Глава 12

Сэр Тристрам опустил канделябр и снова повернул резное украшение, закрывая панель.

– Его там нет, – проговорил он.

Абель Банди не выказал никакого удивления.

– Я так и знал, – сказал он, приготовясь залезть в комнату, – что мы отсюда легко не выберемся. Вот так всегда с мистером Людовиком и с его похождениями! Как вы думаете, куда он подевался?

– Да бог его знает! Он мог уйти отсюда в тот момент, когда свечи были сбиты на пол. Не входи сюда!

Банди послушно остался там, где был:

– Как скажете, сэр. Но это на него не похоже – увиливать от драки!

– А какой от Людовика толк в схватке, когда у него одна рука на перевязи? – возразил сэр Тристрам. – Сходи и посмотри, не вернулся ли он туда, где вы оставили лошадей. Если его там нет, то он где-то в доме.

– Хорошо, сейчас схожу, но мне кажется, что это без толку. Не похоже, чтобы молодой хозяин мог кого-то вдруг испугаться. Вы удивитесь, если узнаете, во скольких схватках он участвовал за эти два года.

– Ошибаешься, я совсем не удивлюсь.

– Он храбрый парень! – признал Банди и растворился в темноте.

Через несколько минут он появился снова и коротко сказал:

– Его там нет!

– Проклятый мальчишка! – воскликнул сэр Тристрам. – Быстро отойди от окна! Кто-то сюда идет!

Банди торопливо нырнул за подоконник, дверь открылась, и хромая, с помощью дворецкого вошел Грэгг.

У него распухла челюсть и были выбиты два передних зуба. Сэр Тристрам быстро сунул в карман свою разбитую правую руку. Хотя голова у Грэгга шла кругом, он все-таки что-то соображал; когда его затуманенный взор упал на Шилда, он еще больше побледнел и, схватившись за спинку кресла, еле ворочая языком, проговорил:

– Все это очень странно, но я буду стеречь! У меня ключи от всех дверей. Если он все еще там, то никуда не уйдет!

Молодой конюх вошел в комнату и сказал серьезно:

– На вашем месте, мистер Дженкинс, я принес бы ему немного бренди. Не бойтесь, мистер Грэгг! Никто не выйдет отсюда, пока ключи у вас.

Дворецкий, сообразив, что глоток бренди, пожалуй, не помешает и ему самому, отправился за графином. А молодой конюх, подойдя к слуге, проникновенно сказал:

– А вам не стоило спускаться вниз, мистер Грэгг, – и расчетливо ударил его пониже уха.

Несчастный слуга грохнулся на пол, а молодой конюх, зло сверкая своими красивыми глазами, угрюмо проговорил:

– Может, это послужит тебе уроком, рябой ублюдок!

Прежде чем сэр Тристрам обрел дар речи, дворецкий, услышав грохот, поспешно вернулся в библиотеку. Конюх тут же повернулся к нему и сказал:

– Я же говорил, что он упадет в обморок, мистер Дженкинс! Зря он спустился!

– Отнесите беднягу снова в его комнату и держите его там, – распорядился сэр Тристрам.

– Вот это я и собирался сделать, сэр, – сказал молодой конюх. – Ну, мистер Дженкинс, если вы возьмете его за ноги, мы быстро доставим его в кровать!

– Я же просил его не вставать! – сказал Дженкинс, качая головой.

Конюх сунул руку в карман Грэгга и достал оттуда ключи.

– Лучше пусть они побудут у вашей светлости, – сказал он, передавая ключи сэру Тристраму.

Дворецкий, который с пыхтением нагнулся, чтобы поднять Грэгга, согласился, что сэр Тристрам и есть тот человек, которому можно доверить ключи. Во второй раз они потащили Грэгга наверх. Мистер Банди, который появился над подоконником как чертик из коробочки, флегматично заметил:

– Похоже, тут появился друг молодого хозяина. Что это за парень?

– Мне кажется, что это мальчик Джима Кеттеринга, – ответил сэр Тристрам.

