Глава 17
В то же время счастливая звезда Стэси Каверли восходила вовсю, несмотря на все скудеющие возможности его кошелька. Правда, ему пришлось продлить свое пребывание в «Уайт-Харт» на несколько недель, и он знал, что только все возрастающая близость его к богатой миссис Клапхэм удерживала хозяина гостиницы от требований немедленно оплатить немалый счет за проживание…
Он пытался всеми силами убедить вдову переехать в тихий Лемингтон, но это не удалось, и ему пришлось показываться в Бате на публике вместе с нею значительно чаще, чем это было прилично. Но это еще полбеды, если бы миссис Клапхэм так с ним открыто не кокетничала!
Стэси вытерпел немало неприятных минут в разговоре с Джеймсом Вендовером, но быстро сумел перестроиться и найти утешение в уютной компании миссис Клапхэм. Другие переживания были связаны с письмом к Фанни; когда он наконец отполировал свой вдохновенный текст и правильно, без помарок, переписал его на чистый лист, он почувствовал страшное утомление. Хотя именно такого текста, как он думал, девочка от него ждала.
Правда, Стэси слегка побаивался того, что Фанни в ответ пришлет ему страстное послание с полным согласием бежать с ним куда угодно (что уже было некстати) или, напротив, публично развенчает его и опозорит; и Стэси в душе проклинал упрямую миссис Клапхэм за нежелание уезжать из Бата. Но от Фанни он получил лишь краткую сдержанную записку, а потом мельком видел ее в экипаже на Чип-стрит, где она приветствовала его холодным кивком, и на сей счет успокоился. Теперь он был свободен развивать свои интересные взаимоотношения с миссис Клапхэм.
Ему ни разу не пришло в голову, что он может напороться на отказ.
– Как? Выйти за вас замуж? – засмеялась миссис Клапхэм. – Мне? Вот уж нет, Господь упаси!
Сперва Стэси счел это гнусным дамским кокетством и пустил в ход медовый, с горчинкой, тембр голоса:
– Так, значит, для вас это была лишь игра, которая, однако, погубила меня, разбила мне сердце! Я влюбился в вас, и вот, увы, я у разбитого корыта!..
Ее ответ был обескураживающим:
– Не так-то вы у разбитого корыта, ежели у вас в запасе имеется и та девчонка, что поклонилась вам с экипажа на Чип-стрит! Небось вы ее окручивали до моего приезда в Бат, и очень успешно!
Стэси больше был поражен ее тоном, чем словами. Он успел приготовиться к тому, что рано или поздно миссис Клапхэм узнает – стараниями местных кумушек – насчет его интрижки с Фанни. Но вот к такому ее тону, к такому вызывающему поведению он не был готов. Миссис Клапхэм казалась ему непроходимой провинциальной простушкой, а теперь вдруг в голосе ее зазвучали жесткие нотки, а взгляд сделался проницательным… Стэси решил, что дамочка просто ревнует.
– Как, вы говорите о Фанни Вендовер? Помилуйте, она же еще гимназистка! Нэнси, Нэнси, за кого вы меня принимаете?! Ей же всего лет семнадцать – или сколько там!
– Тем более вам должно быть стыдно – малолеток охмурять! – заявила она.
– Ну что вы, я ведь только слегка с ней флиртовал – знаете, так, легонько, как с ребенком… Она ведь и есть ребенок! Я же говорил, говорил, что эти мерзкие местные сплетницы не дадут нам покоя здесь, в Бате!..
Стэси грациозно опустился на одно колено и ухватил миссис Клапхэм за руку – нежно, но цепко.
– Ах, милая Нэнси, у меня было в жизни множество флирта, но до сего дня я ни в ком не нашел настоящей любви! – слегка подвывая, нараспев произнес Стэси.
– Этого добра вы и во мне не найдете! – отрезала миссис Клапхэм. – У меня этих самых флиртов тоже была куча, но только нет ни малейшего желания обзаводиться супругом, тем более этаким придурком! Встаньте с колен, что вы тут Ромео передо мной разыгрываете!
– Я знаю, что я вас недостоин, но мне казалось, что вы были неравнодушны ко мне! – продолжал Стэси гнуть свою линию, в ужасе чувствуя, что ситуация оборачивается не в его пользу.
