Глава 15

Аво постучал по плечу внука, и Ник вернулся к реальности. Хотя он мог поклясться, что все еще ощущал ее нежную кожу, ее дразнящий запах на своих губах.

Ник надеялся, что это пройдет, ведь миновало уже десять дней. Он знал, что страсть может быть испепеляющей, но, что она затмит его разум, он предположить не мог.

Повернувшись, он подал рюмку коньяка Маттео Сантосу, а сам залпом осушил свой бокал.

– Тебе пришла посылка, только что принесли. Открой ее.

Ник даже не взглянул в сторону массивного старинного стола, стоявшего в кабинете Голдсмита.

– Нет. Пусть ее откроет Элоиза.

Женщины любят подарки, а Элоиза нисколько не скрывала то, что выходила замуж по расчету. Ее привлекало богатство Ника и та роскошная и спокойная жизнь, которую он мог ей дать.

Ник взглянул на тяжелые портьеры, загораживавшие окна, и подумал, каким же мужем он будет. Разве порядочно было жениться на одной женщине и в то же время мечтать о другой?

– Это не свадебный подарок.

– У тебя вдруг появился дар предвидения, Аво?

Он догадался, что за этим последует. Понял, что этого больше не избежать. Аво загнал его в угол.

– Я гораздо старше тебя, мой мальчик, поэтому ты ничего от меня не утаишь. Мне хотелось бы знать, что с тобой происходит, потому что ты выглядишь так, будто кто-то приставил револьвер к твоей голове, а я слишком стар, что снова спасать тебя.

– А я и не прошу сейчас меня спасать. – Ник поморщился, почувствовав отвращение к себе. В нем боролись гнев и сожаление, и это убивало его.

– Неправда, черт возьми. Я спас тебя. Велел тебе подняться и снова пойти, не позволив победить этим ублюдкам. Велел тебе найти то, ради чего стоило жить…

– И я нашел.

– Да. – Дед горько рассмеялся. – Месть. Я прекрасно понимаю, что двигало тобой, мой мальчик. И я позволил тебе с этим жить, даже тебя ободрял. Поэтому ты сделал сначала один шаг, потом второй. Затем четвертый, затем десятый.

Голос деда едва слышно дрогнул, но Ник почувствовал это своим нутром.

– Поэтому ты продолжал жить – есть, спать, просыпаться. Поэтому я тебя не потерял.

Глаза старика увлажнились, а сердце Ника дрогнуло. Впервые с тех пор, как он покинул Пию.

– Спасибо тебе за это, Аво, – сказал он срывающимся голосом.

– Ты действительно мне благодарен? – строго спросил дед. Слеза скатилась по его щеке.

Его голос был сдавленным от нахлынувших чувств, и Ник сам еле слышал его.

– Я хотел всего лишь вернуть тебе то, что ты потерял. «Бриллианты Сантоса». Утраченную империю Сантос.

– Это отговорки. Ведь ты не такой, как твой отец!

Над небом Нью-Йорка сгущались тучи, словно силы небесные грозили наказать людей за их грехи.

– Я не хочу обсуждать моего отца, – сказал Ник. Он не мог вспоминать тот день. Ему ненавистны были эти воспоминания.

– Но я хотел бы обсудить.

– Пожалуйста, не надо, – взмолился Ник.

– Я потерял свою дочь, Никандро, и ты не можешь вернуть ее. Ты действительно думаешь, что деньги и бриллианты могут спасти души, возродить сердца, вернуть любовь?

Ник мучительно задумался над этими словами. Любовь была радостью и счастьем, а не зависимостью, граничившей с сумасшествием. Когда находился с Пией в Барселоне, ему было хорошо. Невероятно хорошо. И только когда он расстался с ней, он почувствовал себя словно в аду.

Пия…

Ее имя стучало в его мозгу. Невероятно, но он ушел от единственной женщины, которую по-настоящему любил. И разве «Бриллианты Сантоса» стоили того?

– Нет, я сказал тебе! – в давящей тишине комнаты разнесся голос Аво. – Это невозможно. Поэтому я снова спрашиваю тебя: что мы здесь делаем?