– Да, кажется, он попал этой ночью в хорошую переделку, – заметил Банди, – но он несомненно хороший парень. К тому же здорово работает кулаками!

И в этот момент открылась дверь, и в комнату вошел Людовик.

– Ну и разгром! – заметил он, оглядываясь вокруг. – Я дорого бы дал, чтобы посмотреть на лицо Красавчика, когда он приедет домой! Как вы сюда попали, Тристрам?

– Меня позвал Клем, – ответил Шилд. – А как вы выбрались из этого тайника и какого дьявола вы там делали?

– Из тайника есть другой выход, – объяснил Людовик. – Я предполагал, что он должен быть. Он ведет прямо в спальню Бэзила. Мне кажется, пока я охотился за кольцом, вы здесь тоже хорошо поработали. Я услышал голос Боба Кеттеринга и свистнул ему…

– Свистнул ему?! – словно эхо отозвался сэр Тристрам. – На глазах у всей этой челяди?

– Да, а почему нет? Я же знал, что он поймет, – это наш сигнал еще с самого детства. Боб и не подозревал, что его заставили охотиться за мной. Боже, сколько мы с ним разорили гнезд!

– Я так и думал, что вы встретили друга, – кивнул Банди. – А вы, случайно, не нашли то самое кольцо?

Лицо Людовика омрачилось.

– Нет! Боб помог мне обшарить комнату Бэзила, но его там нет, как нет и в тайнике.

– А молодой Кеттеринг, случайно, не вспомнил, что он на службе у Бэзила? – с интересом спросил сэр Тристрам.

– Да, но он работает на меня, мой дорогой друг.

– Мне кажется, он такой же бессовестный, как и вы! – улыбнулся сэр Тристрам. – Как вам кажется, вы тут произвели достаточно разрушений или хотите приложить руку еще к чему-нибудь?

– Разрушений! – воскликнул Людовик. – Если бы это покрыло все другое! А кто поломал всю мебель, хотел бы я знать? Я не делал этого.

В это время в библиотеку вернулся конюх и встревоженно сказал:

– Мистер Людо, вам бы лучше уйти, пока можно. А то Дженкинс вот-вот спустится вниз.

– А ты не собирался когда-нибудь выйти на призовой ринг, мой молодой друг? – спросил Банди, который устроился на подоконнике так удобно, будто собирался здесь остаться. – Парень, у тебя приличные кулаки, и ты совсем неплохо показал себя!

Кеттеринг улыбнулся, но скорее неодобрительно, и обратился к сэру Тристраму с извинениями:

– Я и не знал, что это мистер Людо, сэр! Так же как не знал, что это вы. Я горд, конечно, оказаться рядом с вами, хоть бы и в темноте.

– Пошел к чертям, Боб! Хватит подталкивать меня к окну! – ворчал Людовик. – Я и сам пойду, когда будет надо, но вот куда я подевал этот чертов фонарь?

Сэр Тристрам схватил его за здоровое плечо и потянул к окну:

– Забирай его, Банди! Кеттеринг найдет фонарь, когда вы уйдете. Иначе вы снова окажетесь в трудном положении, и предупреждаю, что не буду больше вытаскивать вас из этих темных щелей.

Людовик, уже сидя на подоконнике, ответил:

– Не называйте это место темной щелью, хорошо? Я там был в безопасности!

– Ну конечно, так уж и в безопасности, – проворчал Банди, силясь вытащить его через окно. – Играете в кошки-мышки с целой оравой оголтелых дураков, которые дерутся за то, кто первый найдет вас! А еще говорили, что не идете на риск! Ну, выходите же!

– А что я могу поделать, если ты нарушал мои приказы! – негодующе ответил Людовик. – Разве я не велел тебе спасаться одному? А вместо этого ты палишь из пистолета и затеваешь свалку – так что мой осторожный кузен вынужден был здесь все разорить! Куда уж дальше, ему не нравятся такие вещи, не так ли, Тристрам?