– Да ладно вам заливать, вставайте с пола! – совершенно неромантично прервала его вдовушка, выдергивая у него свою руку.
Стэси чуть не свалился на пол, потеряв равновесие от этого рывка, и выглядел очень глупо.
– Не могу поверить, – сказал он с поэтической обидой в голосе, – что вы играли мною, моей любовью! Не верю, что вы так бессердечны!
– Ишь ты, поверить он не может! – бессердечно усмехнулась миссис Клапхэм. – Послушайте, что я вам скажу, мистер квартирант Каверли! Нечего вам толковать насчет сердец, вы не по этому делу проходите, ясно? Мы с вами пофлиртовали, оно и хватит. Подумать только, девочку семнадцати лет вздумали окручивать! Могу поклясться, что за ту девчонку давали хорошее приданое, вот в чем все дело!
Может быть, я выражаюсь не как леди, и за это заранее извиняюсь, – добавила миссис Клапхэм, – но вы, кажись, из тех, что женятся хоть на козе ради ее молока!
Стэси, побелев от удивления и гнева, открыл рот, но подходящих слов не нашел, поэтому повернулся и вышел вон и лишь на лестнице вспомнил, что рот можно и закрыть.
Стэси Каверли был не из чувствительных. Все с него сходило как с гуся вода. Ледяные колкости и угрозы мистера Вендовера были для него не больней булавочного укола. Однако Вендовер, как бы то ни было, говорил с ним как джентльмен. Но до сего времени ему не приходилось сталкиваться с такой откровенной и грубой вульгарностью, которая так и перла из миссис Клапхэм. Прошло немало времени, прежде чем он оправился от оскорбления. Говорить так с самим Каверли из Дэйнскорта – да как она посмела?!
И тут перед Стэси стала вырисовываться весьма мрачная перспектива. Все его надежды рухнули. Успокоить кредиторов было нечем. Теперь ему придется заложить свои золотые вещи, чтобы оплатить счет в гостинице и добраться в почтовой карете до Лондона. Он пытался вспомнить кого-нибудь, у кого можно было бы одолжить сто, даже пятьдесят фунтов, но таких людей в Бате, похоже, не существовало.
Стэси начал было уже подумывать бросить свой багаж и попросту бежать из «Уайт-Харт», оставив счет без оплаты. Именно в этот момент к нему постучался коридорный и передал письмо, которое пришло с нарочным из гостиницы «Йорк-Хаус».
Почерк на конверте был незнакомым, а разорвав письмо, Стэси с некоторым удивлением прочел, что его дядя Майлз приглашает его отобедать с ним.
Первым его побуждением было написать записку с отказом. Но потом ему стукнуло в голову, что у дяди как раз можно занять денег. Конечно, на первый взгляд у Майлза в карманах ветер гуляет, но ведь он способен оплачивать проживание в самом дорогом отеле Бата! Так что приглашение следовало принять. Стэси попросил было передать нарочному, чтобы тот задержался, пока он напишет ответ, но оказалось, что человек уже ушел, поскольку имел инструкции не дожидаться ответа. Это было похоже на оскорбление со стороны Майлза, но, трезво поразмыслив, Стэси пришел к утешительной мысли, что разум и манеры Майлза так повредились в Индии, что тщетно ожидать от него джентльменского поведения. Он человек со странностями и, вероятно, вовсе не хотел никого обидеть…
За обедом Стэси вел себя как исключительно хороший, любезный и вежливый гость: он все время поддерживал на губах приятную улыбку, много и куртуазно шутил, нахваливал поданные блюда. Он заявил, что такого восхитительного бургундского он давно уже не пил, и все старался разговорить Майлза на темы Индии. Дядя его говорил немного, но был не менее учтив.
Когда скатерть сменили и на стол был подан бренди, Стэси промурлыкал со своим отработанным небрежным сожалением:
– Ах, сэр, как же я рад, что вы вернулись в Бат! Видите ли, я тут немного поиздержался, не рассчитал, а в Бате у меня нет никакого кредита в банке. То есть я очутился в дурацком положении… Так что я был бы вам страшно признателен, если бы вы мне одолжили сущий пустяк – так, чтобы мне сделать необходимые платежи в Бате… Я вам очень скоро верну!
