Инспектор Хардинг выслушивал говорливого Джеффри.

– Я, конечно, понимаю, что вам нужно наводить справки, – рассуждал молодой человек, – только нельзя ли побыстрее, потому что моя мачеха в ужасном состоянии, то есть жутко потрясена, понимаете, – мы все жутко потрясены, если на то пошло, в доме полно гостей, и мы в каком-то взвешенном состоянии. Им, естественно, тоже не хочется здесь болтаться. Лично я не представляю…

– Постараюсь закончить расследование в самое сжатое время, мистер Биллингтон-Смит, – сказал Хардинг, чувствуя, что эта бессвязная болтовня может продолжаться до бесконечности. – Хотелось бы сперва осмотреть кабинет, а затем, надеюсь, вы позволите дворецкому показать мне остальные комнаты на этом этаже.

– А зачем вам остальные? – спросил Джеффри. – Осматривайте, конечно, если угодно, но должен сказать, лично я не понимаю…

– Благодарю, – бросил Хардинг. – Больше не задерживаю вас, мистер Биллингтон-Смит. – И повернулся к стоящему у двери Финчу: – Проводите меня, пожалуйста, в кабинет.

– Да, Финч, будьте добры, проводите, – распорядился Джеффри. – Если я вам потребуюсь, скажите Финчу, инспектор, – хотя я ничем не мoгy быть вам полезен, меня не было здесь, когда отец был убит, но если пожелаете меня видеть, то…

– …то попрошу Финча позвать вас, – продолжил Хардинг и вышел вслед за дворецким в холл.

Когда дверь в кабинет открылась, дежурный констебль поднялся со стула и, увидев сержанта, заметно повеселел. Скучно охранять пустую комнату.

Сержант велел ему выйти и подождать снаружи, а затем устремил взгляд на инспектора, оглядывавшего кабинет.

– Сержант, насколько я понимаю, здесь все на месте? – спросил инспектор.

– Все, кроме того, что суперинтендант показал вам в участке, – ответил Незерсол.

– Понятно. – Хардинг повернулся к дворецкому: – Финч, одну минутку. Когда вы вошли сюда с мистером Гестом и мистером Холлидеем, окна были открыты или закрыты?

– Передние были открыты, сэр. Боковое окно сэр Артур не открывал никогда. Я решил, что лучше закрыть их, когда мы запирали комнату, сэр, чтобы никто не мог проникнуть сюда с какой-нибудь целью.

– У вас, значит, были основания полагать, что сюда кто-то захочет проникнуть?

Дворецкий заколебался.

– Пожалуй, нет, сэр.

– А потом появились?

– Не могу утверждать этого, сэр, но мне показалось, что мистер Холлидей озабочен.

– Почему вы так решили? – спросил Хардинг.

– Определенной причины назвать не могу, сэр. Мистер Холлидей, похоже, очень хотел оставить ключ у себя.

Хардинг задумчиво посмотрел на него.

– А мистер Гест согласился с вами, что комнату следует запереть?

– Да, сэр. И предложил отдать ключ доктору Реймонду.

– В конце концов вы отсюда вышли все вместе?

– Да, сэр.

– Кто запер кабинет?

– Мистер Гест, сэр. И тут же отдал ключ доктору.

– Он или вы проверили, заперта ли дверь?

– Да, сэр, я проверил, – незамедлительно ответил Финч.

– А мог ли кто-нибудь отпереть ее другим ключом?

– Нет, сэр, не мог. Сэр Артур, когда строил дом, велел поставить везде разные замки.

– Понятно. – Хардинг сделал пометку в блокноте. – Сумеете вы привести комнату в тот вид, какой она была, когда вы вошли сюда после убийства?

– Вы имеете в виду окна, сэр? Все остальное так и было.

– Да, окна.

Дворецкий подошел к передним окнам, раздернул шторы, открыл занавески и широко распахнул створки. Потом направился к западному окну и слегка раздвинул на нем занавески.

– Было так, сэр.

– Спасибо. И еще несколько вопросов. Прежде всего, где сэр Артур держал кинжал, которым пользовался как ножом для бумаг?

– Всегда на письменном столе, сэр.

– Я думаю, должны быть ножны, гармонирующие с рукояткой. Их здесь нет?

– Нет, сэр, ножны потерялись несколько лет назад, за границей.