– Да, верно, – ответил Тристрам, передавая его через окно в руки Банди, – но мое пристрастие к осторожности не помешает мне стукнуть вас по голове и вытащить отсюда, если вы немедленно не пойдете сами. Ждите меня около ваших лошадей. Я скоро буду.

Он посмотрел, как Людовик уходит в сопровождении Банди, повернулся к Кеттерингу и смерил его взглядом.

– Мне кажется, ты можешь держать язык за зубами?

Конюх кивнул:

– Да, сэр, могу. Но чтобы заставить меня ловить мистера Людо!.. Простите, сэр, но я бешусь, когда подумаю об этом!

– Ну ладно, если тебя заставили делать эту ночную работу, то пойдешь со мной, – сказал сэр Тристрам. – Где же дворецкий?

Он вышел в холл и позвал Дженкинса, который вскоре появился на лестнице.

– Вот ваши ключи, – сказал сэр Тристрам, протягивая ему связку. – А теперь выпустите меня отсюда!

Дворецкий взял ключи и сказал упавшим голосом:

– Вы… вы уже уходите, сэр?

– Конечно ухожу, – ответил Шилд, бросив на него один из своих самых холодных взглядов. – Вы что, думаете, я буду торчать тут всю ночь, чтобы стеречь вашего взломщика? Если он и проник в тайник, в чем я по-прежнему сомневаюсь, то уже с полчаса, как мог удрать оттуда.

– Нет, сэр. О нет, сэр! – удрученно ответил дворецкий.

Пять минут спустя Шилд присоединился к Людовику в парке и слез с лошади Клема. Клем к этому времени уже ждал там, пройдя пешком от Корта. Людовик, уставший и измученный, был уже в седле. Сэр Тристрам передал поводья Клему и искоса взглянул на своего молодого кузена.

– Ну вот, теперь вы почувствовали, что ранены, – отметил он. – Я совсем не удивлен, но мне вас особо и не жаль! Это ночное безрассудство могло привести вас прямиком в тюрьму.

– О, моя рана в порядке! – ответил Людовик. – Вы хотите сказать, что были правы и здесь мне подстроили ловушку. Да, вы были правы, говоря мне, что я не найду своего кольца. Я его не нашел. Что еще?

– Больше ничего. Поезжайте обратно в Хэнд-Кросс и, ради бога, оставайтесь там!

Людовик бросил повод и протянул руку:

– Черт возьми, Тристрам, простите меня за то, что я впутал вас в свои безумные дела! Спасибо, что вы приехали сегодня ночью!

Шилд на мгновение взял его руку и сказал уже более мягким тоном:

– Не будьте глупцом! Мы найдем ваше кольцо, Людовик! Увидимся завтра.

– Обещаю вам до этого времени воздержаться от всяких глупостей, – искренне сказал Людовик. Он снова разобрал поводья, и тут в его неугомонных глазах мелькнула искорка. – Кстати, примите мои комплименты – это был прекрасный выстрел!

Шилд рассмеялся:

– А разве нет? Грэгг подумал, что это вы стреляли.

– Это непомерная похвала, Тристрам! Вы не должны слушать лесть, – с улыбкой возразил Людовик.

Когда искатели приключений вернулись в «Красный лев», то нашли Ная и мисс Тэйн ожидавшими их у камина в кофейной комнате. Най с облегчением увидел Людовика живым и невредимым, но, вместо того чтобы приветствовать молодого человека, разразился такой руганью, что Банди пришлось увещевать его.

– Да хватит, Джо! – наконец сказал он. – Мы не сделали ничего плохого, зато ввязались в хорошую свалку. Ты посмотри только на мой глаз!

– А я и смотрю на него, – огрызнулся Най. – И если когда-нибудь встречу человека, который сделал это, то пожму ему руку. И пожелаю ему подбить и второй.

– Можешь даже расцеловать его. Это был Боб Кеттеринг.

– Боб Кеттеринг! – воскликнул хозяин гостиницы. – Но как вы в это ввязались, сэр? Если я когда-нибудь попаду в такую неприятность… А где сэр Тристрам?..