Майлз лениво, в своей обычной манере, снял крышечку с графина и разлил бренди по бокалам.
– Нет, – сказал он. – Я тебе денег не дам.
Это было сказано очень добродушно, но в то же время с настораживающими нотками. Стэси молвил, уже несколько чинясь:
– Бог с вами, сэр, я ведь не говорю о значительной сумме!
Майлз отрицательно покачал головой. Стэси решил идти до конца:
– Но я оказался на мелководье! Без вашей помощи мне, возможно, придется туговато!.. У меня нет ни шиллинга!
– Это я знаю.
Хладнокровие, с которым Майлз зафиксировал его неплатежеспособность, вывело Стэси из душевного равновесия.
– Ах вот как?! – взвизгнул он. – Позвольте сказать вам, уважаемый дядюшка, что без этих денег наше фамильное имение может быть конфисковано!
– Оно не будет конфисковано, – заметил Майлз.
– Да что ж вы никак не поймете, дуби… Извините! – испуганно осекся Стэси, понимая, что гнев и лицедейство – две вещи несовместные.
– Ничего-ничего! – успокоил его Майлз. – Я прекрасно знаю все твои обстоятельства. Сядь спокойно и послушай меня. Именно из-за этого разговора я и послал за тобой! – Майлз налил еще бренди.
– Послали за мной?! – оскорбленно переспросил Стэси.
– Ох, пардон, оговорился! – солнечно улыбнулся Майлз. – Я пригласил тебя сугубо по делу. Во-первых, это благодарность – услуга за услугу, ты ведь накормил меня обедом. А во-вторых, я хочу потолковать насчет Дэйнскорта. Под Дэйнскортом я подразумеваю сам дом и ту уже небольшую площадь земли, на которой он расположен. Так вот, закладные за окрестные земли я уже выкупил. Следовательно, я готов взять на себя все твои долги по закладным на поместье и выдать тебе лично пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
Несколько мгновений Стэси не верил – действительно ли прозвучали эти слова, или он давно уже спит и видит глупый сон. Горло у него перехватило. Когда Стэси обнаружил, что дар речи был отобран у него Господом только на время и уже вернулся назад, он пролепетал:
– Позвольте-позвольте… Закладные… Выкуп… Поместье… Вы шутите со мной?
– Ни капли! Терпеть не могу шуток в деловых беседах! – отвечал Майлз, вольготно развалившись в кресле и закуривая толстую сигару. – Почему ты так удивлен? Ты ведь знаешь, я очень богат.
Этого Стэси не знал, отчего укрепился в подозрениях, что пребывает в царстве сна.
– Не верю! – постановил он, основательно щипая себя за ногу под столом, чтобы прогнать глупые видения.
– Ты, должно быть, решил, что ежели я не ношу шелковых кружевных сорочек и не придерживаюсь твоих понятий об элегантности, то я голодранец? Но не суди по одежке, милый племянник!
Кровь ударила Стэси в голову.
– Значит, вы обманывали меня! – горячо вскричал он. – Намеренно обманывали!
– Вовсе нет. Ты сам обманулся. Это, конечно, не значит, что я не хотел тебя обмануть, если бы это понадобилось. Хотя, честно сказать, мне было все равно, за кого ты меня посчитаешь – за набоба или за церковную крысу. Разве что, ежели бы ты узнал, как я богат, ты стал бы мне надоедать со своими просьбами… А я, видишь ли, не люблю вкладывать деньги в пустоту.
Стэси побагровел, но выдавил:
– Если вы могли бы погасить мои долги, то… И если… Но… Может быть, мы пришли бы к некоему соглашению…
Глаза Майлза больше не были солнечными. Они стали жесткими, как пружина, и холодными, как льдинки.
– Мне нужно все поместье целиком, – сказал он.
– Но… Вы же не можете лишить меня наследственного владения!
– Почему это? Если у меня есть деньги и желание?
– Но ведь мы оба – Каверли!
