Борясь с дурнотой, Карен Поуп глотала антацид и с ужасом наблюдала по телевизору, как медики забирают мужественного камерунца в машину «скорой помощи». Курьера с очередным письмом в холле редакции поджидали детективы Скотленд-Ярда в надежде оперативно узнать, где было передано письмо.

Поуп не интересовало, что Кронос написал о Мидахо. Ей было все равно. Подойдя к редактору, она сказала:

— Финчи, я увольняюсь.

— Черта с два! — отрезал Финч. — О чем ты говоришь? Это же тема, о которой всю жизнь мечтать можно! Пользуйся случаем, Поуп. Ты пишешь блестяще.

Поуп зарыдала.

— Я не хочу ею пользоваться, не хочу помогать убивать и калечить людей! Я не для этого шла в журналистику!

— Ты никого не убиваешь и не калечишь, — возразил Финч.

— Но я же помогаю убийцам! — закричала журналистка. — Мы уподобились тем, кто опубликовал манифест Унабомбера! Мы соучастники преступления, Финч! Я содействовала убийству, а я так не могу. И не стану!

— Мы не содействуем убийствам, — возразил Финч. — Мы пишем хронику убийств, как когда-то репортеры с Флит-стрит писали о Джеке-Потрошителе. Ты не помогаешь преступникам, а разоблачаешь их. Это твой долг, Поуп. Твоя обязанность.

Журналистка смотрела на него, чувствуя себя маленькой и беспомощной.

— Почему я, Финч?

— Не знаю. Может, со временем выяснится. Не знаю.

У Поуп не осталось сил спорить. Она отошла к своему столу, рухнула на стул и опустила голову. Сразу запищал айфон, уведомляя о входящем сообщении.

Поуп шумно выдохнула, увидев, что Кронос прислал ей электронное письмо с приложением. Ей захотелось швырнуть айфон об пол, чтобы разлетелся на куски, но в голове засели слова редактора про моральный долг и разоблачения.

— Новое письмо, Финч, — боязливо проговорила она. — Кому-то надо спуститься и сказать Скотленд-Ярду, что курьера не будет.

Финч кивнул:

— Я схожу. У тебя час до дедлайна.

Поуп колебалась, но злость придала ей смелости, и она открыла приложение.

Кронос ожидал, что Мидахо погибнет на беговой дорожке.

В письме он называл «убийство» наказанием за гордыню, тягчайший из всех мифологических грехов. Надменность, тщеславие, гордость и вызов богам — таковы были обвинения, предъявленные Кроносом Мидахо.

Он приложил копии имейлов и переписку в «Фейсбуке» между Мидахо и его спортивным агентом из Лос-Анджелеса, Мэтью Хитченсом. По словам Кроноса, споры между мужчинами шли не о рекордах ради славы и благосклонности богов, как на античных Олимпиадах, а о деньгах, о материальной выгоде. Они подробно обсуждали, как победа в трех видах спринта на Лондонской олимпиаде принесет Мидахо семьсот миллионов долларов в виде рекламного контракта на двадцать лет.

«Мидахо торговал даром богов, — писал Кронос. — Он видел мало чести в том, чтобы быть самым быстрым человеком на Земле. Он искал только денег, оскорбив богов надменностью и непочтительностью. Мидахо возомнил себя богом, имеющим право на огромное богатство и бессмертие. За грех гордыни да понесет он достойную кару».

«Не вышло у тебя с Мидахо», — с огромным удовлетворением думала Поуп.

Она крикнула Финчу:

— У нас есть номер спортивного агента Мидахо?

Редактор кивнул.

— В списке, который составлялся перед Играми.

Поуп послала сообщение Хитченсу: «Знаю, вы сейчас с Мидахо. Кронос выступил с заявлением против вас обоих. Позвоните мне».

Отложив телефон, Поуп начала печатать статью, повторяя про себя, что не помогает Кроносу, но борется с ним, разоблачая его подлинную сущность.

К ее удивлению, телефон зазвонил через пять минут. Расстроенный Мэтью Хитченс как раз ехал в больницу, куда отвезли Мидахо. Поуп сказала несколько сочувственных слов и сообщила спортивному агенту обвинения Кроноса.

— Это только часть правды, — с горечью отозвался Хитченс. — Кронос не говорит, для чего Филатри были нужны эти деньги.

— И для чего же?

— Эти средства он планировал потратить на помощь детям, выжившим в зонах боевых действий, особенно тем, кого похитили, вложили в руки оружие и погнали воевать и умирать в непонятных или ненужных им конфликтах. Мы уже учредили фонд Мидахо для сирот войны, который должен был помочь Филатри осуществить свою мечту. Я могу показать учредительные документы. Он подписал их еще до Берлина, задолго до разговора о тройном олимпийском золоте…

Услышав это, Поуп поняла, чем ответить Кроносу.

— То есть вы говорите, что Кронос разрушил не только мечту и жизнь бывшего мальчишки-солдата, но и надежды и шансы на выживание детей разных стран, переживших войну?

— Вы подытожили суть трагедии, — дрогнувшим голосом ответил Хитченс.

Поуп сжала свободную руку в кулак и сказала:

— Тогда я так и напишу, мистер Хитченс.