Глава шестая. Минус два
Туман обволакивал сторожку, комли деревьев, прикрывал невесомым пологом жухлую траву. Его синеватый оттенок нагонял тоску и заставлял невольно ежиться. В рассеянном свете пасмурного утра казалось, будто этот туман не природное явление, а часть местной фауны — гигантский живой организм. В глубине призрачного марева угадывалось неспешное движение: дымка то становилась плотнее, то растекалась в полупрозрачную пелену.
— Как бы не ливануло, — нахмурился Ворожцов, поглядывая на сизую линзу неба. — Если промокнем, сушиться негде.
— Дождевики же есть, — пожал плечами Мазила, доедая бутерброд и пакуя палатку.
— Да, только они у Сергуни в рюкзаке остались, — напомнил Ворожцов.
— Блин, — смутился мелкий. Застегнул повыше молнию на куртке и несколькими рывками подтянул ремень на штанах, словно ему что-то мешало за поясом. — Тогда давайте скорее.
— Все готовы? — спросил Тимур, обводя взглядом место ночлега. — Идем как вчера. Мы с Ворожцовым в голове, Мазила замыкающий.
Леся помогла Наташке закинуть на плечи рюкзачок. Ворожцов достал ПДА и вышел вперед.
На Тимура он не смотрел. Наверное, бычился из-за прошлой ночи. Ну и отлично, пусть себе думает что хочет, пусть воображение разминает — ему не обязательно знать, что между Тимуром и Лесей ничего не было. Он понимал, что подкатывать в такой момент к девчонке было бы опрометчиво. Сейчас ей нужна поддержка, а не поцелуйчики. Всему свое время.
Цевье обреза знакомой тяжестью легло в левую ладонь. Тимур кивнул: готов. Ворожцов без лишних слов выставил перед собой руку с ПДА и медленно двинулся вперед.
Туман словно почувствовал человеческое тепло. Расступился, пропустил и сомкнулся за спинами плотным кольцом.
Утренняя роса брызгала с потревоженной травы на ноги. Уже через несколько минут штаны у всех намокли до колен. Тропа здесь была еле заметна: не утоптанная дорожка, а узкая лента более-менее твердой почвы. А вокруг — слякоть, бурелом, заросшие волчьей ягодой овраги с ржавым ломом и битым кирпичом на дне. Оскользнешься и ноги переломаешь.
От вчерашней песчаной сухости возле железнодорожного полотна остались лишь воспоминания.
Ноздри щекотал горький запах полыни, слегка разбавленный приторным душком гниения. Под ботинками чавкало, похрустывало, сзади оставалась цепочка глубоких следов, которые быстро заполнялись водой.
В мареве мелькнуло темное пятно.
— Осторожней, — сказал Ворожцов, сбавляя шаг.
— Вижу, — отозвался Тимур. — Что там, на детекторе твоем?
— Чисто.
Тимур отодвинул Ворожцова и подошел ближе. Пятно проступило скособоченным прямоугольником.
В метре от тропы висела прибитая к корявой березе табличка. На почерневшей от сырости фанере желтели трафаретные буквы:
ОПАСНАЯ ЗОНА!
ВЫПАС СКОТА, СЕНОКОШЕНИЕ, СБОР ГРИБОВ И ЯГОД ЗАПРЕЩЕНЫ!
— Похоже, сенокос отменяется, — хмыкнул Мазила, разглядывая табличку из-за плеча Тимура.
Никто не поддержал его неуклюжую шутку.
— Ладно вам, — надулся мелкий. — Чего скисли-то. Как будто умер кт…
Он прикусил язык. Наташка с шумом набрала в грудь воздуха, и Тимур приготовился к очередной истерике, но не угадал. Казарезова молча опустила голову и прерывисто выдохнула.
— Простите, — еле слышно прошептал Мазила.
— Дурак, — беззлобно отмахнулась от него Леся и обняла подругу.
Тимур повернулся к Ворожцову.
— Ну?