– У тебя сложилось обо мне превратное мнение, если ты думаешь, будто я способен из-за каких-либо глупых обстоятельств моего происхождения оставить Дэйнскорт тебе.
Стэси встряхнулся, протрезвел окончательно и обдумал ситуацию. Выхода не было. Майлз говорил тоном обвинительного заключения.
– Но зачем вам понадобилось поместье, сэр? Просто чтобы называться «Каверли из Дэйнскорта»?
– Да нет, мне нужен этот дом, вот и все. Он мне нравится. Там отличные паркетные полы – я нигде не встречал таких. И еще завитушки на каминной решетке – это просто прелесть. А на все остальное мне наплевать.
– Но ведь я сейчас глава фамилии! Это я зовусь Каверли из Дэйнскорта!
– Можешь звать себя так и дальше, мне-то что! – беззлобно откликнулся Майлз.
– Я не могу дать вам на откуп титул! – простонал Стэси.
– А разве у тебя есть выбор? – осведомился Майлз, с удовольствием выпуская густые клубы дыма из ноздрей.
– Неужели вы хотите выселить меня из дома, где я родился и где прошло мое детство?! – драматически пискнул Стэси. – Неужели вы хотите мщения за свою судьбу? Но ведь сын за отца не отвечает!
– Я никогда не любил ни твоего деда, ни твоего отца, – спокойно отвечал Майлз. – Но я даже благодарен им за то, что их стараниями прошел полный курс школы жизни… И потом, именно в моей ссылке и выяснилось, что у меня отличные способности к бизнесу. И я сумел разбогатеть. А в бизнесе нет сантиментов, знаешь ли. Так что я вовсе не собираюсь тебе мстить – чего ради? Если бы я нашел Дэйнскорт в том же виде, в каком он был двадцать лет назад, я бы и пальцем не шевельнул. Но сейчас он разваливается, его заложили и перезаложили. Мне об этом сказали, и вот почему я начал всю эту бодягу…
– Но я не виноват! – испуганно затараторил Стэси. – Сперва его заложил мой отец, а потом он умер, и…
– Не надо! Меня не интересует, что да почему. Важно, что поместье в упадке, и в полном упадке, – сказал Майлз, зевая. – Думаю, грехи моей юности будут прощены в тот момент, как я сниму печать с ворот дома и выкошу луг, на котором я бегал в детстве и который теперь порос травой до пояса…
– Так вы побывали там? – бледнея, переспросил Стэси.
– Да, и на шею мне бросилась старая добрая миссис Пени… И тут же велела заколоть бычка… Ну, одним словом, «Возвращение блудного сына» – детский лепет по сравнению с моим появлением в Дэйнскорте. Впрочем, не думаю, что меня с восторгом примет местное дворянство.
Повисло долгое молчание, в течение коего Стэси все ниже и ниже склонял свою голову.
– Пятьдесят тысяч фунтов? – вдруг сказал он. – Какая мелочь! Задешево хотите взять!
– Вероятно, ты забыл про другую мелочь, а именно про долги по закладу! – напомнил Майлз.
– Поместье стоит все равно больше!
– Попробуй продать его дороже.
– Ага, притом, что вокруг везде ваша земля? Ха! Кто купит рассыпающийся дом с маленьким парком?
– Видишь, какой ты понятливый… Никто, конечно.
– Дайте мне время подумать.
– Дал бы, да только боюсь, что думать тебе придется в долговой тюрьме. Если, конечно, ты сейчас откажешься.
– Как я могу отказаться, черт возьми! Когда я получу деньги?
– Как только совершим сделку. Необходимые бумаги уже готовы, они у моего адвоката. Он же даст тебе нужные пояснения. Кстати, захвати с собой своего адвоката, чтобы уж наверняка знать, что все чисто.
– Обязательно возьму! Обязательно! – Стэси подумал и сник. – А теперь… Не могли бы вы, сэр, снабдить меня еще сотней фунтов стерлингов, чтобы…
– Охотно! – откликнулся Майлз, доставая из кармана пачку ассигнаций.
– Спасибо, сэр, – выжал из себя Стэси. – А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, я откланяюсь…
– Вопросов больше нет, – заверил его Майлз. – Спокойной ночи.
