Глава 10
ВНЕЗАПНОЕ ПОЯВЛЕНИЕ СТАРОГО ДЖЕНТЛЬМЕНА
Сэр Энтони был одним из первых визитеров в очаровательном доме миледи Лоуестофт в Ричмонде, где сад спускался прямо к реке. Он приехал верхом с утра пораньше и застал дома миледи и обоих ее гостей.
Сэр Энтони указал лорнетом на больное плечо Прюденс.
– Итак, молодой человек, вам непременно нужно было устроить дебош на улицах Лондона?
Робин на секунду нахмурился, но, заметив на себе несколько сонный взор, картинно вздрогнул:
– Ах, сэр, прошу вас даже не говорить мне об этом!
– Вам следовало бы покрепче привязать его к тесемкам вашего передника, мэм, – заметил сэр Энтони и перешел к состоянию дорог. Но как только леди вышла из комнаты, он тут же сменил тему: – Вам не кажется, что на вас напали люди Мэркхема, молодой человек?
– Есть кое-какие подозрения, – признала Прюденс. – В будущем мне следует быть осторожнее.
– Мэркхем – весьма мстительное создание. – Сэр Энтони положил ногу на ногу. – Вы поступите благоразумно, если не будете впредь ходить по ночам без сопровождения, – заметил он и занялся своим лорнетом.
Вскоре он откланялся. Робин расхохотался:
– О благосклонный мамонт!
– Боже, ты всю жизнь будешь шутить, – недовольно заметила Прюденс и резко вышла из комнаты.
В конце недели они вернулись на Арлингтон-стрит, так как в этот день были приглашены на бал к ее светлости герцогине Куинсбери. Они отправились туда в прекрасном городском экипаже миледи, и та всю дорогу развлекала их, рассказывая занимательные истории из личной жизни милорда Марча.
Салоны ее светлости были достаточно просторны, чтобы вместить толпы народу, собравшиеся сегодня в ее доме. В сверкающих люстрах ярко горели свечи, пахло цветами, слышался веселый гул. Ее милость стояла у лестницы, встречая гостей и испытывая редкое счастье при виде того, что ее сын, милорд Марч, тоже украшает вечер своим присутствием.
Милорд пребывал в прекрасном расположении духа и провел в большой гостиной целый час. Благородно выполнив свой сыновний долг, он удалился в комнаты для карт в поисках хоть какого-то развлечения.
«Юный» воздыхатель Робина нашел его и выказал пылкое желание узнать о нем как можно больше. Прюденс оставила его нашептывать Робину комплименты.
Было уже достаточно поздно, когда у дверей возникло некое оживление. Прюденс вернулась к Робину, оттеснив в сторону «юного» поклонника. Она стояла за креслом брата. В нескольких шагах находился сэр Раймонд Ор-тон. Миледи Лоуестофт тоже была поблизости, причем она крайне несдержанно смеялась, слушая мистера Сельуина.
Оказалось, что прибыл какой-то поздний гость. Группа молодых леди, собравшихся у двери, расступилась, и Прюденс все было прекрасно видно.
Два джентльмена вошли и остановились на мгновение, оглядывая зал. Одним из них был милорд Марч, вторым – стройный пожилой джентльмен с властным взглядом серых глаз, с орлиным носом и тонкими губами, которые растянулись в улыбке. На нем был великолепный костюм красновато-коричневого атласа с вышитым жилетом. Парик, несомненно, был выписан прямо из Парижа; туфли с драгоценными пряжками имели невероятно высокие красные каблуки. Покрой камзола свидетельствовал о том, что он создан самым что ни на есть модным портным. В кружеве жабо поблескивал бриллиант, а на груди были приколоты сверкающие иностранные ордена. Он стоял в непринужденной позе, слегка склонив голову в сторону милорда Марча, который что-то говорил ему, а его тонкая белая рука изящно подносила щепотку табака к гордо очерченной ноздре.
Рука Прюденс нашла плечо Робина и стиснула его. Робин рассмотрел гостей, и она почувствовала, как он напрягся.
Глаза старого джентльмена медленно обводили зал, в то время как он продолжал слушать милорда Марча; они на мгновение задержались на мисс Мерриот и двинулись дальше. Ее светлость герцогиня Куинсбери вышла навстречу незнакомцу, и он со старинной учтивостью склонился к ее руке.
Робин повернулся в кресле.
– Это сон. Этого не может быть. Даже он не осмелился бы...
Прюденс сотрясалась от тихого смеха.
– О, вот и сам старый джентльмен, совершенно в своей манере! Господи, разве мы могли ожидать чего-нибудь другого?