— Радиация почти в норме. Эта табличка здесь, наверное, с незапамятных времен висит. Можно идти.
И снова потянулись минуты. Одна за другой они растворялись в утреннем тумане под шелест шагов.
Тимуру опять вспомнилась встреча в туннеле под насыпью. Этот странный мальчик… Как он оказался на запретной территории? Как сумел выжить? Откуда натаскал столько игрушек? Вопросы, вопросы. Никаких ответов. Тимур стал замечать, что Зона не любит делиться своими тайнами с непрошеными гостями. Здесь как в игровом клубе: распирает азарт — рискуй, а если боишься проиграть — лучше не приходи вовсе. Потеряешь все.
Ворожцов пару раз хотел что-то сказать, но в последний момент передумывал. Тимуру в общем-то было до лампочки, что там терзает юного Вертера. Ревнует к Лесе скорее всего. Никак не может смириться с тем, что она выбрала не его.
Не сбавляя хода, Тимур сделал вид, что поправляет рюкзак, и украдкой взглянул на Лесю. Она хмуро смотрела под ноги и держала за руку послушно плетущуюся следом Наташку.
«Никого Леся еще не выбрала», — холодная мысль втекла в сознание сама собой. Тимура охватила злость. Он и сам не понимал, на кого и за что, но эмоция потребовала выхода.
— Чего ворон считаешь? — одернул он Ворожцова, засмотревшегося на причудливый гриб, растущий прямо из ствола дерева.
— Я делаю свое дело, а ты за своим стволом следи, — моментально окрысился тот. Уткнулся в экран ПДА, споткнулся, едва не упал.
Тимур поддержал его и победно усмехнулся. Ворожцов засопел. Дернул плечом, сбрасывая руку Тимура. Пошел дальше.
«А ведь ботан что-то утаивает, — подумал Тимур, подхватывая темп ходьбы. — Наверное, все же с Казарезовой шуры-муры крутил ночью. Не зря она сегодня такая паинька».
Лес стал редеть. Маршрут дальше пролегал через пустырь, где когда-то была автостанция. На карте брата Ворожцова, по которой они ориентировались, этот пункт мерцал изумрудным значком с изображением автобуса. Зеленые метки означали, что место безопасное, но Тимур успел убедиться на горьком опыте: любой неосторожный шаг может стать последним.
— Тормозим, — тихо скомандовал он, когда в просвете показался раскрошившийся фундамент бывшей станции с торчащими, как клыки, сваями. — Мазила, останешься с девчонками. Мы — в разведку.
Леся с волнением посмотрела на него, но ничего не сказала. Ворожцов заменил аккумулятор ПДА на свежий и в сотый раз перепроверил настройки. Педант.
— Может, попробуем рации? — предложил Мазила. — Зря, что ль, брали?
— Только нашумим лишний раз, — покачал головой Ворожцов. — Радиосвязи здесь все равно нет. Бери второй наладонник и жди от меня сигнала. Придет текстовым сообщением.
— А если…
— Цыц, мелочь, — встрял Тимур. — Делай, что говорят.
Мелкий разочарованно вздохнул и включил ПДА.
Тимур смерил Мазилу взглядом. Все-таки этот балбес до сих пор не наигрался в игры. Самому ведь страшно до усрачки, но сталкерская романтика из башки так и не выветрилась. Гляньте на него: по рации не дали поболтать, обидели суслика.
А столкнись он вчера вместо Тимура один на один с жутким хозяином игрушек — обделался бы и пальнул в ребенка. И сам дьявол не знает, чем бы тогда закончилась та встреча.
— Двинули, — сказал Тимур Ворожцову.
— Я буду следить по прибору, — отозвался тот. — Если скажу «стоп», сразу замирай.
— Разберусь.
