Проводив Селию, Уит вернулся к нам. Вид у него при этом был неважный. Даже не так: на самом деле он выглядел ужасно — по крайней мере сам на себя не походил. Замученный, изможденный.

— Кто такой Майкл Клэнси? — спросил он.

— Понятия не имею. Кто-то, с кем мы должны встретиться по поводу штурма тюрьмы. — Я повысила голос, чтобы Саша услышал. Он шел впереди. — Кто такой Майкл Клэнси?

— Вот он тут. — Саша открыл дверь в маленькую темную комнату. На полу лежал один-единственный матрас.

— Майкл — это я, — раздался тихий голос. — Что вы от меня хотите?

— Расскажи им свою историю. — Саша повернулся к нам. — Садись рядом с Майклом и послушай. Можешь устроиться на его матрасе. Места много.

Места действительно оставалось много, потому что Майкл оказался одним из самых тощих детей, каких я когда-либо в жизни встречала. При виде его мне вспоминались фотографии жертв голода, людей в лагерях беженцев… И все это снова наводило на мысли о Тюрьме Верхнего Мира и о времени, проведенном там.

— Здравствуй, Майкл, — сказала я.

— Привет, Майк, — поздоровался Уит.

Мальчик не только поражал невероятной худобой. Еще и глаза его казались мертвыми. И все же в нем чувствовалась какая-то сила.

Он не спрашивал наших имен, просто сразу стал рассказывать свою историю.

— Память лжива, вы ведь знаете, не так ли? — начал он. — Но я уверен: то, что я вам сейчас расскажу, — правда, даже если в деталях есть неточности. Хотя не думаю, что они есть. Но может такое случиться.

— Конечно, Майкл, — отозвалась я, просто чтобы дать ему понять, что мы внимательно слушаем.

Он говорил так по-взрослому, и казалось, ему гораздо больше лет, чем можно было судить по его внешности. Я немного боялась услышать о том, что с ним произошло.

— Солдаты, одетые в черное, в начищенных до блеска сапогах, пришли к нам в то утро в тюрьму: кажется, солнце уже встало. В том блоке нас было сорок человек или даже больше. По возрасту — где-то примерно между пятью и шестнадцатью. Мальчики и девочки. Всех цветов — я имею в виду расу. И все — «особо опасные».

Они схватили нас и свели вниз по лестнице во двор. Во дворе была всего пара охранников — едва ли они ожидали, что с нами будут проблемы. Они не очень волновались: ведь мы слишком устали, слишком оголодали — и уже по большей части были сломлены.

Поднялся невероятно сильный ветер, весьма напоминающий торнадо, а потом прямо перед нами возник высокий лысый человек. Кажется, от него пахло миндалем. Он так и не сказал ни слова, не представился, хотя, полагаю, это и был Тот, Кто Избран. Он смотрел на нас с таким презрением, сверху вниз, — ну знаете, словно мы были намного ниже его. А потом он просто… похлопал себя по запястью. Вот так. Похлопал. От нас ничего не осталось, только дым… и запах горелой кожи. Он… я не знаю… он всех испепелил. А потом исчез. А я по-прежнему был там. Стоял, как стою сейчас перед вами. Не спрашивайте, не смейте спрашивать. Я понятия не имею, почему меня пощадили. И мне уже все равно.

Майкл Клэнси взглянул на Сашу.

— Ну вот, я рассказал свою историю. А теперь, пожалуйста, уведите их.