– Под руку с Марчем – весь в драгоценностях и все непонятные ордена при нем, – черт возьми, это просто превосходит любые фантазии! И кем же, во имя дьявола, он притворяется на сей раз? – Робин кипел от злости; он никак не мог принять этой последней выходки своего родителя. – Конечно, теперь мы пропали, – сказал он с мрачным убеждением. – Нас ждет Тайберн.
– О, дорогой мой, это несравненно! Ты должен это признать.
Прюденс увидела мистера Молиньюкса и окликнула его.
– Прошу вас, сэр, скажите нам, кто тот великолепный незнакомец?
– Как, вы не знаете? – вскричал пораженный мистер Молиньюкс. – Ах, конечно, вас ведь не было в Лондоне целую неделю. История этого незнакомца – это самый невероятный роман, который мы знаем, после того как Петерсон похитил мисс Карслейк. – Он улыбнулся Робину. – Все леди просто в экстазе, уверяю вас. Оказывается, видите ли, что этот великолепный джентльмен и есть пропавший виконт! Подобные вещи бывают только в сказках!
Робин обмяк в своем кресле. Видя, что он не в силах выдавить из себя и слова, Прюденс слабым голосом спросила:
– Вот как, сэр? А... а что это за пропавший виконт?
– Фи, фи, какое невежество! Да об этом говорит весь город! Впрочем... вы ведь были в Ричмонде, я забыл. Да это не кто иной, как Тримейн-оф-Бэрхем! Ну уж это вы должны знать!
Какое-то смутное воспоминание, какие-то слова леди Лоуестофт мелькнули в памяти Прюденс.
– Я ничего не знаю о пропавшем Тримейне, сэр, – сказала она.
– Бог ты мой, ничего не знать о правах Бэрхема? – это уже заговорил подошедший v мистер Белфорт. – Ну как же, " это и есть пропавший отщепенец, появившийся с намерением отобрать титул у Ренсли. Вот это да! Ренсли теперь выглядит кислее лимона. – Он с восторгом засмеялся при мысли о возможном низложении лорда.
– Но каковы его притязания? – продолжала спрашивать Прюденс.
– Да знаете, никто и не помнил вообще о его существовании, но получается так, что он брат старого Бэрхема, который умер месяц или два назад. Странно, правда? Я-то никогда о таком брате и не слышал, впрочем, это было давно, много лет назад. Однако Кловерли говорил мне, что у него есть все документы в подтверждение личности; да еще там такая романтическая история! Вот так сюрприз для Ренсли, верно?
– А Ренсли признал его? – Прюденс нашла в себе силы задать подобный вопрос.
– Что до этого, то Ренсли пока выжидает, но он говорил Фарнборо, что не сомневается в том, что его кузен давно умер, а этот самозванец где-то украл его документы. Но Ренсли ничего больше не остается, кроме как говорить подобные вещи, знаете ли. – Мистер Белфорт узрел еще одного своего приятеля и пошел поздороваться с ним.
– Что скажешь? – спокойно спросила Прюденс, наклонившись к уху брата.
Робин потряс головой.
– Это верх дерзости. Куда нам до него, с нашим маскарадом!
– Но как он справится с этой ролью? И как долго он протянет?
– И зачем? – продолжал Робин. – Ведь в этом нет смысла.
– Ну, прежняя любовь к спектаклям. Только вспомни, когда он изображал французского посла в Мадриде. И ведь ему это сошло с рук!
– Но здесь... здесь, в Англии! – возразил Робин. – Бог мой, ты только взгляни на него!
Великолепный незнакомец склонился в поклоне перед мисс Каннинг. Как хорошо они знали этот жест руки с кружевным платком в ней! И в самом деле, у него были манеры виконта, а то и герцога. К нему подошел крупный джентльмен, и новый лорд Бэрхем протянул сэру Энтони Фэншо два пальца для рукопожатия. Сэр Энтони сказал несколько слов и неторопливо удалился.
Послышалось изумленное аханье миледи Лоуестофт. Она рывком поднялась из кресла.
– Моп cher Robert! – живо вскричала она, протягивая ему обе руки. Она оживленно объяснила мистеру Сельуину, что этот милый джентльмен – ее старый-старый знакомый.
– Тереза! – Милорд Бэрхем расцеловал обе ее руки. – Я неописуемо счастлив видеть вас!
– Весьма восторженный старый джентльмен! – послышался голос Прюденс.
Сэр Энтони Фэншо подошел к ней с другого конца комнаты.
– Должен ли я понять, что это и есть пропавший виконт или кто-то в этом роде? – невозмутимо спросила Прюденс, беря понюшку табаку.
– Совершенно верно. Очевидно, он и есть последний из Тримейнов. Других отпрысков давно на свете нет.