– Голдсмиты владеют «Бриллиантами Сантоса», и их дочь – подходящая жена.

– Для многих, не сомневаюсь. Но для тебя? Безумец! А что касается «Бриллиантов Сантоса», то кому они нужны? Оставь их в покое и начни новую жизнь.

Закрыв глаза, Ник склонил голову.

Ему вдруг стало ясно, что он цеплялся за «Бриллианты Сантоса», как за спасительную надувную лодку, отчаянно пытаясь завершить игру. Иначе все его усилия могли оказаться напрасными.

«Пия… У тебя останется Пия на всю жизнь», – словно прошептал ему тихий внутренний голос. Если только Пия захочет общаться с ним после того, что он сделал с ней! Ник до сих пор не мог поверить в то, что овладел ею, как животное, в Париже. И он не удивится, если она больше никогда не захочет разговаривать с ним.

– Я боюсь, – сказал Ник. Он не хотел превратиться в монстра, как его отец.

– Другая сторона страха – это свобода, мой мальчик. Только тогда, когда мы перестаем бояться, мы способны начать новую жизнь. Позволь мне увидеть тебя счастливым, пока я еще живой. Ведь эта женщина для тебя – самый дорогой человек на свете, не вздумай ее потерять.

Пия стояла перед двойными дверями, ведущими в конференц-зал.

Вокруг огромного стола сидели члены клуба «Ку виртус». Один стул был свободен, и Пия обрадовалась этому. Она не знала, хватило бы ей сил совершить задуманное, если бы Ник был здесь. Сегодня утром газеты пестрели фотографиями счастливой пары, появившейся на вчерашнем банкете. Ник и его будущая супруга выглядели вполне счастливыми.

Пия ненавидела его за то, что он вновь пробудил в ней ощущение ненужности и одиночества. Она поверила, что он полюбил ее настоящую. Но ведь она не имела благородного происхождения, как его невеста. Он зол на то, что она имеет над ним такую власть. Он ясно дал понять ей это в Париже.

Пия думала, что он все-таки испытывал чувства к своей невесте, ведь ничего не изменилось даже после того, как она отправила ему посылку. Несколько дней она мучилась, не в силах принять решение. Разум твердил ей, что не стоит жалеть Ника. Но сердце преисполнялось ненавистью к ее отцу, поставившему Ника в это ужасное положение. В конце концов чувства победили, и она отправилась к деду Ника.

Пия не смогла сдержать улыбки, вспомнив об этом. Все еще красивый в свои семьдесят с лишним лет, седовласый старик сказал ей, что она «храбрая», и поцеловал на прощание. Он крепко обнял ее со слезами на глазах, когда она вынула свое ожерелье – «Бриллианты Сантоса» – из бархатной шкатулки и протянула ему. Единственный подарок, который подарил ей отец. Но Пия все сделала правильно. Она вернула старику его вещь и тем самым исправила грехи прошлого.

Аво заморгал, когда она передала ему записку для Ника. Она переписывала ее несколько раз, чтобы он не смог прочитать между строк ее чувства. Пия просила его поинтересоваться у Голдсмита, каким количеством акций «Бриллиантов Сантоса» он владеет.

Теперь настало время подумать о будущем.

Высоко подняв голову, Пия сделала глубокий вдох, и двойные двери зала медленно раскрылись перед ней. По залу пронесся изумленный шепот, и Пия почувствовала шок, охвативший всех присутствующих. Теперь все будет по-новому. Она больше не будет прятаться. Она проклинала Ника за его предательство, его ложь, но разве сама она не прибегала ко лжи, руководя этим клубом?

Пия не хотела больше быть Олимпией Мериси. Да, несмотря ни на что, она все еще любила своего отца. Он спас ей жизнь, дал ей будущее, но за двенадцать лет она выполнила свой долг перед ним.

Пия стояла перед высоким кожаным креслом – роскошным троном, который она собиралась отвергнуть.

– Добрый вечер, леди и джентльмены, – сказала она, увидев обращенные на нее взоры. – Позвольте представиться. Я – Зевс. И я надеюсь, нам есть что обсудить.