Они медленно пошли к разрушенной автобусной станции. Туман здесь был не такой сильный, как в лесу, но видимость все равно ограничивалась полусотней метров. Перед куском уцелевшей фасадной стены здания серела подъездная площадка. В зигзагообразных трещинах ютились жухлые листья подорожника. Тимур обратил внимание, что возле бордюра асфальт продавлен. Даже не продавлен, а будто бы проломлен до щебня чем-то тяжелым, рухнувшим сверху. Но предмета, оставившего внушительную вмятину, видно не было. Может, какой-нибудь строительный молот, которым сносили здание? Но кому понадобилось рушить станцию посреди заброшенных земель?
Вопросы, вопросы, вопросы… Похоже, он недооценивал Зону. В этих местах гораздо больше загадок, чем кажется людям, никогда здесь не бывавшим. Тимур вспомнил, как нервно реагировал подвыпивший братец Ворожцова на подначки, каким ужасом наполнялся его взгляд при упоминании об эксперименте. Неспроста.
Руины автостанции они обошли по дуге, не приближаясь. Ворожцов внимательно следил за показаниями сканера, а Тимур всматривался в белесое марево, стиравшее контуры пейзажа в безликую акварель.
Асфальтом был уложен только пятачок у развалин здания. Дальше шла поросшая мелкой травой грунтовка.
Озираясь, они пошли по еле заметным колеям: Тимур по правой, Ворожцов по левой. Внезапно на обочине выросло темно-серое пятно. Тимур притормозил, направил туда ствол. Шагнул. Еще раз. Из тумана показалось что-то массивное, мощное.
— Автобус, — сказал Ворожцов, глядя на проступающие в дымке бледные очертания кабины. «Пазик» с пустыми глазницами фар неподвижно стоял на спущенных колесах. — Кажется, тут целое… кладбище.
От сердца отлегло. Признаться в этом Ворожцову Тимур не согласился бы ни за какие коврижки, но понял: только что он готов был поверить в гигантских монстров и прочую сказочную живность, о которой болтал Мазила в своих сталкерских байках.
За «Пазиком» спал вечным сном древний «ЛАЗ». Все стекла были давно побиты, камеры на ободках колес наполовину истлели, краска на боках облупилась. Тимур не помнил модель, но марку автобуса узнал: недавно он бродил по интернету и наткнулся на занятный сайт о советских автобусах. Оказалось, что в погибшей социмперии были десятки, если не сотни, разновидностей дымящего городского транспорта.
Ворожцов повел своим прибором из стороны в сторону и махнул рукой вперед: мол, чисто. Они прошли мимо ржавой туши «ЛАЗа», обогнули огромную зеркальную лужу на повороте и застыли в изумлении.
Мгла здесь была не такой плотной. Тимур разглядел целую вереницу автобусов, таявшую в перспективе. Они стояли на обочине «мордами» к дороге. Здесь были и «ЛиАЗы», и небольшие «Рафики», и даже один длинный «Икарус-гармошка». Автобусы замерли в перекошенных позах, словно их не просто бросили в спешке безалаберные водители, а согнали сюда умирать. Как раненых зверей.
От вида безмолвных железных машин по спине пробежали мурашки.
— Никого, — ежась и сверяясь с показаниями сканера, прошептал Ворожцов. — А все равно жутко.
— Угу, — невольно согласился Тимур. — Ладно. Зови остальных.
Ворожцов стал вводить на сенсорной клавиатуре сообщение. Вбил, отправил. Едва слышно пиликнуло. Через полминуты раздался еще один «плллум», и на экране появился месседж от Мазилы: «Ок. Уже идем». Ворожцов свернул окошко сообщений и развернул программу сканера.
Небо заурчало. Тимур поднял голову, вглядываясь в свинцовую завесу. Гром прокатился с востока на запад, за нагромождением туч сверкнуло. Снова пророкотало.
— Точно гроза будет, — сказал Ворожцов. — Нужно искать укрытие. В этих гробах от дождя не спрячешься, вон как прогнили все. Насквозь.
Тимур осторожно сошел с дороги и осмотрел ближайший «ЛиАЗ». Язвы ржавчины действительно источили весь корпус автобуса, крышу, двери, пол, поручни, сиденья. Время и влажность не пощадили ничего.