Миледи Лоуестофт приближалась к ним под руку с лордом Бэрхемом.
– Mon cher, я должна представить вам моих милых юных друзей, – услышали они. – Это мистер и мисс Мерриот, которые нашли приют в моем доме.
– Счастлив познакомиться с друзьями моей Терезы, – провозгласил его светлость, обращаясь к мисс Мерриот.
Робин поднялся в окружении пышных юбок; после реверанса он царственно протянул руку, глядя ясным взором в лицо своего родителя.
Милорд склонился к протянутой руке и обвел мисс Мерриот восхищенным взглядом.
– Но она очаровательна! – воскликнул он. – Совершенно очаровательна!
Теперь была очередь Прюденс. Она тоже церемонно поклонилась милорду. В серых глазах блистали искорки смеха.
– Для меня это большая честь, сэр! – сказала она.
Милорд слегка поклонился, как подобало человеку в его летах и с его положением, и одарил мистера Мерриота сердечной улыбкой. В самом деле, весьма любезный старый джентльмен. Он повернулся к миледи, поздравляя ее с таким очаровательным знакомством, и поклялся доставить себе удовольствие и посетить ее на следующее утро.
Отвесив еще один поклон мисс Мерриот, он удалился, уводя под руку миледи.
– Я совершенно покорен, – заявил сэр Энтони, садясь рядом с Робином.
Робин в раздумье склонил голову набок.
– Немножко иностранец, – размышлял он вслух. – Вы не согласны, сэр?
– Немножко притеснитель, я бы сказал, – с усмешкой ответил сэр Энтони.
– Кажется, миледи хорошо его знает, – заметила Прюденс и отправилась собирать сведения о незнакомце.
Говорили разное. В основном, что милорд, видимо, еще в годы юности рассорился с отцом и уехал во Францию с молодой женой весьма высокого происхождения. С тех пор никто ничего о нем не слышал, пока он не появился в Лондоне как гром с ясного неба и во всем великолепии. Прюденс выразила удивление по поводу того, что он не появился в Англии сразу, как умер его отец, но на это был уже готов ответ: мол, ходили слухи, что между братьями не было никаких родственных чувств, поэтому сей поразительный джентльмен предпочел тогда остаться в тени.
Больше ей ничего не удалось узнать, и с этими сведениями она вернулась к Робину. Миледи Лоуестофт уже собралась домой, и они с громадным облегчением упорхнули домой под ее крылышком. Милорд Бэрхем весьма элегантно помахал им вслед со словами: «A demain!»
И только очутившись в безопасной и укромной карете, миледи дала волю своему веселью. Она откинулась на стеганые подушки и хохотала до тех пор, пока по ее нарумяненным щекам не потекли слезы.
Робин мрачно смотрел на нее.
– Да уж, редкая шутка, мадам.
– Но это... это совершенно manifique! – Она чуть ли не задыхалась. – Это самый невероятный шок! Даже я не могла себе представить ничего такого! – Она выпрямилась и промокнула глаза платком. – Ну в самом деле, такого человека свет не видывал! Я сама готова поверить, что он лорд Бэрхем. Какова важность! И какое нахальство! Моп Dieu, mon Dieu, я так не смеялась с тех пор, как он увел у маркграфа любовницу!
– Я не знаю этой истории, – заметила Прюденс. – Думаю, что нас ожидает весьма торопливое перемещение во Францию.
– Но нет же, нет! Почему же, глупышка?! Он докажет, что он и есть пропавший виконт, а кто знает больше?
– О, это так просто! – сухо заметил Робин. – Но надо всегда считаться с возможностью появления настоящего виконта.
– Каким образом, дитя мое? Мы видим вашего bon papa со всеми документами. Настоящий виконт давно умер. Как иначе мог бы Роберт получить бумаги?
– Боже ты мой, мэм, вы считаете, что старый джентльмен не мог снизойти до того, чтобы украсть документы у живого человека?
– Опасность заключается даже не в этом, – вступила в разговор Прюденс. – Вполне возможно изображать виконта день, неделю, может быть, месяц. Но даже старый джентльмен не сможет вести подобную жизнь вечно. Ренсли не удовлетворится несколькими бумажками. Ему будут устраивать западни, найдутся и такие ловушки, которые никто не готовил, но в которые он неминуемо попадется. Подумайте сами, мадам, что это такое – внезапно стать английским пэром, с поместьями, с большим состоянием! Я думаю, это не так легко сделать.
– А потом этот маленький скандал на севере? – сказал Робин. – Правда, он сбросил черный парик и забыл о французском акценте, но все равно против него должно быть множество улик.
– Дети мои, а я в него верю! – объявила ее светлость. – Как я и сказала, он великолепен.