Она не видела Ника. Даже не взглянула в сторону пустого кресла, где он обычно сидел. Ник специально попросил Нарцисо и Ризарда оставить это кресло пустым, чтобы не отвлекать ее. Хотя Пия сейчас не нуждалась в поддержке. Она была отважна и сильна, как львица. Она нуждалась в любви. Она нуждалась в нем. И Ник хотел убедить ее в этом.

Он выпутался из этой свадебной западни и теперь думал только о Пии. Он хотел прожить с ней всю жизнь. Он хотел подарить ей счастье. И для этого пришел сюда.

Ник видел, как Пия овладела вниманием аудитории, в которой воцарилась завороженная тишина. Она объявила о том, что старые законы отменяются и наступает новый день. Женщины получают право голоса, и теперь они, наравне с мужчинами, могут внести свой вклад в развитие «Ку виртус». Пия упомянула жену Ризарда, Тиффани, сидевшую рядом со своим мужем. Выпрямив спину и широко раскрыв глаза, Тиффани с благоговением слушала ее.

Все мужчины в зале не могли оторвать от нее глаз, завороженные властной силой, исходившей от нее. И вместо того, чтобы откланяться и уйти в завершение своей речи, Пия пошла по кругу, чтобы пожать руки присутствующим. Этим жестом она как бы говорила о том, что, невзирая на прошлое, она будет управлять клубом достойно и честно.

Когда двери наконец закрылись за ней, она даже не взглянула в ту сторону, где стоял Ник. Он не знал, что ему делать: кинуться к ней, сжать ее в объятиях или ласково с ней заговорить?

Прислонившись спиной к двери, Пия закрыла глаза, застыв от изнеможения. Но Ник знал, что она справится с собой. Он верил в нее.

– Ты была превосходна, querida.

Она так резко вскинула голову, что ударилась ею о дверь. Ник стиснул зубы, чтобы не улыбнуться.

– Что… что ты делаешь здесь?

Оттолкнувшись от стола, Ник опустил руки. Он сильно нервничал.

– Разве у тебя сейчас… – Она взмахнула рукой, словно ища подходящее слово, и направилась в дальний конец зала. – Разве у тебя не медовый месяц? Почему ты не в постели с женой?

Ник едва сдержал порыв догнать ее и сжать в своих объятиях. Dios, как она была красива!

– Куда ты пошла?

– Подальше от тебя. Ты ответишь на мой вопрос?

– Люди проводят свой медовый месяц лишь тогда, когда женятся, Пия.

Услышав это, она остановилась. Ник решительно направился к ней.

– Ни с места, человек-волк. Иди к своей невесте и оставь меня!

– Dios, у меня нет невесты! – Пока.

– Да? Она поняла, что выходит замуж за волка в овечьей шкуре?

– Нет. Она узнала, что я люблю другую.

– И кто же ей это сказал?

– Я.

– А, понимаю. Когда ты получил мою записку, ты понял, что все это – мошенничество, и решил избавиться от нее. Бедная женщина, наверное, ты разбил ее сердце.

– Я не разбивал ее сердца! Я… Минутку. Записку? Какую записку? И о каком мошенничестве ты говоришь?

Пия поджала пухлые губы.

– Разве ты не получил от меня записки сегодня утром?

– Нет. Ты писала мне, Пия? О чем?

Ник разволновался. Схватив ее за плечи, он прижал ее к стене.

– Я не скажу, пока ты не объяснишь мне, зачем ты сюда пришел. – Толкнув его в грудь, она вывернулась от него. – Почему твоя свадьба не состоялась?

Выпрямившись, Ник обнял ее лицо руками и нежно поцеловал в висок.

– Потому что однажды я встретил потрясающую женщину, самую прекрасную женщину в мире. Я хотел использовать ее, чтобы отомстить одному человеку, поэтому решил заманить ее в свою постель. Но должен был признаться, даже самому себе, что она украла мое сердце.

Она слегка изогнула бровь.

– Тогда почему…

– Почему я оставил тебя тогда в твоей кровати, когда мое сердце разрывалось от боли?

– Да.