Тимур вернулся на дорогу, подошел к Ворожцову и уже собрался предложить ставить палатку, как в поле его зрения попал неестественно согнутый человеческий силуэт.
Тимур вздрогнул, развернулся, выставил перед собой обрез. Ворожцов мгновенно среагировал на движение и направил в бледную муть ПДА. Там был кто-то незнакомый: Мазила с девчонками должен был прийти с другой стороны.
— Есть что-нибудь на шарманке? — тихо спросил Тимур, продолжая вглядываться в бледную фигуру.
— На приборе нет, но я тоже вижу.
— Странный. Сидит, что ль?
— Похоже. И как мы его сразу не заметили.
Тимур не стал отвечать. Глубоко вздохнул и двинулся по колее, не опуская ствол и держа палец на спусковом крючке. Ворожцов пошел следом.
Человек сидел возле вросшего в землю автобуса, прислонившись спиной к бамперу. Метров с пяти уже стало понятно, что он мертв, и давно.
Тимур, продолжая машинально держать труп на прицеле, подошел ближе.
Защитный шлем съехал набок, прикрывая уроненную на грудь голову. Хотя если по-честному… Сложно было назвать головой обтянутый сморщенной кожей скалящийся череп с пустыми глазницами. На покойнике мешком висел крепкий комбез цвета хаки, на вытянутых ногах темнели изодранные в клочья штаны. Ботинки лежали под невообразимым углом друг к другу, словно правая ступня была сильно вывихнута.
Тимура передернуло. Но он не отвел взгляд от неудачливого сталкера, продолжая как зачарованный отмечать детали.
Этот человек умер не сам. Кто-то или что-то убило его, застав врасплох. Бедолага был не готов к смерти: в истлевших пальцах он держал рожок от автомата, в который пытался вщелкнуть патроны, явно не подходящие по размеру. Видимо, перед смертью человек помешался от отчаяния.
Сам «калаш» валялся рядом, не тронутый.
Была во всей картине еще какая-то странность, нестыковка, которую Тимур никак не мог ухватить. Что-то ускользающее от взгляда и сознания, но в то же время вроде бы очевидное.
— Не повезло мужику, — сказал он, чтобы разбить гнетущую тишину. — Давно тут сидит, видать. Подкис уже.
— Магазин не ржавый, — невпопад ответил Ворожцов.
— И что с того? Может, смазка хорошая…
Тимур обошел труп, нагнулся и хотел подобрать автомат, но Ворожцов вдруг резко подался вперед и оттолкнул его.
— Стоп!
— Ты чего? — развернулся Тимур. — Оборзел?
— Не двигайся.
От тона, которым Ворожцов это произнес, Тимуру стало не по себе. Он замер, продолжая следить за действиями умника. Тот уставился на запоздало пискнувший ПДА, потом достал гайку и, отступив на шаг, бросил ее к иссохшей ноге покойника.
Железяка упала на землю. Секунду ничего не происходило, но потом вокруг нее образовалось уплотнение, воздух замерцал, и по берцовой кости трупа хлестнули несколько фиолетовых жгутиков, выжигая на останках ядовито-желтые полосы.
Мертвая нога дрогнула. Свечение пропало, воздух стал обычным.
— Это… — В горле у Тимура пересохло, в жилах похолодело. — Это… не круто.
Он наконец понял, что за нестыковка коробила сознание. Вокруг убитого неведомой хренью сталкера не росло ни единой травинки. Теперь Тимур ясно различал двухметровый круг выжженной земли, в котором только что едва не оказался сам.
От страшной смерти его отделял ровно шаг.
— Спасибо, — обронил он, пятясь.
— Обращайся, — желчно улыбнулся Ворожцов, тоже отступая на безопасное расстояние.
— Не хами, — тут же осадил его Тимур. — Случаи разные бывают.
— Бывают. — Ворожцов перестал лыбиться и опять уткнулся в свой наладонник. — Кажется, наши подходят.