– Пошел домой спать, – зевнул Людовик. – Должен сказать, он был рад, что попал туда. Осторожный кузен получил удовольствие, и все благодаря вам, Салли.

Мистер Банди кивнул Наю:

– Тебе было бы приятно посмотреть на него в драке, Най. У него было полное преимущество. Сэр знает много всяких приемчиков.

– Я не раз сходился в схватке с сэром Тристрамом, – серьезно ответил Най. – Не сомневаюсь, что он не хуже многих из вас, но вот что я скажу: на этот раз он ударил не того, кого нужно.

– Почему я раньше не знал этого человека? – рассуждал Банди, не обращая никакого внимания на это существенное замечание. – Он припечатал этого слугу сначала в грудную клетку, а потом в челюсть. Что он сделал с молодым Кеттерингом, я не знаю, но, судя по звуку, захватил ему руку и туловище.

В этом месте мисс Тэйн перебила Абеля, желая услышать полный отчет об этом ночном приключении.

События в Дауер-Хаус все еще занимали ее, когда на следующее утро сэр Тристрам приехал в гостиницу «Красный лев», и она встретила его с явным блеском в глазах.

Он заметил это, скрыл улыбку и сказал, пожав ее протянутую руку:

– Здравствуйте! Сегодня для вас будет день триумфа!

Сара недоуменно подняла брови:

– Вы смеетесь надо мной! Почему этот день будет триумфом для меня?

– Моя дорогая мисс Тэйн, разве вы не догадываетесь? Наконец вы добились моей благодарности.

– Странное создание! – воскликнула мисс Тэйн. – Я готова была сама пойти выручать Людовика!

– От вас было бы очень много пользы, уверяю вас! А как наш мальчик сегодня утром?

– Надеюсь, он не пострадал. Немного хандрит. Скажите мне, у вас есть хоть какая-нибудь реальная надежда найти то кольцо?

– У меня есть надежда очистить его имя, – ответил он. – Его похождения прошлой ночью, по крайней мере, убедят Бэзила, что мы начали расследование против него. Бэзил ведет себя спокойно и достойно, лишь когда ему ничто не угрожает, но я не думаю, что он останется хладнокровным перед лицом реальной опасности.

– Думаете, он выдаст себя? Но ведь прошлая ночь может выдать вас самих!

– И это хорошо! Бэзил немного побаивается меня…

– Вполне это допускаю! Но, боюсь, ему ясна истинная цель вашего вторжения в дом.

– Разумеется, но он сам находится в затруднительном положении. Красавчик вряд ли признается, что поставил ловушку для человека, чьим наследником сам является. Значит, ему придется притвориться и принять мою версию. А кстати, где Людовик?

– Эстаси уговорила его остаться нынче утром в постели. Пять миль до Дауер-Хаус да пять миль обратно с приключением в промежутке – это слишком много для раненого человека, почти инвалида. Не хотите ли подняться? Думаю, что вы найдете у него и Хью.

Они нашли Людовика пьющим вино «Констанция» и спорящим с сэром Хью о том, можно ли вламываться в чужой дом, чтобы овладеть собственным имуществом. Эстаси, сидя у окна, поддерживала кузена, но осуждала бесчувственность тех людей, которые позволяют другим спать, отправляясь на такие приключения. Она даже попыталась найти поддержку у сэра Тристрама, но тот сказал, что едва ли имеет отношение к этому ночному делу, и вернулся к разговору с мисс Тэйн.

Людовик хотел немедленно узнать у кузена, как тот собирается заполучить кольцо-талисман, но они не поговорили и пяти минут, как послышался звук быстро приближающейся кареты. Она остановилась у гостиницы, и Эстаси, выглянув из-за занавески, объявила дрогнувшим голосом, что приехал Красавчик Левенхэм.

– Какое нахальство! – воскликнула мисс Тэйн.