– Вот как! Теперь хотелось бы знать… – Хардинг достал из внутреннего кармана пачку бумаг, полистал и нашел нужную. – Ага! По вашим словам, в понедельник в пять минут первого вы слышали в кабинете голоса и в одном узнали голос мистера Холлидея.

– Да, сэр.

– У вас нет сомнений, что говорил мистер Холлидей?

– Нет, сэр. У него, я сказал бы, очень характерный голос.

– Что говорилось, не расслышали?

– Нет, сэр. Двери в доме, как изволите видеть, очень толстые, а кроме того, одновременно с мистером Холлидеем говорил сэр Артур.

– Сердито?

– Скорее возмущенно, сэр. Хотя ссору затеял мистер Холлидей.

Хардинг оторвал взгляд от записей.

– Вы не могли разобрать слов и, однако же, утверждаете, что ссору затеял мистер Холлидей. Разве это не странно?

– Очевидно, я неудачно выразился, сэр. Мне пришло в голову, что мистер Холлидей злится из-за того, что сэр Артур явно увлекся миссис Холлидей.

– Вот как. Эта увлеченность была очень заметна?

– Очень, сэр. С вашего позволения, я ожидал чего-то вроде ссоры, мистеру Холлидею не нравилось ухаживание сэра Артура за миссис Холлидей.

– У вас создалось впечатление, что мистер Холлидей ревновал?

– Да, сэр, и притом сильно. Мистер Холлидей не сводил глаз со своей жены и сэра Артура. Мне так не следовало бы говорить, но миссис Холлидей кокетничала, поощряла сэра Артура к ухаживанию. Видно было, что мистеру Холлидею это не нравилось.

Хардинг кивнул и перечел показания дворецкого.

– Вы не видели, как мистер Холлидей выходил из кабинета. Куда вы пошли, уйдя из холла?

– К себе в буфетную, сэр, и находился там, пока не приехала миссис Твининг.

– Как долго это было?

Дворецкий задумался.

– Думаю, прошло не больше пяти минут до звонка в парадную дверь.

– Когда вы пошли впустить миссис Твининг, голоса в кабинете еще слышались?

– Нет, сэр, оттуда не доносилось ни звука.

– А куда вы направились после того, как проводили миссис Твининг на веранду?

– Прошу прощения, сэр, я ее туда не провожал, – ответил Финч. – Миссис Твининг сказала, что доложит о себе сама.

– Это в порядке вещей?

– В данном случае – да, сэр. Миссис Твининг старая приятельница сэра Артура. Она приехала в открытой машине и захотела причесаться, перед тем как идти на веранду. В холле есть зеркало, можете сами убедиться. Миссис Твининг пошла поглядеться в него и отпустила меня.

– Значит, вы не видели, как она пошла на веранду?

– Нет, сэр, я тут же отправился в буфетную сбивать коктейли.

– В буфетной был еще кто-нибудь?

Дворецкий ненадолго задумался.

– Кажется, Чарльз – это лакей, сэр – ходил мимо буфетной в столовую, накрывал к ленчу. Но в этом я не уверен. Когда в парадную дверь позвонили снова – примерно через несколько минут, сэр, я разрезал апельсин для коктейля, – я снова вышел в холл.

– И вновь не услышали из кабинета ни звука?

– Нет, сэр, там было совершенно тихо.

– Кто звонил в дверь?

– Миссис Чадли, сэр, – жена приходского священника. Я проводил ее на веранду и вернулся в буфетную.

– После этого не выходили в холл?

– Только когда понес коктейли, сэр. Это было через несколько минут после половины первого – из-за того что пришлось ходить к парадной двери, я немного задержался.

– И больше не проходили через холл до часу, когда встретили мистера Геста и мистера Холлидея, шедших в кабинет?

– Нет, сэр. Я был занят приготовлениями к ленчу.

– В столовой?

– Ходил из буфетной в столовую, сэр. Должен сказать вам, что есть дверь, ведущая из столовой в коридор, проходящий мимо буфетной.

– Миссис Чадли вы не провожали?

– Нет, сэр. Насколько я понял, миссис Чадли ушла через сад.

– Да? Это каким путем?

Дворецкий подошел к западному окну.

– Посмотрите сами, сэр. Эта дверь выходит на дорожку, ведущую от подъездной аллеи к газону позади дома.

Хардинг пошел следом за ним к окну и выглянул.

– Понятно. – И он снова взглянул на листок в руке. – Еще один вопрос. В котором часу мистер Джеффри вышел из дома в понедельник утром?

– Этого я не могу сказать точно, сэр, – ответил дворецкий после недолгого раздумья.