В тумане послышались негромкие голоса. Мазила перебрасывался с Лесей короткими фразами: строил догадки насчет сломанных автобусов. Когда его долговязая фигура показалась из-за поворота, Тимур быстро пошел навстречу.
— Мелкий, хорош свистеть на всю округу, — велел он. — И обороты сбавь. Тут аномалия.
— Ого! — Глаза у Мазилы загорелись. — А какая?
— Плохая, — отрезал Тимур, отводя девчонок подальше от опасного места.
Мелкий прошмыгнул мимо.
— Стоять! Ты куда? — окликнул Ворожцов, но Мазила уже нырнул за угол кабины.
— Оп! — донеслось оттуда. — Жмурик!
— Не подходи! — крикнул Ворожцов и рванул к нему. — Убьет!
— Да я и не лезу, чего ты…
— На три метра отойди!
— Отошел, отошел. Не шуми. Глянь-ка, патроны!
— Не трожь!
— Да я ж только вот эту коробочку…
Тимур подошел к кабине автобуса, сказал Ворожцову:
— Тащи сюда этого следопыта.
— А что там? — спросила Леся, вставая рядом.
— Ничего хорошего. — Он мягко развернул ее обратно. — Поверь, тебе этого лучше не видеть.
Туман стал рассеиваться — приближалась гроза. В небе опять сверкнуло. Тимур успел про себя сосчитать до десяти, прежде чем зарокотал гром.
— Уже близко, — нахмурился он. — Километра три.
— Давайте поторопимся, — поддержал его Ворожцов, волоча за собой Мазилу. — Скоро ливанет.
Мелкий остановился рядом с Тимуром и взвесил на ладони запаянный полиэтиленовый пакет. Там было что-то тяжелое. Он стряхнул с упаковки землю, разорвал и показал картонную коробочку.
— Видать, жмурик обронил. Но ему уже не надо.
— А тебе-то они на кой хрен? — удивился Тимур, разглядывая маркировку. — Это ж «парабеллум». У нас такого ствола все равно нет.
Мазила заговорщически хмыкнул, распаковал коробку и вытащил двумя пальцами патрон, подцепив за желобок у капсюля. Ворожцов теперь тоже непонимающе глядел на мелкого. Девчонки отошли в сторону: их смертоносные железяки не интересовали.
— Есть ствол, — признался Мазила. Расстегнул куртку и достал из-за пояса знакомый угловатый пистолет. — Вот.
— Откуда он у тебя? — сжав зубы, выцедил Тимур.
— Я… — Мелкий растерялся. Понятно: он-то ожидал, что известие будет радостным. — Я подобрал. А что?
Тимур уже понимал, чей это ствол. Он открыл было рот, чтобы устроить Мазиле выволочку, но тут вплотную к мелкому неожиданно подступил Ворожцов. Взял того за отвороты куртки и пригнул к себе. При явном преимуществе в росте Мазила не сопротивлялся.
— Пистолет Сергуни, да? — зловеще поинтересовался Ворожцов.
Мазила обалдело кивнул и попытался высвободиться. Но Ворожцов держал на удивление крепко. В этот момент он никоим образом не был похож на ботана-зубрилку. Тимур даже сделал шаг, готовясь разнять драку.
— Ворожцов, ты чего завелся? — осторожно спросила Леся.
— А что ты еще подобрал? — продолжил тот допрос, не обратив на нее внимания. — Деньги, может? Или еще что?
— Да ничего я больше не брал! — Мазила вновь попробовал вырваться. — Пусти ты!
— Ты хоть понимаешь, что вчера произошло, идиот ты мелкий? — взорвался Ворожцов. — Ты понимаешь, что Сергея больше нет? Понимаешь, я тебя спрашиваю? Или все в игры играешь свои сталкерские?
— Э, ну-ка остынь, — жестко вклинился Тимур, беря Ворожцова за запястье. — Нашел время сцены закатывать.
Ворожцов опустил веки и знакомо засопел, разжимая кулаки. Мазила тут же отступил от него, одернул куртку и сплюнул.
