Улыбающаяся физиономия Хулигана, обрамленная ярко-рыжей четырехдневной бородой, напомнила Найту спятившего с ума лепрекона. Ведущий судмедэксперт «Прайвит» исполнил дикую джигу, не вставая из-за рабочего стола, и сказал:

— У нас есть третье имя. Морган не поверит, скажет, уловка для отвода глаз. Мне Гаага уже два раза звонила.

— Какая еще Гаага? — не понял Найт.

— Прокурор особого трибунала, который судит за военные преступления на Балканах, — ответил Хулиган. В кабинет быстро вошел, почти вбежал бледный, осунувшийся Джек Морган. — Отпечаток принадлежит женщине, разыскиваемой по обвинению в геноциде.

Найт не знал, что и думать. Деринг и Фаррел в конце войны побывали на Балканах, но чтобы военные преступления? Геноцид?!

— Расскажи подробно, — попросил Джек.

Хулиган повернул к себе ноутбук, что-то напечатал, и на большом экране на стене лаборатории появилась зернистая черно-белая фотография черноволосой девочки-подростка, стриженной «под горшок», в белой блузке с отложным воротником. Черты лица получились размытыми из-за сильного увеличения.

— Зовут Анжела Бразлик, — говорил Хулиган. — Снимок сделан приблизительно семнадцать лет назад, стало быть, сейчас девице чуть за тридцать.

— А что она натворила? — спросил Найт, пытаясь увязать бледное полудетское лицо с обвинением в геноциде.

Хулиган дал компьютеру новую команду, и на экране появился снимок трех девочек в белых блузках и черных юбках. Головы стоявших за ними мужчины и женщины были срезаны краем. Найт узнал стрижку «под горшок» и понял: он только что смотрел на девочку с этого снимка. Сильная засветка делала неразличимыми черты двух других девушек, повыше, с длинными волосами. На вид им было лет четырнадцать-пятнадцать.

Хулиган кашлянул и продолжил:

— Анжела и две ее сестры, Сенка, старшая, и Нада, средняя, обвиняются в актах геноцида в городе Сребренице и его окрестностях в конце девяносто четвертого — начале девяносто пятого, незадолго до окончания гражданской войны на территории бывшей Югославии. Предположительно сестры состояли в одном из отрядов убийц Ратко Младича. Его бойцы отправили на тот свет около восьми тысяч боснийских мусульман.

— Боже! — вырвалось у Поуп. — Что же заставило девочек вступить в отряд убийц?

— Групповое изнасилование и гибель близких, — отозвался Хулиган. — По словам прокурора, вскоре после того как в апреле девяносто четвертого была сделана эта фотография, члены боснийской милиции трое суток насиловали Анжелу и ее сестер, а родителей пытали и в конце концов убили на глазах девочек.

— Тогда понятно, — сказал Морган.

Хулиган мрачно кивнул.

— Сестры обвиняются в убийстве свыше ста боснийских мусульман. Некоторые были застрелены, но у большинства раскроен череп и уже у мертвых отрублены гениталии. Девочки действовали мотыгой, какой убили их мать и отца. По словам немногочисленных свидетелей, сестры получали от убийств садистское наслаждение. Тела их жертв находили настолько изуродованными, что матери Сребреницы дали сестрам соответствующее прозвище.

— Какое? — спросил Найт.

— Фурии.

— Господи! — воскликнул Морган. — Это они. — После короткой напряженной паузы руководитель «Прайвит» обратился к журналистке: — Карен, извините, вы не оставите нас на минуту? Нам надо обсудить кое-что, не относящееся к делу.

Поуп кивнула:

— Конечно.

Когда она вышла, Джек посмотрел на Найта и Хулигана:

— Плохие новости.

— Нас выгнали из состава организаций, обеспечивающих безопасность на Олимпиаде?

Джек покачал головой:

— Хуже. Я только что говорил с детективами из отдела расследования воздушных катастроф, которые занимаются нашим упавшим в море самолетом…

— И?.. — спросил Хулиган.

Джек проглотил комок в горле.

— Они пришли к выводу, что на борту произошел взрыв. Дело не в отказе техники. Дэн, Кирсти, Вэнди, Сьюзи — все они были убиты.