Серые глаза уставились ему в лицо.

– Постарайтесь вспомнить, пожалуйста, – вежливо попросил Хардинг.

– Боюсь, я не обратил внимания на время. Но до возвращения сэра Артура.

– То есть где-то около половины двенадцатого?

– Примерно да, сэр.

– Вас не удивило, что мистер Биллингтон-Смит, выходя, был очень расстроен?

– Я не заметил в нем ничего необычного, сэр.

– Не показалось вам странным, что он в жаркий день вышел без шляпы?

– Нет, сэр, что вы. Мистер Биллингтон-Смит редко надевает шляпу за городом.

– У вас не создалось впечатления, что он спешил?

– Нет, сэр.

– То есть он не выбежал из дома, словно был совершенно вне себя?

– Нет, сэр, определенно. Но, с другой стороны, я знаю мистера Джеффри очень хорошо и не придал бы значения тому, что он мчится со всех ног. Мистер Джеффри вообще тороплив, надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– Значит, вы не сочли странным, что он не закрыл за собой парадную дверь?

– Нисколько, сэр. Мистер Джеффри очень забывчив в таких делах.

Хардинг вновь смерил Финча долгим, оценивающим взглядом.

– Спасибо. Больше вопросов у меня пока что нет.

Дворецкий поклонился:

– Хорошо, сэр. Позвоните, пожалуйста, когда пожелаете, чтобы я провел вас по дому.

Сержант, проводив его, старательно прикрыл дверь и с почтением воззрился на инспектора Хардинга.

– Вы добились от него большего, чем суперинтендант, сэр, – удивленно пророкотал он приятным баском. – Гораздо большего.

– Очень педантичный свидетель, только когда мы заговорили о мистере Биллинггон-Смите, он, кажется, слегка отклонился от истины, – заметил Хардинг.

– Я все время пристально наблюдал за ним, – признался Незерсол, хотя инспектор и сам это видел, – мне показалось, он был осторожен – не больше. Осторожен.

– Сержант, будьте добры, присядьте за стол, – попросил Хардинг, снова отходя к запертой застекленной двери, прорезанной в западной стене кабинета. – Нам не помешает узнать, видно ли человека, сидящего в этом кресле, с тропинки, ведущей к подъездной аллее.

С этими словами он раскрыл окно и вышел в сад. Между домом и тропинкой находился широкий газон. Хардинг прошел по траве до тропинки и зашагал по ней вдоль дома. Потом вернулся в комнату и снова запер окно.

– Да, полагаю, миссис Чадли могла бы нам помочь определить время убийства более точно, – сказал он, подходя к столу. – А теперь, сержант, давайте просмотрим эти бумаги.

Незерсол освободил вращающееся кресло, и инспектор сел за стол.

– Думаю, здесь больше ничто не может интересовать нас, пожалуй, кроме сейфа. Надо будет открыть его. Не знаете, предупредил майор мистера Биллингтон-Смита, чтобы он вызвал адвоката?

– Да, сэр, я сам это слышал, потому что находился тогда в холле. Но мы выяснили, что к сейфу никто не прикасался.

– Никаких отпечатков пальцев? – уточнил Хардинг, разглядывая лежавший на столе карандаш.

– Нет. Сейф совершенно чист. – Сержант с сомнением поглядел на Хардинга. – Вы допускаете ограбление, сэр?

– Нет, это весьма сомнительно.

– Я тоже так считаю, – сказал Незерсол, довольный, что их мнения совпали.

Хардинг взял со стопки на столе полоску бумаги, на которой бледно виднелись карандашные заметки, и вновь поглядел на карандаш.

– Кажется, генерал набрасывал список того, что надо сделать, – предположил сержант.

– И похоже, был убит именно за этим занятием, – сказал Хардинг. – Последней заметки он не дописал.

– Да-да! – Сержант нагнулся, чтобы получше разбирать написанные карандашом слова. – «Поговорить с Лестером» – это садовник, «Увидеться с Баркером для…» Странно. Генерал не бросил бы фразу недописанной, он был очень методичным. Конечно, вы правы, сэр. Кто-то прервал его, не дав дописать, для чего ему нужно увидеться с мистером Баркером, а потом он не дописал, потому что был убит.

– Может, это слишком поспешный вывод, – сказал Хардинг. – И вместе с тем возможно, что, когда он это писал, в комнату вошел убийца, точно так же возможно, что, когда был нанесен удар, сэр Артур держал в руке карандаш.