– Потому что я не хотел повторения того, что было у моих родителей. Мой отец был помешан на матери. Он безумно ее ревновал. И именно он выстрелил первым тогда, в той комнате, Пия. Он убил мою мать.

Ее глаза расширились от удивления.

– О боже…

– Мой отец потерял бриллианты Cантос в мошеннической сделке, заключенной в «Ку виртус», – ты кое-что знаешь об этом. Но ты не знаешь того, что это были деньги моей матери, ведь она была наследницей состояния Сантос. Мой отец даже изменил фамилию, чтобы главенствовать над ней. Он и минуты не мог прожить без нее, но это была нездоровая любовь. Он часто следил за ней, когда она куда-нибудь выходила. Но чем больше он давил на нее, тем больше она сопротивлялась, а ведь она была своенравной и беспечной женщиной. Такой непредсказуемой, Пия. И все это…

– Я в детстве тоже была такой. Своенравной и непредсказуемой, – сказала она, взглянув на расстегнутый ворот его черной рубашки.

– Я знаю, bonita, – ответил Ник, обняв ее за шею и притянув к себе. – Твоя мать жива?

– Нет, она умерла от передозировки наркотиков два года назад. Я видела ее в последний раз, когда она оставила меня возле дома моего отца. Он дал ей пятьдесят тысяч долларов, чтобы она больше никогда не появлялась. Я даже признательна ему за это.

В голосе Пии прозвучала боль.

– У моих родителей были свои проблемы, – продолжил Ник. – Существует легенда насчет ожерелья «Сердце Шторма». Согласно поверью, только Сантосы могут его носить, иначе они навлекут на себя гнев богов. И то же произойдет, если Сантосы разрушат свой союз. Чепуха, конечно… Но когда я увидел ожерелье на твоей шее… Оглядываясь назад, я могу сказать, что внутренний голос тогда шепнул мне: ты предназначена для меня. Ожерелье привело меня к тебе, Пия.

Она просияла, взглянув на него, и его сердце замерло от счастья.

– Мне кажется, что тобою владела не только жажда мести, Ник.

– Да, я знаю. Нашим отцам есть за что ответить.

Ник поднял Пию на руки и понес к большому кожаному креслу. Усевшись в него, Ник посадил ее к себе на колени, заправил локон ей за ухо и продолжал:

– Когда мой отец проиграл свое состояние твоему отцу, и к нам пришли люди Мериси, чтобы захватить особняк, а также ожерелье, между моими родителями разгорелась страшная ссора. Я вернулся с улицы и не понял, что происходит, но мой отец уже не владел собой. Он становился все более возбужденным. Мать плакала и кричала. – Закрыв глаза, Ник вспоминал эту страшную сцену. – Тогда отец выхватил револьвер из кармана охранника, взвел курок и… выстрелил ей прямо в сердце. Затем выстрелил еще раз. В комнате началась паника, и один из охранников убил его. Одна из пуль попала мне в спину, и я целый год лежал в больнице, утратив способность ходить.

– О, Ник… Мне так жаль.

– Мне надо было зачем-то жить, Пия. И я решил отомстить твоему отцу. Ведь это он, как я считал, вложил пистолет в руку своего охранника, это он спустил курок. Жажда мести стала смыслом моей жизни. Я хотел отомстить ему и вернуть себе «Бриллианты Сантоса». Этим я жил, пока не встретил тебя.

– Теперь я понимаю, почему ты собирался жениться на ней.

– Я просто не хотел такого безумного брака, который был у моих родителей. Но я кое-что упустил. Ведь я совсем не такой, как мой отец. Я не похож на него.

– Нет, не похож, – улыбнулась Пия.

– Но знаешь ли ты недостатки спокойного брака, Пия? Никакой страсти, никакого обожания. Сердце не бьется при одном взгляде на любимого человека. Не трепещет в груди. – Взяв ее руку в свою большую ладонь, Ник поцеловал ее пальцы, один за другим. Он жаждал целовать так все ее тело. – Я так скучал по тебе, Пия. Мне казалось, что я умру без тебя.

– И я скучала по тебе, – дрожащим голосом сказала она, целуя его. – Очень скучала.

