительства, Владимир Путин сказал, что ответственность за эту, с позволения сказать, монетизацию должны разделить губернаторы и правительство..…. Взвалить всю вину только на губернаторов было бы неплохо, но бессмысленно: те уже успели первыми обвинить во всем Москву…… Пришлось к губернаторам пристегивать правительство. Но ведь и правительство не с неба свалилось. Казалось, что у Владимира Путина всего два варианта: или разделить ответственность с кабинетом, или отправить кабинет в отставку…… Но президент и на радикальные меры не пошел, и свою часть вины признавать отказался».

Между тем губернаторы с неожиданной прытью выпростались из-под карающей президентской десницы и с неподобающим азартом продолжили полемику с Центром. Даже путинская креатура – Валентина Матвиенко поспешила заявить себя противницей реформы: «Я, как губернатор, не раз обращала внимание федеральных властей, что закон о монетизации – недоработанный, сырой, непродуманный, страна не готова к его введению с 1 января 2005 года» («Независимая газета», 07.04.2005).

Читая подобное, можно подумать, будто это декларация лидера оппозиции. В том-то и дело, что Закон 122 фактически вытолкнул в оппозицию региональное начальство. А ведь это опора властной пирамиды! Без нее федеральный центр не проживет и недели, несмотря на победные реляции об успешном выстраивании всяческих «вертикалей».

Дурной знак для режима. И персонально для Путина: если такие близкие люди, как Матвиенко (раньше сказали бы – соратники), спешат дистанцироваться при первых признаках опасности, то можно себе представить, как поведет себя чиновничья верхушка в случае нарастания кризиса……

Что касается реакции главного регионального лидера Юрия Лужкова, то она была столь резка и эмоциональна, что временами напоминала начало избирательной кампании. Впервые с 1999 года московский мэр почувствовал «ветер в парусах» и распорядился ресурсом общественной поддержки с рачительностью и вдохновением истинного политического бойца. (Его инвективы в адрес реформы и ее разработчиков столь серьезны, что имеет смысл сказать о них особо.)

В отличие от губернаторов, министры не могли себе позволить публичной полемики с патроном. Они, разумеется, тоже отпихивались от ответственности, поругивая безымянных чиновников на местах. Но даже этот, столь любимый столичными бюрократами обряд совершали вяло, стараясь лишний раз не высовываться.

Ждали. После выступления президента стало ясно: отставки кабинета не будет. А судьба отдельных министров как-нибудь, да решится на заседании занимающей проправительственную позицию Думы.

Впрочем, думцы и сами хотели уйти от ответственности. Кто, как не они, в августе 2004-го «на ура» принимали Закон 122? В феврале 2005-го депутаты стремились не только поскорее забыть об этом, но и стереть компрометирующие улики в сознании общества.

Ах, какие стальные голоса, какие требовательные нотки зазвучали на Охотном ряду! «Мы хотим разобраться, во-первых, почему не исполняются обязательства, которые брал на себя торжественно Зурабов в декабре……» – витийствовал член Генсовета «Единой России» В. Мединский («Независимая газета», 14.01.2005). Вице-спикер от той же «ЕР» Л. Слиска с восторженной женской кровожадностью требовала «оторвать головы» нерасторопным министрам. Еще один видный «единоросс» О. Морозов 9 февраля от имени фракции выступил чуть ли не с ультиматумом правительству.

Правда, все эти дамы и господа, встревожившиеся за обжитые кабинеты, критиковали, порицали, призывали исправить ошибки реформаторов, оставляя в стороне суть реформы. Лишь очень немногие «единороссы», в частности, известный возмутитель спокойствия Б. Резник, отважились признать: «Изначально сам закон был плохим, а потом дело было усугублено враньем, я бы сказал, на правительственно-государственном уровне» («Независимая газета», 23.03.2005).

И все-таки на Охотном ряду погромыхивало, казалось, кого-то да поразит карающий небесный огонь. В фосфоресцирующем свете аскетический лик министра соцобеспечения М. Зурабова стал разительно напоминать лицо его соплеменника Р. Хасбулатова в пору его размолвки с Ельциным.

Головы министра не требовал только ленивый. А коммунисты заготовили резолюцию о вотуме недоверия всему кабинету. Однако 9 февраля – в судный день, когда министры, посыпая головы пеплом, должны были предстать перед парламентом, тучи неожиданно рассеялись. «Единороссы» воздержались при голосовании. Крупнейшая партия страны отказалась высказать мнение по поводу кризиса, к тому времени уже в течение месяца сотрясавшего Россию.

Все остались на местах. Все осталось по-прежнему. Вот цена партии власти. «Единая Россия» верна себе: в 2003-м она отказалась озвучить программу перед выборами. В 2005-м уклонилась от обсуждения дел в стране.

Вот цена и других ветвей власти, включая президента. Поголовно поучаствовали в азартной игре: чур, не меня!

Безответственность власти пугает даже больше, чем ее жестокость. Особенно опасно сочетание того и другого. Жестокий хозяин порою бывает рачительным. Жестокий и безответственный – никогда.

Впрочем, кто говорит о хозяине? Э т и – изгонщики. По-другому не скажешь.