Сержант обмозговал услышанное.

– Вы думаете о той надписи, что вам показывал суперинтендант, – объявил он.

– Думаю.

Хардинг отложил полоску и стал просматривать разбросанные на столе бумаги, однако ничего интересного не обнаружил. Просмотрев все, он взял стоявшую у кресла корзину для бумаг.

Она была до половины заполнена порванными и скомканными письмами. Беглое знакомство с ними показало, что это рекламные проспекты и просьбы о благотворительных взносах. На дне оказались клочки чека, разорванного на четыре части. Хардинг вынул их и принялся складывать на столе.

Сержант подошел поближе и стал наблюдать за ним. Когда все было сделано, он с минуту помолчал. Потом произнес:

– Это он со зла, сэр.

– Во всяком случае, – сказал инспектор, – теперь, кажется, причина ссоры мистера Холлидея с генералом ясна.

Чек на пятьдесят фунтов не был погашен в банке. Он был датирован первым июля, и получательницей значилась миссис Камилла Холлидей. Внизу стояла генеральская подпись.

Больше ничего в корзинке не было. Бегло взглянув на два рекламных проспекта и уведомление о собрании местного агрономического общества, Хардинг взял обрывки чека и поднялся.

– Посмотрю расположение других комнат на первом этаже, сержант, – сказал он. – Оставьте здесь дежурного до тех пор, пока сейф не будет открыт, ладно?

– Слушаюсь, сэр. Пришли к каким-нибудь выводам? – застенчиво спросил Незерсол.

– Пока нет. Но пара догадок появилась.

Инспектор подошел к камину и нажал расположенную сбоку кнопку.

Вскоре на звонок явился дворецкий и повел Хардинга по первому этажу, словно экскурсовод по историческому замку. Проведя через столовую к служебной двери в буфетную, он вернулся с ним через дверь, отделявшую флигель для слуг от холла. Потом показал садовый холл в восточной стороне дома, заднюю лестницу, вернулся и зашел вместе с инспектором в бильярдную. Из окна ее Хардинг увидел веранду, куда гости собрались на чаепитие. Идти в гостиную он отказался.

– Спасибо, я получил полное представление о доме. Теперь хочу повидаться с людьми, которые здесь находятся. Можете проводить меня в какую-нибудь комнату, где меня никто не будет беспокоить, да и я не буду никому мешать?

– Думаю, лучше всего вам подойдет маленькая столовая, сэр, – ответил Финч, посторонясь. – Сюда, пожалуйста.

Хардинг кивнул Незерсолу, ждущему его у подножия лестницы.

– Пойдемте со мной, сержант.

Заглянув в блокнот, где был список гостей, он поднял взгляд на дворецкого.

– Миссис Твининг, случайно, не здесь?

– Да, сэр, она сейчас на веранде.

– Тогда попросите ее прийти.

Посреди комнаты стоял квадратный стол. Хардинг отодвинул кресло и сел спиной к свету. Клонящееся к закату солнце струилось в распахнутые окна. Инспектор разложил на столе бумаги и стал просматривать показания миссис Твининг, когда вошла она сама со скучающим видом. На ней было темно-лавандовое платье, создающее впечатление полутраура, и большая черная соломенная шляпа с высокой тульей, заломленная набок на безукоризненно причесанной голове.

– Добрый день, инспектор, – сказала миссис Твининг, глядя на него с холодной иронией.

Хардинг поднялся, вышел из-за стола и придвинул ей кресло.

– Добрый день, – ответил он. – Прошу вас, присаживайтесь. Я хотел бы, с вашего разрешения, задать вам несколько вопросов.

Миссис Твининг взяла предложенное кресло и слегка отодвинула его от падающих в окно солнечных лучей.

– Пожалуйста. Только в моем возрасте, инспектор, не сидят под прямыми лучами солнца. Этого уже не позволяет внешность.

Она села, положив одну руку на подлокотник, другой легонько придерживая лежащую на коленях сумочку. Заметив, что стоящий у камина Незерсол пристально глядит на нее, она с легкой улыбкой приподняла брови.

– Добрый день, сержант.

– Миссис Твининг, помните вы точное время своего приезда вчера утром? – спросил Хардинг.

– Прекрасно помню, – ответила она. – Десять минут первого.

– Благодарю. – Инспектор сделал пометку в блокноте. – Насколько я понимаю, вас впустил дворецкий. Не расскажете ли, что вы делали после того, как вошли в дом?