– Да на нем еще и жилет с ярко-красными полосками! – ужаснулась Эстаси.

– Что?! – вскричал Людовик. – Где мой халат? Я хотел бы взглянуть на него.

– О нет, вы не должны этого делать! – сказал сэр Тристрам, пресекая попытку кузена выскользнуть из кровати.

– Уже слишком поздно. Он входит в дом. Что ему надо?

– Может быть, убедить нас, что он был прошлой ночью в Лондоне, – предположил Шилд. – Спустимся вниз, Эстаси.

– Что я должна ему сказать?

– Говорите все, что хотите, если только это не касается Людовика. – Он взглянул на мисс Тэйн: – А вы не могли бы снова стать такой же глуповатой и разговорчивой, как тогда, когда он видел вас в последний раз?

– О, мне позволят принять участие? – удивилась мисс Тэйн. – Разумеется, я представлюсь именно такой. А для чего?

– Теперь самое время немного попугать Бэзила, – объяснил сэр Тристрам. – Так как он уверен, что Людовик находится здесь, в Суссексе, мы скажем ему, что подозреваем, будто он – настоящий убийца Планкетта.

– Очень хорошо, – сказал Людовик, – а как, вы думаете, он отреагирует?

– Понятия не имею, – холодно ответил Шилд, – но уверен: Бэзил что-то предпримет. Мисс Тэйн, я вас попрошу кое-что сказать при моем кузене.

Красавчика Левенхэма не заставили долго ожидать в гостиной. Через несколько минут к нему присоединились его кузен и кузина. Он бросил на них быстрый взгляд и начал говорить, весь – сплошная улыбка и вежливость:

– Мои дорогие Эстаси и Тристрам! Я так рад видеть вас на пути из этого утомительного и скучного города. Я не мог противиться желанию нанести вам утренний визит. Надеюсь, я не появился в неудобное для вас время?

– Конечно нет, – ответила Эстаси, широко раскрыв глаза. – Почему вы так думаете?

Сэр Тристрам неторопливо подошел к камину и ногой поправил полено.

– О, так вы еще не были дома, Бэзил? – как бы между прочим спросил он.

– Нет, еще не был! – Красавчик поднял изысканно украшенный лорнет и посмотрел сквозь него на Шилда. – Почему вы меня об этом спрашиваете, мой друг? Что-нибудь стряслось в Дауер-Хаус?

– Боюсь, что многое стряслось, – ответил Шилд. Он помолчал, заметил искорки интереса в глазах Красавчика и добавил: – Сломан один из ваших якобианских стульев.

На мгновение воцарилось молчание. Красавчик выпустил из рук лорнет и машинально повторил:

– Сломан стул? Как это?..

Дверь открылась, чтобы пропустить мисс Тэйн. Пока она радостно восклицала, увидев Красавчика, приветствовала его, интересовалась его здоровьем, состоянием дорог и погодой в Лондоне, было совершенно невозможно вернуться к сути разговора. Но как только Сара замолчала, чтобы перевести дух, Красавчик успел повернуться к Шилду и спросить:

– Вы что-то говорили насчет одного из моих стульев, который сломался. Боюсь, что я не…

– О! – воскликнула мисс Тэйн. – Так вы еще ничего не слышали? Вам сэр Тристрам еще ничего не сказал об ужасной попытке ограбить вас прошлой ночью?

– Нет, – с расстановкой ответил Красавчик. – Нет. Он мне не сказал. Я так понял, что в мой дом кто-то вломился?

– Да, – кивнул сэр Тристрам. – Ваши слуги выследили банду головорезов, которые проникли в дом через окно библиотеки.

– Да, – снова заговорила мисс Тэйн, – и так это все странно, мистер Левенхэм! Сэр Тристрам пообедал с нами здесь и ехал обратно в Корт, когда услышал стрельбу в Дауер-Хаус. Вы можете себе представить его изумление! Я уверена, что вы будете благодарны своему кузену, потому что он тут же свернул к дому. И вы представляете – один шум от его приезда обратил этих громил в бегство!