— Все я понимаю, — обронил он. — Я все давно понимаю. Хватит меня тут за маленького…
Он не нашелся, как закончить фразу, и отвернулся.
В небе засверкало. Ярко и долго. Гром дробно раскатился над кладбищем автобусов, посреди которого стояли пятеро измотанных подростков, и напряжение между ними едва ли было меньше грозового.
Тимуру показалось, что после завтрака прошел не час, а целая вечность — такая усталость вдруг навалилась на него. На миг захотелось забить на всю эту дурацкую затею и вернуться домой. Выбраться из зябкого ада. Здесь все другое: правила, законы, порядки. Здесь потери слишком быстро забываются. Здесь затюканные тихони то спасают тебе жизнь, то выпускают клыки.
Но Тимур вспомнил отца с матерью, их постоянные споры на кухне, наплевательское отношение к нему и его мнению… И обида новой волной прокатилась внутри. Нет уж! Больше предки не станут помыкать им и относиться, как к ребенку. Раз уж он решил изменить себя, значит, так тому и быть. Никто не обещал, что дорога к цели окажется легкой.
— Проехали, — решительно сказал Тимур, поправляя рюкзак. — Нужно скорее разбивать лагерь, иначе попадем под ливень.
— Пошли, — хмуро отозвался Ворожцов, который уже немного остыл, выпятил нижнюю губу и опять стал похож на зубрилу. — Здесь слякотно. Поставим лагерь за пустырем.
Мазила фыркнул. Было видно, что мелкий всерьез обиделся на Ворожцова. Тимуру не улыбалось разводить по углам еще и этих двоих, поэтому он просто пошел вперед. Некогда сейчас распускать слюни.
Ворожцов нагнал его и молча пристроился рядом, водя своим ПДА туда-сюда. Остальные потянулись следом.
Туман окончательно рассеялся, и теперь было заметно, что автобусов здесь не так много, как казалось в размывавшей границы видимости дымке. Десятка полтора, не больше. За последним проржавевшим «ЛАЗом» начиналось поле, а дорога ветвилась. Правая тропа скрывалась за холмом, левая грунтовка тянулась к сосновому пролеску. А посередине шла вообще какая-то старая пашня.
На развилке Ворожцов притормозил.
— Налево? — обернулся Тимур, сбавив шаг.
— Да. Только…
Тимур остановился.
— Что еще?
— На сканере странные метки.
— Какие метки?
— Размытые. Сзади нас, метрах в ста.
— Помехи, наверное.
Ворожцов развернулся, отстранил мелкого и направил ПДА в сторону автобусов. Прибор пиликнул, завибрировал в его руке.
Мазила напрягся и поднял пистолет, который успел кое-как зарядить на ходу. Тимур тоже встал рядом, отодвигая притихших девчонок за себя.
Сверкнуло. На этот раз грохот почти сразу обрушился с неба. Порыв ветра принес запах дождя.
— Я боюсь, — произнесла Наташка за спиной. Четко и осознанно. В ее голосе не было больше истерики. В нем дрожал животный ужас и какое-то тихое, пугающее до озноба сумасшествие. — Хочу, чтобы Сережа вернулся.
— Тише, — одернул ее Тимур, ощущая, как мурашки бегут по шее и спине. — Нечего бояться. Просто помехи на…
Он не договорил.
Между автобусами мелькнула фигура, почти сразу — вторая. Оттуда донеслись неразборчивые голоса. ПДА задрожал, и Ворожцов еле успел сунуть его под мышку, чтобы не выдать себя громким пиликаньем. Но «плллум» все же раздался, и те, кто скрывался за автобусами, мгновенно притихли.
— Выруби шарманку! — шепнул Тимур. — И так запалился.
— Тогда и мы ничего не увидим, — возразил Ворожцов.
— Вырубай! Лучше так, чем быть мишенью.
Ворожцов суетливо закрыл программные окна, защелкал клавишей питания. Наладонник всхлипнул и вырубился.
— А теперь уходим, — тихо приказал Тимур. — Давайте живей! Мелкий, мы с тобой прикрываем.
