В десять вечера Поуп шла по Карлайз-стрит.

День выдался удручающе бесплодный. Журналистка десять раз звонила военному прокурору и неизменно получала заверения приторной, отвратительно вежливой секретарши, что ей скоро перезвонят.

Между тем «Миррор» написала об интенсивном всемирном розыске Селены Фаррел и Деринга, а лондонская «Таймс» поместила отчет о первых результатах вскрытия и токсикологического анализа тел китайцев. На шеях погибших были обнаружены отверстия размером не больше следа от пчелиного жала, но умерли они не от анафилактического шока. Им ввели смертельный нейротоксин, полученный из яда черной мамбы.

Черная мамба, твердила Поуп весь день. Мировая пресса только это и обсуждала, и журналистке ужасно хотелось принять в этом участие.

Неудачи придали ей решимости. На входе в «Кэнди» она показала сумку охраннице, очень крупной полинезийке, и вошла на первый этаж. Клуб оказался неожиданно людным для четверга. Поуп стало неловко под оценивающими взглядами гламурных женщин, но она представилась и показала фотографию Селены Фаррел. Нет, такую в баре не видели. Ничем не помогли и шесть других посетительниц, к которым подходила журналистка.

Поуп присела за стойку, где лежали розовые спичечные коробки, и спросила у барменши, какой коктейль взять.

— «Карамельный сосок», — ответила та. — «Баттер-скотч шнапс» с бейлисом.

Поуп сморщила нос.

— Слишком сладко.

— Берите «Груди с крюшоном», — сказала сидевшая рядом с Поуп удивительно красивая миниатюрная блондинка лет сорока, подняв высокий бокал с торчащим стебельком мяты. — Всегда освежает в жаркий летний вечер.

— Прекрасно, — через силу отозвалась Поуп.

Она хотела показать фотографию Фаррел барменше, но та уже отошла готовить свои «Груди с крюшоном». Поуп положила снимок на стойку и повернулась к соседке. Та рассматривала журналистку, слегка забавляясь.

— Впервые в «Кэнди»? — спросила она.

Поуп залилась краской.

— Так заметно?

— Наметанному глазу, — ответила женщина с двусмысленной гримаской и протянула руку с прекрасным маникюром. — Я Нелл.

— Карен Поуп, — представилась журналистка. — Из газеты «Сан».

У Нелл приподнялась бровь.

— Обожаю вашу третью страницу.

Поуп нервно засмеялась.

— А я нет, к сожалению.

— Жаль. — У Нелл и в самом деле вытянулось лицо. — Совсем-совсем ничуточки?

— Боюсь, что нет, — ответила Поуп и подвинула снимок Нелл.

Та вздохнула и наклонилась к Поуп посмотреть фотографию. Фаррел снялась без макияжа, в широкой длинной «крестьянской» юбке и шарфе, намотанном на голову.

— Нет, — с презрительным жестом сказала Нелл. — Эту я здесь никогда не видела. Не наш формат. А вот вы, должна сказать, прекрасно смотритесь в этом клубе.

Поуп снова принужденно засмеялась и предложила:

— А вы попробуйте представить ее в обтягивающем коктейльном платье от «Либерти оф Лондон» или «Элис бай Темперли», с волосами, уложенными в салоне «У фей». Если вы решительно не видите ее в этом образе, у нее есть крошечная родинка в самом низу щеки.

— Бородавка с волосками? — фыркнула Нелл.

— Нет, скорее мушка, как у Элизабет Тейлор.

Чуть сведя брови, Нелл снова повернула к себе фотографию и через секунду ахнула:

— Бог мой, это же Сирена!