Но взгляд, который Красавчик бросил на своего кузена, едва ли можно было считать благодарным. Он побледнел, но сказал ровным тоном:

– Я и в самом деле благодарен. Какой счастливый случай, что вы проезжали мимо моего дома как раз в тот момент, Тристрам! И что, никто из этих негодяев не задержан?

– Боюсь, что нет, – ответил Шилд. – К моменту, когда я подъехал к дому, их и след простыл. Там произошла – и скоро вы сами в этом убедитесь! – чудовищная драка, настоящая схватка, как я понимаю. Боюсь, что ваши люди как следует помяты. Да и ваш дворецкий, – Шилд еще раз поправил дрова в камине, – почувствовал… облегчение после моего появления.

– Несомненно! – подхватил Бэзил. – У меня нет никаких сомнений на этот счет.

– Несчастный дворецкий! – воскликнула мисс Тэйн. – Представляю, как он испугался! Он должен был видеть в вас своего спасителя, сэр Тристрам! Он был бы вдвойне рад сменить хозяина.

Красавчик посмотрел на нее:

– Прошу прощения, мэм?

– Я только хотела сказать, что он готов поступить на службу к сэру Тристраму…

– Вы ошибаетесь, мисс Тэйн! – перебил ее сэр Тристрам, нахмурившись. – Насколько мне известно, дворецкий моего кузена не собирается оставлять свою работу.

– О, как это глупо с моей стороны! Только мне кажется, вы говорили Эстаси, что нашли дворецкого мистера Левенхэма, и она спросила, не помнит ли он…

Эстаси торопливо перебила ее:

– Я так надеюсь, что из вашего дома ничего не украдено, Бэзил! Иметь…

– Я тоже надеюсь на это, моя дорогая кузина. Но дадим мисс Тэйн продолжить!

Мисс Тэйн, увидев нахмуренное лицо Эстаси, уже запинаясь пробормотала:

– О, это ничего не значит! Я не это хотела сказать, просто ошиблась! Перепутала одно с другим. Мой брат говорит, что я безумно легкомысленна.

Сэр Тристрам вмешался в разговор:

– Я не делал никаких попыток похитить вашего дворецкого, уверяю вас, Бэзил!

– Ну конечно нет! Глупейшая ошибка! – подхватила мисс Тэйн, стремясь сгладить свою бестактность. – Это не ваш теперешний дворецкий, мистер Левенхэм, но один из тех, кто работал у вас раньше. Теперь я хорошо припоминаю! – Она перевела взгляд с сэра Тристрама на Эстаси: – Я сказала что-нибудь не то? Но вы же сами говорили Эстаси!

Бэзил схватил табакерку:

– Дворецкий, который когда-то у меня работал? Вы хотите взять его к себе на службу, Тристрам?

– Да, признаться, у меня была такая мысль, – смущенно согласился Шилд. – Думаю, у вас нет возражений?

– Почему же я должен возражать? – произнес Красавчик с невеселой улыбкой. – Правда, я сомневаюсь, что вы нашли бы его столь полезным, как ожидали.

– Должен сказать, что я не собираюсь нанимать его, – признался Шилд и поспешил переменить тему разговора.

Красавчик не стал задерживаться. Извинившись и сказав, что должен посмотреть, какие потери он понес, если они есть, он оставил общество и направился к Уорнинглиду.

Как только он уехал, Эстаси бросилась на грудь мисс Тэйн и объявила, что прощает ее за то, как она повела себя прошлой ночью.

– Вы все так хорошо сделали, Сара! Красавчик был просто bouleverse и, думаю, напуган.

– Он был определенно напуган, – согласилась мисс Тэйн. – Даже забыл улыбаться. Как вы полагаете, что он будет делать, сэр Тристрам?

– Я надеюсь, что он сделает попытку найти Клегхорна и купить его молчание. Если он сделает это, то сам предаст себя в наши руки. Но только не позволяйте Людовику выходить из гостиницы! А я предупрежу Ная, чтобы он был осторожен с теми, кого пускает сюда.