Душа Ника воспарила в небо.

Но… Минуточку.

– И все же… – прорычал он, вдруг разозлившись на нее, – ты готова была допустить, чтобы я женился на другой женщине?

Подняв одну бровь, Пия дерзко взглянула на него:

– Я дала тебе выбор. Дала тебе то, чего у меня никогда не было. После смерти отца я думала, что стала свободной. И вместо того, чтобы стыдиться себя, я должна была гордиться собой, своими достижениями.

– Ты права, черт возьми.

Она наклонилась к нему ближе:

– Ты ворвался в мою жизнь, как ураган. Благодаря тебе я узнала, что существует другая жизнь за пределами моей золотой клетки. И возвращаться вновь во тьму мне было страшнее, чем выйти на свет. Поэтому я решила раскрыть тебе факты, и выбор тогда будет за тобой.

– Какие факты?

– Голдсмит пытался обмануть тебя. Он владеет лишь сорока двумя процентами фирмы «Бриллианты Сантосы», Ник.

– Что? Грязная тварь! Я набью ему морду. Но… подожди… а кто владеет оставшейся частью?

На губах ее заиграла удовлетворенная улыбка.

– Ты.

– Но я тогда должен был знать об этом, querida.

– Если только твой дед не сказал тебе о том, что сегодня утром, в восемь часов, я переписала на тебя пятьдесят восемь процентов акций. «Бриллианты Сантоса» вернулись к тем, кому они по праву принадлежат. И ожерелье я тоже отдала Аво.

– Не могу поверить в это. Если ты поступила так, значит, ты меня любишь.

Обняв лицо Ника руками, она поцеловала его мокрые от слез щеки.

– Конечно, люблю. Всем сердцем. И я удивляюсь, почему ты не догадался о бриллиантах. Ведь ты должен был знать, что акционеры всегда владеют бриллиантами. Разве ты не видел это в Занзибаре?

Он бессильно пожал плечами:

– В Занзибаре я видел только тебя.

Она рассмеялась, затем всхлипнула и прижалась к нему, обхватив его плечи руками.

– Выходи за меня замуж, Пия, – взмолился Ник.

Она еще крепче обняла его.

– Я подумаю об этом, – сказала она.

И хотя ее тон был игривым, он понял, что ей требуется время, чтобы подумать. Ведь она не могла положиться полностью на него после всего, что он сделал.

– Что я могу дать тебе, Пия, чего у тебя еще нет?

Нежно и ласково она поворошила волосы Ника, отбросив непослушную прядь с его лба.

– Свое сердце и улыбку. – Ее голос сорвался, и она нежно поцеловала Ника в губы. – Только ты способен рассмешить меня, только ты способен доставить мне такое удовольствие в постели. Только ты можешь избавить меня от чувства одиночества. Разве ты не понимаешь? – прошептала она. – Ты нужен мне, и я готова все отдать, чтобы быть всегда рядом с тобой.

Ник с трудом сглотнул.

– Правда?

– Да. И может быть… когда-нибудь… у нас будет ребенок, который обязательно научится играть в футбол.

Ник погладил ее полные груди сквозь шелковую кофточку, и Пия, откинув голову назад, застонала. Ник жаждал сорвать с нее одежду. Прямо сейчас.

– Я все это сделаю, Пия, – пообещал он, расстегивая ее кофточку и прижимаясь, чтобы она почувствовала его эрекцию.

– Да? – спросила она, слегка задыхаясь.

– Конечно. Могу начать прямо сейчас.

– В конференц-зале?! – воскликнула Пия, сделав вид, что ужаснулась. Но вспыхнувшие щеки выдали ее. – Тогда я больше никогда не смогу проводить здесь совещания.

– Ну, может быть, у тебя есть спальня наверху? Я не в силах сдвинуться ни на шаг. Десять дней я томился без тебя и теперь не расстанусь с тобой ни на секунду.

– У меня наверху апартаменты. Отнеси меня туда.

– О, я отнесу тебя, Пия. Я вознесу тебя на облака, потом верну на землю. И так будет каждый день в нашей жизни.