Мы оба побежали вниз, к моей машине, и по дороге Дэймон рассказал мне, что произошло с его другом. Он говорил, а у самого тряслись руки.

— Он принимал «экстази», папа. Уже несколько дней.

Мне было известно об «экстази», одном из последних наркотиков, который пользовался популярностью в округе Колумбия, особенно среди старшеклассников и студентов в университетах имени Джорджа Вашингтона и Джорджтаунского.

— Рамон не появляется в школе? — спросил я.

— Нет. Он и дома не появляется. Он отсиживается в лачуге у реки.

Я знал этот район и ринулся туда с красной мигалкой на крыше и включенной, завывающей сиреной. Мне прежде случалось видеть Рамона Рамиреса. Он играл с Дэймоном в одной команде. Рамону было двенадцать лет. Знал я и о том, что родители его музыканты и наркоманы. Меня интересовало, насколько глубоко увяз Рамон, но сейчас было не время для таких расспросов.

Я припарковался, и мы с Дэймоном поспешили в полуразвалившийся барак у реки Анакостии. Дом представлял собой часть сплошного ряда строений, соединенных боковыми стенами. Он был трехэтажным, большинство окон заколочено.

— Ты бывал здесь раньше? — спросил я Дэймона.

— Да, я был здесь, я приходил помочь Рамону. Не мог же я просто так его бросить, правда?

— Рамон был в сознании, когда ты оставлял его?

— Угу. Но у него были крепко стиснуты зубы, а потом его начало рвать. И из носа пошла кровь.

— О'кей, давай посмотрим, что с ним.

Мы поспешили по темному коридору и повернули за угол. В развалюхе стояла вонь от гниющих отбросов и недавнего пожара.

Тут меня ждал сюрприз. В маленькой комнате находились два специалиста Службы спасения и врач; они, склонившись, колдовали над лежащим мальчиком. Виднелись его черные теннисные туфли на резиновой подошве и закатанные штаны «карго». Все это было совершенно неподвижно.

Женщина-врач, склонившаяся над Рамоном, поднялась с колен. Она оказалась высокой, крупной, с приятным лицом. Прежде я никогда ее не видел. Я подошел и показал свой значок, который не произвел на нее особого впечатления.

— Я детектив Кросс. Как мальчик?

Женщина сосредоточила на мне строгий и внимательный взгляд.

— Я Кайла Коулз. Пока не знаю. Мы работаем над ним. Кто-то позвонил по номеру 911. Это ты вызвал Службу спасения? — обратилась она к Дэймону.

Я сообразил, что это была та самая женщина-доктор, о которой говорила Нана.

— Да, мэм, — ответил Дэймон.

— Ты принимал какие-нибудь наркотики? — спросила она.

Дэймон взглянул на меня, потом — на доктора Коулз.

— Я не имею дела с наркотиками. Это глупо.

— Но ведь твои друзья их употребляют? У тебя что, глупые друзья?

— Я старался ему помочь. Вот и все.

Взгляд доктора Коулз оставался суров, но она кивнула:

— Возможно, ты спас жизнь своему другу.

Мы с Дэймоном ждали в гнетущей, смрадной комнате до тех пор, пока не услышали, что Рамон будет жить: его организм справился — на этот раз. Все это время Кайла не отходила от мальчика. Она склонялась над ним, точно распростерший крылья ангел-хранитель. Прежде чем Рамона отнесли в поджидавшую машину «скорой помощи», Дэймону удалось сказать ему несколько слов. Я видел, как мой сын крепко стиснул руку своего друга. Когда мы наконец выбрались из барака, было почти два часа ночи.

— Как ты себя чувствуешь? Все в порядке? — спросил я Дэймона.

Он кивнул, но тут тело его начало содрогаться, и в конце концов он разревелся, уткнувшись мне в руку.

— Все хорошо. Все нормально, — успокаивал я его.

Я обнял Дэймона за плечи, и мы поехали домой.