– Я вся дрожу, – призналась мисс Тэйн. – Мне вдруг подумалось: вдруг та неприятная личность знает, что Людовик занимает комнату в задней части дома.

– О, Сара! – вздохнула Эстаси. – Вы, конечно, не думаете, что он явится убить Людовика, верно?

– Я вовсе не была бы удивлена, – ответила мисс Тэйн. – И я сама займу эту заднюю комнату! Я как раз имела это в виду.

– Так вот что! – Лицо Эстаси прояснилось. – Вот это удачная мысль! Ничего не может быть лучше, моя дорогая!

– Лучше, но для кого? – резко спросила мисс Тэйн.

– Для Людовика, разумеется. Вы ведь не возражаете против того, чтобы оказать ему эту маленькую услугу? Вы же сами сказали, что хотели бы пережить приключение!

– Конечно, я хотела бы иметь приключение, – ответила мисс Тэйн, – но я никогда не говорила, что мне хочется быть убитой в собственной кровати!

– Но это же абсурд, Сара! Конечно, он не станет убивать вас!

– Если только он не захочет освободить мир от болтливой женщины, – вмешался сэр Тристрам, и лукавый огонек заплясал в его глазах. – Конечно, это риск, но нам придется на него пойти.

Мисс Тэйн взглянула на него:

– Вы сказали – нам?

– Да, я так сказал! Но если говорить серьезно, мисс Тэйн, я не думаю, что здесь есть хоть какой-нибудь риск. Если вы боитесь, разделите кровать с Эстаси.

– Нет, – возразила мисс Тэйн с видом человека, который идет на сожжение. – Я предпочитаю, чтобы моя кровь пала на ваши головы.

Конечно, Сара сказала это в шутку, но ее слова произвели на Эстаси такое впечатление, что она решила весь остаток дня не выпускать Людовика из виду. Когда сэр Тристрам уехал и мисс Тэйн предложила ей совершить их обычную утреннюю прогулку, Эстаси отказалась столь решительно, что Сара не стала настаивать и пошла с братом, оставив Эстаси охранять Людовика, как кошка котенка.

День клонился к вечеру, и страхи Эстаси все усиливались. Когда зажгли свечи и закрыли ставни, ей показалось, что она слышит чьи-то шаги и какой-то неизвестный человек входит в гостиницу. Она призналась мисс Тэйн, что уверена, будто кто-то прячется в доме, и настояла, несмотря на протесты Ная, чтобы никто не входил в гостиницу без его ведома, а он сам обыскал бы все уголки и щели в доме. Дом был старый и ветхий, и все доски в нем сильно скрипели. И как-то, когда Эстаси в очередной раз настороженно поднимала пальчик, требуя тишины, чтобы вслушаться в тихие звуки, мисс Тэйн откровенно сказала:

– Еще немного, и я не смогу всю ночь сомкнуть глаз. Теперь-то в чем дело?

Эстаси, плотнее прикрывая занавески на окнах, ответила:

– Здесь щелка. Кто-то может заглянуть и увидеть Людовика. Думаю, лучше будет, если я сколю их булавкой.

Сэр Хью, занятый обычной вечерней игрой в пикет с Людовиком, заметил ее беспокойство.

– Ах! Так вам тоже не нравится лунный свет! Странная вещь, но при луне мне снятся дурные сны. И еще бывает так, что, когда лунный свет попадает в мою комнату, я просыпаюсь. Вы чувствуете это так же, как я!

Никто не стал объяснять сэру Хью настоящие причины нервного поведения Эстаси, поэтому, припомнив разные случаи дурного влияния луны на человека, он вернулся к игре и вскоре забыл обо всем.

Партия в пикет скоро закончилась, и все общество отправилось спать сразу же после десяти часов. Убедившись, что все окна в комнате Людовика надежно заперты, пистолеты заряжены и засунуты под подушку, Эстаси с неохотой собралась уходить. Людовик обнял ее здоровой рукой, поцеловал и посмеялся над ее страхами. Она серьезно ответила:

– Но я боюсь! Я так сильно вас люблю, что опасаюсь, как бы нас не разлучили. Обещайте мне, что запрете дверь на задвижку!