Мазила направил пистолет на край ближайшего автобуса. Тяжелый ствол гулял в его руках, как живой. С непривычки он даже не сразу разобрался, где флажок предохранителя.
Ворожцов повел перепуганных девчонок к редколесью.
— Как думаешь, сталкеры или военный патруль? — бросил Мазила, отступая.
— Да плевать кто, — процедил Тимур, чувствуя, как сердце опять начинает заходиться в бешеном ритме. — Валить отсюда надо!
Из-за кабины высунулось что-то круглое. Тимур направил на предмет обрез и приготовился стрелять, но пригляделся и сообразил: каска. Кто-то высунул шлем-сферу на стволе автомата.
Проверяют.
Значит, те люди их тоже боятся.
Каска пропала. И почти сразу донесся грубый голос с сильным украинским акцентом.
— Слышь, хлопцы, вы с Темной Долины, чи шо?
Мазила, не останавливаясь, щелкнул курком. Тимур крутанул головой, отмечая, где остальные. Ворожцов с девчонками уже были на полпути к пролеску.
Еще чуть-чуть — и можно бежать.
Сердце так долбило в груди, что казалось, вот-вот проломит ребра. Сквозь стук пульса в ушах и шум ветра слышалась возня за автобусом. Видимо, незнакомцы перегруппировывались.
Тимур вдруг явственно осознал, что в стволе обреза всего один патрон, времени на перезарядку не будет, и если они сейчас побегут, то станут отличными мишенями.
Страх заметался внутри загнанным зверем, потроха свело мерзкой судорогой, колени дрогнули. Да уж, это вам не по вертолетикам стрелять.
— Может, отозваться? — не выдержал Тимур. — Как думаешь?
Мазила не ответил. Он продолжал пятиться и сжимать ТТ обеими руками. Физиономия побледнела, словно у мелкого внезапно откачали кровь изо всей его лопоухой башки.
— Мужики, ну вы чё? — снова заговорил украинец. — Мы ж не на хабар заримся. Мы ж погутарить хотели.
Из-за кабины показался силуэт, и над ухом прогремел выстрел. Тимур инстинктивно присел и тоже надавил на спусковой крючок. Обрез дернулся. Громыхнуло. Дробь ушла в землю метрах в пяти от него, подняв в воздух фонтан грязи, но взглядом Тимур успел выхватить важную деталь: фигура, показавшаяся из-за автобуса, мотнулась назад и упала.
И в этом не было его заслуги.
— Попал, — сказал Мазила, следя за струйкой дыма, выползшей из ствола пистолета и тут же сорванной ветром.
Оглушенный Тимур скорее прочитал это слово по трясущимся губам мелкого, чем услышал его. Пороховая гарь шибанула в ноздри, заставила зажмуриться. На краю сознания заплясала одинокая мысль: «Сейчас по нам начнут стрелять». И эта мысль так сильно напугала, что рассудок на секунду помутился.
Тимур оступился. Шлепнулся на колено, скользнул ладонью по влажной колее, чуть не выронил обрез. Вскочил как ошпаренный.
— Вы чё творите, твари! — донесся от автобуса истошный рев. — Сапог, они Мосла кончили! Вали сволоту!
Мазила выронил пистолет и понесся прочь.
Раскат грома слился с оглушительной автоматной очередью.
Тимур сам не понял, как его вынесло на грунтовку. Опомнился он уже на полном ходу, перебирающий ногами с такой невероятной скоростью, что казалось, еще чуть-чуть — и земля полетит из-под ног комьями, как за буксующей машиной. Воздух врывался в легкие ритмичными толчками, обжигая и едва успевая поделиться кислородом.
Ворожцова и девчонок они с Мазилой догнали меньше чем за минуту. За это время прогрохотало несколько очередей. Казалось, что следующая пуля вопьется в спину.
Ноги несли Тимура сами. Пробегая мимо Леси, он машинально схватил ее за руку и поволок за собой. Девчонка пискнула от боли, но времени на объяснения не было.