– Постараюсь, – ответила миссис Твининг. – Надеюсь, мои показания не будут использованы мне во вред?

Хардинг улыбнулся.

– Так мы поступаем только с арестованными, миссис Твининг. Если вы успешно вернетесь памятью во вчерашний день – хотя, конечно, точно запомнить все очень трудно, – это поможет мне проверить некоторые утверждения.

– Кажется, первым делом я сняла шляпу, – задумчиво сказала она. – Ах, вас это вряд ли интересует… Сказала Финчу, что хотела бы привести в порядок волосы – это, разумеется, эвфемизм, означающий «припудрить нос», – а потом выйду на веранду сама.

– И вы действительно припудривали нос перед зеркалом над камином?

– Очень тщательно, – подтвердила она.

– Много это заняло у вас времени?

Миссис Твининг его вопрос, похоже, позабавил.

– Инспектор, когда женщина пудрит нос, она забывает о времени. Мне покажется – несколько секунд, а практически каждый мужчина решит, что целую вечность.

– Минут пять?

– Надеюсь, что нет. Если беспристрастно, то, скажем, три.

– За это время вы слышали голоса в кабинете?

– Нет, – ответила миссис Твининг. – Из кабинета не доносилось ни звука.

– И, уйдя из холла, отправились прямо на веранду… Не припомните, кто там был?

Она ненадолго задумалась.

– Мисс Фосетт была определенно. Ах да! Еще миссис Холлидей и мистер Гест.

– Вы уверены, миссис Твининг, что больше не было никого?

– Когда я только вошла, больше никого. Мисс Фосетт и я отправились в розарий поискать леди Биллингтон-Смит, но она оказалась в огороде. Мы встретились у газона и втроем поднялись на веранду.

– К тому времени там еще кто-нибудь появился?

– Нет. Я помню, какой скучной выглядела миссис Холлидей в обществе мистера Геста.

Хардинг сделал еще пометку.

– А теперь, миссис Твининг, не вспомните ли, когда остальные члены компании присоединились к вам? Это очень важно, так что, пожалуйста, не спешите с ответом, подумайте хорошенько.

Она с минуту молчала, рассеянно глядя на сержанта.

– Миссис Чадли пришла почти вслед за нами. Она просила денег на какую-то благотворительность. Последним явился мистер Холлидей. Он вышел из бильярдной несколькими минутами позже.

– Миссис Твининг, что вы имеете в виду под «несколькими минутами»? Через пять минут? Через десять? Через пятнадцать?

– Трудно сказать. Мы все разговаривали, понимаете? Думаю, что меньше чем через пятнадцать. Что-то между пятью и десятью. Но это просто догадка.

– Значит, мисс де Сильва совсем не было с вами?

– Она пришла немного позже – где-то после часа.

– Понятно. А до часа кто-нибудь уходил с веранды?

– Кажется, мистер Гест поднимался за табаком, – ответила она.

– В какое примерно время, миссис Твининг?

– Вскоре после того, как пришел мистер Холлидей.

– До половины первого или после?

Она задумалась.

– До. В половине первого миссис Чадли обратила наше внимание на время и сказала, что ей надо идти, иначе она опоздает к ленчу.

– Мистер Гест вернулся к тому времени?

Миссис Твининг слегка нахмурилась.

– Точно не помню. Кажется, нет.

– Вернулся он к тому времени, когда Финч принес коктейли?

Она слегка повела рукой.

– Тоже точно не помню. Кажется, я не заметила его возвращения. Перед часом он точно был на веранде. Это все, что я могу сказать.

Хардинг поднял взгляд.

– Значит, он мог отсутствовать около получаса?

– Нет-нет! – сказала миссис Твининг. – Это я наверняка бы заметила.

– И никто не уходил с веранды, пока вы не отправились за сэром Артуром?

– Нет, – ответила она. – Никто.

– Спасибо, миссис Твининг. Теперь о ваших передвижениях: вы пошли позвать сэра Артура на веранду. Были у вас какие-то особые причины, чтобы обязательно искать с ним встречи?

Она приподняла брови с легким высокомерием:

– Особые причины? Кажется, я не понимаю вас, инспектор. Что конкретно вы имеете в виду?

– Ничего особенного, – ответил Хардинг с обаятельной улыбкой. – Просто мне, постороннему человеку, кажется несколько странным, что единственной причиной вызывать сэра Артура оказалось, как вы сказали суперинтенданту, желание, чтобы он не остался без коктейля, и что за ним пошла не леди Биллингтон-Смит и даже не мисс Фосетт.