Он прикоснулся щекой к ее волосам:

– Я все обещаю вам, моя любимая! Не тревожьте свою хорошенькую головку! Я не стою этого!

– Вы так дороги мне!

– Как я хотел бы, чтобы у меня были здоровы обе руки! – вздохнул он. – Вы знаете, что собираетесь выйти замуж за ни на что не годного человека?

– Конечно знаю. И это то, чего я всегда хотела!

Мисс Тэйн как раз в это время проходила по коридору и положила конец их разговору. Она согласилась с Эстаси, что Людовик должен запереть дверь. Она также намеревалась запереть и свою. Сара провела Эстаси в ее комнату и осталась с ней, пока та благополучно не улеглась в кровать. Затем она погасила лампу, поправила огонь в камине и отправилась к себе, раздумывая о том, стоит ли в самом деле опасаться чего-то или они просто дали разыграться своей фантазии.

После пары часов, в течение которых Сара напряженно вслушивалась, чтобы не пропустить звуки чьих-то шагов, она наконец погрузилась в сон, убаюканная ритмичными звуками храпения брата, которые доносились через коридор.

В час ночи храпение внезапно прекратилось. Луна, очевидно, достигла такой точки на небесах, откуда ее лучи смогли отыскать маленькую щелку в ставнях окна сэра Хью. Серебряный луч луны упал на его лицо, и он тут же ощутил его пагубное влияние. Сэр Хью проснулся.

Он с проклятиями поднялся с кровати и проследовал к окну. Моргая со сна, он заметил, что ситцевую занавеску прищемило петлей плохо прикрытой ставни.

– Чертова небрежность! – выругался сэр Хью и открыл окно, чтобы высвободить занавеску.

Резкий порыв ветра вырвал створку из его рук, и окно распахнулось. Он высунулся, чтобы снова закрыть его, и увидел, что одно из окон кофейной комнаты, расположенной прямо под его спальней, тоже широко раскрыто. Что за ротозейство, подумал сэр Хью, – в такой холод оставлять окна открытыми на ночь! Подумав несколько мгновений, он втянул голову обратно, вывернул фитиль лампы, стоявшей около его постели, и зажег от нее свечу. Зевая, он облачился в халат, а потом, взяв подсвечник и осторожно ступая, чтобы никого не разбудить, направился вниз исправлять оплошность Ная.

Он осторожно спустился по ступеням, прикрывая рукой пламя свечи. Достигнув лестничной площадки и повернув, он увидел луч света, который вдруг погас, и внезапно понял, что в кофейной кто-то есть.

Сэр Хью, может быть, по натуре и был ленивым человеком, но страшно не любил, когда гнусные подонки незаметно проникают в дома. С неожиданной для него быстротой он спустился вниз и, подняв свечу, внимательно осмотрел комнату.

Внезапно в темноте комнаты появились неясные очертания чьей-то фигуры, и он увидел человека – в маске и с кинжалом в руке, а уже в следующий момент свечу выбили из его рук. Сэр Хью отважно бросился вперед и схватил неизвестного мародера. Его правая рука нащупала что-то вроде шейного платка и вцепилась в него, но он тут же получил удар в плечо рукояткой кинжала, лезвие которого блеснуло в лунном свете рядом с его шеей. Сэр Хью довольно ловко схватил неизвестного за руку, в которой был кинжал, и безжалостно вывернул ее. Кинжал упал, и хватка сэра Хью немного ослабла. Человек в маске, видимо собрав все силы, вырвался и бросился к окну. Сэр Хью кинулся за ним, но споткнулся о стул и с грохотом упал на четвереньки. Незваный гость еще некоторое время был виден в проеме окна в лучах лунного света, но не успел сэр Хью встать, как тот исчез в темноте.