Тимур только и успел выдохнуть:
— Ворожцов… Казарезову…
Ботан махом усек, что нужно делать. Взял Наташку за рукав и потащил. Та не стала упираться: побежала за ним как заведенная и забормотала что-то себе под нос.
Оказавшись среди деревьев, Тимур быстро приметил тропу, уходящую вглубь между распадками.
— Туда! — сипло крикнул он, дергая Лесю.
Мазила взобрался на пригорок и нырнул вниз за секунду до того, как треснула следующая очередь. Рядом с ним подломилось молодое деревце. Мелкого накрыло сыпанувшим во все стороны дождем хвои. С перепугу он выругался и ломанулся дальше.
Тимур выбежал на тропу и вытянул за собой Лесю. Она больше не вырывалась, понимая, что нужно держать за руку более сильного, чтобы не отстать.
Ворожцов с Казарезовой скакали позади.
Становилось темнее. Верхушки сосен раскачивались над головой, стоная и скрипя.
Скорее! Уйти подальше! Затеряться в этом лесу! Закопаться, затаиться!
Тимур чувствовал, как вздрагивает Лесина рука. Девчонку трясло от страха, но успокаивать ее было некогда.
— Давай, давай, — поторопил Тимур Ворожцова, стараясь выровнять дыхание. — Успеем вильнуть за овраги — уйдем!
Сзади послышался хруст веток и резкий клацающий звук. Тимур побежал еще быстрее, хотя казалось, что организм и так работает на пределе. Ан нет! Открылись какие-то резервные силы.
Он так рванул Лесю за собой, что она вскрикнула.
Захлопали выстрелы. Одиночные, но от того пугающие еще больше. Громкие звуки, убегающие вдаль дробным эхом, словно метроном отсчитывали время.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Тимур уже дотянул Лесю до первого поворота, когда что-то заставило его остановиться. Это было сродни удару молота. Какая-то внутренняя пружина вдруг распрямилась, поставила барьер, вынудила проехать юзом по влажному дерну, крепко обхватить Лесю и застыть.
Это сработало как аварийный тормоз. На уровне подсознания и инстинктов, в обход рассудка, вопреки здравому смыслу.
В небе метнулась молния, выбелив на миг все вокруг контрастным свечением.
Мир будто бы поставили на паузу…
Перекошенное лицо Леси перепачкано грязью. Бесполезный обрез в левой руке бликует в глянце молнии. Из-под ботинка бегущего Мазилы летит шмат гнилых сосновых иголок. Ворожцов крепко держит Наташку за руку, на его шее вздуты жилы, а побелевшие пальцы застыли в мертвой хватке…
Свечение в небе погасло так же резко, как появилось.
И застывший мир пришел в движение.
Хлоп.
Голову Казарезовой дернуло в сторону. Из правого виска брызнул тонкий фонтанчик, и девчонку, словно тряпичную куклу, снесло в овраг.
Ворожцов даже не сразу понял, что случилось. Его рука, еще мгновение назад сжимавшая ладонь Казарезовой, оказалась пуста. Она даже сохранила ту форму, которую приняла, когда их пальцы сцепились. Но теперь там ничего не было.
Тимур продолжал стоять на месте и прижимать к себе Лесю. Не в силах пошевелиться, не в силах поверить своим глазам, не в силах даже закричать.
Он просто стоял и смотрел на следы, оставленные Наташкиными кроссовками.
Смотрел сквозь то место, где только что была девчонка, с которой проучился не один год. Вздорная и глупая, настырная, красивая Наташка…
Пальцы Ворожцова наконец сжались.
Схватили воздух.
И в этот момент вместе с оглушительным раскатом грома сверху рухнул ливень. Не мелкими каплями, не постепенно расходясь. Сразу. Стеной. Холодной водяной стеной он упал на проклятый лес. Смел страх и боль. Оставил где-то под вздрагивающим сердцем звенящую пустоту.
Так иногда бывает, если гроза запаздывает. Редко, но бывает.