Миссис Твининг расстегнула замок сумочки и защелкнула его снова.

– Вам бы не показалось странным, если бы вы знали все обстоятельства.

– В том-то и дело, что я не знаю обстоятельств, – сказал Хардинг. – Просветите меня, если можно.

Миссис Твининг подняла взгляд от сумочки.

– Боюсь, инспектор, на это потребуется много времени. Я очень давняя приятельница сэра Артура. Нет ничего необычного в том, что я собиралась немного поговорить с ним.

– Значит, в сущности, вы хотели увидеться с ним наедине?

Миссис Твининг заколебалась.

– Да, – ответила наконец она. – Мне нужно было кое-что обсудить с ним. – И, встретив упорный взгляд Хардинга, пояснила: – Брак его сына. Сэр Артур был сильно выведен из равновесия помолвкой Джеффри с мисс де Сильва, и я хотела поговорить с ним на эту тему.

– Говоря «выведен из равновесия», миссис Твининг, вы имели в виду «огорчен» или «разгневан»?

– И то и другое, инспектор. Вполне естественно, для сэра Артура это явилось ударом.

Она чуть передвинулась в кресле и прикрыла рукой глаза от солнца.

– Прав ли я, предполагая, что между сэром Артуром и его сыном произошла серьезная ссора и вы хотели, если удастся, ее загладить?

Миссис Твининг улыбнулась.

– Серьезная, инспектор? О нет! Возможно, шумная, но вряд ли серьезная на взгляд тех, кто знал сэра Артура. Сэр Артур слишком часто ссорился с сыном – да и, в сущности, со всеми окружающими, – чтобы его вспышку стоило воспринимать всерьез. Однако пока его гнев не уляжется, он бывал совершенно несносным. Пожалуй, моей миссией было только привести его в хорошее настроение, чтобы он не испортил ленча компании, которую собрала его жена, – а он вполне мог это устроить.

– А вы не думали, что угрозы могут толкнуть его сына на какой-нибудь отчаянный поступок?

Миссис Твининг негромко рассмеялась.

– Нет, инспектор. Определенно. Я хорошо знакома с Джеффри и ждала, что он сделает именно то, что сделал, – выбежит в гневе из дома, походит, успокоится и вернется – с легкой робостью.

– Понятно, – сказал Хардинг. – А теперь постарайтесь, пожалуйста, рассказать, как вы нашли сэра Артура, войдя в кабинет, и как повели себя.

– Я нашла его мертвым, инспектор, – спокойно сказала она. – Он сидел, ничком навалившись на стол.

– Вы не вскрикнули? – спросил Хардинг.

– Если вас интересует, не завопила ли я, то определенно нет. Я давно уже не девочка, – ответила она с легким раздражением. – И не сразу поняла, что сэр Артур мертв. Если память не изменяет мне, я сперва окликнула его по имени. Потом подошла и положила ладонь ему на плечо. – Она невольно взглянула на свою руку. – Я не видела крови, пока не коснулась его, – продолжала она ровным, бесцветным голосом. – И должно быть, до меня не сразу дошло, что он мертв. Я стояла неподвижно, надо полагать, несколько секунд. Чувствовала себя… слегка ошеломленной. Когда взяла себя в руки, попыталась растормошить его. Кажется, пощупала пульс.

Миссис Твининг умолкла и прижала к губам платок.

– А потом? – спросил Хардинг.

Она поглядела на него.

– Мне стало плохо. Я села на подлокотник кресла возле камина – или, точнее, рухнула на него. Иначе бы, наверное, потеряла сознание. Когда… тошнота прошла, вышла из комнаты, закрыла за собой дверь, чтобы никто не заглянул туда, пошла на веранду и сказала остальным.

– Значит, после того как вы обнаружили сэра Артура мертвым, прошло минут пять, а то и больше, прежде чем вы вернулись к компании?

– Не представляю, – пожала плечами она. – Думаю, вполне возможно.

Хардинг поднялся.

– Спасибо, миссис Твининг. Пока что больше вопросов у меня нет.

Миссис Твининг встала и направилась к выходу. Инспектор распахнул перед ней дверь и сказал:

– Будьте любезны, спросите леди Биллингтгон-Смит, не зайдет ли она сюда.

Миссис Твининг кивнула.

– Хорошо, инспектор, – ответила она и вышла.